Узри мою власть

      Ашер не знает, где находится. Кругом кромешная тьма, и разглядеть что-либо оказывается просто невозможным. Он не чувствует холода, не чувствует тепла. В глубокой, пугающей тишине не слышно ничего, кроме его шагов. Но Ашера пугает не это, его больше страшит неизвестность: молодой лорд не знает, куда ведёт дорога, но он продолжает свой путь.       Ашеру кажется, что дороге нет конца, но вдруг он слышит голос, до боли знакомый, слегка хриплый, но твёрдый, спокойный и уверенный, голос его отца. — Ашер, сын мой.       Он узнает его среди тысячи. И наконец он видит свет, ослепительно-белый. От яркого сияния Ашер прикрывает рукой глаза: проведя слишком много времени в кромешной тьме, он отвык от света. Проходит ещё немного времени, и он открывает их вновь и видит, что находится в Железной роще, с которой связано так много приятных воспоминаний. Здесь Ашер любил ползать, будучи ещё малышом, здесь он сделал свои первые шаги, здесь играл со своими братьями и сёстрами, здесь признался в любви Гвин Уайтхилл.       У огромного Железного ствола он видит своих почивших родственников: отца, мать, братьев — Итана и Родрика. Они кажутся такими счастливыми, ведь, спустя столько времени, они снова вместе, и теперь ничто их не сможет разлучить, даже смерть. Сердце сжимается от боли. Как же он скучал по ним всё это время. Но теперь они снова рядом. Ашер мчится к ним. Слёзы стекают по щёкам, но ему всё равно. Он счастлив. — Ашер! Ашер!       Матушка заключает его в крепкие объятия, а он, как ребёнок, прижимается к её груди, пока она успокаивающе гладит ладонью по его курчавым волосам. К нему подбегают братья, такие же счастливые, как и он. Итан кидается ему на шею, а Родрик звонко смеётся, как прежде, когда он ещё не был серьёзным и суровым, подобно остальным лордам Севера. А отец стоит в стороне. Он грустно улыбается, глядя на своего буйного сына, но он рад его видеть. Немного погодя, Грегор подходит ближе и кладёт руку ему на плечо. Сдержанный даже в такой момент — как это похоже на его отца. — Отец, как я счастлив снова быть с вами! Теперь мы никогда не расстанемся! Печальная улыбка появляется на лицах его близких. — Это не совсем так, сын мой. — Почему? — Ашер не понимает, не может понять, в чём дело. — Ты нужен дому Форрестеров. Ты нужен Мире, Талии, Району… сестре своей названной. — Бесха… — вспоминает Ашер. — Ради них ты должен бороться, должен жить, сын мой. — Я отомщу за вас, клянусь! — слова будто вырываются из груди.       Но Грегор лишь отрицательно качает головой. — Зачем? Ведь месть уже свершилась. — Как? Я не понимаю… — Ашер ещё больше недоумевает. — Позаботься о своих близких, Ашер. Они все нуждаются в тебе.       Вдруг его отец, мать и братья стали исчезать, а Железной роща расплываться в тумане. Вновь молодой лорд оказывается в кромешной тьме, но ненадолго: тьму сменяет яркий, ослепляющий свет. Затем до Ашера доходит приглушённый голос егомладшей сестры, Талии: — Ашер, слава Богам! Ройланд, он приходит в себя!

***

      Это был всего лишь сон. Если бы кто-нибудь знал, сколько проклятий про себя произнёс Ашер: как же ему хотелось, чтобы этот сон был реальностью. Ашер приоткрыл глаза. Он находился в какой-то хижине. За окном стояла ночь, и только свет свечи на прикроватной тумбочке разгонял тьму вокруг. Обстановка здесь была проста, но всё же чувствовался некий уют, который может создать только хозяйка. Он был здесь один, но, по-видимому, до этого кто-то сидел с ним рядом — молодой человек это понял по деревянному стулу, стоявшему у его кровати.       Ашер хотел привстать, но резкая колющая боль пронзила его левый бок, настолько сильная, что он вскрикнул и упал на постель снова. Только сейчас он заметил, что его раненый бок был перевязан.       В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвались Талия и сир Ройланд. Сестра подбежала к брату и так крепко его обняла, что Ашер вскрикнул снова. Девочка, испугавшись, что сделала ему больно, отстранилась от брата, но тот лишь хрипло засмеялся и снова прижал сестру к груди. Он взглянул на сира Ройланда. Крайне редко этот человек с лицом, испещрённым шрамами, полученными ещё во время восстания Бейлона Грейджоя, улыбался. И улыбка у него отличалась от нормальной. Для него улыбкой было даже слабое движение кончиков губ, как было в этот момент. — Где… Где мы? — силился выговорить Ашер. — Нас приютила одна знахарка, — сухо ответил сенешаль. — Её зовут Маив, — уточнила Талия. — Она просто чудо! Правда, Ройланд? — Какой бы она не была, она спасла вас, лорд Ашер. Мы не сказали ей, что мы из дома Форрестеров: мало ли, может она Уайтхиллам прислуживает. — Ты в любом человеке видишь врага, Ройланд, — хрипло усмехнулся Ашер.— Сколько я пролежал тут? — Дня три-четыре, не меньше.       В комнате воцарилась тишина, но её внезапно прервала Талия. — Мы же здесь в безопасности? — Не знаю, — Ашер нахмурил брови. — Если никто не узнает, что мы находимся тут, то да. Хотя лично я сомневаюсь, что Уайтхиллы успокоятся, пока нас не найдут. В частности этот уб… — Форрестер осёкся, вспомнив, что в комнате была Талия, — Грифф. Он ни за что на свете не уймется, пока не отомстит за смерть своего папаши. — В ваших словах есть резон, милорд, — замешкался сенешаль. — Да вот только не ему, по закону Севера, возглавлять дом Уайтхиллов. Титул лорда теперь отходит его старшему брату, Торрхену. Пока Ладд был жив, тот служил Русе Болтону.       Ашер задумался. Он вспомнил Торрхена. Ещё детьми, они были друзьями. Тогда их отцы не враждовали, и никто и представить не мог, что между лучшими друзьями может вспыхнуть кровная вражда: Грегор и Ладд даже подумывали о том, чтобы и впрямь поженить Ашера и Гвин, но потом всё пошло к чертям… Никто даже толком не мог назвать истинную причину конфликта. Амбиции Уайтхиллов и Форрестеров не смогли прийти к компромиссу, и теперь, после всего кровопролития, что произошло между обеими семьями, едва ли можно было подумать об установлении мира.       Торрхен запомнился Ашеру буйным парнем, таким, как и он сам — драчун, завсегдатай местных трактиров, любимец женщин. Но, как это было ни странно, молодой Уайтхилл по сути своей был миротворцем: когда только начался конфликт между их отцами, он сказал как-то Ашеру, что сделает всё возможное, чтобы добиться мира между их домами. Наверное, именно из-за этого лорд Ладд и отправил поскорее своего сына в Дредфорт, в услужение лорду Русе Болтону. После этого судьба больше не сводила их, и — кто знает? — может он и изменился за это время. Как-никак, прошло уже десять лет. — А какая разница, Ройланд? У Торрхена и Гриффа один отец — Ладд Уайтхилл. Разумеется, они оба будут мстить за своего отца, как мы с Родриком мстили за своего, — сказал Ашер.       Талия всё это время стояла у окна. Девушка с грустью смотрела на рассвет. — Надеюсь, Району удалось спастись. — Он с Бесхой, Талия. Пока она с ним, он в полной безопасности, — уверил её сир Ройланд. — А Мира? От неё давно не было писем. Может… — Талия осеклась. — Леди Талия, она находится под покровительством Королевы Маргери. Будем молится, чтобы хотя бы с ней всё было в порядке.  — У меня дурное предчувствие, — девочка тяжело вздохнула и отошла от окна.       Ашер молчал. Он переживал за Района и Миру также, как и за свою названную сестру, Бесху. Но отныне Ашер — лорд дома Форрестеров. Здоровый или немощный, он должен был вернуть утерянное его семьёй. Но почему он не должен больше мстить Уайтхиллам? Что имел в виду его отец, когда говорил, что месть уже свершилась? Неужели одной смерти Ладда было достаточно? Ашер не понимал, не мог понять всего этого.       Но и другая мысль не давала ему покоя: Бесха. Почему лорд Грегор упомянул и её во сне? Неужели и ей грозит опасность? Они с Бесхой ещё никогда не расставались. А теперь сведёт ли их судьба снова, или они расстались навсегда? Ашер не знал. Он любил девушку как родную сестру, когда она была с ним рядом. Но теперь, когда её не было, им овладела тоска, настолько сильная, что он не испытывал подобной даже при расставании с Гвин Уайтхилл. Воспоминания о ней щемили, но в то же время и согревали сердце. Бесха, родная, обещаю тебе, мы снова встретимся. И когда я найду тебя, мы никогда больше не расстанемся! Никогда.