Daiya no A: сборник драбблов

Победа, казалось, должна радовать. Реванш. Реванш оставляет после себя только ярость, от которой вибрирует все тело. Сложно идти — Мэй постоянно твердит себе держать шаг. Позади эхо чужих шагов, нетвердых, неровных, почти в каждом ударе подошв об пол сквозит желание прибить, и оно только подпитывает огонь, лижущий грудную клетку изнутри. Когда Умемия, наконец, нагоняет его, Мэй готов, он сам подается руке, схватившей его за плечо, развернувшей, впечатавшей в стену. Огонь, лишенный кислорода, на мгновение притухает, но снова набирает обороты, пока Мэй вдыхает, медленно цедит воздух сквозь стиснутые зубы. В глазах Умемии напротив точно такое же пламя, за багряными отблесками практически не видно зрачка — черные пятна бешено пляшут в волнах адреналина. Матч окончен, но их схватка продолжается, и Мэй скалит зубы, он готов сражаться, вгрызться в глотку, в дрожащий кадык. Он так и делает, но Умемия чуть отклоняется назад, и зубы с громким клацаньем хватают пустоту. Длинные мозолистые пальцы с силой давят на щеки, заставляют разжать челюсти, и Мэй приглушенно рычит, предупреждая, но Умемия, словно зачарованный, смотрит на его губы, смотрит в рот, а потом — прижимается своим. Рот тут же наполняется слюной, а чужой язык шарит по нему, щекочет нёбо, ведет по кромке зубов, поддевает его язык. Мэй чуть не давится, но отвечает, хватает ублюдка за грудки, тянет на себя, заставляет согнуться еще ниже. Хватка на плече исчезает, ногти царапают затылок, а потом Мэй прерывает поцелуй, застонав от боли и запрокинув голову. Умемия тянет его за волосы, лижет губы, кусает и стонет в ответ, у него — стояк, и он трётся им об бедро Мэя. У него самого стоит, хочется сжать член сквозь штаны, может, тогда хоть немного прояснится в голове. Но вместо этого он расстёгивает ширинку на штанах Умемии, запускает ладонь в его трусы и дрочит ему рвано, сбиваясь с ритма от укусов-поцелуев. Мэй знает, что будут следы, и это заводит ещё сильнее, едва стоит представить, как ему придется прятать их под высоким воротом водолазки. Он всё-таки впивается губами в кадык, маячащий перед глазами — нет, Умемия целым не уйдет — и тот кончает, дергая рукой в его волосах так, что Мэй больно бьётся затылком об стену. Тяжёлое дыхание влажной теплой пленкой ложится на кожу за ухом, горячая ладонь скользит в паху, длинные пальцы с нажимом обводят выпуклость на штанах, цепляя ткань мозолями. Мэй хочет кончить, он уже почти готов, но удается совладать с собой, согнать морок. Вывернувшись из объятий, он разворачивает Умемию, разморенного оргазмом, такого слабого, такого податливого спиной к стене, снова хватает за грудки и тянет вниз и шепчет в губы: — В следующий раз. В глазах напротив ещё ярче пылает жажда победы.