Промашка

      — И что?       — Ничего, — Забава сняла с себя сарафан, отстегнула бусы, рассыпала их по столу вязкой грядкой. — Он самый обычный.       — Я вижу, какой он обычный, — ехидно сказала Апраксея. — Сколько ты к нему уже бегаешь? Месяц растет, смотри, как бы у тебя кое-что не выросло.       Она руками показала перед собой круглый предмет, но Забава рассеянно скользнула по ней взглядом и села под гребни сенных девок. Волосы были ее гордостью, ради них она терпела прикосновения чужих рук — самой так не убрать, не украсить.       — Ну, сбегала раз, сбегала два, — просительно подала голос Апраксея, — пора и честь знать. Срамно ведь.       — Какая честь? — фыркнула Забава. — Княжью родню берут не за честь, а за приданое, так уж в любом виде сгодишься. Завалится к тебе на постель князюшко, грязный и пыльный, тут уж не до любви, знай понести старайся. Уж ты-то знаешь.       — А ему ты будто бы по любви сдалась? Помилуется с тобой, да забудет. У него таких, как ты…       Апраксея махнула рукой, подошла и села рядом, пальцами коснулась шеи Забавы, где цвел темный синяк — платок скроет, девки промолчат.       — Женатый ведь, — зачем-то добавила она.       — Вы меня тоже почти сговорили, — Забава фыркнула, мотнула гордой головой. — Что с того?       — Узнает дядька-то — на виселице кончит твой Ставр. Себя не жалеешь — его пожалей.       — Уже пожалела, — Забава непроизвольно коснулась камеи на груди.       Апраксея нагнулась, сощурила глаза и осторожно приподняла тяжелый диск в ладони, перекатила под светом.       — Подарок, что ли?       — Он. Больше, говорит, у меня ничего нет, возьми хоть его. Негоже девчонке без подарка от мужчины уходить.       — Странный какой-то. Женщина тут… А что написано?       — Буква нарисована, — засмеялась Забава. — Греческая. У него на руке такая же, выпуклая. Как наш «покой», вот тут.       Она показала Апраксее на тыльную сторону ладони, а потом, точно в задумчивости, поднесла ее к лицу и коснулась губами.       — И еще в одном месте, — добавила она, улыбаясь своим мыслям.       Княгиня только головой покачала — совсем сдурела девка. Замуж ее срочно надо отдавать, вот что. Там, глядишь, забудет чужого мужа, и подарки его срамные тоже. Ишь какой тяжелый, словно бы дорогой.       — Заморский?       — Наверное. Я не спрашивала.       — Я приберу, — Апраксея потянула с шеи Забавы цепь, но та перехватила ее руку и убрала от себя.       — Не трогай, — тихо и внушительно сказала она. — Поди к себе, я спать хочу. Устала сегодня, мочи нет.       Апраксея дунула в сердцах на свечу и вышла. Девки тоже тенями выскользнули из светлицы. Забава подержала в руках диск, встала, заперла дверь, засветила лучину и подошла к столу. В столе у нее был потайной ящик, в котором кроме украшений лежала еще стопка бересты, исписанная странными значками. Все они были похожи на буквицы, и Забава внимательно сличила, а затем отметила булавкой тот, что был нарисован на подарке, и не отмеченных осталось двенадцать. Тринадцать замысловатых иероглифов, знакомых по фотографиям тринадцати сгибов детских локтей.       По значку на локоть. По значку на диск. По диску на локоть.