Когда ты вернёшься домой

* * *

Как он и думал – было не уснуть. Эрик обходил комнату уже, кажется, на десятый раз, когда понял, что сегодня он спать точно не будет, как бы ни старался отвлечься. Он чувствовал острую вину за то, что сегодня сделал. Этот поцелуй, который оказался гораздо желаннее, чем Леншерр предполагал, поселил в его сердце смуту: он был уверен, что предавал память о своей семье. И не только… Чарльз, его милый Чарльз, которого он столько раз оставлял одного – имел ли Эрик право хотя бы смотреть на него? Каждый раз, когда они оказывались близко, Леншерру хотелось обнять своего старого друга, чтобы больше никогда не отпускать, но он не чувствовал, что может это сделать. Он был предателем – для всех вокруг и для самого себя. «Я бы всё равно попытался спасти и то, и другое»… Эрик словно снова увидел эти горящие праведным гневом глаза, и ведь он правда верил в это – в свет в душе Леншерра. Он сел на край кровати, обхватывая голову руками. Каждый раз, когда они встречались, Чарльз повторял, что в нём есть лучшее. Доброе, тёплое, светлое – и каждый раз Эрик отворачивался от него. Огромный маятник судьбы ударял по ним обоим, качаясь из стороны в сторону, только в Леншерра он всё больше вбивал ненависть, а в Ксавье – любовь. Как? Как можно любить этот мир после всего, что он с ними сделал? Может, Чарльз действительно был святым? «Ты бросил меня», - теперь голос в голове Эрика кричал, и он невольно опустил руку на грудь, вспоминая, как отчаянно Чарльз цеплялся за его рубашку. Это был крик человека, который устал быть один – и Эрик его не услышал. Что он сделал тогда? Обвинил Чарльза в смерти их друзей. Леншерр сам сжал ткань рубашки в кулаке. Кажется, простить мир было не так сложно, как простить его, Эрика. А Чарльз смог. Теперь, только теперь Эрик понимал, что, жалея себя и стараясь сбежать от проблем, он оставлял с такими же проблемами друга. Разбивал ему сердце не раз и не два, и всё-таки Ксавье нашёл способ склеить осколки, чтобы теперь методично помещать туда мир по кусочкам. Было ли место для Эрика в его сердце? Да, и, наверное, Чарльз оставил для него приличный кусок, только вот Леншерр боялся снова сделать ему больно, он не чувствовал себя достойным этой любви. На сборы не было времени, к тому же – что ему брать? Всё в этой комнате принадлежало Чарльзу. И он сам – принадлежал Чарльзу, но не был готов хотя бы ещё раз увидеть слёзы в голубых глазах профессора. А Леншерр был уверен, что станет причиной для этого – и хотел максимально сократить риск, и способ был только один – уйти. Он бесшумно спустился по лестнице, боясь оборачиваться, боясь увидеть хоть что-нибудь, что его остановит. Свет в гостиной вспыхнул как раз тогда, когда Эрик проходил мимо неё. - А ты даже задержался, - Хэнк протёр очки, садясь на диване – кажется, он здесь спал. - Что ты тут делаешь? – Леншерр удивлённо вскинул бровь. - Тебя караулю, что же мне ещё делать? Отрицать свои намерения было глупо, и Эрик зашёл в комнату, проходя сразу к окну. Привычным движением он спрятал руки в карманы брюк. - И зачем же ты меня караулишь? Думаешь, что сможешь остановить? – он смотрел в окно, если Хэнк хотел поговорить – им стоило это сделать. В конце концов, их последняя личная встреча завершилась дракой в фонтане. - Думаю, что тебе стоит знать, - Хэнк поднялся с дивана. – Каждый раз, Эрик, каждый раз, когда ты появляешься – мне приходится смотреть, как Чарльз собирает себя по кусочкам, потому что ты уходишь и оставляешь после себя пепелище в его душе. Эрик стиснул зубы. Он понимал это, и Хэнк не открыл Америки, но услышать вслух все свои размышления, тем более, со стороны – это было неприятно. И болезненно. - Ты появляешься, устраиваешь драму – и бросаешь нас, - МакКой отчеканивал каждое слово, кажется, за столько лет у него много чего накипело. – Ты не видел его таким, каким его видел я. Тебя не было рядом, Эрик. Тебя никогда не было рядом. Леншерр сжал кулаки, прямо в карманах, смотря перед собой и ничего не видя. Голос МакКоя забирался под кожу, кажется, Эрик чувствовал, как Хэнк огромным ножом вырезает у него из сердца Чарльза, запрещая ему когда-либо переступать порог этого дома. Он был прав, во всём прав – его не было здесь, когда Чарльз потерял ноги. И когда он слышал миллионы голосов, разрывающих его сознание – Эрика тоже не было рядом. Он всегда был не здесь. «Ты забрал её и бросил меня». Эрик опустил голову, смотря себе под ноги. Он всегда брал и ничего не отдавал взамен. Всегда думал, что всё делает правильно – и никогда не слушал других. Он слишком долго портил всем жизнь, пора уже уйти навсегда. - Тебе пора перестать возвращаться, Эрик… - Да, я понял тебя. - …потому что тебе пора перестать уходить. Леншерр замер, не зная, почудилось ему или нет. Он боялся обернуться, но ему на плечо опустилась рука – теперь тяжёлая, сильная, это не была рука мальчишки-учёного, боящегося своей мутации. Это была рука доктора МакКоя, который посвятил большую часть своей жизни спасению мутантов – с помощью науки. И спасению Чарльза. Сейчас же Хэнк чуть сжал плечо Эрика, спокойно встречая его взгляд, когда Леншерр поднял голову. - В семье не бывает без проблемных детей, верно? – Хэнк приподнял уголки губ. – Мы твоя семья, Эрик. Хватит сбегать из дома, мы устали за тебя беспокоиться. Эрик смотрел на него и не понимал. Ему казалось, что то, что он слышит – выдумка, его фантазия, но Хэнк стоял рядом, смотрел ему в глаза и крепко держал за плечо, потому что не хотел отпускать. - Ты серьёзно? – Леншерр не смог сказать ничего другого, в горле всё пересохло. - Более чем, - МакКой улыбнулся шире и похлопал его по спине. – Ты дома, зачем снова уходить? Он отошёл, снова садясь на диван и снимая очки, явно собираясь вернуться ко сну. Эрик повернулся к Хэнку всем корпусом, всё ещё не веря в услышанное. Зверь потянулся до хруста, заваливаясь на подушку. - Надеюсь, ты всё понял, потому что мне надоело тут спать, диван жутко неудобный, - в подтверждение своих слов Хэнк немного повертелся, показывая, как ему тут проблемно спать. - Ты не скажешь ему? – Эрик решил, что лучше уточнить, подозревать МакКоя в болтливости было глупо, но всё-таки Чарльз был его другом. - Он и так знает. Он всё знает, он почти не спит теперь. Сходи к нему, тебе лучше объясниться прямо сейчас. Хэнк выключил лампу, предоставляя Леншерру уникальную возможность поориентироваться в темноте. Найти спальню Ксавье было проще простого: Чарльз поселил старого друга, как и в далёкие времена, точно напротив своей комнаты. Хэнк был прав, лучше поговорить сейчас, потому что Эрик боялся, что не выдержит утром этот разочарованный взгляд. Осталось самое простое – подняться по лестнице, постучаться и войти. Ничего сложного, но Леншерр стоял, не в силах поднять ногу даже на первую ступеньку. Он чуть не бросил его. Снова.