Как приручить демона

Этот синий католик, весь день старающийся улизнуть от него подальше, сам пришел и сейчас сидел на подоконнике, с упоением читал увесистый библиотечный фолиант и слегка щурился от солнечных лучей закатного солнца. Пьетро вообще-то обладал очень даже развитой фантазией, помогавшей ему изобретать самые невероятные розыгрыши для всех и вся, но что ему грозит увидеть в собственной спальне такую картину, он в жизни представить не мог. Ему почему-то было до странного приятно видеть Курта таким умиротворенным и расслабленным не где-нибудь вдалеке от всех — на крыше особняка или в ветках деревьев около озера, куда никто, кроме него, не мог добраться, — а здесь, рядом с Максимофф. Но все же позволить ему просидеть весь вечер молча было совершенно не в силах Ртути, даже теперь, когда он стал намного тише и задумчивее по сравнению с прежним собой. — Ку-у-урт, — Пьетро спустил обе ноги с кровати, сдерживая невольно вырывающийся вздох при соприкосновении больной ноги с полом, и заметил, как все умиротворение разом слетело с демоненка. Тот напрягся всем телом и застыл на доли секунды, когда голос Ртути разорвал тишину комнаты. — Оу, забыл, что ты такой нервный. — Я не… не нервный, — фраза получилась какой-то очень жалобной, и Курту, как обычно, стало стыдно за то, что он не мог нормально ответить и постоять за себя. Неужели Пьетро позвал его и даже позволил войти, когда он вернулся после своего побега, только чтобы посмеяться над ним, пока они остались наедине? Демоненок до сих пор не верил, что решился прийти к бегуну с книгой, а затем устроиться у окна, будто делал это ежедневно на протяжении многих месяцев. Ему почему-то было очень даже комфортно в темной спальне, около временно-не-самого-быстрого мутанта на планете. Но даже это хрупкое и едва установившееся спокойствие было разбито вдребезги одной фразой Ртути. Но нет, он не исчезнет из комнаты прямо сейчас — сбегать от Пьетро еще раз было бы слишком даже для Змея. — Прости. Я… не то сказать хотел, в общем, — Максимофф почему-то смутился, но постарался не выдать этого нахмурившемуся Курту, — не в смысле, нервный, а… — еще одна пауза. — Если ты собираешься надо мной посмеяться, — Змей грациозно соскочил с подоконника и остановился напротив Пьетро, — я лучше пойду. — Не-не-не, стой, — Ртуть схватил его за запястье, зачем-то отметив про себя, что кожа у демоненка была почти бархатной на ощупь и приятно теплой, — прости, правда, мысли за языком никогда не успевают. Вообще я хотел попросить рассказать что-нибудь. Ну, веселую историю из детства или что ты читать любишь? Вот эта например, — не прекращая тараторить, Максимофф кивнул на оставленную демоненком книгу на подоконнике, — о чем? А собаки тебе нравятся? Видел, какой у Хэнка классный бульдог? Курт не мог не улыбаться, глядя на такого прежнего Ртуть, который зачастую и сам не мог объяснить, как связаны друг с другом его реплики. Поверить в то, что он всерьез хотел подколоть Вагнера, было трудно, и демоненку немедленно стало стыдно за то, что он подумал, будто Пьетро хотел сделать что-то плохое. — Эй, ты чего завис? Я же извинился. Ну не уходи, пожа-а-алуйста, — Максимофф был похож на ребенка, выпрашивающего у родителей новую игрушку. Курт вдруг рассмеялся, но тут же, смутившись, произнес: — Не уйду. Только отпусти, хорошо? — бегун вдруг понял, что до сих пор держал демоненка за руку, и поспешил выпустить запястье, а Змей тем временем пристроился на краешке кровати, уложив хвост себе на колени. — И еще, кажется, у меня нет забавных историй из детства. — Ага, тогда можно я расскажу? В общем, мне было пять или шесть — не помню, я даже не помню, что это действительно произошло, мать рассказывала, так вот, мне было пять или шесть… ой, — Ртуть развернулся всем телом, чтобы посмотреть на сидящего тихо, как на службе, Курта, и сломанная нога не преминула отозваться на резкое движение вспышкой боли, прошедшейся по телу электрическим разрядом, — прости. На чем я остановился? Точно… — Болит? — вопрос, заданный хрипловатым голосом, прервал так и не начавшийся рассказ и заставил бегуна удивленно взглянуть на слушателя. Забывать не стоящие внимания события через секунду было еще одной способностью Максимофф, а может, приобретенной за годы жизни в сумасшедшем темпе привычкой. — А, ты об этом, — Пьетро попытался придать себе как можно более беспечный вид, аккуратно дотрагиваясь до места, откуда начиналась гипсовая повязка, но на мгновение нахмурился, — ерунда, пройдет. Профессор обещал, что на следующей неделе буду бегать быстрее, чем раньше. — Здорово, — Вагнер и сам не знал, зачем вдруг задал этот вопрос, и уж тем более не знал, что именно ему следовало сказать дальше. Сейчас, как ему показалось, он проявил себя абсолютно черствым и бестактным. Здорово ему, как же — разве гипс не должны были уже снять? — браво, Курт браво, побить все рекорды по неловким разговорам за день — это талант. Хвост нервно дернулся и как-то сам по себе оказался рядом с ладонью бегуна, лежавшей на поврежденной ноге. — Должны были… Слушай, сдалась тебе эта тема — солнышко светит, птички поют, мир спасен, а ты тут сидишь и болтаешь про дурацкий перелом. Вау, он офиге-е-енный на ощупь, — Пьетро дотронулся до хвоста, легко проведя по нему кончиками пальцев, — и края офигенно острые, но это я сегодня уже понял. — Щекотно, вообще-то, — демоненок хихикнул, спасая хвост из рук Ртути и зачем-то отметив про себя, что прикосновение было на самом деле приятным. — Ух ты, стемнело-то как быстро. «Боже, Пьетро, ты хоть когда-нибудь думаешь о чем-то дольше секунды?» — пронеслось в голове у демоненка, но он лишь кивнул, глядя в окно. За этот день произошло столько всего, а под конец он вообще оказался сидящим в комнате у человека, которому днем ранее и не надеялся хоть когда-нибудь сказать что-то больше дежурных фраз приветствия и вежливых просьб передать солонку за ужином. Хотя нет, он даже не думал, что дело может дойти хотя бы до солонки. Но он действительно был здесь, и, пожалуй, он только что провел лучший вечер из всех, что были в школе. — Я уже пойду, наверное. До завтра, Пьетро. — До завтра, только договоримся сразу — не будешь смотреть на меня так, будто я собираюсь тебя обидеть. И еще я историю не закончил рассказывать… Да ла-а-адно? — рядом с бегуном опять остался только синеватый клуб дыма. Змей не мог с уверенностью обещать, что теперь ему будет легче легкого общаться с Ртутью, но перед тем, как телепортироваться к себе в комнату, демоненок подарил Максимофф еще одну смущенную, но очень даже искреннюю улыбку.