Одинокий

Гарри старался. Честно, он очень старался сделать вид, словно с ним ничего не произошло. Поднимался по сигналу будильных чар, тщательно умывался, игнорируя синяки под глазами. Старательно укутывал ноги в пушистые носки и мягкие домашние тапочки. Дольше всех в спальне мальчиков принимал горячий душ, от которого запотевали все зеркала в помещении. Спускался на завтрак в Большой зал и приветливо улыбался Драко, искренне желая другу доброго утра. Садился за стол своего факультета, на свое место и даже ковырялся в тарелке с овсянкой, хрустел печеньем и выпивал весь тыквенный сок из бокала. Брел на уроки, сидел на заднем ряду, лениво записывая в свиток редкие фразы. Рисовал портреты: однокурсников, профессоров, тетю с дядей, Дадли, Драко — всех. Правда, Драко было особенно много. Ехидная белобрысая мордочка лукаво подмигивала ему почти со всех пергаментов с конспектами. И пусть мастерство художника было невысоким, характер изображения удавалось передать в полной мере. Почти сразу же после победы над ведьмами Гарри отправил письмо Дурслям. Ничего особенного, просто спросил, как они поживают, описал собственные будни, передал двоюродному брату большой привет. Остро нахлынула тоска по дому: прошлым летом дядя и тетя были особенно приветливы с ним, Поттер даже признался в том, что, возможно, был бы рад съездить к ним на Рождество. Он никогда не дарил им подарки, а они ни разу не угадали его желание, но сейчас даже это подобие семейного тепла воспринималось как нечто нужное. С трудом верится, не правда ли? Но именно так оно и было: мир подростка перевернулся с ног на голову, и все, что раньше вызывало приступы усталости и равнодушия, теперь было интересным, а единственный близкий в прошлом друг — стал требовательным работодателем, жестоко предав его доверие. Поэтому сейчас Гарри из последних сил заставлял себя интересоваться упущенным, насильно пробуждая в себе крохи тепла, почти бессильные против окутавшего его смертельного холода. Битва с ведьмами пробудила в нем еще больше потусторонних сил, почти лишила Поттера человечности, и это до дрожи в коленках его пугало. Гарри разговаривал с Драко. Забирался вместе с ним в библиотеку и старался втянуться в домашние задания, от которых у слизеринца горели глаза. Чертил планы, вырисовывал волшебные растения и улыбался при виде счастья друга, решившего очередную непростую задачку. С головой окунался в зелья, с сожалением вспоминая свой разговор с профессором Снейпом. Это увлечение Зельеделием Гарри мог разделить с другом, оно действительно приносило ему немалую радость, стоило лишь начать изучать схемы нарезки очередного корешка или же пробираться сквозь непролазные дебри теоретических основ алхимии, большая часть которой базировалась на Зельеделии. А еще мальчишки подолгу прогуливались по освещенным неровным светом факелов коридорам и строили планы, как скрытно пробраться в Тайную комнату. Драко спросил, не хочет ли Гарри навестить Малыша, у которого они не были с прошлого года, и Поттер искренне думал о том, что это замечательная идея. Гарри старался. Видят Мерлин, Моргана, Мордред, все Основатели разом и прочие титаны магического мира — он действительно старался. Старался радоваться наступающему дню, быть, как все подростки, искать приключения на свое мягкое место, смеяться и огорчаться, жаловаться на большие домашние задания и думать над тем, как прогулять очередное занятие, заменив его кормежкой кальмара в озере — просто жить. Вот только удавалось это Гарри через раз и все тяжелее и тяжелее. Подростка мучили сны. Тяжелые, липкие, они душили Гарри в своих жадных объятиях, утягивали на самое дно кошмаров, как те же дементоры выпивали всю радость и жизненную силу. Множество серых смутных видений неизменно сменялись одним: сценой на Башне Астрономии, которая обрастала все новыми подробностями. Гарри было тяжело: чем сильнее он привязывался к Драко в реальности, тем болезненнее и мучительнее становились его сны об убийстве, тем больше веры в их пророческий характер селилось в подростке. Держать все в тайне оказалось сложным, но признаться, рассказать — было невозможно. И дело не в том, что Гарри боялся, что ему не поверят, нет, он просто не желал отравлять беззаботную жизнь своего друга, нагружать его проблемами, с которыми он все равно не сможет помочь. Наверное, поэтому, увидев друга в компании профессора Снейпа, Гарри немного успокоился и даже обрадовался. Он замечал, что Драко не общается ни с кем со своего факультета и откровенно безразлично относится ко всем остальным однокурсникам. Пусть его поведение смахивало на каприз избалованного принца, однако Поттер понимал, что Драко отчаянно одинок, и лишь Гарри помогает ему справиться с этим одиночеством. Присутствие рядом профессора давало надежду на то, что Малфой не окажется один-одинешенек на всем белом свете, когда настанет время исполниться пророческому сну Гарри. Эта идея очень подняла ему настроение, он даже улыбнулся, когда Драко после уроков крепко обнял его, приветствуя. Рядом с Малфоем Гарри всегда чувствовал тепло, но сегодня оно было особенно сильным и приятным. И Поттер отстранил от себя друга и уже сам прижал его к себе, чувствуя, как быстро бьется обрадованное сердце. Щеки Драко отчего-то стали пунцовыми, но глаза его блестели от счастья. — Ты не против, если мы с тобой не пойдем сегодня гулять по Северной башне, а отправимся в подземелья? — с самым невинным видом поинтересовался Драко, когда теплые объятия распались. Гарри удивленно моргнул: он отчетливо чувствовал подвох в словах друга, само поведение выдавало, что Малфой что-то задумал, однако ничего такого Гарри в голову не пришло, и он решил довериться Драко. В конце концов, ничего страшного или опасного в затее самого осторожного в мире человека (пусть и парадоксально склонного к авантюрам) быть не могло. — Нет, конечно! — с легкостью отозвался Гарри. — А куда мы пойдем? Ты, наконец, устроишь для меня экскурсию по своему факультету? — Нет! — Драко рассмеялся. — Думаю, мои однокурсники попадают в обморок, если увидят хаффлпаффца на своей территории. Пощади мои уши: визг разъяренной Пэнси Паркинсон способен остановить нападающего василиска, да и остальные девчонки ей не уступают. Нет, нас с тобой хотел увидеть один человек… В общем, у профессора Снейпа есть к нам разговор. — Да? — удивленно спросил Гарри. — Но мы же с ним уже все обговорили… И он не мой декан… Ты, случайно, не знаешь, о чем он хотел с нами поговорить? — Случайно, знаю, однако рассказывать раньше времени не стану, пусть этот секрет, как следует, помучает тебя. Мальчишки спокойно спустились в подземелья, обсуждая, кажется, животрепещущий вопрос, сколько раз нужно помешать зелье для роста волос и какой котел лучше использовать для выварки драконьей чешуи. Затем так же спокойно, почти равнодушно, постучали в святая святых: дверь, ведущую в покои декана Слизерина. За внешней бравадой скрывалась изрядная робость, а также интерес: к чему приведет намеченный разговор? Зачем самому нелюдимому и придирчивому к студентам профессору разговаривать с кем-то вроде Гарри Поттера? Впрочем, эти мысли больше терзали Гарри. Драко же пытался представить себе реакцию Гарри, подбирал оправдания для гневных слов и предательстве доверия, дружбы и тайны, придумывал успокаивающие речи и с каждым шагом трясся все сильнее. Профессор не стал мучить студентов неизвестностью: открыл дверь так быстро, словно поджидал их у порога. Полы темной мантии слегка раскрылись, словно крылья летучей мыши, затем спокойно обвили ноги декана Слизерина. — Добрый вечер, Драко, мистер Поттер, — Снейп поприветствовал их таким же тоном, каким говорил, входя в класс: «Тишина!» или «Успокаиваемся!». Неудивительно, что его студенты рефлекторно притихли, как мышки, прижались друг к дружке и быстро переглянулись. Даже Драко, который примерно представлял себе тему и направление будущего разговора, начал припоминать: а не совершал ли он в последнее время каких-либо проступков. — Прошу вас, размещайтесь, — и профессор указал ребятам на уютное кресло, в котором мог вполне вольготно разместиться взрослый маг и которого как раз хватало для двоих худощавых подростков, от ощущения горячего тела под боком сразу же почувствовавших себя увереннее. — Добрый вечер, профессор Снейп! — запоздало поздоровался Гарри: в его расписании сегодня Зельеделие не стояло, а потому он еще не видел преподавателя. — Драко сказал, что Вы хотели бы поговорить со мной, но отказывается открывать, на какую тему. Может, перейдем сразу к делу? — Знали бы Вы, мистер Поттер, как мне сейчас хочется назвать Вас бесцеремонным наглецом, нахальным выскочкой… Впрочем, я удержусь от этого и действительно перейду сразу к делу. Я видел Вас той ночью, когда Вы бесновались возле входа на кухню. Вокруг Вас металась огромная сила непонятной природы, виднелись синеватые огоньки, непонятно откуда задувал ледяной ветер, а в окно словно заглядывали дементоры, такой тоской веяло от обычных рам. Ну как, достаточно прямо и по делу? — ехидно отозвался профессор, с наслаждением наблюдая за обескураженным лицом Драко и выражением неприкрытой паники в глазах Поттера. — Я ознакомился с некоторой литературой и пришел к выводу, что с некоторых пор в стенах факультета Хаффлпафф действует тайный герой, просто так освобождающий Хогвартс от древних ведьм, замысливших устроить шабаш и привести в школу настоящее зло. И я хочу знать, откуда в нашем герое столько силы и не нуждается ли он, случайно в помощи? — Снейп договаривал с таким нажимом, словно обладал чарами сирен. Драко кивал на его слова, готовый сделать для своего профессора все, что бы тот ни попросил, на лице Гарри застыло умоляющее выражение. — Это не моя тайна, сэр, — наконец, тихо сказал он. — Я не могу объяснить вам, что происходит, как бы ни хотел. Дело в том, что я действительно с детства обладаю особыми силами, позволяющими мне контактировать с миром мертвых. То, что Вы видели, профессор, это как бы моя работа. Правда, такая сложная мне попалась лишь одна, видимо, это было испытание… А вообще-то я с раннего детства делал подобные штуки. Но это на самом деле не моя тайна, мне дает задания кое-кто по-настоящему могущественный… Гораздо могущественней, чем вы можете себе представить. И он непременно вмешается в вашу жизнь, если я расскажу вам, чем занимаюсь. Вам лучше с ним не встречаться как можно дольше… И я и так стараюсь уберечь Драко… Не заставляйте меня, пожалуйста… Снейп нехотя отстранился: он попробовал забраться в мысли Гарри, но наткнулся на прочный, литой щит, а в ответ Гарри принялся бормотать безостановочные просьбы. Видимо, до этой тайны профессору все же было не добраться. Пока не добраться. — Хорошо, мистер Поттер, — примирительно сказал он. — Тогда напомню Вам, что из Азкабана не так давно сбежал опасный убийца, Сириус Блэк. Думаю, Драко давно просветил Вас о том, за кем на самом деле гонится этот безумец? — дождавшись кивка Поттера, Северус продолжил. — Что ж, тогда настало время спросить, осознаете ли Вы всю опасность своего шатания по школе в темное время? Я полагаю, нет. Сириус Блэк сбежал из Азкабана, огражденного от внешнего мира такими чарами, что страшно представить, к тому же, охраняемого самыми жуткими стражами из всех, какие только можно вообразить. Неужели Вы думаете, что, устроив побег из тюрьмы, он не сумеет проникнуть, пусть в волшебную, но все равно всего лишь школу? — Профессор… — тихо позвал Драко, наблюдая за тем, как румянец сползает с щек Гарри, а лицо друга становится печальным. — Хорошо, — выдохнул Снейп, успокоившись. — Давайте остановимся, мистер Поттер, на том, что Вы не одиноки. Видите ли, я некогда дружил с Вашей матерью, и мне не безразлична Ваша судьба. У Вас есть отличный друг, отринувший все факультетские и семейные предрассудки ради Вас. Не стоит блуждать по ночам в одиночестве, мы всегда готовы прийти Вам на помощь, если того требует Ваша… эмм… работа. К тому же я все еще мечтаю увидеть Вас в числе моих учеников, Вас и Драко. Понимаю, что уже задавал Вам этот вопрос, однако не думаю, что из-за страха перед Вашим могущественным работодателем стоит отказываться от блестящего будущего, занимаясь тем, что на самом деле приносит Вам удовольствие. Что скажете? Гарри молчал, стараясь не смотреть в сторону Драко, который едва не подпрыгивал от восторга. Поттер знал о мечте своего друга, и теперь вот Снейп шантажом пытался заставить его принять свое предложение. Хитрый слизеринец явно знал о том, что Гарри не смог бы отказаться, не желая заставлять Драко страдать. Эх… — Хорошо, профессор, — обреченно кивнул Поттер. — Я хочу стать Вашим учеником и готов работать над зельями вместе с Драко. — Гарри! — крепкие объятия едва не придушили парнишку. Малфой улыбался до ушей, едва не плакал от счастья, и стальная пружина напряженности, затягивающаяся во время непростого разговора, потихоньку расслабилась. Сам профессор выглядел так, словно только что стал министром магии или же завоевал небольшое королевство — неприкрытый триумф отчетливо отражался на его лице. — Отлично, мистер Поттер, — одобрительно кивнул он, искренне улыбаясь. — И кстати, как ваш с Драко наставник я требую отвести меня в Тайную комнату и познакомить с василиском. Пусть это будет ваше первое домашнее задание. Упс! После этих слов Гарри подумал о том, что один болтливый рот явно нуждается в срочной операции на языке. Однако же он покорно улыбнулся и кивнул. — Хорошо, профессор, в ближайшее время мы туда сходим. Откланявшись, Гарри едва ли не за шиворот вытащил Драко из подземелий. Отчитывая друга, он чувствовал некоторую досаду, однако его сознание сводило с ума еще одно чувство, благодаря которому он очень быстро перестал ворчать на Малфоя и даже улыбнулся ему. Гарри Поттер был искренне благодарен своему другу и мрачному профессору за то, что он снова чувствовал себя нужным, не одиноким и наслаждающимся событиями, происходящими вокруг него. За то, что снова чувствовал себя живым человеком.