Милая девочка для страшного Джокера

      Мелисса брела по темному, пустому коридору, некогда опрятная одежда превратилась в пожеванные окровавленные лохмотья, свисающие с ее тела. До сих пор не было понятно, как она смогла выбраться оттуда, как выжила после встречи с чудовищем из сказок. В какой-то момент все изменилось, словно кто-то перелистнул книгу на новую главу, не дочитав прошлую. Пространство скакало и плыло, было так непонятно, голова шла кругом. Остановившись, она оперлась рукой на скользкую, покрытую мхом и плесенью стену и глубоко задышала, казалось, в груди не хватало воздуха и она скоро задохнется. Единственное, что радовало — коридор перестал петлять и уже минут пятнадцать дорога шла только вперед. Когда вдалеке замаячил свет, сердцебиение участилось, а тело как будто исцелилось за считанные секунды, ничего не болело.       Светом оказалась большая хрустальная люстра под потолком библиотеки, в которую девушка прошла через проход за книжным стеллажом.Современно обставленная комната после садового лабиринта и каменного замка выглядела дико.       — Боже мой, милая, вы в порядке?!       — Мел?       Обернувшись, Мел встретилась с взволнованным лицом какого-то незнакомца и хмурым Донкихотом, который неторопливо попивал чай из вычурной фарфоровой чашки. Незнакомый мужчина мгновенно подлетел к ней и усадил на диван рядом с собой.       — Слава богу, вы в порядке! — Мужчина приобнял девушку и подал чашку чая. — Мы так беспокоились за вас, думали, что вы погибнете. Как хорошо, что с вами все в порядке…Ну, относительно.       Жажда затуманивала рассудок, поэтому Мел, как только ей в руки попала чашка, осушила ее за секунду. С самого момента, как она появилась в библиотеке, Дофламинго сказал только одно слова, ее имя. Все остальное время мужчина отрешенно смотрел в ближайшее окно, словно девушки не было тут и в помине. По стеклу еле слышно забарабанили капли дождя и в комнате резко стало темно из-за плотных туч, хотя еще минуту назад была ясная погода. А еще за окном должна была быть ночь. Или она пробыла в лабиринтах больше суток?       — Вам повезло, что вы съели фрукт, который является весьма редким, среди других, — продолжал монолог мужчина, с которым, очевидно, был знаком чудо в перьях.       Девушка видела, как напрягся Донкихот после его слов, он сильно стиснул зубы, а на лбу вздулась вена. Слова незнакомца звучали для Мелиссы очень тревожно, почему он это говорил, была какая-то причина? Девушка слушала его, не совсем понимая, о чем тот говорил, голова все еще гудела и мысли путались. Она посмотрела на Дофламинго в надежде, что он сможет объяснить все. Он бы спокойно объяснил девушке все, забрал бы из цепких лап и увез подальше от этого места. Правда же?       — О чем вы говорите? — спросила Мел.       — Милая, то, что вы остались в живых, это исключительно заслуга вашей силы. Я смог убедить Господина Донкихота, что вы еще можете развить свои способности, чтобы они принесли пользу в будущем. Но есть один нюанс.       Смятение в голосе мужчины сбивало с толку, что он имел в виду под «нюансом»? Казалось, с самого пробуждения в лабиринте все пошло под откос, каждая деталь выглядела обычно, но была другой. Может ей просто нужно проснуться, тогда все закончится? Потому что все это смахивало на дурной сон, от которого невозможно было проснуться. Мел тоскливо глянула на Дофламинго, почему он не смотрел на нее в ответ, что она сделала не так? Может, дело было в том, что она в очередной раз доставила ему и команде проблемы? Если бы она тогда воспротивилась приказу и осталась рядом с капитаном, возможно, они бы уже давно бороздили океан. Но тогда он бы сказал ей на прямую, что он был недоволен ей, он никогда не отличался молчанием в такие моменты.       — Мы с Господином Донкихотом решили, что будет лучше, если вы, милочка, останетесь здесь. На острове, — девушка ощутила чужие руки на своих плечах. — Возможно, так у вас будет больше шансов на прогресс.       Словно пораженная громом, девушка резко встала с дивана и повернулась полностью к Дофламинго. Она не хотела верить мужчине позади нее, но вдруг она так и не поняла этого человека за все это время, вдруг она ошиблась на его счёт. Девушка всматривалась в глаза, скрытые под толстыми стеклами розовых очков. Они молча смотрели друг на друга около минуты, пока Мел не заговорила вновь. Она знала, что правда всегда будет больнее и острее пьянящих фантазий, но, по крайней мере, она не почувствует себя обманутой.       — Это правда, капитан? То, что говорит этот человек — правда?       Мелисса стояла посередине комнаты, в присохшей к коже одежде и отчаянно смотрела в глаза мужчине. Ну и что он молчит?! Неужели так сложно открыть рот и сказать? Пусть просто скажет «нет» и они вернутся на корабль. Они уплывут с этого чертового острова и продолжат приключение. Но он молчал, продолжая смотреть на нее. Уверенность Мел в его невиновности начинала таять, она готова была зареветь от этой душащей тишины. Мужчина выглядел расслабленно и отрешенно, выглядело так, будто он смотрел не на девушку, а сквозь нее, и его не волновало ничего, кроме ароматного чая. Мелисса всегда доверяла Донкихоту, но сейчас тот выглядел иначе, чем обычно, поэтому вопрос просто слетел с губ. Когда первые слова слетели с его губ, она была готова ко всему.       — Мой приказ не обсуждается, крошка, — его голос был холоден. — Ты останешься здесь и точка. И только попробуй выкинуть что-то из ряда вон выходящее, не расстраивай меня, иначе я сделаю все, чтобы превратить твою жизнь в ад.       Мел рассеянно опустилась обратно на диван, ноги дрожали, она больше не смотрела на мужчину, понуро свесив голову. Гнетущая тишина повисла в библиотеке, которую знакомы капитана безуспешно пытался нарушить. Донкихот больше ничего не сказал, снова превратившись в прекрасное каменное изваяние. Она слышала тихие охи со стороны и слова утешения. Сказать, что было больно — не сказать ничего. Как будто острым ножом прочертили от самого горла до живота. Она и раньше думала об этом, что такое могло случиться, но не думала, что будет так неприятно их услышать по-настоящему. Перебирая его слова снова и снова в голове, Мел застыла. Звон призрачного колокольчика из подсознания заставил поднять голову. Кажется, пазл только что сложился в голове на восемьдесят процентов.       — Это была хорошая попытка, господин незнакомец.       Со стороны послышался едкий смешок.       — И где я прокололся? — спросил мужчина.       Мел повернула голову, пристально всматриваясь в сидящего рядом человека. Тот, как ни в чем не бывало, вальяжно помешивал сахар в чашке, в его глазах плясали озорные искорки, как будто это все было частью какого-то представления. Хотя, скорее всего, так и было.       — Он никогда не называл меня крошкой, — ответила Мел, оборачиваясь к окну. — А еще он бы скорее убил меня, чем позволил кому-то другому присвоить мою силу.       — Ну, попытаться стоило.       Дождь за окном резко прекратился, как и другие звуки вокруг. Сидящий напротив нее Дофламинго растворился в клубе плотного дыма, оставляя после себя резкий и неприятный запах. «Похититель» в свою очередь больше не строил из себя сердобольного добряка, как некоторое время назад, а танцующе прохаживался по всей библиотеке. Мел подскочила с дивана и отошла к книжным шкафам, чтобы держать дистанцию между ними.       — Кто вы такой?       — Бруно, — чайная ложка звонко стучала о стенки фарфора. — Я хозяин острова, на котором вы остановились.       — Этот мир не реален, не так ли?       — Смотря насколько ты хочешь, чтобы он был реален.       Библиотека начала постепенно таять, превращаясь в что-то до боли знакомое из детства. Напоминало чем-то ее старую детскую, но это было так давно, что многое стерлось из головы, остались лишь блеклые очертания. Перед ней вновь предстал Донкихот, но на этот раз призрачный силуэт выглядел, как плод ее самых желанных фантазий. Этот Доффи казался более мягким, более… чувственным. Мужская рука невесомо коснулась ее щеки, посылая по телу приятные мурашки и заставляя прикрыть глаза от блаженства. Легкие поцелуи на веках и кончике носа, похожие на прикосновения бабочек.       — Здесь ты можешь получить все, что пожелаешь, разве это не заманчиво? Это все может стать твоей реальностью, если только ты позволишь. Если останешься здесь.       — Вы так уверены в себе, — Мел переместилась к окну, когда Бруно сделал несколько шагов к ней, протягивая ладонь. — Но вы ошибаетесь. Как бы ни была желанна мечта, она никогда не сможет заменить реальность. Я отказываюсь. И я хочу вернуться назад.       Глаза мужчины потемнели, видимо, он не ожидал такого развития событий. Пространство вновь начало меняться, превращаясь из сладкой грезы в жуткий кошмар. Голова все еще кружилась от таких махинаций, Мелисса не могла понять, где верх, а где низ. Бежать было некуда — этот мир не слушался ее, не она была хозяйкой. Она могла только наблюдать за тем, как мужчина медленно приближался к ней, снисходительная улыбка украшала его лицо. Холодные пальцы окольцевали тонкую шею, не перекрывая кислород, но давая понять этим, кто контролировал ситуацию. И что сопротивляться было бесполезно. Наклонившись к ее уху, он зашептал, заставляя все внутри содрогаться от страха:       — Раз ты не хочешь добровольно остаться здесь, милашка, тогда я заберу тебя силой. И Джокер не сможет спасти тебя.       Голова запульсировала от боли, когда Бруно схватился двумя руками за нее. Мел слышала, как он смеялся, все дальше пробираясь в ее сознание, пытаясь подчинить его себе. Найдя в себе силы, Мел оттолкнула мужчину от себя и отползла к подоконнику, за окном было все так же темно, только некоторые садовые дорожки освещались редкими фонарями. Бруно налетел на стол, ударившись головой и затихая, возможно, у нее появилось немного форы. Перед глазами все снова расплывалось, ей хотелось закрыть их и, открыв, оказаться в реальности, почувствовать тепло больших рук и как розовые перышки щекочут нос. Но пока она находилась в руках этого психа, нельзя было теряться в собственных мыслях. Рука смогла зацепиться и открыть окно только с третьего раза, впуская в комнату поток холодного воздуха. Библиотека находилась на втором этаже, под окнами росли кусты, падать будет больно, но терпимо. Еле забравшись на подоконник, девушка дернулась на звук позади — пришедший в себя Бруно отшвырнул от себя обломки стола и стремительно приближался к ней. Мел в последний раз обернулась на мужчину и, оттолкнувшись со всей силы, выпрыгнула из окна в темноту. Последнее, что она слышала прежде чем отключиться — крики мужчины и звон разбитого стекла.

***

      Я не знала сколько прошло времени после падения, но пришла в себя в сыром и холодном месте. Когда зрение привыкло к темноте, она поняла, что оказалась в каком-то склепе, но только без каменных гробов и жутких алтарей. Приятным бонусом также было то, что руки и ноги никто не связал веревкой. Не торопясь, я поднялась на ноги и с удивлением отметила, что вся моя одежда вернулась к изначальному состоянию, а на теле исчезли раны. Если мои предположения были верны, я все еще находилась в мире грез, и кто знал, когда Бруно найдет меня. Ощупывая руками стены, я продвигалась по помещению, пока наконец не уперлась в тупик, напоминающий дверь или, скорее, деревянные ворота, какие делали для старинных склепов на кладбище. Дверь открылась с ужасающим скрипом, и я вдохнула холодный ночной воздух. Преодолев каменную лестницу, я оказалась на улице, луна освещала погост и словно показывала дорогу через лес. Место было мне незнакомо, хотя это не сильно удивило — тот мужик, скорее всего, мог создать все, что угодно, включая огромное пространство, состоящее из деревьев.       Стараясь не поддаваться панике, я шла мимо надгробий и крестов, на каменных плитах вместо имен были странные символы, наверное, времени не хватило создать все до мельчайших деталей. Пройдя мимо кованых ворот, я наконец-то с облегчением вздохнула, находиться на кладбище, пусть даже нереальном, было жутко. Лес не казался таким же пугающим, поэтому дорога через него была более приятной. И я уже надеялась, что выйду куда-нибудь еще, к особняку, пляжу, да даже к саду, который сидел меня уже в печенках, но перед моими глазами предстало кладбище. Тоже самое кладбище, от которого я ушла около часа назад.       — Твою ж мать, — завыла я, когда еще несколько попыток привели к нулевому результату.       Я шла все время прямо, но каждый раз возвращалась оттуда же, откуда и пришла. Я была в тупике. Ноги ныли от долгой ходьбы и напряжения, жуть как хотелось пить, но вокруг были только деревья, могильники и яркая луна. Куда идти? Хочу назад, в реальный мир, хочу обратно к ним. К тем, кто стал для меня семьей, к тому, кто спас меня от одиночества.       Присев возле ворот и обхватив колени руками, я громко зарыдала. Накопившийся за все это время стресс дал о себе знать. Я просто хотела домой, хотела, чтобы меня спасли, потому что я была глупой неумехой, которая даже постоять за себя не могла. Всего лишь маленькая девочка в огромном и страшном мире, где ей не выжить в одиночку. В сказках принцы приходили на помощь принцессам, спасли их от большого, кровожадного дракона, а в жизни все было иначе. Эти принцы были не больше, чем кучкой напыщенных мудаков, которые только и могут, что руки распускать. Единственный мужчина за последние несколько лет, который внушал хоть какое-то доверие, был очень-очень далеко отсюда. И спасти меня он не мог. Мне было очень страшно. Что если я не справлюсь со своими страхами, что если сойду с ума в этом проклятом месте? Я и так скорее всего умру здесь, на кладбище возле леса. Интересно, умерев в мире грез, умру ли я в реальном мире?

«Ты так сильно боишься?»

      Неизвестный голос зазвучал возле уха, заставляя меня дернуться от неожиданности. В смятении поднялась с земли и оглянулась по сторонам, но никого поблизости не оказалось. Со стороны леса послышался детский смех, неприятно отдаваясь в голове, он звучал так громко, что хотелось биться об стену.

«Страх — это нормально. Так почему ты боишься?»

      Голос сводил с ума. А может я уже чокнулась от сегодняшнего дня, от своего чертового дара, от своих страхов. Все, что меня окружало — не реально, но кто сказал, что, вернувшись обратно, я все еще не буду во власти фантазий. Казалось, что кроны деревьев расступались передо мной, хотя до этого через чащу невозможно было пройти. Смех становился все отчетливее, рот открылся в немом крике от боли в голове. Но она отступила как только выбралась из чащобы и вместо уже привычного кладбища оказался живописный пруд с белыми лотосами. Недалеко от него стояла полуоткрытая деревянная беседка, окруженная кустами, и в ней кто-то был. Чем ближе я была к беседке, тем спокойнее становилось в душе, будто тот, кто там находился, влиял на меня и мои эмоции. Внутри на скамейке сидела девочка в красивом голубом платье и белом берете, из-под которого струились локоны светлых волос, на вид ей было лет девять-десять. Малышка тихо напевала старую колыбельную, мне ее любила петь мама. Лица незнакомки я не видела, она сидела спиной ко мне, а единственным источником освещения была луна. Песня прекратилась, когда я присела рядом.       — Здесь красиво, правда?       — Да, если не считать момент с кладбищем, — я поежилась, вспоминая склеп и надгробия.       — Не понравилось? Хотя многие люди обходят стороной такие места, потому что они могут хранить призраков прошлого. Иногда хорошего, иногда не очень. Но в конечном итоге они все равно окажутся там, исключений не бывает. Ни для кого из нас.       Такие взрослые слова от этой малышки звучали весьма странно, но подсознательно все казалось нормальным. Я продолжала молчать, понятия не имея, что должна была ответить на это. Девочка лишь сорвала с куста белую розу и продолжила:       — Но когда человек закрывается не только от других, но и от себя, его собственные страхи начинают пожирать изнутри. Скажи, ты ведь винишь себя? В том, что произошло восемь лет назад, ты винишь себя? Считаешь, что должна была тогда умереть вместе с ними.       — О чем ты говоришь? — спросила я, но мой голос сорвался под конец.       Когда малышка повернулась, я наконец-то смогла рассмотреть ее и увидеть…Себя? У нее были те же большие глаза, тот же овал лица, не было сомнений, эта девочка выглядела точь-в-точь, как я в детстве. Ничего не ответив, она поднялась со скамейке и, поманив меня рукой, направилась к пруду. Легкий ночной ветерок поднялся, заставляя колыхаться высокую траву и развевал подол детского платья. Девочка прошла к маленькому причалу и присела на него, свесив ноги в воду. Мимо проплывали лебеди, которых еще секунду назад здесь не было. Мы наблюдали за тем, как две птицы резвились среди кувшинок, а после «маленькая я» снова заговорила.       — Что ты видишь здесь? Густой лес, пруд, лебедей и беседку. Все это, — малышка обвела рукой пространство. — Это твое подсознание, точнее то, что ты создала в своей голове, стараясь отгородиться от кошмаров, которые преследовали тебя на протяжении всех лет. И тебе страшно. Боишься, что те, кто стал для тебя защитой и новой семьей, покинуть тебя так же, как и мама с папой. Но чем сильнее ты пытаешься убежать от своего страха, тем он больше будет съедать тебя. Тебе пора перестать бояться, наконец принять и преодолеть. И тогда все, что тебя окружает, останется в таком виде, каким ты видишь его сейчас.       — Я не понимаю. Я все еще сплю? Кто ты такая?       — Ты права и одновременно не права. Да, ты все еще спишь, но в тоже время нет. Мне стоило больших усилий вытащить тебя из лап того чужака, который так вероломно пытался проникнуть в твою голову, сломить тебя. Если бы я не успела вовремя, не знаю, что стало бы с тобой.       В руках девочки возник мешочек с зернами пшеницы, которые она стала кидать в воду лебедям, болтая ножками в воде. Она выглядела весьма расслабленной, будто не она тут рассуждала на серьезные темы.       — Я — это ты, часть тебя, которую ты запрятала глубоко внутри. Я не могу влиять на что-то в реальном мире, так как хозяйка все таки ты, но здесь… Здесь у меня больше возможностей. Считай, что разговариваешь со своим вторым «я».       — Ты знаешь, что это звучит жутко?       — Тогда ты можешь считать, что сходишь с ума, — засмеялась девочка.       Как будто это делало ситуацию лучше…       Полная луна все так же висела на самом верху, не двинувшись ни на дюйм, и красиво освещала водную гладь пруда вместе с птицами. Здесь было так тихо, так спокойно. В голове всплыл разговор с Бруно, когда он предложил остаться в его мире грез. Сейчас бы она и правда осталась бы здесь, хотя бы на некоторое время.       — Значит, Бруно не сможет попасть сюда? — с беспокойством спросила я.       — Не уверена на сто процентов, но скорее да, чем нет.       — Это обнадеживает.       — Тот человек обладает жуткой силой, которая может воздействовать на сознание человека и на самые укромные уголки его души. Не удивлюсь, что таким образом он сводил с ума других людей и подчинял их. Нам повезло, что твои самые страшные кошмары были ему недоступны. Дело ли в том, что ты съела дьявольский фрукт или в том, что закрылась от мира — не могу сказать.       Малышка больше ничего не сказала, предоставляя мне время, чтобы подумать обо всем. Я устало легла на деревянные доски, вглядываясь в ночное безоблачное небо. Звезды ярко сияли в темноте, периодически срывались с неба и падали куда-то за деревья, а на их месте появлялись новые. Наверное, чудо все это время искал, искал же? Или с легкостью успел забыть и давно отчалил? Нет, тогда, в библиотеке Бруно пытался уговорить меня остаться, значит Доффи все еще был на острове. Не оставил ее, остался и наверное искал способы спасти ее. И я нужна была ему, а он был нужен мне, очень нужен. Если слова этой малышки были правдой, то справиться с Бруно будет тяжелой задачей. Я должна им помочь, но до этого надо выбраться из этого места. Я надеялась, что мое физическое тело было в порядке и не страдало так же, как моя душа в данный момент. Если это было не так, то меня ждали плохие новости при пробуждении — тело ломило так, как будто я скатилась по каменному склону, собрав по пути все выступы. Еще немного и я буду рядом с ними, осталось только найти выход.       — Я тебя тут не держу, это ты не даешь себе выбраться отсюда. Тебе просто надо разобраться в себе и понять кое-что, тогда выход появится, — продолжала говорить загадками мое второе «я».       — Что значит «не даю себе выбраться отсюда»? Я хочу выбраться и ты это знаешь, — ее манера разговора начинала выводить, но я старалась держать себя в руках.       — Ты так ничего и не поняла.       Подорвавшись с места, я бросилась прочь от озера — в лес. Но видимо мое подсознание решило поиграть со мной, потому что, следуя по чертовой кирпичной дорожке, я вышла к такому знакомому и надоевшему до зубного скрежета кладбищу. Я, что, так и буду петлять в своем подсознании, пока не свихнусь окончательно? От скопившегося во мне гнева я закричала, да так, что ввысь поднялась стая черных воронов. Становиться героиней книги ужасов я не планировала, но будто меня кто-то спрашивал. Малышка никак не реагировала на мои вопли, она только мельком глянула, после чего со спокойным лицом петляла между надгробиями. Возле каких-то памятников она останавливалась и клала букет из белых роз или лотосов, на другие даже не смотрела, только морщилась от отвращения. Мы шли в тишине в глубь кладбища, пока девочка резко не остановилась около того самого склепа, где я очнулась. Она протянула мне небольшой фонарь, в котором уже горел огонь, и коробочку с деревянными палочками внутри.       — Они тебе понадобятся, — сказало мое второе «я». — Дальше тебе придется идти одной.       — Стой, ты не пойдешь? — девочка только помотала головой.       — Там ты должна вспомнить, должна понять. Только так сможешь вернуться обратно.       — Но что я должна понять?       — Кто ты есть и кем являлась всегда. Удачи.       После этого она отступила, открывая мне дорогу к склепу. Кивнув, я ступила в темноту, благо на этот раз со мной был источник света, который оказался полезным. Он помог разглядеть, что по бокам от лестницы находились не перила, как я думала в первый раз, это были углубления, наполненные маслом. С помощью палочек и огня у меня получилось поджечь его, огонь сразу же распространился по всем дорожкам, уходя за внутреннюю дверь. Теперь здесь выглядело не так жутко, хотя все еще странно. Спускалась я медленнее, чем поднималась, лестница оказалась длиннее и уже, могла ли я этого не заметить в первый раз? Или здесь все изменилось? Когда я вошла в сам склеп, то увидела все, что так пыталась забыть. В углублении возле двери стояли два маленьких гроба, на которых лежали знакомые мне ошейники. В детстве мама с папой завели двух питомцев, кошку и собаку, чтобы они защищали меня, их звали Синди и Кларк. Старые, съеденные молью игрушки сидели по периметру склепа, рядом с ними стояли полки с детскими сказками. А посередине возвышался постамент с каменным гробом. Подойдя ближе, я дрожащими пальцами провела по выгравированным именам родителей. Все здесь напоминало о прошлом, я надеялась, что со временем воспоминания поблекнут, перестанут приносить боль, но я ошиблась. Горькая слеза скатилась.       В голове стали всплывать образы давно забытых воспоминаний: та кошмарная ночь, когда я утратила надежду на спасение, и все последующие годы, которые я проживала в бегах, словно преступница. Будущее тогда казалось безнадежным, оно было пропитано порохом и кровью, смерти родителей преследовали меня во снах почти каждую ночь. Скитания по островам не приносили ничего, кроме опустошения. Тогда я потеряла себя, забыла кто я есть, превратилась в жалкого, пустого призрака. А что было потом? Потом бегство от Дозора, нарастающая жажда мести, которая сжигала меня изнутри и заставляла жить дальше. Но когда появился он… Благодаря Доффи и его семье я впервые за долгое время смогла вздохнуть спокойно и все сомнения, тревожащие меня, отступили. Постепенно все как будто возвращалось на свои места, у меня появилась новая причина жить дальше в лице мужчины. Чудо спас меня, хотя никто из нас двоих не планировал такой исход. Многие ныне живущие сказали бы, что нас свела сама судьба, звучало весьма иронично, учитывая мою возможность предсказывать судьбу.       Образы сменялись быстро и непрерывно, был даже момент, где я и Росинант сидели на палубе и разговаривали. Его будущее показало мне, что не все люди в этом мире прогнили и были те, кто носил в груди доброе сердце. В воспоминаниях проносились моменты с детьми и тренировками, все они были пропитаны яркими эмоциями. И тот самый вечер, когда мое сердце забилось только для одного единственного человека. Тогда я поняла, что в моей душе была не только ненависть, там была и любовь тоже. Но кем все это делало меня? Кто я? Все еще маленькая, пугливая дочка своих родителей или беглый призрак? Вряд ли я оставалась и тем и другим, по крайней мере, уже нет. Тогда кто? Я перевела взгляд на дверь, туда, где находилась моя маленькая копия. Сейчас бы мне не помешала компания, даже если это я сама. И тут меня посетила мысль, такая простая, но такая понятная. Что если ответ был все время перед моим носом? Я засмеялась от собственной бестолковости.

«Нашла, что искала? Итак, Мел, кто же ты на самом деле?»

      Голос моего второго «я» зазвучал в моей голове вновь, но больше не приносил такой боли, как в первый раз. Пространство вокруг начало трескаться и рассыпаться на глазах, словно песок. Мне потребовалась всего секунда, чтобы до конца сложить пазл в голове.       — Я — Мел, дочь Мариана и Нао, офицеров Дозора. А так же я часть семьи Донкихот. Мой дом — это корабль, а жизнь — череда приключений. Я знаю, что больше не смогу стать той прилежной девочкой, которую пытались вырастить родители. Но я постараюсь стать той, кем бы они могли гордиться.       Малышка захихикала в моей голове и я почувствовала призрачные ладошки, который крепко меня обняли, стало так тепло и уютно. Я не заметила, как холодный склеп сменился на пруд и беседку. Мир вокруг меня продолжал таять, возвращая меня туда, откуда я пришла. Завертев головой, я попыталась отыскать малышку, чтобы в последний раз увидеть ее, и нашла. Девочка появилась передо мной, все в том же голубом платьице и с букетом белых роз.

«Наконец-то ты вспомнила. С этого момента пора перестать бояться. Конец еще не близок, тебе только предстоит пройти ряд трудных испытаний, но ты справишься. Я знаю это».

      Протянув в ее сторону руку, я хотела обнять ее напоследок, я чувствовала, что вряд ли мы с ней еще когда-нибудь увидимся. Прижимая к себе маленькое тельце, я вспоминала теплые руки мамы, ее объятие в последнюю ночь. Так хотелось снова ощутить ее тепло, услышать ее голос, ласкающий слух, снова сказать ей, как сильно я люблю ее и папу, что дороже них для меня никого было. Но жизнь менялась, и даже если они покинули меня, больше не могли быть рядом, они всегда будут жить в моем сердце. К тому же у меня был тот, кто будет защищать меня вместо них. И я тоже была готова защищать его.       — Конечно справлюсь, милая. Я тебе обещаю.       Мир окончательно растворился в белом свете, погружая меня в приятный полусон. Пора выбираться отсюда, я и так засиделась тут. Маленькая я, прежде чем окончательно исчезнуть и оставить одну в белой бездне, успела произнести последние слова. Их я запомнила надолго.

«Ты никогда не будешь одна, Мел, верь мне».