***
Ты слышишь мой голос? Я слышу твой шепот, Я делаю вдох: Вспоминаю тебя. Признай, что мы рядом, Но все же далеко. Ты знаешь меня? Я знаю тебя.***
МиРэ терзали сомнения. Она будто оказалась между двух огней. Между собственными мыслями, желаниями, чувствами и Им. А еще была Она, ее маленькая дочь… Их… И она нуждалась в любви, нуждалась в полноценной семье, в отце и матери. Но как объяснить этому маленькому, трепетному и ранимому комочку, что в этой жизни все не так-то просто, что добрый и хороший папочка, которым ДжиЕн, действительно, являлся для малышки, для нее, МиРэ, не такой уж и хороший? «Хорошо, что СоЕн еще маленькая», — размышляла МиРэ про себя, ведь будь СоЕн повзрослее, ушла бы она с матерью или же предпочла бы остаться с отцом? Или же заставила бы остаться МиРэ, приковала бы своими чистыми и невинными глазками к этому холодному и грубому человеку? И это страшно… Страшно, потому что реально, потому что возможно. Ведь сейчас она убегает не только от своего мужа, великого Квон Джи Ена, она убегает и от той жизни, что могла бы быть, той жизни, что вызывает мурашки по коже, что переполнена смертельной сухостью и равнодушием, что разит изменами и в том числе изменами самому или самой себе. Из раза в раз… МиРэ уже видела эту картину. Она представляла это… Да, она представляла. Хотела попытаться и даже пыталась перестроиться, пыталась стать такой, какой ее хотели видеть, такой, какой она никогда не являлась, такой, какой никогда не станет, потому что это будет уже не она. Это будет уже не она… Некто совершенно другой, дух, что вселится в это бренное младое девичье тело, дух… Пустой… Холодный… Эгоистичный… И жадный… Потому что жить станет только ради одного существа, ради нее, маленького комочка в руках. И она будет защищать свою единственную радость любыми способами, даже если это будет стоить собственной жизни. Но пока… МиРэ делала свои попытки избежать этого. Пока МиРэ еще могла это сделать.***
ДжиЕн был в бешенстве. Он с силой открыл входную дверь квартиры и почувствовал ужасающий гнев, сжигающий все, оставляющий после себя лишь выжженную землю, песок… И даже осколков не останется от его гнилой сущности. В воздухе чувствовался явный запах предательства, еще одной лжи, которую он не смог вовремя распознать и уничтожить. Пригрел змею на груди? Хорошо, что он еще не успел ее впустить… Слишком далеко! ДжиЕн прошел внутрь. Сначала перед глазами возникла прихожая, это отразилось болью в сердце. Он еще помнил тот день, когда впервые впустил её в свой дом. Её! Такую неправильную, такую слишком чужую рядом с ним, такую далекую, но с горящими глазами, готовыми бороться! Ясными, большими, карими глазами цвета темного шоколада. Горького шоколада. Именно такого, который ему нравился. Но который он не позволял себе есть в больших количествах, так как боялся… Что это может ему разонравиться, просто надоесть. А он не хотел, чтобы ему надоело. Ему нравился этот шоколад, и ради него он готов был потерпеть. Есть в день по одному или по два кусочка. Только для того, чтобы не рисковать. Но зато было так вкусно, что и не описать словами. Будто самая настоящая драгоценность. Она просто таяла и таяла… До следующего раза. Пока он опять не покупал еще одну плитку, которая грела его душу. ДжиЕн прошел еще немного. Вид у него был уставший. Да и походка была такая, будто ему на плечи свалилась целая Вселенная, не его Вселенная… Его — была далеко… И это неимоверно бесило, заставляло сердце сжиматься! Его маленькая Вселенная была далеко, его маленькая крошка была далеко… Перед глазами возникла гостиная. Просторная комната, обставленная в черном и красном тонах… В современном стиле. Говорил ему Су Хек, что не стоит доверять дизайн дома беременной женщине! Но ДжиЕн ведь не послушался… Потому что Она так захотела! А он уступил! Уступил! А это значит. Многое… Ведь он уступил… Здесь еще витал ее запах, эта гребаная ваниль. Как он ненавидел эту ваниль! Она была везде, окружала его со всех сторон, загоняла в клетку и не давала покоя. Душила!.. ДжиЕн не мог больше этого терпеть, вдыхать «это» в себя, впускать «это» внутрь, поэтому быстрой поступью он подошел к окну и распахнул его настежь. И плевать, что на улице холод, плевать, что там уже собрались тучи, и дождь уже начал накрапывать! «Кап. Кап… Кап…» — падали на его лицо дождинки. И становилось легче. Они будто смывали всю грязь и усталость, накопившиеся за последние годы. Они будто давали ему второй шанс, шанс все изменить. Начать сначала. Но для этого надо было вернуть… Её! Его маленькую… Самую нужную… Его малышку, СоЕн. В голове быстро начали шевелиться шестеренки. Что же делать? Что, черт возьми, делать?! Отпустить? Так просто. Просто отпустить. Дать им свободу? А кто даст ее ему? Кто позаботиться о нем? Кто сделает так, чтобы его сердце не заледенело окончательно? И плевать, что делает он это только ради себя! Плевать… Главное — не остаться одному. Ведь он догонит! Он догонит!.. И она должна знать. Зна-а-ать. Что он не простит её. Ни за что. Не простит. Если вдруг она решила сбежать… Если вдруг посмела… Хоть единая темная мысль в этой симпатичной головке. Хоть одна — и ей конец. Она больше никогда не сможет даже приблизиться к дочери! Да после такого она даже в Корею больше никогда не попадет, что же тут вообще говорить о его мыслях… Даже туда ей нельзя! Тем более туда! Да как она вообще посмела, как она посмела опозорить его? Как посмела дерзить ему? Не подписала… А ведь Ян и не хотел никуда ее отпускать. А все он, ДжиЕн… Он убедил ХенСока. Он пообещал ему, что все будет хорошо. Он пообещал, что она не обманет, поручился собственной головой! А она… Не подписала… Не подписала… После всего, что он сделал. Всего лишь какой-то маленький короткий миг, и пропасть между ними стала еще больше. Он хотел ей помочь… Хотел дать время… Хотел дать ей жизнь. Хотел… Но она… Не поняла. Не приняла. Захотела слишком многого. Чего он, ДжиЕн, дать не в силах. Захотела его сердце… Любовь? Какое забавное слово. Даже произнести его стоило глубокой мучительной сладости — боли… Слишком дорогая цена. «Не-воз-мож-но!» — твердило сознание. «Не смей!» — твердило сердце, потому что он уже ошибался. Потому что уже заранее знал, что вместо этой еще тихой ноющей боли придет что-то намного более сильное, что-то, что будет сильнее него, сделает из него тряпку… Сравняет с грязью. А он не мог этого допустить, просто был не способен! Холодный ветер… Наконец-то. А он уж думал, что этот ветер уже никогда не вернется. Но как же он ошибался… И теперь заплатит. Сполна! Этот ветер. Он проникал под кожу, въедался в самое нутро. Этот ветер — все, что осталось. Как же она подвела… В аэропорту. — Пошел ты нахрен, Квон Джи Ен! — ярко, четко, дико… — Пока, дорогой. Не скучай! — смело, необдуманно, рискованно… И… Ушла! POV ДжиЕн Тебе пиздос! Где бы ты ни была… Достану! Ушла? Нет, блять, правда ушла? Хотелось рвануть, да взять и оторвать эту тупую башку, раз уж она все равно ею не пользуется. Зачем человеку дана голова? Зачем, я вас спрашиваю?! Чтобы вот так вот убегать? Как полная идиотка?! Перед камерами… С ребенком на руках… Какой же для этого нужно быть… «Вот стерва!..» — думал ДжиЕн, глядя ей вслед. На её эти ноги… Длинные и аккуратные… Нет, не об этом сейчас речь. И когда он вообще начал замечать, какие у нее ноги? Так, соберись ДжиЕн. Надо выбираться из этого дерьма! ДжиЕн прикрыл глаза и вздохнул полной грудью, выпуская из себя частичку этого сумасшествия. «Какая же ты… Тва-а-арь!» — не мог успокоиться Квон. Даже двинуться было тяжело. Его будто приковали, будто залили в форму, как изваяние, будто взяли и вынули весь дух. Ниже живота заныло. В штанах было туго. «Блять, этого еще не хватало!» — рявкнуло подсознание. О чем он только думает в такой момент? Нашел время и место, чтобы наконец признать то, что у его жены весьма даже привлекательные формы и довольно привлекательный и дерзкий язычок… За который она поплатится. Ой, как поплатится. И пощады не будет никому! ДжиЕн открыл глаза. Они напоминали вино, дорогое, элитное, темное словно бездна. В них плескалась ярость, а на дне, если приглядеться, можно было разглядеть кое-что ещё, более древнее — искру, страсть. Ему бросили вызов? Его лидерские инстинкты не могли проигнорировать нечто подобное! Наконец, заметив, что друг оказался в беде, к нему поспешили остальные мемберы БигБенг, окруженные охраной. И уже через мгновение ДжиЕн был в безопасности. Но как же это было унизительно! Упустить добычу буквально тогда, когда та уже была в руках. Да, он бы и побежал, если бы не статус… Да, как он мог выбрать статус вместо своей семьи?! Как он посмел? Как же он слаб в своем величии… — Ты опоздал… — сказал шепотом ТэЯн. — Ты опоздал, брат, — озвучил он чуть громче, но ДжиЕну слышалось, будто это был крик, звонкий, обвиняющий… Обличающий?.. — Заткнись, — рыкнул Джи чуть громче, чем планировал (Не надо его учить! И жалеть не надо!). — Чего ж ты грустишь?.. — продолжил он с ядом. — Не надо притворяться. Я же знаю… Что она тебе нравилась. Что носился с ней, как с манной небесной. Что? Отшила тебя, да?! — проскрипел лидер сквозь зубы. «Неужели он это сказал?» — разлилось болью в сердце у Тэ. «Неужели я это сделал? Вот дерьмо!..» — сам ДжиЕн не мог поверить такой оплошности, но отступать было не в его привычках. Тем более он, действительно, так считал. Он видел… Он же в конце концов не слепой! Ви-и-идел… Как ТэЯн ходил за МиРэ, будто собака за куском мяса в надежде, что ему чего и обломится. «Ни за что! Не позволю!» — мелькало в голове у Джи, но он терпел, потому что это был Тэ, его лучший друг. И он делал вид, что не знает, что не видит. Что глух и нем. А это было не просто. Видел Бог, как это было не просто! Да все эти гулянки, измены — все… Все это было, потому что Джи чувствовал подвох, ложь… Совсем рядом. Совсем, совсем… И был бессилен, обезоружен. — У тебя что, крыша поехала?! — попытался достучаться до Квона Тэ. Но Джи устал… Действительно, устал… Не осталось сил даже отвечать, но он все-таки выдавил из себя: — Не. Приближайся. К. Ней. Больше. И это был конец, полный вынос мозга. Это был конец. Всему. — Ты же говорил, что она тебе не нравится? Ты видел, как она страдает из-за тебя? Ты видел?.. — не смог закончить Тэ, потому что кулак ДжиЕна достал до его челюсти раньше, чем он смог договорить. Этот удар, он стал рычажком. И в глазах ТэЯна тоже заплясали чертята. Это выходило из самого нутра. Это было диким и необузданным. Даже сам главный вокалист боялся себе в этом признаться, а как посмел это озвучить Джи? Как посмел выплюнуть правду так прямо, так легко?.. Как будто все было слишком уж очевидно. — Не тебе решать, — последнее, что произнес Тэ перед тем, как ответил на удар. ТэЯн бросился на Джи с небывалой яростью. Нельзя было даже подумать, что эти люди когда-то были друзьями. ДжиЕн не видел перед собой ничего, кроме предательства. Он не контролировал себя… Он хотел выплеснуть свою боль и ярость. Растерянность… Непонимание причины всей этой бури чувств. Да, он совершенно не понимал, что с ним. Казалось, будто он заболел. Прямо в сердце… Там горело. Сильно. Он врезал ТэЯну в нос, на руках осталась кровь. Кажется, сломал? У них же концерт… Да и пох сейчас. Только бы вылить куда-то эту грязь, только бы очистить душу. Но и ответ от противника не заставил себя ждать. Один удар в живот, другой — в челюсть. Слава Богу, Джи отскочил. Удар прошел по касательной и, видимо, все закончится лишь легкой царапиной. — Разнимите их! — послышался четкий приказ из уст Су Хека, бегающего, как последняя истеричка, и пытающегося разнять этих двоих. Остальные же не вмешивались. Не могли. Не смели этого делать. Потому что знали, что это должно произойти, что это, черт возьми, просто неизбежно! Только так данный конфликт может быть разрешен наименее безболезненно для группы. Хотя какой уж там… Безболезненно… Конечно, Дэсон хотел рвануть и разнять двух идиотов. Но его остановил Топ своим: — Не вмешивайся… Все может стать еще хуже. «Так и они все видели», — промелькнуло у Джи вместе с ударом, пришедшимся в голову. Боль. Яркая, сладкая. Спасение… То, что ему нужно. Боль… Через пару мгновений их уже разняли. Джи видел, как на него кричит Су. Но что ему ответить? «Как вы могли? Что вы устроили?!» Ха! А это смешно. Видимо, только ты, наивный Су, здесь ничего не знаешь и не понимаешь. «Хотя бы ты», — поправило сознание. — Отвезите его домой, — отдал еще одну команду СуХек, указывая на Квона. — Я сам, — послужило ему ответом. И никто не смог этому возразить, потому что в голосе этом был такой ад, такой гнев и пустота, что спорить? Хм, самоубийц пока нет. Так он и добрался до машины. Ужасная боль в голове… Горящая огнем кожа на руках… И тяжесть на сердце.