Человек для волка

Когда из яви сочатся сны, Когда меняется фаза луны, Я выхожу из тени стены, Весёлый и злой. (Канцлер Ги — Тень на стене)

С некоторых пор с Савадой Тсунаеши стало сложно общаться. Многие украдкой погружались мысленно в те благословенные времена, когда каждый — представьте себе, каждый! — мог подойти к Никчемному Тсуне, по-дружески пнуть его так, чтобы он растянулся на полу или на земле, и посмеяться над забавным зрелищем от всей души. Ведь весело было? Весело, не правда ли? Подставить его на уроке, чтобы учитель спросил сложный вопрос именно у него, отнять кусочек из бенто — все это не со зла, почти ласково. Просто Тсунаеши был слабым и не сопротивлялся — идеальная мишень. Представьте себе, он даже в школьном бассейне плескался с девочками, и всем было весело. Вот! Точно! Всем было весело, дружный класс всегда мог найти себе развлечение по вкусу. Каждый из одноклассников считал Саваду хорошим другом, каждый дружил при этом со всеми остальными. да и как тут не сдружиться, если все дни учебы наполнялись звонким хохотом и самыми разными затеями. Теперь же… По большому счету изменилось только одно: смех исчез. Савада по-прежнему не подтягивался на турнике и трех раз, бегал медленнее всех в классе, никогда не набирал выше 19 баллов на школьных тестах и все так же плавал в бассейне с девочками. Только теперь это было не смешно. И девочки в бассейне пытались мило улыбаться и вовлечь Саваду в свою игру, и учителя на уроках старались не высмеять неуча-школьника, а построить его знания, вытянуть их понемногу, приумножить и наскрести на более или менее приличную оценку. С чего бы такой переворот в сознании? Революция ума тут не причем, просто за Савадой Тсунаеши теперь всегда виднелась темная тень зловещего Главы Дисциплинарного комитета Хибари Кеи. Все вокруг недоумевали: известный в Намимори блюститель дисциплины ненавидел слабаков, презирал всех, кто не может дать отпор, избивал нытиков и неудачников вдвойне сильнее и больнее, ведь они оскорбляли его взор одним своим видом. Что же произошло? Пытаясь урвать и свой кусочек счастья, не очень способные к учебе ребята тоже попытались подружиться с Хибари, но первая же встреча в буквальном смысле отбила у них все желание находиться вместе с этим парнем в одном помещении дольше трех секунд. Местные неудачники принялись потихоньку завидовать, по школе поползли сплетни: ядовитые, злые, пропитанные обидой, а иногда и откровенно пошлые. Ребята, которые вот-вот должны были перейти в среднюю школу, заговорщически подмигивали и говорили, что знают, каким местом Савада умудрился подружиться с главой Дисциплинарного комитета. Большинству, конечно, было обидно. Мир несправедлив: Савада палец о палец не ударил, а ему достался такой защитник. Он способен запугать учителей так, что те даже пикнуть бы не посмели, а выставили Тсуне высшие баллы. У него, кстати, и так оценки в последнее время серьезно улучшились. Не лучший ученик класса, конечно, но и не аутсайдер — скорее, нетвердый середнячок. Зависть точила умы, и Тсунаеши ощутил на себе всю тяжесть презрения окружающих. На него злобно косились, с ним демонстративно не разговаривали после занятий и так же демонстративно общались во время уроков, словно боялись, что Хибари-сан уловит подвох и примерно накажет осмелившихся косо взглянуть на Саваду Тсунаеши. Впрочем, пока мир злобствовал и строил планы на будущее, ожидая, что Хибари вскоре приестся его новая игрушка, сам Савада Тсунаеши не обращал никакого внимания на одноклассников, учителей и всех прочих, от мнения которых в прошлом так отчаянно зависел. У него — подумать только, в первые в жизни — появился настоящий друг! Хибари-сан оказался таким… Нет, это не высказать обычными словами. Он оставался таким же суровым и даже устрашающим, когда был серьезен, но Тсунаеши уже успел уловить момент, когда в уголках глаз улыбающегося Хибари появлялись лучики. Он во многих вопросах оставался непреклонен и продолжал «учить уму-разуму» одноклассников Тсунаеши и учителей, но Савада дал ему понять, что его нисколько не беспокоят все остальные. Зачем тратить лишние время и силы на кого-то еще, если можно забраться в кабинет средней школы Намимори и с важным видом делать домашку, пока Хибари-сан заполняет свои бумаги, а потом с замирающим сердцем отдавать на проверку. С Хибари-саном было здорово гулять: патрулируя город, он уходил очень далеко от школы, и Тсунаеши успел побывать в таких местах, о которых раньше и не догадывался, хотя жил здесь с рождения. Савада как-то раз признался в своей неуклюжести и потом долго с замиранием сердца наблюдал за тем, как Хибари-сан тренируется. Его изящные, отточенные движения завораживали, в них не было ничего лишнего, но они складывались в удивительный рисунок, больше напоминающий танец. Не выдержав, Тсунаеши даже начал подражать некоторым движениям, получалось так смешно, что они оба еще долго улыбались после этого, вспоминая тренировку. У Тсунаеши появился друг… И он был счастлив думать об этом. Пусть в его сердце точился червячок сомнения: почему Хибари-сан вдруг решил дружить именно с ним, но Савада не смог придумать никакого ответа на этот вопрос, а потому оставил его. Тсуна несколько раз говорил о том, как ему повезло с Хибари, благодарил за все, что Кея для него делал, повторял «спасибо» снова и снова. Пусть Хибари-сан отчего-то всегда хмурился при этих словах, но Тсунаеши чувствовал себя бесконечно счастливым.