Глобальное обновление

Глава 1. Через три дня после инцидента. Как правило, доктор биологических наук Николас Татопулос был человеком спокойным и сдержанным. Он не был склонен к продолжительной меланхолии или вспышкам ярости, - о, нет, вовсе нет. Несмотря на то, что судьба щедро подкидывала ему различные испытания и приключения, он, в основном, был образцом стоицизма и уверенности в себе. К тому же, всевозможные «операции» Команды Гуманного Экологического Анализа натренировали его нервы - и получился этакий сдержанный сангвиник, каковых весьма много, вот только мало кому из них приходится в подобных условиях работать… Но сегодня выдержка ему изменила - и уже добрых пятнадцать минут в их командной штаб-квартире царили шум и гвалт, как на восточном базаре. И что удивительно, весь шум производил один человек: - Крейвен, если ты еще раз так меня подведешь - то я просто не знаю, что я с тобой сделаю! Я тебе доверил самую простую вещь - все бумаги для отчета собрать, а в результате мне пришлось мотаться в Управление дважды! Дважды, Мендель - и это притом, что ты знаешь, как сильно меня раздражает туда лишний раз ездить! – Николас, раздраженный до крайности, сейчас скорее напоминал грозовую тучу, нежели «ученого мужа». - Я, конечно, всегда подозревал, что наши политики, армия и «безопасники» - неблагодарные параноидальные мерзавцы, но чтобы настолько! Я, известный и уважаемый в научных кругах ученый - нахожусь, быть может, всего в паре шагов от мирового признания - а меня тыкают носом в ошибки, словно кота, который в ботинки нагадил! И всё это буквально сразу после очередного судебного процесса, где мне в который уже раз «совокупляли» мозги! - Но Ник, - вставил было слово распекаемый на глазах всей команды Крейвен, - ты же выиграл процесс. Иски отозваны - тебе не придется… - «Мне не придется» - в этом ты прав, да… За меня уже поработали некие «покровители» непонятно откуда - то ли из Управления, то ли из Пентагона, а то может и вовсе из СБ ООН или Белого Дома! В любом случае, правительство ничего не забывает, и каким образом это все мне выйдет - я и представить не могу! А уж сколько «приятного» я о себе и своих качествах услышал - так прямо слов цензурных нет! И ко всему прочему, пока меня подгоняют с очередными анализами и данными - что мои дорогие коллеги делают, пока меня нет? Правильно – ничего! И что вы на это мне ответите? - продолжал бушевать биолог, который явно был крайне зол сегодня - на все и на всех вокруг. - Попрошу обойтись без «наездов» на коллег, любезный доктор. Я как раз расписываю график новых исследований твоего «динозавра», поэтому не надо тут на меня голос повышать, Татопулос. - Элси Чампман тоже умела держать нервы под контролем (кроме тех случаев, когда она общалась с родными), плюс ее забавлял сердитый Ник, ибо это зрелище было редким – и оттого еще более впечатляющим. - Ладно, - и взор Татопулоса перешел на Моник и Рэнди, - а вы, «технические специалисты», чего молчите? Вы тут, вдвоем, чем вообще заняты, а? Может, расскажете мне - а то, боюсь, так в неведении и останусь, - саркастически обратился к «голубкам» Ник. - Шеф, я устанавливал программы и мусор выносил… - Вот этот? - Ник пнул мешок, стоявший у двери - ассистент ты мой веселый, ты когда это должен был сделать? ЕЩЕ ВЧЕРА!!! Опять все растянул?! И не надо сочинять сказки - я еще позавчера увидел, что весь необходимый софт установлен. А вы, сударыня - почему даете врать нашему дорогому хакеру? Покрываете? И почему от вас я в принципе не слышу ничего о какой-либо проделанной работе, мадам?.. - Послушай, Ник - веско припечатала агент Дюпре, - я работаю с оружием и средствами связи. На данный момент все оборудование в отличном состоянии и полной боевой готовности. Я ручаюсь за все, что проходит у нас в команде «по моей части» - и ты прекрасно знаешь, что я всегда провожу подготовку к грядущим заданиям на самом высоком уровне – как, впрочем, и всегда. Тебе что-то еще интересно? - О, вы хотите знать, что мне интересно? А посмотрите вокруг: мы работаем в свинарнике! В самом натуральном - горы хлама, пыль и мусор – вот и вся наша обстановка! - и проведя ладонью по стеллажу, Ник продемонстрировал всем руку, в мгновение ока ставшую грязной. - Что еще у нас тут? Доска для объявлений на соплях висит, все эти бумажки уже не нужны – так когда их, наконец, уже снимут? Или я один все должен делать? - кипятился «доктор червячных дел», срывая бумажки и бросая их в урну. Подойдя к шкафу, он раскрыл дверцы, и начал перебирать его содержимое: - Вот, совершенно необходимая в хозяйстве вещь - дырявая шляпа. Очень нам нужна. Запас сдохших батареек, коробки из под лекарств, самоучитель по румбе («нахрена - и чей?»), маракасы… МАРАКАСЫ?! Какой… умник засунул сюда маракасы? Зачем они тут? Да еще и обмотанные пленкой из кассет! Кассеты с треснувшими оболочками, фонарик, кружка без ручки, акварельные краски, паяльник без провода… а это еще что такое? - тут Ник извлек из недр шкафа стопку тонких бумажных изделий. От увиденного он немного удивился - но, заметив, как смутился Рэнди, продолжил свою тираду с новой силой. - А что тут делает эта макулатура? Я же ясно говорил, чтоб никаких комиксов на базе не валялось! Рэнди, что тебе было в моих словах непонятно? - Ну, прости, босс - но это же новый выпуск… - Нет уж - избавь меня от подробностей. Комиксам тут не место! – и, закрыв двери шкафа, Татопулос уже направился в угол, где обычно готовилась еда. - Вот что это такое? Плита жиром вся изгваздана, посуда грязная, тостер сдох в незапамятные времена, только место занимает… И чей это сыр умирает в холодильнике? Воняет же так, что рядом без противогаза находится невозможно! - Это мой любимый сыр-бри, я сама его привезла - когда летала домой. Не нравится - не ешь, но не надо тут на нашу национальную кухню бочку катить, - Моник явно обиделась. Но Татопулос так распалился, что даже ничего и не заметил: - Вы только посмотрите вокруг, - он развел руками, словно хотел обнять все здание, - это же просто ужас и мрак. Мусор по углам, на пристани разлито масло, «Сикер» ржавеет - скоро пальцем проткнуть можно будет. Неужели нельзя сделать обыкновенную уборку? Почему без меня нельзя прибраться на базе или хотя бы вызвать уборщицу? В чем дело, скажите мне? - Ник явно выплескивал застарелый гнев. - Дружище, вообще-то я недавно перекрашивал корабль - можешь взглянуть. Ты не прав. - Да ты что?! Рэнди, обновление рисунка – не полноценная покраска корпуса. Не пытайся соскочить. - Ник - ты слишком злой сегодня. Может, тебе стоит успокоительного принять? - спросил Крейвен, которого подобное поведение обычно спокойного друга весьма тревожило. Но тот все не унимался, словно в него тахион вселился: - Я устал от этой чертовой неразберихи и проблем! В лаборатории должно быть удобно, ученые должны работать в надлежащих условиях - так почему вместо нормальной рабочей базы я вижу авгиевы конюшни, а вместо работы должен бегать по судам и правительственным учреждениям? Черт - даже живот прихватило от всех этих нервов… - и Ник вышел из комнаты, явно торопясь по «зову природы». Едва он ушел, как Рэнди схватил брошенные комиксы и спрятал их в стол. Смуглому хакеру не хотелось с ними расставаться – в конце концов, он же за них свои кровные в магазине отдавал! Сделав дело, он промолвил: - Да наш шеф сегодня как с цепи сорвался. Крейвен, ты лучше ничего не говори, а то он… - Что «он», Рэнди? - Ник вернулся, все еще злой на весь мир, - Какого хрена у нас на унитазе написано «не работает»? Почему? - Ну, наверное, потому, что он позавчера начал течь, и мы его отключили? - спросила Элси. И добавила - а если тебе совсем невтерпеж, то сходи в соседний склад, все равно он тоже наш - там туалет исправен. - Дожили - в туалет надо в соседнее здание ходить, - проворчал Ник, отправившись на выход. - Стой, приятель - там бумаги нет. Лови, - но ответом Рэнди было только лишь ворчание начальника - который, все еще продолжая брюзжать себе под нос, наконец-таки ушел. Когда Ник отошел достаточно далеко, его сокомандники разом выдохнули. - Я никак не пойму - отчего он так взбесился? На него это совсем не похоже, - сказал Крейвен, - это словно какое-то умопомрачение. - Думаю, Ник слишком долго держал все в себе, вот его и «прорвало». Увидите, как только он получит пару приятных мгновений - например, поест спокойно или нормально выспится, то он сразу же приде-… Договорить Элси не успела. Из открытого окна, с улицы опять зазвучал недовольный голос доктора Татопулоса: - «Дай мне пройти, зараза! Нашел место, где развалиться… Что, негде больше спать, когда ворованной рыбы обожрался? Убери морду с причала - я кому говорю!» Ругался Ник на Годзиллу. Великан явно решил вздремнуть днем, а голову он положил на причал, чем и помешал ученому, который спешил в туалет. Кое-как поднявшись, ящер буквально излучал недоумение и обиду-все же, обычно так его «отчим» с ним не разговаривал… Но доктора уже, что называется, «несло по кочкам»: - «И нечего мне глазки строить! Ты хоть представляешь, сколько я нервов из-за тебя потратил? Неужели нельзя просто порыбачить в океане? Сколько можно разорять склады и топить корабли, бессовестная ты ящерица? Пошел прочь, паразит, чтобы глаза мои тебя сегодня больше не видели! Вон! Вон!! Прочь отсюда!!! С шумным всплеском ящер уплыл, а Ник скрылся в складском помещении. Рэнди Эрнандес, в свою очередь, сухо прокомментировал все случившееся: - Скверно. Великан, конечно, натворил дел в последнее время, но и Ник перегнул палку. Он же его любит все сердцем – и тут такое выслушать, прямо в лицо… Эх. - Рэнди, даже если вопреки всем законам этологии и логики Годзилла действительно любит Ника осознанно (в чем я продолжаю сомневаться), я убеждена, что для рептилии это не будет ударом. Поверь мне, мы временами излишне очеловечиваем нашего монстра. - Элси, я уверена, что тут все же прав Рэнди .Я не сторонница необъяснимого и не люблю полагаться на нелогичные и антинаучные теории, но против фактов идти не могу. А факты состоят в том, что этот монстр предан нашему доктору как пес, и со стороны Ника было dégoûtant (франц. «отвратительно») так на нем срываться - пусть он и виноват. - Втройне удивительно такое слышать от тебя, Моник. Твой скептицизм, насколько я помню, ничуть не слабее моего. Я спорить не буду - но время нас рассудит, ровно как и очередные тесты, - заявила доктор Чампман, уткнувшись в тетрадь. Тут всех напугал резкий звук - доска для объявлений все же соизволила упасть. Горестно вздохнув, Крейвен поднял ее и положил на стеллаж: - Если говорить откровенно, то он прав – мусора у нас действительно развелось многовато. Но зачем так сильно нервничать и на всех кричать? Я его понимаю и уважаю, но сегодня Ник не человек, а просто какое-то извержение вулкана. В чем причина такого поведения – не понимаю… - Все просто, приятель, - ответил ему Эрнандес, закидывая ноги на стол и обнимая ноутбук, - все животные похожи на хозяев, а хозяева - на своих питомцев. А кто у дока питомец? Во-о-от. Значит, с течением времени либо Годзилла заговорит и станет первой ящерицей-профессором, либо у Ника вырастет хвост и шипы на спине, и он начнет дышать на всех огнем. И мне как-то более отчетливым видится второй вариант, не? - Шутник у нас в команде ты - а я говорю серьезно. Перед вторжением инопланетян мы тоже перессорились – последствия кому-либо напомнить? Надо что-то с ним делать, и у меня было предложение - но он так орал, что я про это напрочь забыл. Апчхи! – тут Мендель оглушительно чихнул. - БУДЬ ЗДОРОВ! – хором ответили ему остальные присутствующие. - Ой, спасибо. Так вот: я думал, его надо отправить развеяться куда-нибудь, а то на нем уже совсем лица нет. Но теперь я не знаю, как к нему подступиться - он же, как ты верно сказал, на любой раздражитель едва ли не огнем в ответ плюется. А я его хотел сегодня на интересное мероприятие отправить, со всеми нами вместе (или зря мы все тут собрались?) Элси, ну вот скажи мне… Что вы так на меня смотрите? В чем дело? Или… - Или. Я пришел, и огнем я не плююсь. Что ты предложить хотел? - спросил вернувшийся биолог, опускаясь на ближайший свободный стул. - Я? Э-э-э-э, я тут хотел… Так, дайте мне с духом собраться, - и Крейвен начал чередовать вдохи и выдохи, явно надеясь успокоиться. В свою очередь Моник применила «запрещенный прием»: решила по-своему успокоить Татопулоса - зайдя ему за спину, она положила ему руки на шею. - Эй, ты чего делаешь?! - Спокойно, приятель - это простой массаж, не дергайся. А то я еще ненароком вспомню, что шеи сворачивать у меня лучше получается, - пошутила Моник, равномерно совершавшая движения по позвоночнику их негласного босса. Всего несколько точек на шее – и, если при этом делать правильные движения, то можно доставить человеку как высшее блаженство, так и великую боль. - Ой! Ай - не надо, ты что? Мне не нужно, перестань!.. Черт, больно же, Моник – хватит, мне неприятно… А вот теперь - нравится… О-о-ох, вот так… Хорошо-о-о. Моник, а ты где так научилась… уф-ф-ф. – Татопулос прямо-таки млел от сильных женских рук у себя на загривке. - Поблагодари меня, ибо я стал стимулом для нее научиться шеи не ломать, а массировать. Мое обаяние побуждает людей быть лучше. – Эрнандес светился, аки начищенный до блеска медяк. - Если бы ты еще спортом активнее занимался - цены б тебе не было. - промурлыкала Дюпре, продолжая свое дело. - Ох, хорошо - я как заново родился! Ох. Ах-х-х, хорошо - чертовски хорошо… - Док, не уводите у меня девушку, - в шутку начал настораживаться Рэнди, - а то я вам отвечу тем же. - Не буду, не бойся. Мне просто давно никто шею не мял, как надо. А Одри ты не получишь - она в разъездах, прямо как мы в наши лучшие моменты… - Только без гигантского ящера, да? Ник, зачем ты так с ним? Он же… - Рэнди - не учи меня, как правильно его воспитывать. - Да я не учу, просто нехорошо вышло как-то… Но у доктора имелся свой взгляд на вещи: - «Нехорошо», Рэнди - это когда он потопил два траулера, разгромил склад и сожрал почти всю тамошнюю рыбу, попутно многое на своем пути испортив, и только чудом никого не покалечив .А мне за его фокусы «обтекать» в суде, да еще от вышестоящих инстанций выговоры слушать. И после этого я что - целовать его должен?! - Но ты при этом все равно любишь Годзиллу, верно? - Моник опять решила проверить «на вшивость» доктора Татопулоса. - Люблю? О да, конечно же, прямо обожаю, вот прямо пылаю, - ответил Ник деланно-высоким голосом. Но потом вздохнул и, немного помолчав, добавил, - ну да, люблю, привязан я к нему - но все эти заботы и проблемы… Может, не будь он таким большим и заметным - проблем было бы меньше? Хотя, все равно не проверить… Хорошо хоть он один, и не будет вести себя, как его родитель. Ладно, извините, что взорвался - у меня был трудный день, да и не один, к тому же. Что ты хотел сказать, Крейвен? - Можно? - дождавшись кивка, химик продолжил. - Вот что случилось, друзья - на Стейтон-Айленд будет наглядная демонстрация уникального препарата, который перевернет медицину так же сильно, как открытие пенициллина! Я читал об этом, и теперь очень хочу увидеть это воочию - поэтому достал целых пять билетов. - А на что именно мы будем смотреть? - Новейший «Биогель ДМ-12», названый в честь создателей - Питера Диксона и Роджера Максона. Это уникальный состав, который может осуществлять небывалые вещи с живыми клетками. Омоложение тканей, восстановление… Практически универсальное лекарственное средство! И мы сможем его увидеть в действии - сегодня в специальных бассейнах будут показывать действие этого средства на живых организмах, причем впервые - вне лаборатории. Это же просто потрясающе! - Кстати, да: тут пишут, что назревает «новая эра медицины», - произнес Рэнди, изучая Интернет-страницы, посвященные данному мероприятию, - его обещают внедрить уже через пару лет во всех связанных с медициной сферах, как средство против почти любого заболевания. Выглядит интересно, хоть и несколько нереалистично - на мой взгляд. - Я слышала про такое. Думаю, что следует дождаться всех испытаний, и… - Так, Элси - мы все увидим сами, я уже принял решение. Только схожу в душ – и мы сразу поедем туда. Успеем, Мендель? - Конечно, еще целых три часа, и место это - в двух шагах от нас. - Понятно - я пошел. - И Татопулос снова ушел. Команда вздохнула спокойнее - наконец-то он перестал злиться. Всего через пять минут из душевой послышалось пение и плеск воды – похоже, жизнь окончательно налаживалась. Крейвен только-только направился к шкафу с одеждой (он подозревал, что свой выходной пиджак он в последний раз видел именно там), как из душевой послышался голос Ника: - Эй, впишите кто-нибудь в список «на ремонт», что нам нужен сантехник, чтобы не забыть! Вода чуть теплая, надо с этим что-то делать. Вспомнив, что в последний раз с системой подачи воды работал именно он (хотел своими силами сделать так, чтобы счет за горячую воду был меньше), Мендель решил исправить свою оплошность. Подобное, несвойственное ему желание он испытывал из-за застарелого чувства вины (Мендель всегда страдал от этого своего недостатка, что был родом из его детства), связанного с тем, как его отчитывали совсем недавно. Но водопроводчик из него, видимо, никогда не выйдет - все вентили и краны теперь казались незнакомыми, а инструкция, как назло, где-то потерялась… «Черт, как же оно решается? Так, вроде этот… А, нет - это давление, вернем обратно. Может, это? А, вот же нужный… - и Крэйвен решительно крутанул выбранный кран. Но как оказалось, зря - и это он понял уже примерно через секунду: - А-А-А-А-А-А!!!! Едва раздался этот вопль, как члены команды чуть не поседели от шока: Рэнди грохнулся со стула (чудом не разбив ноут), Элси буквально подскочила на месте, уронив тетрадь, а Моник… Она только ощутимо вздрогнула (нервы у нее были крепкие) и бросилась к источнику звука… И увидела, как нечто странное, кричащее и желтое вынесло дверь и унеслось в док «Сикера», где нырнуло прямиком в воду. А из душевой во все стороны хлестала вода: дверь ее была сломана напрочь, полочка с банными принадлежностями валялась на полу – и довершал картину пар, выходивший оттуда настоящими клубами, словно утренний туман в болотистых низинах… Когда все прибежали к стоянке их корабля, то увидели и странную, и смешную картину: доктор Татопулос, будучи «в чем мать родила» (если конечно, он был рожден завернутым в желтую занавеску, с нарисованными на ней листами марихуаны) и красным, как вареный лобстер, одной рукой держался за лестницу, а другой придерживал занавеску, прикрывая свои «стыд и срам». При этом Ник смотрел на всех них таким взглядом, какой, наверное можно было увидеть только у отъявленных маньяков (или у Годзиллы, когда он начинает дышать огнем). Первым неловкое молчание нарушил именно Татопулос: - Кто? И за что? - Прости, что? – Элси, «на всякий пожарный», решила уточнить. - Кто из вас решил меня сварить?! Меня никто из «годзильей» семейки не съел, никто из монстров не прибил, Кэм меня не убил, под машину я не попадал - а моя дорогая команда меня решила живьем сварить! Кто этот… нехороший человек? - Ник, прости - я не хотел! Я просто вспомнил, что я там что-то не так подкрутил, и решил исправить. Я просто… - но договорить Крейвену не дали. - Мендель, беги. Хватай костюм, билет и деньги - и беги, пока я не вылез, и не сделал с тобой нечто непоправимое современной медициной! БЕГОМ! Обычно нерасторопный химик просто испарился, не заставляя себя уговаривать. А «вареный доктор», тем временем, обратился к остальным: - Что смотрите - голого ученого никогда не видели? Разойдитесь, граждане - я стеснительный. - Ну, как-то раз один эксгибиционист пытался ко мне приставать - назывался «ученым». Я бросила в него пакет со сменной обувью, и пнула в лодыжку. Потом его задержали, а я давала показания. Мне было 9 лет, - с улыбкой рассказала Моник случай из жизни. И продолжила, - А вообще мне по роду службы приходилось видеть не просто голых мужчин, а мужчин без кожи, обгорелых или вскрытых. Так что… - Все это, конечно, мило и интересно - но потом, ок? Перекройте кипяток, прошу вас. - Уно моменто, приятель, - и Рэнди умчался. А чудом не сварившийся доктор выбрался из воды - и теперь, зябко поеживаясь и кутаясь в ту самую занавеску, спешил обратно в душевую, под улыбчивые взгляды прекрасной половины команды. Про себя Элси подумала (у нее изредка случались приступы злорадства), что это типичный случай «мгновенной кармы». Только Ник устроил всем разнос (и местами на пустом месте), как его настигла расплата. Хотя она и перепугалась за ученых: впервые - услыхав вопль, и второй раз - когда стало ясно, что все это было из-за Крейвена. Когда Татопулос наскоро обмылся вновь (и клятвенно пообещал самому себе решить проблему с дверью и всем устроенным разгромом), и успокоился (с большим трудом), он заявил: - А теперь покажите мне, где Крейвен прячется? Я не буду ничего с ним делать – я ж не маньяк. Куда он испарился? - Шеф, я тебя уверяю - он сбежал. Да так быстро, словно у него гепарды в родословной были. Сейчас я ему звякну, - и Рэнди набрал номер, - Алло, амиго - ты где? Ого, вот это ты быстрый! Короче - не бойся, Ник тебя не тронет. Вот там и жди, мы тебя по дороге подберем. Пока. – И, положив трубку, хакер доложился, - он подождет нас, пока мы за ним не заедем. Вот твой билет, держи. – И Рэнди передал доктору билет на мероприятие. - Ясно. Леди и джентельмены - мы едем смотреть торжество науки. Детей, роботов и гигантских ящериц сегодня оставляем дома. - И плохое настроение - тоже. Чур, я спереди! - Но в его стремлении смуглому парню отказали: - Нет, спереди Крейвен сядет - будет дорогу показывать. Стейтон-Айленд велик. А тут непонятно, как и куда именно нам добираться. Закрыв все двери здания, команда погрузилась в машину Татопулоса - и отправилась по адресу, указанному на билетах. Им еще было неведомо, что их ожидает впереди…