Человек для волка

Реборн недовольно хмурил брови и озадаченно качал головой, заставляя Тсунаеши неровно переступать с ноги на ногу. Верный напарник репетитора, его хамелеон Леон, постоянно менял форму, что, по словам Реборна, было очень плохим знаком. Впрочем, Савада чувствовал опасность даже без дополнительных предзнаменований: ученики средней Намимори с пугающей скоростью подвергались ужасным нападениям, рядом с ними обнаруживались остановившиеся карманные часы. Это само по себе внушало страх, но Тсунаеши чувствовал еще и какое-то внутреннее опасение, ему было неспокойно, ладонь то и дело сжимала футболку в районе сердца. Тсунаеши словно знал, что очень скоро случится что-то нехорошее. Савада боялся не только за себя. Он знал, что Хибари совсем недавно схлестнулся с сумасшедшим киллером по имени Шамал, и опасался, что доктор применил на Кее своих фирменных москитов с неизвестным ядом: недаром же Хибари не появлялся в школе последние дни. Глава Дисциплинарного комитета на время также переложил свои обязанности на заместителя, что было совершенно удивительно. А еще за эти дни Кея ни разу не заглянул к Тсунаеши, не подошел к нему в школе, вообще делал вид, будто Савады не существует. Взбудораженные голоса, наполнившие школьный коридор своим суетливым рокотом, отвлекли Тсуну от невеселых мыслей. Среди монотонных неразборчивых звуков Саваде удалось различить имя Хибари, и юноша немедленно встрепенулся, оглядываясь по сторонам. Реборн по-прежнему изучал часы, снятые с Кусакабе, почти идентичные тем, что нашли у Рехея. Репетитор хмурился и качал головой, шевелил губами, словно пытался что-то вспомнить. Тсунаеши понял, что Реборн еще не скоро отвлечется от своих раздумий и принялся взглядом исследовать коридор, надеясь и одновременно боясь увидеть того, о ком переговаривались школьники: Хибари Кею. И все же вскоре толпа почтительно отодвинулась, растеклась по стенам, открывая проход Главе Дисциплинарного комитета. Хибари величественно прошелся мимо Тсуны, бросив на него лишь мимолетный взгляд. Савада не понимал, что происходит, но не решился подходить ближе и спрашивать о чем-то. Лишь в самом конце Кея едва слышно произнес: « Не бойся, я защищу тебя». Тсунаеши, скорее, прочел это по губам, чем услышал, но сказанное ударило его в самое сердце. Все это так не походило на обычного Хибари, что на душе стало очень нехорошо. Мрачное предчувствие коварной змеей прокралось по Саваде, заставив его судорожно вздохнуть воздух. Когда Тсунаеши обернулся, чтобы посмотреть на Кею, того уже не было, только школьники возбужденно переговаривались, предрекая Хибари скорую победу. Савада тяжело вздохнул и посмотрел на Реборна, который как раз засобирался на поиски информации. Репетитор отдал Тсуне Леона, а сам быстренько смылся. Савада поудобнее ухватил Леона, стараясь не выронить его постоянно изменяющееся тельце, и направился к выходу из школы. Дома Тсунаеши собрался с мыслями и позвал своих друзей. Он понимал, что Ямамото и Гокудера тоже, скорее всего, окажутся под ударом. Его интуиция твердила ему о том, что медлить нельзя. Ребята удивленно переглядывались, впервые наблюдая проявление инициативы от Тсунаеши, но не спорили. Когда вернулся Реборн с информацией о напавших на школьниках людях и о том, что Хибари так и не вернулся, Тсунаеши был уже собран и готов к решительным действиям. По пути репетитор рассказал ребятам о сбежавшем из знаменитой тюрьмы Вендиче Рокудо Мукуро, о его приспешниках и о том, что, скорее всего, целью Рокудо является сам Тсуна. Это все было интересно, но Тсунаеши понимал: Реборн не сказал ничего из того, о чем бы Савада не догадывался самостоятельно. Это значило, что и Хибари тоже пострадал из-за того, что Тсуна впутал своего друга в дела мафии. Эта мысль заставляла юношу терзаться чувством вины и покрепче сжимать кулаки и стискивать зубы, прорываясь вперед. Это чувство лишь усугублялось с каждым шагом, ведь Тсунаеши продолжал впутывать в неприятности своих друзей. Гокудера, лучась решимостью стать для своего Босса хоть немного полезнее, остановился, чтобы задержать Кена и Чикусу. Первый мог использовать способности животных, второй ловко управлялся с йо-йо. Каждый из них был очень опасным противником, способным надолго остановить продвижение Савады к своей цели. Получилось, что Тсуна позволил Хаято остаться, потому что больше всего на свете хотел спасти Кею. Это было нечестно и несправедливо, но Савада согласился со своим подчиненным. Впервые в этот момент он подумал о том, кем для него на самом дела стал Хибари. Мысль блуждала в голове, заставляя щеки покрываться румянцем, и от этого на душе становилось только гаже. Ямамото сильно пострадал в схватке с Рокудо Мукуро. Да, этот парень оказался лишь фальшивкой, и Тсунаеши смог разгадать его настоящую сущность, однако к этому моменту Такеши уже лежал на траве, раскинув руки, и больше напоминал сломанную куклу, чем человека. И его Тсуне тоже пришлось оставить, чтобы вместе с Реборном проникнуть в старый кинотеатр, всем сердцем желая поскорее отыскать Рокудо Мукуро и помочь Хибари. Репетитор лишь молчал, глядя на все это. Он спокойно относился к неожиданно проснувшейся порывистости своего ученика, не высказывал ни одобрения, ни порицания, лишь глаза таинственно мерцали из-под длинной полы шляпы. Тсунаеши прошел внутрь темного, обшарпанного помещения и невольно поежился. Все внутри давило на голову, мрачная аура вселяла в сердце холодок. Тсунаеши осторожно ступал по осколкам, вздрагивая от каждого шороха. Интуиция настойчиво предупреждало об опасности, сложнее всего было знать, что впереди его ждет лишь страх, но продолжать движение. Лишь одна мысль помогала Саваде двигаться вперед: Кея был где-то здесь, и Тсуна больше всего на свете хотел его вытащить отсюда. — Оя-оя, какая встреча, Тсунаеши-кун, — от вкрадчивого голоса волосы на загривке Савады встали дыбом. Юноша медленно обернулся и наткнулся на жестокий взгляд, который не сулил ему ничего хорошего.