***
Когда Бруно показал шар, в котором Мелисса без сознания лежала на траве посреди садового лабиринта, улыбка исчезла с лица Дофламинго. Несмотря на то, что он пытался не показывать, что зол, он прожигал собеседника до жути холодным взглядом. Хозяин острова сразу же спрятал вещицу себе в карман, чтобы лишний раз не провоцировать Донкихота, пока они шли до его небольшого особняка. — Если хоть один волос упадет с ее головы, я тебя… — Успокойся, с ней ничего не произойдет, — осадил его мужчина. — Физически уж точно. Доффи хотелось злиться на своего брата за то, что тот не подумал своей головой и не проконтролировал девчонку, на саму Мел, которая, разинув рот от удивления, смотрела, как мужчина улепетывал от нее на большой скорости. Он злился так же на самого себя, потому что отпустил эту маленькую катастрофу на неизвестный им остров. Когда средь деревьев начали проглядываться очертания особняка, он заметил справа от дома лабиринт из декоративных кустов, пролегающий вплоть до северного берега. В похожем месте сейчас находилась его девочка, а он никак не мог ей помочь. На пороге их встретили две девушки в строгих костюмах и проводили гостей в одно из лучших, по мнению Доффи, мест в этом доме — просторную библиотеку. Кроме книжных стеллажей, которые занимали большую часть пространства, и статуэток животных, в дальней части комнаты находился камин и мягкие диваны рядом. Вместо привычного кофейного столика, там стоял большой хрустальный шар, похожий больше не глобус, чем на реквизит магов и гадалок. — Ну-с, располагайтесь, не стесняйтесь, — Бруно первым плюхнулся на диван, одновременно с этим подзывая к себе одну из служанок. — Милая, будь добра, принеси мне и моим гостям чай. Донкихот расположился противоположном от Бруно диване, делая вид, что продолжал контролировать ситуацию, хотя некоторые движения выглядели немного скованными. Рядом с ним уместился Росинант, который какого-то черта увязался за ними, вот кто ясно давал всем понять, что «исчезновение» девушки его волновало больше всех. — Послушай, Джокер, — прервал тишину Бруно, с улыбкой принимая из рук служанки чашку. — Ты наверняка знаешь, какой я любитель загадок и головоломок. К сожалению, на острове не осталось людей с, скажем так, нестандартным мышлением, которые могли бы оживить мои игры. Мужчина замолчал, внимательно рассматривая каждую еле заметную эмоцию на лице собеседника. Дофламинго прекрасно понимал, к чему тот клонил, и не сказать, чтобы он был в восторге от этого. Точнее, он не был в восторге о того, каким образом состоялся их разговор. Человек перед ним подвал себя всегда, как умного и хитрого, и в то, что Мел случайно попалась его людям, не верилось. Знакомая улыбочка расцвела на его устах. Если Бруно хочет поиграть, Донкихот с радостью ему подыграет. — Фу-фу-фу, если ты хотел попросить меня, не за бесплатно, конечно, найти тебе новых крысок для твоих экспериментов, то мог бы просто связаться со мной. Зачем было так изворачиваться? Барон согласно кивнул, из-за улыбки его глаза превратились в маленькие щелочки, в уголках которых образовались морщинки. Весь его вид так и кричал о том, что вся эта ситуация приносила ему невообразимое удовольствие. Отпив немного из своей кружки и коснувшись большого шара, который вспыхнул тусклым фиолетовым пламенем и показал снова Мелиссу, уже очнувшуюся и изучающую садовый лабиринт. — Я не был уверен, что ты согласишься на сделку, — ответил мужчина, поглаживая пальцем края чашки. — Поэтому мне нужен был кто-то из твоей команды. Эта девочка… — Твой заложник? — Что? Нет конечно, это было бы слишком грубо по отношению к такой милашке. Скажем так, она моя подушка безопасности. Гарантия того, что наша сделка пройдет без сучка и задоринки. Сбоку послышалось недовольное пыхтение Росинанта, который, как и его брат, не притронулись к предложенному им чаю. Его эмоциональная мимика компенсировала отсутствие голоса, сложно было сказать хорошо это или плохо. Пока Бруно в красках рассказывал детали их будущей сделки, шар продолжал показывать все, что происходило с Мел. И видеть, как эта девочка из последних сил карабкалась по илистой земле ногами, зная, что позади нее стая голодных рыб так и ждала, когда их маленькая добыча упадет прямо им в рот. Дофламинго видел весь тот ужас, застывший на ее лице посмертной маской, которую так и хотелось сломать собственными руками. — Хотя знаешь, — Бруно наклонился ближе к шару, наблюдая за тем, как Мел устало сидела возле изгороди. — Как на счет другой сделки? Эта малышка мне нравится, столько фантазии в такой маленькой головке. Потрясающе. Послышался звон разбитого стекла. Одна из чашек молниеносно пролетела мимо головы Бруно, разбиваясь о стеллаж, заставляя того вздрогнуть. Он чувствовал на себе взволнованный взгляд Росинанта. Он не смог сдержаться, впервые за много лет позволил постороннему вывести его на эмоции настолько сильно. — Не слишком ли много ты себе позволяешь? Я могу быть добрым, но делать из меня дурака я не позволю. Если мне будет угодно, я легко и с превеликим удовольствием сверну тебе шею, поэтому не смей испытывать мое терпение. — Ты же знаешь, что если попытаешься что-то сделать, то можешь смело попрощаться с этой девочкой? — ответил мужчина, возвращаясь как ни в чем не бывало к своему чаю. Ладонь брата мертвой хваткой вцепилась в предплечье Донкихота, его растерянный взгляд пробуждал некогда забытые воспоминания из детства. Они всегда могли понимать друг друга с одного лишь взгляда, и, видимо, ничего не изменилось даже спустя столько лет. «О чем он говорит, Доффи?» — Бруно обладает поистине занимательным фруктом, — нехотя заговорил Дофламинго. — Я бы даже заинтересовался им, не будь он таким бесполезным. Сражаться с его помощью пустая трата времени, но вот залезть в чью-то голову и покопаться там, вытаскивая наружу все его мысли и страхи — звучит уже заманчиво. Он так же может заставить человека погрузиться в пучину собственных грез и он не поймет это, пока не проснется. «Значит все, что происходит с Мел…» — В ее голове, да. И только эта псина может вернуть ее из мира фантазий в мир реальный. — Я лишь предоставляю декорации, остальное уже ее рук дело, — с улыбкой развел руками Бруно. — Но Джокер прав. Без меня эта девочка никогда не очнется. У Дофламинго руки чесались хорошенько приложить мужчину к полу, но знал, чем может обернуться такой выпад. Бруно был коварным и хитрым человеком, один неверный шаг и летальный исход обеспечен. Приложив ладонь к шару, в этот момент лицо Мелиссы показывали так близко, Донкихот погладил хрусталь в том месте, где была ее щека. — В любом случае, ты ее не получишь. Составь список и мои люди найдут тебе нужных крыс, но не она. — Оу, кажется, я начинаю догадываться, что здесь происходит, — на лице барона заиграла ухмылка. — Не думал, что все настолько серьезно. Как насчет того, чтобы это решила сама девочка?***
Лабиринт становился все запутаннее и извилистее, каждый раз приходилось выбирать на свой страх и риск. Ненавижу такие неочевидные выборы, вероятность ложного выбора была такой же, как и правильного. В какой-то момент петлять просто надоело, кому-то, видимо, очень нравилось наблюдать за тем, как надежда во мне умирала, уступая место безудержному отчаянию. Просто хотелось уже закончить это все. После загадки с весами я успела пройти еще две: ларец с пчелами и канатная дорога на пропастью. Аллергии на пчел у меня не было, поэтому пройти это задание было не сложно. Проходя второе испытание, пришлось столкнуться с трудностями в лице порывов ветра и трухлявых досок, которые ломались под ногами. Мне все больше казалось, что я попала в безумную фантазию какого-то ребенка, где мне морочили мозги. Но в письме было написано про жизнь и смерть, мало кто из детей об этом задумывался до подросткового возраста. Повернув в очередной раз, я наткнулась на плотную садовую стену. — Поздравляю, Мел, ты нашла тупик. Если у меня в последствии появится топографический кретинизм, я буду знать, что послужило спусковым механизмом. Лучше будет вернуться к последней развилке и попробовать другой ход. Возвращаясь обратно, у меня появилось смутное сомнение, что дорога, по которой я шла раньше, изменилась. Как это вообще было возможно? Вместо развилки меня ждали две странные двери, встроенные прямо в живую изгородь. Пройти мимо них я точно не могла, хотя чем больше находилась здесь, тем меньше доверяла себе и своим глазам. Подойдя ближе, смогла рассмотреть головы из белого камня, они были частью дверей и изображали противоположные друг другу эмоции: правая улыбалась, а левая грустила. У кого-то явно не было вкуса в организации этого места, но вряд ли то, кто придумал всю эту хрень, послушает хоть кого-то. Нужно было понять, что делать тут, чтобы приблизиться еще на шаг к свободе. Письма, которое объясняло другие испытания, не наблюдалось, тут не было ничего, даже подсказок. Когда я уже развернулась, чтобы вернуться обратно, позади меня раздался суровый бас: — Выбери дверь. — Какого…? — от шока у меня подкосились ноги. — Выбери дверь, — повторил голос. Я огляделась по сторонам, думая, что мне просто казалось, что со мной говорило лицо на левой двери, но никого поблизости больше не было. Посмотрев на другую дверь, я начинала подозревать, что схожу с ума — глаза веселой головы были широко открыты и вращались по кругу. — Так ты будешь выбирать или нет? — Но… зачем мне выбирать дверь? — спросила я. Головы переглянулись и заговорили по очереди: — Одна дверь правильная. — А другая неправильная. — Правильная дверь ведет к свету. — Неправильная — к тьме. У этого место, видимо, какой-то пунктик на тему смерти. Я поняла, что могу умереть тут, зачем повторять это из раза в раз? Эти двери не вызывали во мне доверия, но когда я попыталась покинуть эту часть лабиринта, перед моим лицом выросла стена из кустов. Сделав глубокий вздох, я вернулась обратно к дверям, счастливая голова издевательски засмеялась. Кажется, мне придется играть по их правилам, благо со мной был Иназума, придававший мне уверенности. Секундочку. А когда меч появился на поясе, разве он был со мной, когда я только очнулась здесь? Дела становились все запутаннее и страньше. — И какая дверь тогда верная? — спросила я, скрестив руки перед собой. — Понятия не имеем, — ответили они хором после недолгой паузы. — Но вы часть этих дверей, вы должны знать какая дверь правильная. Это же было логично, да? Наверное, уже стоило смириться с тем, что все здесь работало по своим каким-то правилам. — То, что мы охраняем их не значит, что мы должны помнить все, — сказало хмурое лицо. — Мы даже не помним кто ты, — поддакнуло радостное лицо. — Но я не говорила вам своего имени. — Какая невоспитанная девчонка! — Прежде чем задавать вопросы, следовало бы представится! Они только что назвали меня невоспитанной? Меня? Может быть я и не дотягивала до королевской особы, но никогда не была грубиянкой. Да скорее Морской Король перестанет жрать людей! Я точно помутилась рассудком, потому что кто еще в здравом уме спорил бы с говорящими головами на двери. Еще не хватало начать спорить с собой. — Мое имя Мелисса, — сказала я. — Здравствуй, Мелисса, а мы стражи дверей и мы… — снова завели они свою шарманку. — Да, я уже знаю, кто вы. Обе головы посмотрели на меня осуждающе, а после дружно запели до боли странную песенку:«Давай-давай, открывай,
Не ленись, не зевай.
Дверь открой и узри,
Что ждет тебя на пути»
— Может вам стоит поменять в последней строчке местами слова «ждет» и «тебя». Мне кажется, так будет звучать лучше. — Кто из нас страж: ты или мы?! — похоже, мое замечание им не понравилось, стоило хоть иногда держать рот на замке. — Вот именно, это мы, а ты всего лишь невоспитанная девчонка, проходящая мимо. Эти двое начали ругаться, перебивая друг друга на повышенных тонах и совсем забывая о том, что кроме них был еще кто-то. От их криков голова разболелась, хотелось взять что-нибудь тяжелое и разбить их крикливые морды, чтобы они замолкли навсегда. Я просто хочу домой… Дом… Что делали в это время остальные? Надеюсь, с ними все было хорошо. — Так и будешь на земле сидеть или выберешь дверь? — Как можно выбирать то, в чем не уверен? — спросила я. — Будь у меня плечи, я бы пожал ими, но у меня их нет, — ответила хмурая голова, а улыбающаяся чуть хихикнула. — Тогда какая разница, какую я выберу, — раздраженно заявила я и шагнула к левой двери, чтобы наконец перестать слышать их голоса. Дверь открылась с жутким скрипом, голова на ней молча наблюдала. Было темно и тихо, я успела сделать только два шага перед тем, как полететь вниз. Корни и ветки цеплялись за одежду, царапали кожу и хлестали по лицу. Руки скользили по стенам, безуспешно цепляясь за выступы, но хоть как-то замедлили падение. — Неправильно! — закричали сверху. Да неужели?! Еле выбравшись из ямы и поцарапав себе все открытые участки кожи, я открыла другую, правую дверь. — И без вас разберусь! — огрызнулась я, когда головы попытались поддеть меня своими шуточками. Проход в этой двери не отличался от первой, включая огромную яму, в которую я провалилась. Опять. Где-то далеко наверху закричали «Правильно!». Тупые кочерыжки. Я вылетела из дыры прямо на кусты, они смягчили падение, но тело все равно будет в синяках. Падала я, как оказалось, недолго, всего несколько ярусов, наверное. Но это не имело никакого значения, потому что я все еще находилась в лабиринте, хоть и немного ниже того места, где было раньше. В следующие несколько часов за мной гонялись огромные собаки, больше похожие на волков. Они целой стаей гнали меня по коридорам изгороди, пока не завели на узкий уступ посередине, внизу которого плескалась бурная река. Стая замедлилась возле пропости и вожак глухо завыл, затем они скрылись в лабиринте. — Просто блеск! — ворчала я, перейдя реку и касаясь руками каменных стен. — Вышла из одного, попала в другой. Этот лабиринт выглядел более мрачно, веяло затхлостью и смертью. Я словно оказалась в жутком склепе, не хватало только каменных гробов и жутких статуй. Солнце давно зашло за горизонт и если бы не кем-то зажженные факелы, идти здесь было бы невозможно. Петляя по коридорам, уже отчаялась выйти хоть куда-нибудь, но судьба наконец повернулась ко мне лицом — проход привел меня в большой зал с высокими потолками и рельефными колоннами. Я словно попала в старинный замок из сказок. В центре зала стоял длинный стол, он был усеян разнообразной едой, вокруг него стояло двенадцать стульев. Стены украшали гобелены из красного бархата, на них золотой нитью был вышит герб: лев, обнимающий оливковую ветвь, и корона над ним. Все выглядело так величаво и дорого. Подойдя к столу, я рассмотрела стоящую там посуду и блюда, которые еще не доводилось встречать. Живот громко заурчал при виде еды, я не ела целый день, а может и дольше, не было понятно, как тут шло время. Уверенность в том, что я все еще находилась в реальном мире, исчезала с каждой секундой. Потянувшись к тарелке с ароматными пирожными, тут же отдернула ее, вдруг их могли отравить. К сожалению, путь из зала был один — по которому и пришла сюда, — другие помещения отсутствовали. Когда я уже думала возвращаться обратно, со стороны выхода послышались грузные, медленные шаги, следом за ними помещение огласил дикий рев. Он не звучал, как человеческий, да и на животное было мало похоже. Вовремя среагировав, я забралась под стол и притихла, буду надеяться, что нюх у этого зверя не острый. Шаги становились все громче и тяжелее, стулья подпрыгивали при каждом грохоте. Меня било крупной дрожью, кровь стыла в жилах, неизвестность пугала. Когда это существо вошло в зал, моё сердце остановилось: высокий рост, он был намного выше Доффи, голова почти касалась потолка, оно выглядело, как человек, если бы не глаза — пустые червоточины. Зубы, торчащие изо рта, покрылись запекшейся кровью, на плече он нес топор, в другой руке волочилась туша, и только когда он подошёл ближе, я смогла разглядеть. Тушей оказался один из выживших «шестерок» Донкихота, хотя его лица не не помнила среди матросов. Мужчина, судя по огромной ране на голове, был уже мертв. Небрежно бросив тело на стол и свалив при этом добрую часть посуды, людоед, как я назвала его про себя, начал разделывать мертвое тело. По крайней мере, по звукам казалось именно так. Разве людоеды, подобные этому, не обитали только в сказках, которыми пугают маленьких детей? В наше время людоеды были обычными людьми, а не страшными чудовищами. К этому моменту людоед отделил рук и ноги от самого туловища, кровь заливала стол и стекала на каменный пол, разнося по всему залу этот тошнотворный металлический запах. В памяти невольно всплыл момент в амбаре с той сумасшедшей парочкой. Только сейчас вряд ли кто-то спасет меня, просто съедят в буквальном смысле этого слова. Если получится пробраться к выходу, смогла бы сбежать, только вот… Дальше куда? Вернуться в садовый лабиринт? Уж лучше так, чем стать закуской монстра. Стараясь издавать как можно меньше звуков, медленно пробиралась под столом к выходу. Людоед был так занят своей «едой», что не замечал ничего, оно было к лучшему. «— Черт, я снова вляпалась по самое не хочу», — заныла я в мыслях. — «Нужно валить и как можно быстрее!» Руки утопали в крови бедолаги, сдерживая рвотные позывы и нарастающую истерику, я пробиралась добралась до конца стола. О чистой одежде можно было забыть, главное — сохранить свою голову на плечах и другие конечности тоже. Было обидно еще от того, что я сумела потерять подарок Ло, надеялась, что мальчик не будет сильно расстроен. От свободы меня отделяла небольшая открытая местность, а дальше нужно было бежать до узкого моста, вряд ли такой шкаф, как он, сможет преследовать меня на нем. Он как-то попал сюда, а значит был где-то и другой путь, но это казалось слишком рискованным. Сосчитав до пяти и удостоверившись, что людоед не смотрел в мою сторону, я вылезла из-под стола и направилась к коридору. Скорее всего кровь, в которой я была измазана с ног до головы, отбивал мой родной запах, поэтому чудовище меня не почуяло, и я бы спокойно добралась до выхода, если бы оставалась такой же осторожной, как несколько минут назад. Конец ножен задел стул, а тот в свою очередь полетел на пол с громким стуком. В висках стучала кровь. Грузное тело резко повернулось и немигающим взглядом уставилось в мою сторону, пока я со страхом в глазах попятилась назад. Когда до людоеда дошло, что в его замок заявился посторонний, он стремительно двигался к своей новой жертве — ко мне. Я по инерции дернулась в сторону, но это не спасло. Своей огромной рукой людоед отбросил мое тело, и я так любезно впечаталась в колонну. Перед глазами все потемнело от боли, но чудовище на этом не остановилось, в следующий раз я летела уже в стену, в которой осталась сильная вмятина. Тело ныло от встречи с камнями, в особенности спина. Огромный шкаф загораживал свет факелов, нависая надо мной. И снова эта боль, только теперь в грудной клетке. Я приземлилась на стол, который сломался подо мной из-за силы броска. Все тарелки с едой, тело матроса — все повалилось на меня. Ещё и огребла по голове удар непонятно чем, зрение так и не восстановилось до конца, могла видеть лишь размытые картинки. Чувство самосохранения отчаянно кричало мне вставать и бежать, поэтому я пыталась ползти к выходу, но сил почти не было. Людоед яростно кинул в мою сторону часть стола, а после и вторую, баррикадируя мне путь. Не выйти, не войти. Я слышала удары о деревянную поверхность, слышала, как хрустело дерево под огромными руками. Выхода не было, в конце концов он доберется до меня и тогда я могу попрощаться с командой, с детьми, с ним… Людоед выругался на непонятном мне языке, а потом послышался лязг металла. Он, очевидно, решил порубить ко мне путь, ломая им стол. Я прикрыла глаза, ожидая своей неизбежной кончины.***
Дофламинго нервно постукивал пальцами по подлокотнику стула, наблюдая за тем, как Мелисса спорила с двумя головами. Разбитую кружку давно унесли, а «спектакль», который Бруно с восхищением смотрел, продолжался. Донкихоту уже порядком надоело это все. Что если Мел не справится и ее сознание превратится в беспорядочное месиво, в котором никто больше не увидит ту самую девочку. Нет, он не мог такое допустить, хотя бы ради себя. Он слушал похвалы в сторону девушки и её отваги, не оставляя попыток выпросить ее для своих исследований. — Ну вы только посмотрите, насколько широка ее фантазия! Даже я бы до такого не додумался, ну просто бриллиант, а не девушка. Не понимаю, как такая куколка попала к тебе в руки, Джокер. Небось, украл ее из какого-нибудь богатого дома. Я бы тоже не устоял. «—Черт, Мелисса, во что ты опять вляпалась?! Во что мы вляпались?!» — проклинал этот день Донкихот. Тогда, на корабле, интуиция не подвела их — остров был опасен, хоть и не совсем в том смысле. Он и его офицеры, да даже дети могли позаботится о себе, в отличие от Мел, которой недоставало опыта и сил. Потому-то он и отправил с ней своего брата в надежде, что тот будет умнее ее и сможет защитить в случае непредвиденных обстоятельств. Несмотря на то, что Росинант почти все время ошивался рядом с девушкой, что было не по нраву Дофламинго, он надеялся, что привязанность его брата сыграет свою ставку. Но он ошибся, его братец даже с этим не смог справиться, и теперь Мел была в опасности. — Фу-фу-фу, я рад, конечно, что тебя это все веселит, но давай оставим эти игры и поговорим нормально. — Хочешь, чтобы я вернул ее? — Казалось, Бруно действительно наслаждался этой ситуацией, — Как я уже сказал, пусть девочка сама сделает выбор, где она хочет остаться. И скоро я предоставлю ей этот шанс. — Решил условия мне ставить, наглец? Тонкие, как паутина, нити незаметно для человеческого глаза обвили тело барона, но тот и бровью не повел. Он все так же расслабленно сидел на стуле и смотрела в глаза напротив. Хоть он и чувствовал путы, но, по видимому, они не приносили ему дискомфорта. Ярость постепенно заволакивала разум Дофламинго, ему так хотелось почувствовать, как под его руками ломается его шея. Сейчас он мечтал об этом больше всего на свете, позабыв о стоящем неподалеку брате и о девушке, которую так хотел спасти. — Ну давай, убей меня, ведь это не такая уж и большая проблема — найти замену этой юной леди. Не понимаю, почему ты все еще здесь и так отчаянно желаешь спасти её? Повернув голову в сторону шара, Донкихот смотрел, как Мелисса стояла посреди каменного зала. В груди что-то неприятно кольнуло, когда она в панике забралась под стол, прячась от вошедшего несколько минут спустя чудовища. Он видел, как дернулся его младший брат и как его лицо исказилось от отчаяния. — Боже, даже моя фантазия не настолько удивительная, как у нее. Если бы такой зверь существовал в реальности, я был бы счастлив заполучить его в коллекцию, — радостно воскликнул Бруно, когда на «экране» развернулась настоящее избиение. Бруно был тем человеком, который любил гордиться своей коллекцией. Через свои сети информации он с лёгкостью отыскивал и присваивал себе разные редкие диковинки. В подпольном мире часто судачили о нем, как об одном из лучших брокеров Норт Блю, потому-то Дофламинго и связался с ним несколько лет назад. Сейчас он даже не знал, что ему делать и от этого становилось паршиво. Убить Бруно он мог в любую минуту, тогда бы это решило все его нынешние проблемы, но будет ли это стоить жизни девушки? У него был козырь в рукаве, который гарантировал возвращение Мел в реальный мир, и его, видимо, придется использовать, потому что в глазах Бруно горел дикий азарт. Его не заботила жизнь Мелиссы, казалось, он готов был вечность наблюдать за ее полетом фантазий и такой захватывающей игрой сознания. Пока девушка с зашкаливающим адреналином в крови сражалась за жизнь, они сидели в уютной библиотеке, решая ее судьбу. Дофламинго шёл на отчаянный шаг ради нее сейчас. — Ее нельзя убивать, Бруно, — он постарался вложить столько желчи и сарказма в имя собеседника. — И дело далеко не в симпатии, эта девочка полезна. Барон после этих слов перестал посмеиваться, наблюдая за мучениями Мел, и оторвал взгляд от шара. Росинант напрягся, скорее всего, понимая, о чем собрался говорить его старший брат, и вряд ли он был в восторге от такого решения. — Слышал ли ты что-нибудь о дьявольском фрукте под названием Mirai-Mirai no mi, который позволяет своему носителю заглядывать в будущее? — Что-то такое слышал, да, — ответил Бруно, нахмурив брови. — Мои люди перехватили на той неделе разговор Дозора, они как раз обсуждали его и какую-то девочку, которая съела ег-...Оу. В глазах Бруно промелькнуло осознание и восхищенная улыбка озарила его лицо. Линзы очков Дофламинго недобро сверкнули. — Теперь-то я понял, — барон мимолетно взглянул на шар. — Значит эта красавица обладает не только изощренной фантазией, но уникальным фруктом. Будет жаль, если она ненароком сломается. Дофламинго должен был быть рад, Бруно уже заинтересовался Мел, а это означало, что девушка проснется от долгого сна. Но радости не появлялось ни на грамм. Какая-то часть его сознания неистово кричала о том, что что-то может пойти не так. Возможно, скоро это им всем аукнется. — Ее фрукт очень редкий, о нем мало что написано в книге, — сказал Донкихот. — Если убьешь мозги девчонки, то неизвестно, когда еще подвернется возможность узнать о нем получше, если вообще подвернется. — Какая жалость, я хотел еще немного насладиться этим. Он кинул взгляд на все еще скованное тело, и Дофламинго вяло махнул рукой. Когда Бруно был на свободе, он обворожительно улыбнулся и со словами о том, что хочет принять непосредственное участие в заключительном акте спектакля, удалился из библиотеки. «Ты уверен, что поступил правильно? Не навлечет ли это еще больше бед?» Читая строчки на блокноте, Дофламинго и сам понимал, во что он затянул Мел, но было уже поздно. — По крайней мере, я могу быть уверен, что она в безопасности. Пока что, — сказал мужчина. Черта с два он отдаст свою девочку в лапы какого-то проходимца, вроде Бруно.