И во тьме их сковать

ТОРИН ________________________________________ Прошло немало времени, прежде чем Зелёная Владычица снова пришла в кузницу к Торину. Он успел закончить серебряный обруч, над которым трудился во время прошлой встречи. На него ушло много часов кропотливой работы. Широкие, блестящие дубовые листья оплетали ободок, перевитые тоненькими стебельками ландышей и усеянные россыпями крохотных, словно капельки росы, жемчужин. Торин гордился своим необычным творением, даже несмотря на то, что на придирчивый взгляд некоторые маленькие веточки были выполнены немного неуклюже – но не совсем представлял, как теперь с ним поступить. В конце концов, решив при случае сделать подарок Фреис или бабушке, он отложил обруч в сторону и почти забыл о нём. Он уже углубился в работу над своим следующим, и гораздо более практичным, замыслом – хитрого плетения стальной кольчугой – когда Госпожа Йаванна снова появилась на пороге. На этот раз она была одна. Торин вежливо наклонил голову, с глухим смущением сознавая, что – полуголый, взмокший от пота, со спутанными волосами, прилипшими к лицу и плечам – выглядит не самым подобающим образом для встречи важной гостьи. Йаванна, впрочем, не подала виду, или же ей это было безразлично. Прежде чем он успел сказать хоть слово приветствия, она своим плавным скользящим шагом вплыла в кузницу. - Что-нибудь случилось? – Это было первое, о чём он подумал, увидев её. Вопрос сам сорвался с губ. Йаванна чуть заметно улыбнулась. - Ты всегда в первую очередь подозреваешь плохое, Торин Дубощит? – Она неторопливо прошлась по кузне, остановилась у наковальни, разглядывая незаконченную кольчугу. – Ты желал узнать о судьбе Бильбо Бэггинса из Шира. - Да. Желал. Йаванна пристально посмотрела на него. Торину не нравился её взгляд – слишком острый, словно бы исподволь, про себя, рассчитывающий, оценивающий, с чем-то похожим на затаённую хитрость. - Я принесла вести о нём. Тошнотворное предчувствие окончательности разлилось где-то глубоко внутри, и тут же полоснуло болью. - Он умер. - Нет, - сказала она. – Хотя должен был. Я пыталась призвать его к себе в Луга. Он прожил очень долго. Его срок подошёл. Но что-то его удерживает. Что это могло означать? Торжественный тон Йаванны вселял дрожь. Пламя горна как будто утратило жар, по потной спине побежали мурашки. - О чём ты, госпожа? - Жизнь, которая продолжается дольше отмерянного предела – не благословение. Это нечто тёмное, противное природе. То, что несёт с собой тень изгнанного зла. Догадка шарахнула ударом палицы в грудь, вышибла дыхание. Только одно. Одна единственная вещь могла сотворить с Бильбо подобное. Дис пришла в Чертоги совсем недавно и принесла известия о том, чем в действительности оказалось не раз выручавшее Отряд из беды колечко их Взломщика, подобранное в пещерах Мглистых Гор – как и о путешествии юного Бэггинса в Мордор, и о цене, которую ему пришлось заплатить за уничтожение Кольца. Много вечеров подряд гномы Отряда – те, кто уже был здесь, в Крепости – собирались вместе и слушали рассказы Дис о тьме, сгущающейся над лесами, бесчисленных ордах Урук-Хайев и кровавых сражениях разных племён Людей. Торин до сих пор не мог без содрогания думать о том, что нечто столь отвратительное и злое так долго находилось рядом с Бильбо. Страшной догадке до последнего не хотелось давать веры. - Я слышал, великая война в Средиземье была выиграна и мощь Саурона повержена. - Да, это так. Но всякое зло оставляет свой след. Торин понял, что не добьётся ничего, кроме туманных недомолвок. Он не стал настаивать. Какое ему дело до Саурона? Он спросил о единственном, что было важно. - Что с Бильбо? Что с ним будет, если ты его не призовёшь? - Его ждёт участь, которую ты не пожелал бы злейшему врагу, - прозвучал ответ. В глазах потемнело. - Что можно сделать? - Торин выталкивал слова сквозь сведённое горло, за гулом в ушах едва слышал собственный голос. – Что нужно сделать, чтобы ему помочь?! Всё тем же неспешным, плывущим шагом Йаванна обошла очаг и опустилась на скамью у стены. Складки её длинного платья струились по камням, словно колеблемое водой полотно водорослей. - Тебе знакома история Эрды и Эрагола? Хоббиты часто рассказывают её. В давние времена, когда хоббиты вольно бродили по Средиземью, в одной деревушке Людей жили молодые муж и жена, Эрда и Эрагол. Счастье улыбалось их дому, их сад плодоносил всем на зависть, а дети играли у их ног. Но однажды зимой Эрагол тяжко захворал, и ни один лекарь не умел помочь ему. Тщетны были молитвы и слёзы несчастной Эрды. Эру Илуватар в Своём Надзвёздном Чертоге, занятый судьбами мира, не замечал горя одной маленькой хоббитянки. Казалось, что надежды нет. Но храбрая Эрда так сильно любила мужа, что решилась сама отправиться к Эру и умолять его о милости. Она прошла по звёздному мосту Варды, и, явившись перед Ним, просила спасти её возлюбленного и не дать им разлучиться так скоро. Йаванна умолкла. Казалось, она не собирается продолжать. - И её просьба была исполнена? – спросил Торин. Йаванна смотрела на свои руки, лежащие на коленях. - Конец этой истории рассказывают по-разному, - сказала она. – Одни говорят, что Эру внял её мольбе и исцелил Эрагола. Другие – что, не дойдя до своей цели, она заблудилась среди звёзд и погибла, и Эрагол вскоре присоединился к ней в Лугах. Третьи же – что она вернулась домой, но Эрагол умер, не дождавшись её. - И кто же рассказывает верно? - Все сразу. Или никто. Это всего лишь сказка. - А если бы я попросил… если бы я захотел покинуть Чертоги…? - Ты не из моих Детей, - мягко прервала Йаванна. – Не в моей власти вывести тебя отсюда. Только твой Создатель решает, кому остаться или уйти из его владений. - Я никогда не слышал, чтобы гному было разрешено уйти, - медленно проговорил Торин. Чего она от него добивается? Он почувствовал растущее раздражение. – Мы дожидаемся здесь Последней Битвы и Возрождения Арды. Это наша судьба. Махал не позволил бы… Йаванна молчала. Задумчиво подняла руку, провела по волосам. Под тёмными как земля пальцами проклёвывались и распускались крохотные золотистые бутоны. Что-то удовлетворённо напевая, она сорвала их один за другим, заложила за широкий пояс платья. В уголках губ заиграла тень улыбки. - Неужели память тебя подводит? Моему дорогому супругу как никому другому известно, что это значит – пойти против воли своего Создателя ради любви. Или не он сотворил семерых Праотцев гномов, возлюбленных Детей своих, хотя не имел на это дозволения Эру Всеотца? Она говорила ровно, неторопливо, но глубоко под этим тягучим спокойствием таилась яростная, ужасающая мощь. Торин с трудом удержался, чтобы не отшатнуться прочь. Её похожие на гибкие стебли косы сами собой шевелились, лицо неуловимо менялось, струилось, мерцало, словно тревожимая ветром, скрывающая омуты и водовороты вода в быстрой реке. Это было непривычным, чуждым, и потому пугало. Сами они, гномы, дети камня, как и их Создатель, были иными – твёрдыми и неизменчивыми, как каменное ложе реки. Йаванна заметила его взгляд. Её глаза сверкнули: - Я напугала тебя, сын Траина? - Да. Его ответ пришёлся ей по душе. - Вижу, прямота говорит в тебе сильнее гордости. – Она на мгновение умолкла, обдумывая что-то. – Я дам тебе лишь один совет: когда придёшь к моему супругу с твоей просьбой, не забудь упомянуть о том, что друг, которого ты хочешь спасти, страдает из-за злых деяний Саурона. Непроизнесённый вопрос так и обжигал язык, но Йаванна вскинула развёрнутую ладонь, будто ставя преграду: - Нет, эту повесть ты от меня не услышишь. Хотя тебе должно быть известно, что майа Саурон некогда был преданным учеником моего мужа? Торин едва сдержал проклятие: - Во имя…! Нет. Я этого не знал. - Как многое и как непредсказуемо меняет время, - сказала она с грустью. – Не будь поспешен и ничего не говори, не обдумав как следует. Торин кивнул. Наступило молчание. Йаванна поднялась и сделала шаг к двери. - Задержись на минуту, госпожа. – Торин взял с полки у стены серебряный обруч, тот самый, и протянул его ей с поклоном. – Я прошу тебя принять это в знак моей признательности. Йаванна не поблагодарила его ни улыбкой, ни словом – но, бережно приняв обруч из его рук, возложила на свою увенчанную волнующимися прядями голову. - Да сопутствует тебе удача, Торин Дубощит, - были её последние слова. *** Главный пиршественный чертог – высокая просторная зала в самом центре Крепости, с дюжиной никогда не гаснущих очагов, яркими шёлковыми знамёнами, развешанными по стенам, и рядами столов из до блеска отполированного красного дерева – в любое время дня был полон светом и весёлым гомоном собравшихся гномов. Ночью Торин так и не смог уснуть. Слова Госпожи Йаванны без устали крутились у него в голове. В конце концов, голод выгнал его из его одинокой постели и привёл сюда. - Дядя! – Фили помахал рукой. – Иди к нам! Торин подошёл. Старший племянник потянул его за рукав, усаживая рядом. - Дядюшка Даин как раз рассказывал, как сражался с Урук-Хайами у ворот Дейла… - …в сто первый раз, - докончил Торин. – Эту байку все уже наизусть знают. Даин громогласно рассмеялся, дёрнув себя за рыжий ус. - Завидуешь, братишка? – поддел он. – Сдаётся мне, ты тоже не отказался бы попробовать свои силы против этих тварей. Ух, немало чёрных голов я порубил, прежде чем они добрались до меня! Кили насмешливо фыркнул: - Я бы в два счёта с ними разделался! Всё это повторялось уже далеко не впервые. Как и следовало ожидать, Даин добродушно отвесил ему подзатыльник. - Ха, посмотрел бы я на тебя, парень! Это тебе не плюгавые гоблины. Здоровущие ублюдки – требуется кое-что посерьёзнее той деревянной игрушки, которую ты по недоразумению зовёшь луком, и пары карманных ножичков, чтобы расправиться хотя бы с одним! Фили прыснул, не отрывая губ от доверху полной кружки с пивом. Большущий шмат пены сдуло на Кили, прямо за вырез кафтана. Кили в сердцах стукнул брата кулаком по бедру, отвернулся и уставился в свою тарелку, обиженно надув губы. Торин не смог удержать улыбку. Да, кузен Даин никогда не лез за словом в карман. Но за грубоватой наружностью и далёкими от изысканных манерами скрывались государственный ум и несгибаемая воля. Он был способным и мудрым правителем. Мысль о том, что Эребор под его рукой возродится и будет процветать, как в прежние времена, стала одним из немногих утешений в первые годы Торина в Чертогах. Пока Фили и Кили продолжали о чём-то тихо препираться, Даин повернулся к Торину и смерил его острым прищуренным взглядом из-под лохматых бровей. - Ты что-то замышляешь, братец, - объявил он, едва не потирая руки от предвкушения. - Ты чего это? Уж не напился ли с самого утра? – резко оборвал Торин. - Ага, в точку попал! А кроме того, я знаю, какой у тебя бывает вид, когда ты что-то замышляешь. А ну выкладывай, что задумал? Торин возмущённо зарычал. С грохотом отодвинул скамью и прошагал вдоль стола дальше, туда, где через несколько скамей расположился Трор. Дед был занят починкой фреринова поломанного зажима для бороды, одновременно вполголоса распекая Фрерина за небрежность. Тот вполуха слушал дедово ворчание и увлечённо набивал рот медовым печеньем. Порой, глядя на брата и племянников, Торин задумывался, как часто отцу с дедом приходилось вопрошать, за какие грехи праотец Дурин послал им таких потомков. - Доброе утро, Торин, - сказала мать. Она искоса поглядывала на Фрерина с чем-то похожим на покорность неизбежному. Трор неразборчиво буркнул что-то, не отрываясь от работы. Торин коротко прижался лбом ко лбу Фреис, сел и потянулся за тарелкой. Тем временем в чертоге становилось шумно, всё новые гномы входили и рассаживались за широкими столами. Скоро пришёл Траин. Ласково поцеловал жену, уселся с кружкой тёмного пива и старой книгой. Торин молча ел, слушая говор и смех, доносящиеся со всех сторон, пока громкие возгласы у одного края залы не привлекли его внимание: гномы приветствовали Махала, остановившегося у стола Широкобоков. В животе начали прорастать ледяные иголочки страха. Махал часто приходил в пиршественный чертог, делил трапезу и беседовал с гномами на равных. Чем сегодняшний день отличался от прочих? Тёплые пальцы брата вдруг обхватили его потную ладонь. - Торин, - прошептал Фрерин ему на ухо. – Что с тобой? Ты сам не свой. Торин не ответил. Он напряжённо следил за тем, как, взрывом жизнерадостного смеха завершив беседу со старейшиной Широкобоков, Махал идёт к столу Длиннобородов и усаживается у противоположного конца, рядом с принцессой Динрис, любимой дочерью Дурина. Взгляд Торина, конечно, не остался незамеченным. Махал поднял голову, встретился с ним глазами и улыбнулся – снисходительно, как показалось Торину. - Ты хочешь что-то мне сказать, Торин Дубощит? – голос громыхнул на весь чертог. Все головы как по команде повернулись к Торину. Что ж, если он надеялся изложить свою просьбу наедине, у Махала оказались на этот счёт другие планы. Отступать было некуда. Удалось бы ещё разжать словно судорогой сведённые челюсти. - Не тяни, парень. Балрог от старости окочурится, покуда ты наберёшься храбрости, - Махал свёл брови. – Нет у меня времени на ерунду. Сбоку раздался предупреждающий шёпот деда: - Торин. Не заставляй его ждать. И обеспокоенный голос Фрерина: -Брат? Торин глубоко, медленно вдохнул. Так же медленно выдохнул. Подумал о Бильбо. Бильбо, с лицом белым от ужаса, цепляется тонкими руками за безжалостно сдавившие ему горло пальцы Торина. Бильбо радостно смеётся, запрокинув лицо к солнцу, в беорновом саду. Слёзы в глазах Бильбо, его сбивающийся умоляющий шёпот, нежность их последнего прощания. Ради Бильбо. - Я прошу твоего позволения покинуть Чертоги, - сказал Торин. Привстав со скамьи, Махал со всего размаху обрушил свой могучий кулак на столешницу. Подпрыгнули и зазвенели тарелки, покатилось несколько перевёрнутых кубков. Все разговоры смолкли как обрубленные. - Что?! – в гробовой тишине громоподобный рык раскатился по зале. – Что ещё за безумие? Покинуть?! - Я должен отправиться в путешествие. Чтобы прийти на помощь другу, если смогу. Мой друг болен, - Торин вспомнил совет Зелёной Госпожи. – Он пострадал из-за чёрных деяний Саурона. Огромное, оглушающее молчание опустилось на чертог. Ни шёпота, не шелеста одежды, ни вздоха. Словно сам воздух окаменел. Махал сидел неподвижно как изваяние. В глазах клокотали тьма и боль – та боль, что говорит о поруганном доверии, о предательстве близкого. О ране, нанесённой эпохи назад, но кровоточащей до сих пор. - Ты дерзаешь, - выдохнул он, - просить о том, чего я ещё не позволял ни одному гному. - Прошу, разреши мне помочь ему. – Торин отвёл на мгновение глаза. Встретил устремлённый на него взгляд матери, её изумление и страх – как безмолвный крик. – Если любовь твоих Детей дорога тебе, дай мне возможность искупить боль, которую я некогда ему причинил. Мрачнее грозовой тучи, Махал молчал целую вечность. Торин не желал прятаться от надвигающейся бури. Смотрел прямо, расправив плечи, в лицо неизбежному, и чувствовал, как мелко дрожат вцепившиеся в его руку пальцы Фрерина. - Я отпускаю тебя. – Наконец с вескостью выносящего приговор судьи провозгласил Махал. Каждое слово резало как острая грань алмаза. – Отправляйся в свой поход. Ты волен путешествовать куда угодно в пределах Амана. Но знай, Торин, сын Траина: если ты задержишься в одном месте дольше, чем на семь дней, ты останешься там навсегда и никогда не вернёшься к родне в мои Чертоги. Торин услышал, как рядом сдавленно ахнул отец. Ладонь брата стальными тисками сомкнулась на его руке. Махал медленно поднялся – с трудом, как будто каждое движение причиняло ему боль, – и, не добавив больше ни слова, вышел из чертога. Из очагов с гневным треском взметнулись высокие, ослепляюще-яркие языки пламени, и тут же снова опали, оставив после себя густые хвосты дыма. Когда в разразившейся тишине прозвучал голос кузена Даина, Торину показалось, что он самую малость дрожал: - Ну, и что я говорил? Отсохни под корень моя борода, если я был неправ! *** Новость распространилась по Крепости со стремительностью пожара, подхваченного ветром. Потому не стало неожиданностью, что весь бывший Отряд – те из Отряда, кто уже жил в Чертогах – тем же вечером собрались вместе и направились в комнаты к Торину. Их было пятеро, из десяти переживших первую битву за Эребор. Бифур первым присоединился к Торину с племянниками – смертельная лихорадка забрала его всего полгода спустя после битвы. Следующим был Бофур, попавший под обвал в одной из алмазных копей в Горе. Затем, ещё несколько лет спустя, какой страшный удар ждал их всех, когда они встретили Балина, Оина и Ори, и услышали от них о подземном ужасе Кхазад-Дума. Сейчас, толкаясь плечами и подбадривая друг друга, все они переминались на пороге. - Итак, - начал Балин, вопрошающе глядя на Торина, как только тот отворил дверь. – Похоже на то, что ты снова впутался в неприятности. Торин постарался не давать воли раздражению и молча впустил их в комнату. Прошедший день выдался далеко не из лучших. Утром, за столом в пиршественной зале, мать взяла его за подбородок и долго смотрела в глаза, а потом, так и не проронив ни слова, вышла и заперлась у себя в мастерской. Несколько часов подряд вся Крепость вздрагивала от яростных криков Трора. Траин чуть не со слезами умолял его пойти к Махалу и взять свои слова обратно. Торин переносил всё это с обречённой стойкостью мученика, а когда терпеть больше не осталось сил – закрылся в своих комнатах, слабо надеясь, что это было не слишком похоже на бегство. Едва гномы успели войти, как Бофур намётанным взглядом знатока обнаружил на маленьком столике в углу бутылку с пряным вином и не теряя времени наполнил тут же извлечённые из шкафчика бокалы. Все расселись вокруг стола, ожидая рассказа Торина. Он не стал скрывать ничего. Какая-нибудь незначительная деталь могла легко ускользнуть от его внимания, но, будучи замечена его друзьями, эта мелочь окажется ему полезной. Фили и Кили слушали, разинув рты, как мальчишки сказку о чудесах, его рассказ о Зелёной Владычице. У Ори, похоже, уже чесались руки поскорее добраться до пера и чернильницы и записать историю Эрды и Эрагола. Все они – так же, как и он сам – гневом и болью встретили известие о грозящей Бильбо участи и засыпали Торина таким количеством вопросов, что он вскоре потерял терпение. - Во имя наковальни Дурина, я не знаю! – вскипел он. – Я не знаю, почему она пришла ко мне, и куда мне теперь идти. Я не услышал от неё ничего, кроме хоббичьей сказки и намёка, что мне нужно покинуть Чертоги. Бофур тихонько присвистнул: - Не слишком-то тебе помогла эта красотка, а, Торин? Бифур, возмущённый столь вопиющей непочтительностью, гневно засопел и толкнул кузена локтем в бок. - Возможно, она хотела сказать, что тебе следует отправиться в Валинор, - предположил Балин, рассеянно поглаживая бороду. Всё то время, пока Торин рассказывал, он сидел молча, не задавал вопросов и только хмурил лоб в раздумье. Теперь Торин надеялся, что его самого хитроумного советника осенит мудрая мысль. – Для того, чтобы там ты сам выяснил, что тебе делать дальше. Потому она и не пожелала ничего больше открыть тебе. Но, быть может, эльфам что-нибудь известно. Торин предпочёл сделать вид, что не заметил, как при слове «эльфы» загорелись глаза у младшего племянника. - Да! Именно, дядюшка! Зелёная Госпожа хочет, чтобы ты сам пришёл к Бильбо в Валинор. - А может, это сами остроухие всему виной,- мрачно пробурчал Оин. – Подумать только – жить в таком месте, где кругом никого кроме эльфов. От этого любой заболеет! Кили ухмыльнулся во весь рот: - Ха, я вижу, ты всё ещё готов бороду сжевать с досады, что Тауриэль оказалась лучшим лекарем, чем ты! Оин сердито зыркнул на него из-под бровей и притворился, что не расслышал. - Но что я смогу сделать для Бильбо в Валиноре? – прервал Торин. – Если ему причинило вред чёрное колдовство Саурона, чем я помогу против него? - И всё же, ты ведь сперва спросил её о Бильбо, а уже потом она рассказала тебе всё это. Значит, на то должна быть причина, - напомнил Балин, задумчиво пригубляя вино. – Чего же она от тебя добивается? Торин вздохнул и сжал пальцами виски: - Хотел бы я это знать. - Мы пойдём к Эру! – не моргнув глазом объявил Фили. Как будто на свете не было ничего проще! – Как та хоббитянка из сказки Госпожи Йаванны. Для того она её тебе и рассказала. Для чего ещё? Бофур поскрёб подбородок: - Всё это просто замечательно – но как, скажите на милость? Звёздный мост, оно может, и в самый раз для босоногой хоббитяночки. Да только, сдаётся мне, не для наших грубых сапожищ! Проломится, и всё, пиши пропало, загремим мы с вами прямиком в Чёрную Бездну! Какое-то время все молчали. - Если мы пойдём к эльфам, мы сможем спросить у них, - продолжил гнуть своё Кили. - Если они захотят помогать гномам. - Насколько мне известно, - сказал Ори. – В Валиноре никогда не жил никто, кроме эльфов. Раз уж они сделали для Бильбо исключение и разрешили поселиться там – это значит, он у них в большом почёте. Они помогут нам, если это будет означать, что они помогают ему. - А книгочей наш дело говорит! – Бофур с воодушевлением хлопнул Ори по плечу. - Ты кое о чём забываешь, - покачал головой Балин. – Мы не знаем туда дороги. Никто из нас не выходил за пределы этих Чертогов. И ни один гном никогда не делал этого. Я прав, Ори? Что скажешь? Ори нахмурился, теребя свои короткие косички. - Скажу, что прочёл много книг, но не припомню, чтобы хоть в одной мне попалось землеописание Валинора. И вообще чего-либо, что находится там, за пределами. Конечно, есть старинные легенды, но они не сообщают ничего определённого. Думаю, что, если здесь когда-нибудь и существовали записи об этом, то теперь их нет. Бофур беззаботно передёрнул плечами: - Подумаешь, нашли о чём переживать! Ничего проще – выйдем, да и пойдём себе прямо вперёд. А как встретим кого, будем спрашивать у каждого, не видали ли они старого хоббита где-то тут поблизости. Делов-то. Мы в два счёта его разыщем! - Мы, - ровным голосом повторил Торин. - Ага, - Бофур заулыбался во все зубы. – Уж не ждёшь ли ты, что мы отпустим тебя на такое дело одного? А что, как в старые добрые времена, да? Топать куда глаза глядят, чтобы вытащить нашего хоббита из какой-нибудь передряги. – Он замолчал и задумчиво покрутил ус. – Хотя по правде говоря, это он нас вытаскивал. Наш храбрый маленький Взломщик. Что бы мы без него делали. - Нет. Это не обсуждается. Я иду один. Тут поднялся оглушительный шум. Фили и Кили вскочили на ноги, громко перебивая один другого, и даже кроткий Ори весь покраснел от возмущения. Торин решил, что на сегодня с него довольно криков, молча отвернулся от них и прошагал к очагу в дальний конец комнаты. - Довольно! – Балин призвал остальных к тишине. - Ты ожидал чего-то другого? – с упрёком сказал он Торину. – Бильбо стал родным всем нам. А у гномов не в обычае бросать родичей в беде. Торин глубоко вздохнул. - Всё это время я… не позволял себе думать о нём. – Балин подошёл и остановился рядом, его пальцы мягко, ободряюще сжали локоть. – Я должен идти, Балин. Должен сделать это ради него. - Мы не отговариваем тебя, Торин. Но, хочешь ты того или нет – мы идём вместе с тобой. *** Фрерин подкараулил его у дверей спальни на следующее утро. - Я тоже иду, - не дав Торину опомниться, заявил он. - Нет. - Ты мне не запретишь! – Фрерин прислонился к косяку и с вызывающим видом сложил руки на груди. – Я говорил с отцом. Он сказал, мне пойдёт на пользу немного проветриться. - Неужели? Прямо так и сказал? - Ну, не то чтобы слово в слово… Не смотри на меня так, Торин! Ты столько всего пережил и повидал. Такие приключения! А я? К тому же, что может нам грозить? Мы уже умерли и не умрём второй раз. - Ты не слышал, что сказал Махал? Если что-то пойдёт не так, и мы задержимся – застрянем и не сможем вернуться. - Я не глухой, я всё слышал! – Брат упёр в него сверкнувший непокорством взгляд и припечатал свой самый сильный довод: - И не забывай о Дис! Когда наша сестрица вознамерится подвесить тебя за косицы к потолку за то, что снова забираешь с собой парней – тут-то и скажешь спасибо, что я на твоей стороне. - Я не стану подвергать тебя опасности. Глаза Фрерина загорелись слишком хорошо знакомым упрямством. - Ты ничему меня не подвергаешь. Я давно взрослый. Я решаю сам, и моё решение – я иду вместе с братом. Торин только вздохнул, в который раз спрашивая себя, в какое же безумие он втравил их всех. *** Ори всё-таки удалось отыскать кое-что, что могло им помочь – а вернее, несколько обтрёпанных листов, исписанных выгоревшими от древности чернилами, загадочным образом оказались вложены в одну из книг у него на столе, хотя он прекрасно помнил, что днём раньше их там не было. Это был рассказ о гномьей королеве, которая в очень давние времена путешествовала по Аману. Среди прочего там упоминалась дорога, пролегающая вдоль берега Внешнего Моря и ведущая к эльфийскому побережью. Ну что ж – немного, но лучше, чем ничего. Начало было положено: они двинутся на запад, к морю, и будут уповать на то, что мимо целого города уж как-нибудь не промахнутся. - Это безрассудно. Но не более, чем когда тринадцать гномов и хоббит снарядились в поход, чтобы отвоевать гору у дракона, - пожав плечами, сухо заметил Балин, когда Торин спросил, что он об этом думает. Торину пришлось с ним согласиться, хотя ему тоже всё это не слишком нравилось. Остальные не разделяли их опасений. Во-первых, они считали все ждущие их трудности неизбежными на пути к их непростой, но благородной цели. А во-вторых, предвкушали увлекательное приключение, по которому давно стосковались их неугомонные сердца. Все заранее радовались будущей встрече с их Взломщиком, несмотря на то, что произойти ей предстояло в столь мрачных обстоятельствах. Фили и Кили пребывали бы в таком же незамутнённом восторге, как и Фрерин, если бы не первое и главное препятствие, которое им предстояло преодолеть: их мать. - Нет, - лицо Дис было высечено из камня, а пальцы не дрогнули на рукояти молота. – Нет. Даже думать не смейте. Кили был готов взорваться возмущением, но Фили – всегда более сдержанный и чутко улавливающий настроение матери – опередил брата. - Amad, - тихо сказал он. – Пойми, пожалуйста. Это дело чести. Бильбо нам не чужой. Он родня. В походе он не раз спасал наши жизни. Кем мы будем, если бросим его? Как невыносимо трудно было смотреть в синие глаза Дис и видеть закипевшую в них боль – всего на мгновение, прежде чем она овладела собой, и её лицо вновь непроницаемо замкнулось. Дис тяжело уронила молот на наковальню и повернулась к Торину, молча стоявшему около мехов. - Сестра… - Нет, - она подошла и остановилась совсем рядом, почти касаясь его. Твёрдая, яростная, непримиримая. И вдруг, словно вспышкой, Торин увидел перед собой прежнюю Дис, юную Дис на состязаниях в честь Дня Середины Лета, бесстрашно вызывающую на бой парней вдвое больше себя и встречающую противников свирепым задором и хищной молнией белозубой улыбки. - А теперь послушай меня, - сказала она спокойно, опасно понизив голос. – На этот раз сидеть сложа руки и смирно дожидаться вашего возвращения я не останусь. Ни за что. И только попробуй возразить. Торин не пробовал. Что можно сделать против столь несгибаемой решимости? Родись сестра мужчиной – каким королём она могла бы стать! Несколько дней, и ещё немало споров, ушли на то, чтобы подготовить всё, что понадобится в походе для отряда из десяти гномов. Было похоже, что их числу предстояло увеличиться ещё на одного: узнав, что его жена и сыновья отправляются с Торином, Вили тоже захотел идти. - Вили останется здесь и присмотрит за матерью и отцом, - просто ответила Дис, когда Торин спросил, не станет ли их одиннадцать. Про себя Торин не сомневался, что этому заявлению сестры предшествовала громкая и бурная семейная сцена. Но Вили, лишённый фамильного упрямства Дуринов, был куда сговорчивее и рассудительнее его самого, и Торина немного утешила мысль о том, что их родители не останутся совсем одни. Наконец необходимые приготовления были сделаны – несмотря на то, что, к неутихающему неудовольствию приверженного порядку во всём Балина, они и сами не очень представляли, что им потребуется в первую очередь, куда приведёт их дорога и с чем они могут столкнуться. Земли, лежащие за пределами Чертогов Махала, были для них тайной намного большей, чем все дремучие леса и непроходимые горные цепи Средиземья. Их походу предстояло стать путешествием в неведомое. Съестные припасы – в первую очередь то, что долго не портилось и занимало поменьше места – были собраны и упакованы. Хотя казалось маловероятным, чтобы им могла грозить повторная смерть от голода, проверять это на себе опытным путём никому не хотелось. Также оставалось неясным, потребуется ли им защищаться от какой-либо опасности. Но ещё ни один гном, достойный вплетать родовые бусины в косы, не отправлялся в путь безоружным. Дис несла на перевязи за спиной два боевых топора, а в ножнах у пояса – лучший кинжал Вили. Кили, верный себе, вооружился луком, Фили – своей неизменной коллекцией ножей. Фрерин взял любимое копьё Трора – как сильно подозревал Торин, позаимствованное без согласия деда. Руки Торина до сих пор тосковали по вселяющей уверенность и силу тяжести Оркриста, но что за польза вздыхать о невозможном? В Чертогах у него было достаточно времени, чтобы выковать много оружия, и он выбрал себе подходящий клинок, мощный и превосходно сбалансированный. Остальные тоже вооружились кто чем, а Бофур вдобавок прихватил свою неразлучную скрипку. Всё было готово. В назначенное утро вдоль всего коридора, что вёл из глубины Крепости к главным воротам, у каждой боковой двери, на всех примыкающих сверху террасах и балконах собралась такая толпа гномов – машущих руками, благословляющих, выкрикивающих пожелания удачи и лёгкой дороги – как будто вся Крепость до единого гнома вышла проводить отряд. Торину даже почудилось, что он заметил в толпе своего деда. Поклясться в этом, впрочем, он не был готов. У ворот стояли Махал и Йаванна. Торин приблизился – остальные девятеро цепочкой вслед за ним – и невпопад подумал, что Махалово выражение лица могло бы показаться забавным, если бы не было таким пугающим. Его щёки пунцовели от гнева, и только тонкая рука Йаванны, лежащая у него на плече, удерживала от неминуемой вспышки. Он ударил рукоятью своей золотой секиры в каменный пол, и ворота распахнулись. - Иди же, - отрывисто, резко сказал Махал. – И помни, о чём я предупреждал. - Да будет путь твой лёгким, - Йаванна встретилась глазами с Торином, подняла руку и коснулась обруча, украшавшего её лоб. – А небо безоблачным. И поспеши! Краем глаза Торин заметил, как взволнованный Фрерин крепче стиснул рукоять копья, и почувствовал, что его собственное сердце подскакивает к горлу, мечась между воодушевлением и страхом. Один за другим они вышли наружу, и створки ворот с глухим стуком захлопнулись у них за спинами. ________________________________________ ФРОДО ________________________________________ Когда Фродо подошёл к дому Элронда в Валмаре, запыхавшийся и намеренный во что бы то ни стало воспротивиться попыткам отослать его обратно, Владыка, похоже, не особенно удивился, увидев его на пороге. - Гэндальф предполагал, что ты не заставишь себя долго ждать, - он приветствовал Фродо радушной улыбкой. – Входи. Дождёмся Галадриэль, она вот-вот должна прийти. Надо сказать, что недавно обретённая решимость Фродо подверглась некоторому испытанию, когда он понял, что весь путь до Валмара ему предстоит проделать в одиночку. Город Колоколов располагался не на самом побережье, в бухте Эльдамар, а на некотором расстоянии вглубь страны. Чудесный, полный света город, с его воздушными серебряными арками, острыми шпилями и сверкающими мостовыми. Фродо уже доводилось в нём бывать, когда его звали гостем на праздники. Но дорога туда – хотя на ней и не могло повстречаться никакой опасности – пролегала через загадочные, странные земли. Всё в Бессмертном Краю было иным, чуждым, и оттого исподволь подкрадывалась тревога. Даже ход времени и расстояние – то, что он привык считать незыблемым – не оставались неизменными. Они растягивались и сжимались по каким-то только Валар ведомым законам. Во время своих прогулок Фродо мог, как ему казалось, часами бродить по лесу, чтобы потом обнаружить, что не удалился от ограды дома и на расстояние брошенного камня. Когда он пытался вызвать в памяти знакомую ему дорогу в город, то мог бы дать руку на отсечение, что она занимает не больше получаса – хотя и знал, что до Валмара много миль пути. Всё же, приняв решение, Фродо не позволил мыслям о странностях Валинора сбить и поколебать себя. Он убедился, что утомлённый Бильбо дремлет, уютно устроенный в кресле, торопливо бросил в заплечный мешок кое-что перекусить ко второму завтраку и почти бегом припустил в сторону города. Усыпанные песком и мелким гравием тропинки побережья сменились бескрайними золотистыми полями пшеницы и подсолнухов. Ни дерева, ни кустика не росло на мили вокруг. День стоял мягкий и пасмурный, дул приятный тёплый ветерок. Серовато-белёсое небо словно пропиталось лучами невидимого за облаками солнца и матово светилось всё целиком. Фродо спешил, стараясь не особенно зевать по сторонам на открывающиеся виды, и, чтобы занять себя, обкатывал в уме свой план. Всю предыдущую ночь он провёл без сна, размышляя, вспоминая, сопоставляя – и одно воспоминание из времён похода с Братством ожило в памяти ярче прочих. Это было одним пронизывающе холодным вечером в Мглистых Горах. Хотя солнце ещё не село, и можно было продолжать путь, все закоченели и валились с ног от усталости. Арагорн сжалился над ними и объявил привал. Они сидели, съёжившись и выбивая зубами дробь от холода, под нешироким выступом скалы, единственным укрытием, которое смогли найти. Мерри с Пиппином тесно прижались к Фродо с двух сторон в поисках тепла. И тогда, чтобы отвлечь и развлечь их, Леголас рассказал им легенду Айнулиндалэ. - Давным-давно, когда Эру дал бытие Эа, Вселенной, Он призвал к себе Айнур, ибо желал Он создать мир, что станет домом для Его Детей. – Фродо как наяву слышал певучий голос, ведущий неторопливый, и впрямь напоминающий песню рассказ. – И было так, что четырнадцать благословенных Айнур спели Айнулиндалэ, Песнь Творения, и Арда пришла из небытия в бытие. Ветры Манвэ полетели над ней, животворя своим дыханием, воды Ульмо наполнили её моря и реки. Молот Ауле укрепил земную твердь, а в его жарком горне зажглось неугасимым огнём солнце, и Манвэ вознёс его высоко в небо. Сияющая Варда ступала по небесному своду – звёзды загорались вслед её шагам, и искусница Вайрэ сплетала их в созвездия. Йаванна укрыла голый камень мхом и травами, вырастила бескрайние леса, и Оромэ хранил лесных зверей. Глядя на красоту созданного сестрой, Ниенна плакала от радости, и её слёзы, падая на землю, пробуждали к жизни спящие цветы. Вана коснулась их, и они распустились, вечно-юные в первую весну мира. Лориен и Эстэ бродили в цветущих садах, сохраняя образы и видения всех дивных, восхитительных вещей, которые встречали там, для того, чтобы наполнить ими сны Детей. По велению Мандоса солнце опускалось за горизонт, и высоко восходила луна – так, чтобы Дети, следя за движением светил, могли исчислять ход времени. Кроткая Нэсса беззаботно танцевала в молодой траве, и радость озаряла сердца всех, кто слышал её смех. И наконец настало время, назначенное в замыслах Эру, и Он привёл в Арду Своих Детей – Людей и Эльфов. Леголас покосился на Гимли, внимавшего в несвойственном ему почтительном молчании. Светлые глаза сверкнули лукавством: - И вместе с ними в мир пришли Праотцы Гномов, сотворённые дерзким Ауле в его нетерпении, ибо в Своей неизреченной милости Эру принял их как собственных Детей. На это Гимли насмешливо хмыкнул, разрушив торжественное очарование момента. Но Фродо всё равно подумал, что повесть Леголаса была прекрасна и возвышенна. Хоббиты нечасто рассказывали о Валар, за исключением разве что Госпожи Йаванны. Каждую осень после сбора урожая по всему Ширу устраивались недельные празднества в её честь, и Фродо всегда нравилось слушать посвящённые ей песни. В остальном же, народ Шира не искал у Валар знаний и мудрости, как это делали эльфы, и не молился им подобно людям. Если что-то подобное и происходило давным-давно, во времена юности Арды, то с тех пор было забыто. Сейчас хоббиты почитали только добрую землю, которая так щедро их одаривала. Пока Фродо жил в Средиземье, для него, как и для любого хоббита, Валар были не больше, чем смутно знакомыми образами из полузабытых детских сказок. Но здесь, в Благословенном Краю, свидетельства их присутствия и власти были столь же очевидны и неотменимы как восход солнца. Сказка стала явью, и давний рассказ Леголаса воспринимался совсем по-иному. Фродо не терпелось поделиться с Элрондом зародившимся у него планом. - А что, если… - он не стал дожидаться, пока они поднимутся по лестнице на террасу. - Живя здесь, я много слышал о великой силе Айнур. Что, если мы отведём Бильбо к ним? Может быть, они помогут? Элронд колебался с ответом. - Мы тоже об этом думали, - признал он словно бы нехотя. – Но видишь ли, Фродо, предел есть даже у могущества Валар. Мелькор – тебе он без сомнения известен под именем Моргот – некогда был сильнейшим среди них, до тех пор, пока не восстал против Эру. Его неутихающая злоба влилась в Кольцо Саурона, его верного прислужника. И мы не знаем, по силам ли даже Манвэ, могущественнейшему в Амане, исцелить рану, нанесённую коварством Моргота. Элронд вздохнул и потёр пальцами виски, как будто это могло прогнать тяжёлые мысли. - Боюсь, это ни в чьей власти, кроме самого Эру. Ну что же, если так… Решиться было легко: - Тогда я пойду к Нему. Элронд замер посередине шага. Неловко поставил ногу на ступеньку, чуть не запнулся о полу длинного одеяния – если бы Фродо не видел собственными глазами, вряд ли бы поверил! - Нет, - резко сказал Элронд. – Это невозможно. Никому не попасть в Предвечный Чертог Эру. Он за пределами владений Варды. - Но как же… - сбивчиво начал Фродо. - Я ведь знаю эту историю! Бабушка рассказывала её мне. Про хоббитянку, которая… Его прервал голос Гэндальфа. Волшебник громко приветствовал их откуда-то сверху: - А, вот и ты наконец, мой мальчик! Что-то ты задержался, я ждал тебя раньше. Будь на месте Элронда кто-нибудь другой, без сомнения он бы насмешливо возвёл глаза к потолку. Но, разумеется, такое не подобало преисполненному величавого достоинства эльфийскому Владыке. Элронд ограничился тем, что покачал головой и легонько подтолкнул Фродо вверх по лестнице. - Иди и поешь что-нибудь, пока мы ждём Галадриэль. У неё часто своё собственное понятие о времени. Хоть Фродо и пребывал в весьма растрёпанных чувствах, но не настолько, чтобы мысль о несравненном искусстве элрондова повара не заставила его воспрянуть духом. В конце концов, он был хоббитом. Они уселись на террасе и неспешно поужинали, болтая о всяких пустяках. Опустились сумерки, загорелись первые звёзды, и вместе с ними, словно только этого и дожидалась, явилась Владычица Галадриэль. По её невозмутимо спокойному виду невозможно было угадать, что за вести она принесла. Скинув свой серебристый дорожный плащ, она присоединилась к ним за столом, грациозно приняла предложенный Элрондом бокал вина с пряностями и осведомилась о самочувствии Бильбо. - Он старается бодриться, - сказал Фродо. – Насколько может. Сегодня утром был решительно настроен выйти в сад и объявить войну сорнякам на помидорных грядках. Галадриэль улыбнулась: - Так похоже на него. Она отставила бокал и посмотрела на Гэндальфа. Тот стоял с трубкой поодаль, у ограждающих террасу перил. - Не мы одни ищем способ его спасти. Гэндальф вскинул голову в замешательстве. Они обменялись долгим взглядом. Брови волшебника изумлённо поползли вверх: - Ах, вот оно…. Тресни мой посох! Ох уж мне эти гномы. Фродо непонимающе заморгал. - Мы не единственные, кто узнал о том, что происходит с Бильбо, - сказала Галадриэль. Фродо ощутил мгновенный прилив благодарности за то, что кто-то взял на себя труд объяснить. Он из опыта знал: если имеешь дело с эльфами и волшебниками, услышать прямой и ясный ответ большая редкость. Галадриэль поднялась. Подошла к Гэндальфу, опёрлась на перила рядом с ним. - Некоторое время назад небольшой отряд гномов просил у Ауле позволения на время покинуть его Чертоги. Они намерены искать помощи для Бильбо и направляются в Валинор. - Откуда об этом стало известно? – спросил Гэндальф. Галадриэль лукаво изогнула тонкую бровь. Фродо и не думал, что когда-нибудь увидит на её безмятежном лице такое выражение. - Я живу в Садах Владыки Лориена и Владычицы Эсте, Митрандир. Даже Валар не чужды желанию посплетничать. Сомнений быть не может: Торин Дубощит и его отряд вышли из Чертогов Ауле. - Торин? – Фродо вспомнил мифрильную кольчугу, сверкающе-прозрачную и лёгкую как пёрышко в руках Бильбо. – Неужели тот самый король гномов, с которым дядя путешествовал много лет назад? - Разрази меня Эру, если на свете есть ещё один Торин Дубощит! – вспылил Гэндальф. – Да, именно тот самый. Галадриэль успокаивающе коснулась его руки и с невозмутимой торжественностью продолжала: - Бродя в Садах Лориена и размышляя об их миссии, я прошла Тропой Снов, и мне явилось видение. Гномов ждёт неудача. Они задержатся дольше дозволенного им срока в Царстве Огненных Драконов и не смогут выбраться оттуда. Они останутся в плену, в пылающих оковах, до скончания мира. Гэндальф издал какой-то неразборчивый звук и сильно ущипнул себя за переносицу. - Но мы должны что-то сделать! – воскликнул Фродо. – Мы не можем бросить их там! - А то нет! – Гэндальф снова раздражённо повысил голос. – Ясно как день, что покуда кто-нибудь не вмешается, Торин так и будет водить их кругами. Когда мы их найдём, Фродо, не забудь напомнить мне, чтобы я взял с Торина обещание никогда не пробовать вести кого-нибудь дальше, чем от прихожей до обеденного стола… и даже в этом случае я бы настоятельно советовал ему воспользоваться картой. Галадриэль отвернулась, но Фродо успел заметить её улыбку. Владыку Элронда, однако, услышанное вовсе не позабавило. - Митрандир, ты же не собираешься… - Именно, друг мой, - твёрдо прервал Гэндальф. – Собираюсь. - Но вы, мама, - голос Элронда прозвучал почти жалобно. – Неужели вы одобряете…?! - Мы всего лишь эльдар. Многое об истинном устройстве Эа и о замыслах тех, кто выше нас, нам неведомо. Если Ауле позволил своим детям уйти – значит, ему известно что-то, чего мы пока не понимаем. Она повернулась к Фродо, коснулась его щеки мягкой ладонью: - Фродо, если ты согласен, я отведу тебя в Сады Лориена. Думаю, что, если мы попросим, Владыка Лориен и Госпожа Эсте разрешат и тебе пройти Тропой Снов. Тогда, быть может, мы найдём ответы. Фродо поочерёдно посмотрел на выжидающе замершего Гэндальфа, на хмурого Элронда, и неуверенно улыбнулся Владычице: - Да. Я согласен. *** Вечером следующего дня Фродо вернулся в домик на побережье с неспокойным сердцем. Он долго бродил в саду, не в силах привести мысли в порядок. Ему очень не хотелось обманывать Бильбо, но правды он тоже не мог ему рассказать. Дядя ни за что не отпустил бы его, если бы узнал обо всём. Когда Фродо зашёл наконец в дом, то застал Бильбо за разбором своих записей. Он приготовил им обоим чай и лёгкий ужин и, пока они сидели за столом, коротко рассказал о том, как побывал в городе в гостях у Элронда. - Галадриэль пригласила меня сходить вместе с ней в сады Лориена, дядюшка, - сказал он, завершая рассказ и стараясь, чтобы голос звучал как можно беззаботнее и веселее. – Мы выходим завтра утром. Элронд сказал, что заглянет к тебе и составит компанию, пока меня не будет. Мне не терпится своими глазами посмотреть на знаменитые чудеса Валинора! Мы здесь уже давно, а ещё ничего толком не видели. Я обязательно всё-всё тебе расскажу, когда вернусь! Увы, напускная словоохотливость и весёлость пропали впустую. Бильбо было не так-то легко обмануть. Мутноватый взгляд прояснился, стал цепким. Бильбо отставил чашку, ложечка подскочила, клацнула по краю. - Во что Гэндальф опять втравил тебя? - Ни во что он меня не втравливал! - Фродо, - Бильбо схватил его за руку, сжал дрожащими пальцами. Глаза ледяной водой затопил страх. – Ты должен обещать мне, что не впутаешься ни во что! Я стар, я уже достаточно пожил, а у тебя вся жизнь впереди. Я не перенесу, если с тобой что-то случится. Ты слышишь, Фродо? Обещай! - Обещаю. Неправда словно до крови обдирала язык. Бильбо с облегчением выдохнул и подался вперёд, опустил голову на плечо Фродо. Ни один не произнёс больше ни слова. Они сидели в тишине, пока не догорели свечи, и не опустилась темнота. Позже, после того как Фродо помог Бильбо лечь, он долго стоял у раскрытого окна его спальни и смотрел в ночь, в затканный узором звёзд бархатный ковёр неба. Вспоминал: далёкий родной Шир, уютные тёплые вечера, дядины истории о приключениях. Как ещё малышом с родителями гостил в Бэг-Энде, и, лёжа на пахнущих свежестью простынях под тёплым одеялом, уплывал в безмятежный детский сон под мягкий голос Бильбо. Со вздохом Фродо отвернулся от окна, на цыпочках бесшумно пересёк комнату. На пороге помедлил, в последний раз оглянулся на Бильбо. Тот уже крепко спал. - Прости, - прошептал Фродо и осторожно прикрыл за собой дверь. *** Они вышли следующим утром на рассвете. Фродо затемно незаметно выскользнул из дома, и они с Гэндальфом направились по дороге в город. Было условлено, что Владычица Галадриэль встретит их на окраине. Гэндальф пребывал в превосходном расположении духа, напевал что-то неразборчивое себе под нос. Его вчерашняя раздражительность пропала без следа. - Ну что ж, мой милый Фродо… Похоже на то, что нам предстоит неплохо позабавиться! Вот уж не предполагал, что когда-нибудь снова увижу Торина Дубощита. Он выудил из кармана кисет с табаком и с самым благодушным видом принялся набивать трубку. - Впрочем, дивиться нечему! Если кто и способен наделать шуму на весь Аман, выторговав себе отпуск из посмертных чертогов, то только он. Фродо, чьи мысли помимо воли то и дело горестно и виновато возвращались к домику на побережье и к оставшемуся – брошенному! – в одиночестве Бильбо, с радостью ухватился за возможность отвлечься. - Чертоги Ауле похожи на Валинор? Или там всё по-другому? Гномам запрещено их покидать? - На моей памяти этого ещё ни разу не случалось. Во владениях каждого из Валар свои порядки, - сказал Гэндальф. – Ауле предпочитает не отпускать своих детей далеко от себя. В этом гномы схожи с ним. Как тебе известно, они с большим подозрением относятся к чужакам. Он ненадолго задумался: - Или нет, пожалуй, вряд ли известно. Гимли в этом отношении весьма необычный гном, а других гномов ты не встречал. Рассказ Гэндальфа приоткрывал завесу в завораживающий мир тайн. - А ты сам бывал в Чертогах? - Раз или два, очень давно. Мы, истари, вольны жить, где нам вздумается. Я немало постранствовал в землях за пределами Валинора. - А что там, за пределами? - Много всего, - Гэндальф постучал кончиком трубки по губам. – Арду населяет множество народов, Фродо. Всем им нужно место, где после смерти они могли бы дожидаться конца мира и возрождения. Майар называют эту часть Амана Неумирающими Землями. Он улыбнулся: - Звучит немного вычурно на мой вкус, должен признать. Ужасная догадка внезапно поразила Фродо. - Гэндальф, Галадриэль сказала, что гномы попадут в ловушку в Царстве Огненных Драконов. Это значит, что… о нет, только не говори мне, что здесь есть настоящие драконы!… - Конечно есть. Драконы – смертные создания, ведь так? Они тоже должны куда-то отправляться после смерти. Гэндальф глубоко, не спеша затянулся и продолжал: - Путешествовать по Неумирающим Землям опасно, Фродо. Я не стану кривить душой, разубеждая тебя в этом. И вдвойне опасно для того, кто ещё не умер и может погибнуть. Тех опасностей, с которыми ты уже столкнулся, с избытком хватит и на десяток жизней. У тебя нет нужды подвергаться им снова. Предоставь это нам. - Я не боюсь умереть. Действительно, чего бояться? Он столько времени провёл в тени того, что куда хуже смерти! - И если мне суждено уйти в Луга Йаванны, мы с дядей уйдём туда вместе. Лёгкая, полная доброты усмешка шевельнула седые усы: - Никогда не устану поражаться бесстрашию хоббитов. Что ж, если таково твоё решение – я сделаю всё, что в моих силах, чтобы оградить тебя от опасности, Фродо. Даю тебе в этом моё торжественное слово. Фродо тоже усмехнулся уголком губ: - Мне это пригодится, когда мы окажемся в посмертных землях орков или гоблинов. - Эти изуродованные Морготом создания находят пристанище за пределами Арды. Не бойся, Фродо. Мы туда не попадём. Какое-то время они шли в спокойном, необременительном молчании. Вдруг Фродо посетила ещё одна мысль: - Если Чертоги Ауле закрыты от чужаков, откуда король Торин узнал о том, что дяде нужна помощь? В глазах Гэндальфа заплясали озорные искорки. - Есть у меня кое-какое подозрение на этот счёт, - он загадочно пошевелил бровями. – Да уж, надо думать, хорошего переполоху наделала в Чертогах просьба Торина! Нрав их Владыки горячее, чем пламя горна в его Главной кузне. Ауле в праведном гневе – хотел бы я на это поглядеть! Фродо не стал противиться разгоревшемуся в нём любопытству. Сколько он себя помнил, Бильбо всегда, вспоминая своих друзей-гномов, говорил о них с огромной теплотой. Если же речь заходила об их предводителе, на лице дяди появлялось выражение какой-то тихой, задумчивой печали. Это было странно и всякий раз удерживало Фродо от того, чтобы расспросить Бильбо о нём. - Король Торин очень смелый, раз не побоялся гнева самого Ауле! Но почему он решился на это? Почему захотел идти? Гэндальф неопределённо передёрнул плечами и выпустил колечко голубоватого дыма. Пробормотал, будто размышляя вслух: - Кто знает, кто знает… Но не будь я Гэндальф Белый, если этого не выясню. Хотя, полагаю, что… любовь всех заставляет делать глупости, и гномы – далеко не исключение. Фродо споткнулся: - Что ты сказал? Кажется, неловкая затяжка заставила Гэндальфа проглотить слишком большую порцию дыма. Он шумно раскашлялся, размахивая рукой перед лицом. - О-ох, забери меня Моргот!... ну и крепкий же табак у твоего дядюшки! И откуда он только его берёт? - Ты что, стащил трубочное зелье из запасов Бильбо?! Гэндальф сурово сверкнул глазами из-под бровей. - Неважно. Он вгляделся в дорогу впереди. Заметил что-то, приветственно поднял посох: - Ага, вот и Галадриэль! Поспеши, Фродо! Гэндальф прибавил шагу. Ветер подхватил, словно флаг, край его белого плаща. Прежде чем бегом кинуться вдогонку, Фродо постоял немного и решил, что в отношении некоторых вещей спокойнее будет остаться в неведении. Вместе они продолжили путь и уже до полудня достигли опушки необычайно густого и высокого леса. Длинные серебристые косы плакучих ив мели по роскошной траве ростом Фродо по макушку, бархатные ярко-алые маки качали тяжёлыми головками у самого его лица. Трое путников углубились под тёмно-зелёные тенистые своды. Фродо зачарованно вертел головой по сторонам, с изумлением замечая окошки и дверные проёмы, вырубленные в стволах огромных деревьев. Галадриэль тихо рассмеялась его удивлению. Вскоре дорогу им преградили ворота, сплетённые из лоз дикого винограда и гибких ветвей ив. Галадриэль запрокинула увенчанную золотыми локонами голову, прикрыла на мгновение глаза с выражением блаженства. Произнесла нараспев: - Это, Фродо, сады Лориена, повелителя Снов и Видений. Мой дом в Лотлориене был назван в его честь. Он направляет шаги тех, кто идёт тропами снов, а Госпожа Эсте, Целительница, прогоняет ночные страхи, дарует утешение в скорби и врачует исстрадавшиеся души покоем. Она подняла руку, коснулась сомкнутых ветвей, и они ожили, зашевелились, расходясь в стороны и открывая проход. - Давным-давно, когда Валар только пришли в Валинор, Эсте попросила Йаванну посадить эти сады в дар её супругу. С тех пор, так же как они вдвоём растят и ухаживают за ними, Лориен и Эсте выращивают здесь сны для всех живущих в Арде. За воротами дорога продолжалась, уводя вглубь леса. Однако, не успели они сделать по ней и нескольких шагов, как две высокие фигуры, словно сгустившись из воздуха, появились впереди. Гэндальф и Галадриэль склонили головы в почтительном поклоне, но Фродо – хоть и поспешил опуститься на колени – не мог оторвать от них благоговейного восхищённого взгляда. Валар больше походили на воздушные тени, чем на созданий из плоти и крови. Тела их казались сложенными из легчайших блёсток звёздной пыли, а сияющие лица были почти прозрачными, но от этого не менее прекрасными. Они мерцали, переливались тёплым янтарным светом, и сверкающие пылинки – или крохотные искорки – словно бы колебались и вихрились от дуновения невидимого ветра. - Носитель Кольца, - одна из фигур приблизилась и заговорила. Фродо не смог определить, был ли это Владыка Лориен или Владычица Эсте. С одинаково длинными волосами, в одинаковых, струящихся складками до земли одеждах они выглядели неотличимыми. – Приветствуем тебя на тропах Садов Лориена. Наконечником посоха Гэндальф слегка подтолкнул его в спину. Только тогда Фродо спохватился, что самым неучтивым образом глазеет на Владык, разинув рот. - Я… благодарю вас, - выговорил он, чувствуя, как горят щёки. Любопытство, смешанное с доброй усмешкой, отблеском промелькнуло в сознании. Это не было его собственное чувство. Фродо понял, что уловил отголосок мыслей одного из стоящих перед ним. - Входи, Фродо Бэггинс, - Владыка – или Владычица? – протянул руку ладонью вверх. – И да будут сны твои беспечальны и светлы. Фродо оглянулся на своих спутников. Гэндальф ободряюще улыбнулся, а Галадриэль махнула рукой, поторапливая его. Её глаза лучились теплотой. Фродо глубоко вдохнул пропитанный нежным благоуханием воздух, вытер потные от волнения ладони о полы жилета и пошёл вперёд. *** Вдвоём с Сэмом они шли по дороге, и с каждым шагом Сэм становился старше. Его шаги тяжелели, спина горбилась, лицо покрывалось морщинами – пока, наконец, Фродо не повернул голову и не увидел, что рядом с ним никого нет. Он стоял посреди гостиной в Бэг-Энде. Тусклые огоньки свечей разгоняли полумрак. Сбоку, со стороны кухни, слышался чей-то приглушённый плач. Фродо пошёл на этот звук. Там, на столе, лежало неподвижное безжизненное тело. Это был незнакомый Фродо гном. Его грудь не приподнималась от дыхания. Густеющие капли крови падали на пол, стекая по его тёмным, прочерченным тонкими прядками седины волосам. Бильбо сидел рядом, держал его за руку и плакал, плакал. Слёзы капали в фарфоровую чашку, а когда наполнили её, она разлетелась вдребезги. Крохотные осколки ярко блеснули на прощание, прежде чем погаснуть, как умирающий звездопад. Волна обрушилась на Бильбо, унося его прочь. Фродо вскрикнул в ужасе. Нырнул, пытаясь ухватить его – но вместо Бильбо сквозь прозрачную колеблющуюся стену воды на него смотрели застывшие спокойные лица матери и отца. Фродо закричал. Поток горько-солёной воды хлынул ему в горло. Он летел, парил высоко над водой на спине у орла. Огромная серебряно-седая гора, увенчанная белоснежными облаками, приближалась, росла на горизонте. Ветер пел в ушах, радость охватывала, заполняла его, ей уже было тесно в груди. Он летел всё выше, над сверкающей горой, над облаками, выше в небо, пока вокруг не остались только звёзды. Фродо? - Фродо? Он медленно приходил в себя. Фокусировать взгляд было трудно. Веки норовили слипнуться, он часто заморгал. Из тумана выплыло встревоженное лицо. Он навзничь лежал на траве. Гэндальф склонился над ним и хлопал по щекам. Галадриэль что-то тихонько пела, прикладывая влажную ткань ему ко лбу. Фродо сделал несколько неуверенных дрожащих вдохов. После морозного подзвёздного простора земной воздух казался плотным и слишком густым. Фродо пошевелился, приподнялся, Гэндальф осторожно поддержал за плечи. Галадриэль протянула кожаную флягу. Он с жадностью припал губами к горлышку, глотая восхитительно холодную воду. - Расскажешь нам, что ты видел? – спросила Галадриэль, как только он немного успокоился. Они слушали молча. Руки Гэндальфа крепче сжали его плечи, когда Фродо сбивчиво говорил о видении своих мёртвых родителей. Ни он, ни Галадриэль не прервали рассказ ни единым словом. Когда он замолчал, Гэндальф произнёс задумчиво: - Я полагаю, ты получил от Лориена и Эсте особый дар. Тебе был указан путь, которым ты должен будешь проследовать. Горный пик, куда во сне тебя несли Орлы Манвэ – это Таникветиль, высочайшая гора Арды. Там живёт Владыка Манвэ. Он озабоченно нахмурился: - Это любопытно… Сдаётся мне, что, как только мы подберём наших потеряшек-гномов, нам следует отправиться к Владыке Ветров в гости. Фродо посмотрел на Галадриэль. Он чувствовал себя неловко – вдруг не выйдет? – но всё же попробовал: А как же звёзды? Галадриэль ничем не показала, что услышала его, но её голос звонко и ясно прозвучал у него в голове: Говорят, что гора Таникветиль касается своей вершиной царства Варды, супруги Манвэ – Элберет Гилтониэль, Владычицы Звёзд. А что там дальше, за звёздами? – спросил Фродо. – Элронд сказал, что Предвечный Чертог Эру находится за пределами владений Варды. Галадриэль лишь улыбнулась. Из груди по всему телу горячими иголочками разбежалось нетерпение. Скорее бы! Вместе с Гэдальфом он вызволит из беды дядиных друзей. Все вместе они придут на Гору к Манвэ. А потом он найдёт способ добраться до Эру, хочет того Гэндальф или нет. *** Цель, ради которой они пришли, была достигнута. Дольше задерживаться в Садах не имело смысла. Галадриэль отвела Фродо с Гэндальфом к себе домой – в просторное жилище, устроенное в стволе неохватно-широкого дерева – и собрала им с собой всё необходимое в дорогу: бурдюки для воды, толстые лепёшки лембаса, походные светильники и камушки с начертанными рунами благословения и удачи, целительные настойки и дорожные плащи из промасленной ткани. Фродо она дала небольшой обоюдоострый кинжал в искусно украшенных ножнах. - Пусть это и не Жало, но он хорошо тебе послужит, если возникнет в том необходимость. Она наклонилась и поцеловала Фродо в лоб. Ощущение тепла разлилось у него по всему телу, от макушки до ступней. - Удачи тебе, малыш, и, что бы ни ждало впереди – поступай так, как велит сердце. Фродо поблагодарил и подумал, что пронесёт с собой весь путь её благословение, свято храня как талисман. Не мешкая больше, быстрым шагом Фродо и Гэндальф отправились в дорогу. Заплечный мешок Фродо был теперь куда увесистее, чем на пути сюда. Он по опыту знал, что плечи скоро заболят от тяжести. Надо будет улучить время на привале, пришить к нему поясную перевязь – выкроить хоть из подкладки плаща. Предыдущий поход обучил его разбираться в маленьких хитростях, облегчающих жизнь путешественнику. Тем временем они вышли из леса, но на опушке Гэндальф вдруг остановился. Сказал мягко, с убеждением: - Отсюда ещё не поздно повернуть назад, Фродо. И тебе незачем будет стыдить себя за это. Фродо молча покачал головой и поудобнее передвинул лямки мешка. Они пошли дальше. Вскоре, однако, снова пришлось останавливаться. - Митрандир! – Позвал чей-то голос. Фродо оглянулся. По дороге их догоняла незнакомая ему эльфийка. Она была красива – той изысканно-правильной, воздушной красотой, что присуща Дивному Народу, но вместе с тем показалась ему непохожей на Арвен и Владычицу Галадриэль. В её шагах, в каждом быстром, текучем движении крылась осторожная, затаившаяся – как прекрасная смертоносная хищница таится в засаде – гибкая и опасная сила. Лук за спиной и длинный нож – или короткий меч? – в ножнах у пояса ещё усиливали впечатление. Гэндальф смерил её пристальным, изучающим взглядом и поднял кустистые брови: - А! Тауриэль, не так ли? Она наклонила голову, длинные рыжие волосы яркой волной заструились по плечам. - Здравствуй, Митрандир! – Её взгляд с любопытством скользнул по Фродо и вернулся к волшебнику. Гэндальф не скрывал удивления: - Не ожидал увидеть тебя здесь. Я думал, что весь народ Зеленолесья, вместе с их королём, остались в Средиземье. - Я не могла вернуться в Зеленолесье, - коротко ответила Тауриэль. По её тону было ясно, что она не намерена углубляться в эту тему. – Владычица Галадриэль и Владыка Келеборн были добры ко мне и позволили жить вместе с их народом в Лотлориене. Когда они уплыли на Запад, я последовала за ними. Она вскинула голову с чем-то похожим на вызов: - Я слышала, что вы направляетесь из Валинора в Неумирающие Земли. - И кто же рассказал тебе об этом? - Владычица Галадриэль. Гэндальф пробормотал в бороду нечто подозрительно напоминающее «ну кто бы сомневался». Тауриэль переступила с ноги на ногу, наполовину сомкнутые в кулаки тонкие пальцы пошевелились. Фродо догадался, что, несмотря на желание выглядеть уверенной, ей не по себе. - Я могла бы сопровождать вас, если ты позволишь. Взгляд Гэндальфа сделался пронзительным. Фродо порадовался, что он направлен не на него. - С какой целью? Она встретилась с ним глазами, не дрогнув. - С такой, которая не помешает вашей. Гэндальф задумался, поглаживая бороду. - Ну что ж, думаю, ничего плохого нам от этого не будет. Но решение остаётся за Фродо. Это его поход. Фродо смутился под выжидающими взглядами двоих неизмеримо старше его. - Я… да, конечно. Как говорит дядюшка Бильбо, помощь друга в пути никогда не будет лишней. К тому же, это ведь сама Галадриэль отправила её им вслед, а к мнению Галадриэль стоило прислушаться. Напряжённые плечи Тауриэль чуть расслабились. Она вытянула из ножен свой нож и поклонилась Фродо, держа его на ладонях – как будто давала присягу: - Мой лук и мой клинок верно послужат тебе, мастер хоббит. Узкое, хищно изогнутое лезвие у неё в руках сверкнуло холодной синеватой сталью. Фродо постарался не слишком заметно вздрогнуть. - Пожалуйста, называй меня Фродо. Гэндальф перевёл взгляд с Фродо на Тауриэль и весело усмехнулся, пристукнув по земле посохом: - Ну же, довольно бесполезной болтовни. Вперёд, не будем медлить!