Когда ты вернёшься домой

* * *

- Если мне не изменяет память, ты сейчас должен читать лекцию. Эрик повернулся к другу, отрываясь от чтения газеты. Чарльз всерьёз подумывал о том, чтобы отказаться от всякого рода источников информации извне, слишком уж старательно их изучал Леншерр. Они оба знали, что он там искал – сведения о разрушениях, о последствиях своих собственных действий, Ксавье ощущал, как сильно его друг мучается чувством вины, но не мог блокировать его, потому что Эрик бы ему этого точно не позволил. - Я и читаю, - Чарльз подъехал ближе, укладывая на колени Леншерра плед. – Прямо сейчас, в своём кабинете. - Ты совсем не изменился, - Эрик усмехнулся, послушно накидывая клетчатое покрывало на свои ноги, теперь действительно ощущая, что немного подмёрз. - К тому же, ты тоже мой… - телепат кашлянул, стараясь скрыть смешок, - ученик. Леншерр усмехнулся снова, помогая Чарльзу перебраться на скамью рядом. Небольшой кусочек лужайки за домом Ксавье был скрыт густыми низкими деревьями, больше похожими на огромные кусты, когда-то они любили здесь прятаться от любопытных глаз, кажется, это было так давно… Эрик качнул головой в ответ на свои мысли, это ведь и в самом деле было чертовски давно – двадцать лет назад. - И какую лекцию ты хочешь мне прочитать? Он внимательно смотрел на друга, Чарльз же прикрыл глаза, подставляя лицо ветру, всё ещё тёплому, но уже такому осеннему. Воздушный поток шуршал листьями, словно прощаясь с ними, скоро они начнут опадать, трава – желтеть, вода – стыть, природа уже приступила к первым приготовлениям к своему долгому сну, но Чарльз никогда не грустил по этому поводу. Уход старого – это всегда начало чего-то нового. - Ты думаешь, что ты виноват, - Ксавье проговорил, не открывая глаз. – Но ты не обретёшь себя, если будешь раз за разом крутиться вокруг этой мысли. Вокруг своего чувства вины. Если ты хочешь что-то исправить – нужно идти дальше. - Просто ты святой, друг мой, - Эрик чуть усмехнулся, уставляясь на свои ладони. – Искупаешь чужие грехи, своих у тебя не было. Сколько он совершил зла этими руками? По велению этих пальцев поднимались в воздух тонны металла, и вместе с жестяными пластами он корёжил чужие жизни. Он играючи сгибал гигантские балки, завязывая узлом чьи-то судьбы, но понимал ли он, что на самом деле делает. Самое страшное было в том, что понимал. И не останавливался, потому что шёл к высшей цели – к спасению себе подобных. Мутанты. Высшая раса. - Я всё время думаю о том, почему ты не встал на другую сторону, - Эрик снова повернулся к другу, разглядывая его красивый профиль. – Ты же способен поработить весь мир одной мыслью. Почему нет, Чарльз? Ты всегда был таким… правильным, сколько я тебя помню, но откуда это всё? Ксавье неопределённо пожал плечами, он открыл глаза, теперь устремив взгляд на дом, почти в каждой большой комнате которого сейчас шли уроки. Юных мутантов учили не бояться себя и своих способностей, познавать этот мир и… жить в согласии с людьми. С теми, кто, возможно, однажды придёт к этому дому с факелами и вилами. Эрик сжал кулаки. - Мы ничем не лучше людей, друг мой, - Чарльз оставался удивительно безмятежным, но Леншерр сразу почувствовал силу в его голосе, ту, которая только росла с годами. Это не было связано с его мутацией, Эрик знал, что Ксавье может манипулировать разумом, однако его дар убеждения имел иное происхождение. Чарльз просто умел слушать, умел объяснять и умел уговаривать. Прирождённый лидер, хороший психолог и тот ещё хитрец, хотя Леншерр понимал, что корни всей его хитрости всё равно уходят в бесконечную доброту, источник которой он никак не мог найти. Сколько-нибудь рациональный, конечно. - Принципиальное отличие человека от животного – умение думать и умение чувствовать, - Чарльз вдохнул полной грудью, снова демонстрируя, насколько наслаждается погодой. – Но нам всё равно сложно поверить, что домашние питомцы радуются нам только потому, что они к нам привыкли. Мы хотим видеть в них искру чувств. Эрик слушал друга внимательно, ему всегда нравилось говорить с Чарльзом, а ещё больше – спорить, но сейчас он правда готов был сыграть роль ученика и просто внимать. Тем более, что он чертовски соскучился по этим нотациям своего лучшего друга, которыми тот его теперь щедро одаривал. - Мутация подарила нам сверхспособности, Эрик, - Ксавье продолжил, всё так же скользя взглядом по зданию. – Это достижение разума. А сердце всё такое же, как и чувства. В этом аспекте мы совершенно одинаковы. Он повернул голову, замолкая, заглядывая в глаза Леншерру, заставляя того вздрогнуть – такими родными были эти голубые глаза, и так пронзительно они в который раз на него смотрели. Кажется, Чарльз действительно знал о нём всё, абсолютно всё – и даже больше. Больше, чем сам Эрик. - Мы не выбираем, к кому привязываться и кого любить. Порой это случается за секунду – то, что мы называем «влюбиться», и потом не проходит годами. И не подчиняется никакой логике. Животные, друг мой, - Чарльз приподнял уголки губ, - спасаются от опасности, ведомые чувством самосохранения. Спасают своих детёнышей, рискуя собой, движимые родительским инстинктом. Нет никакой логики в том, чтобы не спать ночами, если близком человеку плохо, и тем более в том, чтобы рисковать собой – ради кого-то другого. Мы нелогичные. Мы несовершенные. Мы не подчиняемся инстинктам и спорим с природой, загоняя себя на почётное второе место. Леншерр слушал его, не отрывая взгляда, но как будто не видел своего друга, потому что перед его глазами одна за другой проносились картины их жизни: все моменты, когда Чарльз рисковал собой, чтобы вытащить его из очередной передряги. И купание в холодной воде среди ночи после прыжка наугад очень достойно держало пальму первенства. Впрочем, стоило ещё обязательно вспомнить все случаи, когда от Эрика отворачивались все. Все, кроме Ксавье. - Невозможно предугадать, как будет развиваться наша привязанность, - Чарльз продолжал чуть улыбаться. – Но иногда мы понимаем, что чувства принесут нам много боли. И всё равно отдаём своё сердце на растерзание, потому что это – наша природа. Быть неприродно неразумными – вот наша человечность прежде всего. И в этом мутанты и люди абсолютно одинаковы. Он чуть подался вперёд, кажется, чтобы его слова лучше дошли до Эрика, и Леншерр действительно мгновенно весь обратился в слух, сглатывая, понимая, что годы совершенно не властны над его любимым профессором – наоборот, он ещё прекраснее, как бы ни выглядел и во что бы ни был одет. - Мы все дети разума, друг мой, - Чарльз поднял руку, чтобы коснуться пальцами виска Эрика, и тот прикрыл глаза, наслаждаясь этим простым, но таким родным жестом. – Но наша колыбель – это чувства. Мы живём за счёт чувств, не существуем, а именно живём. Поэтому нет разницы между мутантами и людьми, разве она может быть, если мы все подчинены тому, что испытывает душа? Ксавье закрыл глаза, когда Эрик накрыл его руку своей, но не отнимая от головы, а как будто даже сильнее прижимая. Это было приглашением, и Чарльз нырнул в его разум, понимая, что сейчас это необходимо его другу так, как никогда раньше. Он видел всё. Счастье в семье и боль от её потери, силу, дарованную Апокалипсисом, страдания, которыми тот её вскормил внутри Эрика, мощь, накрывшую Леншерра с головой, и… И необъятное чувство вины, которое сейчас поглощало его друга день ото дня. Чарльз выдохнул с трудом, опуская плечи и голову, он дышал тяжело, чувствуя, как щиплет глаза. Ксавье моргнул пару раз, надеясь скрыть происходящее, но Эрик уже всё заметил – и мягко взял его за подбородок, стирая большим пальцем одну из тонких мокрых дорожек со щеки Чарльза. Телепат послушно посмотрел на друга, сразу замечая слёзы и в его глазах, понимая, что это было непростым путешествием для обоих. - Если бы мне вдруг дали выбор, я бы всё равно выбрал тебя, - он проговорил это быстрее, чем успел подумать над своими словами, а через секунду Эрик уже обнимал его, крепко прижимая к себе. - У тебя всегда был выбор, ты же чёртов телепат, - Леншерр почему-то шептал, одной рукой укрывая всё тем же пледом и ноги Чарльза, притягивая ближе. – И я не понимаю, почему ты всегда выбирал меня. - Потому что мы не выбираем, - Чарльз положил голову на плечо друга, прикрывая глаза. – Но, повторюсь, я бы выбрал тебя всё равно. А ещё, - Ксавье снова приподнял уголки губ, - я знаю, что прав насчёт тебя. Эрик тоже улыбнулся, поглаживая друга по плечу, обнимая его крепче. Дети разума, значит, да ещё и в колыбели чувств… Неплохая лекция получилась, стоит запомнить. Может, он и прав? Леншерр покосился на Чарльза, который снова словно дремал, расслабившись в сильных руках Эрика. Такой безмятежный, спокойный, мудрый. Его профессор. И его любовь. Может, он всегда был прав?..