Приходи ещё

Попытки скрыться не дают результата.       «Надо прилагать больше усилий к учёбе! – ловя затылком очередной удар, парень сгибается пополам, боясь второго захода. Перед глазами резко темнеет, а после — яркие блики, безумная усталость окутывает его. – Я зря вкладываю деньги в твою учёбу?!», — крик оглушает, и он уже не понимает смысла сказанных слов. Новый удар, новая вспышка перед глазами, и парню хочется сдохнуть прямо там, но нет, не дохнет почему-то. «Сколько способен выдержать человек?», – ответ на этот вопрос пугал, потому что выдержал уже достаточно, а конца и края этому безумию нет. Просто кланяется, по привычке уже — снова и снова, заставляя поясницу болеть и не зная, как извиниться, хотя делать это он, в общем-то, не должен, потому что отец всегда недоволен учёбой сына, хотя успехи у того действительно есть. Неважно, большие или нет – когда человек сам ничего их из себя не представляет, он найдёт повод задеть другого. Очередная оплеуха, боль и мысль о том, что однажды он сбежит из этого дома. Вот только куда? Куда?.. Бэкхён жмурится, потирая голову, в которую пришёлся сильный удар, разминает плечи и падает на скамью во дворе, засовывая в рот сигарету. Сейчас может помочь только табак или алкоголь. Он с ненавистью смотрит на окна квартиры, в которой живёт, но мужской фигуры там не видно. Почему этот человек занялся таким грязным делом и не понимает, что его действия аморальны? Он с самого начала был больным на голову. Неумение сдерживать агрессию, топление котят в детстве просто со скуки, это не прошло бесследно. Возможно, таких людей нельзя исправить, даже если начать это делать с ранних лет. Мама Бэкхёна пыталась, но не вышло, да и Бэк и так знал, что не не хватило надолго – она терпела только потому, что не хотела оборвать жизнь первенца, грех на душу брать. А потом исчезла, освободив себя от всех обязательств. Возможно, поэтому брошенный мужик так озлобился на сына и на жизнь...       — Блядская зажигалка… — парню хочется вдохнуть дым, но эта дрянь вообще не собирается работать. Нервы на пределе, ему сдохнуть хочется, а зажигалка не фурычит! Серьёзно?! Ругаясь всеми известными словами, он наконец ловит взглядом чёртов огонёк и тут же подносит его к сигарете, укрывая слабый огонь от ветра рукой, думая о том, что застрелится, если тот потухнет. Но хотя бы здесь везение вспоминает о нём. И вот, пара затяжек, и парень наконец расслабляется. Хрупкий. Поясница болит от вечных поклонов, но он делает это не потому, что до ужаса уважает отца, а потому, что так неплохо можно укрыться от ударов. И болит она не только от этого. Стоит парню коснуться поясницы рукой, как перед глазами ярко горят страшные воспоминания, он чувствует почти реальные прикосновения и вспоминает домогательства, думая, что он скоро всадит себе пулю в лоб, потому что какого чёрта такую сраную судьбу заработал себе именно он? Чем, мать твою, чем? Он всегда трёт себя в душе мочалкой так, будто хочет содрать кожу, и он действительно хочет избавиться от неё, потому что г р я з н ы й. Никто не сможет это понять.

Он действительно грязный.

И уже сломленный.

      — Снова, — голос Бэкхёна не похож на тот, каким был когда-то. Не такой мелодичный, совсем не приятный, а порядком прокуренный, голос уставшего от жизни человека, которому всё чаще хочется нажраться в хлам, чтобы забыться, уйти от этой поганой реальности. — Кёнсу, это край. Скоро я сойду с ума… — вдыхая никотин в лёгкие, он понимает, что хочет разорвать себе грудную клетку и сдохнуть. Так будет проще, наверное.       — Мне приехать, Бэк? — за это Бэк и любит его. Тихий голос Кёнсу приятно ложится в уши, и Бэк чуть улыбается, вспоминая лицо друга. Должно быть, он пьёт сейчас тёплый чёрный чай, без которого жить не может. И как бы он выдержал всё это, если бы не Кёнсу?..       — Не надо, — парень устало выдыхает и делает очередную затяжку. Не помогает.       — Опять куришь? — в голосе друга явно слышатся нотки осуждения, и Бэкхёна это здорово забавляет, ведь Кёнсу знает, что он не бросит это дело, да и незачем, но всегда делает замечания, не теряя надежды. А вот Бэк надежду уже потерял. — Давай сходим поесть куда-нибудь? Ты расскажешь мне всё.       — Нечего рассказывать, — Бэк сплёвывает на землю слюну, снова глотая дым сигареты, — всё та же дрянь. Хотя, на этот раз всё обошлось только ударами. — Он фыркает в трубку, неожиданно думая о том, что отец пожалел его, не сделав ничего… другого. Пока что. — Ты один дома сегодня?       — Ты можешь прийти, — голос Кёнсу успокаивает: — Ты же знаешь, для тебя я всегда найду место… — он явно хочет ещё что-то сказать, но Бэк уже выкидывает сигарету, с облегчением понимая, что пальцы наконец перестают дрожать от подкошенных нервов.       — Жди. Жди.