Давай встречаться?

      После ночной смены в баре спать хотелось дико, поэтому я решил вздремнуть, заняв парту на последнем ряду. За прослушанную тему можно было не волноваться, ведь лучший друг Костя обязательно всё законспектирует, так что переписать всегда успею. Костя за почти что четыре года обучения не пропустил ещё ни одной лекции, даже не опоздал ни разу. Не то чтобы он был заядлым ботаником, просто он с детства был очень умным, и учёба давалась ему легко. Часто он самостоятельно изучал какую-либо тему ещё до того, как она начиналась по учебному плану, и иногда даже мог рассказать о чём-то интереснее самого преподавателя. Пропускать занятия и тратить это время на сон он считал бессмысленным, ведь можно узнать ещё столько нового. Как он при этом не превратился в конченного зануду до сих пор остаётся для меня загадкой. И почему при всех своих странностях дружил именно со мной, тоже.       Сам я не отличался особенными успехами в учёбе, скорее просто пытался не опуститься ниже определенной планки. Будучи воспитываемым одной лишь мамой и имея при этом ещё двух младших сестер, я ещё в детстве понял, что обеспечивать семью — моя обязанность. Кое-как поступив на бюджет, нашёл подработку в одном из местных баров, и большую часть полученной зарплаты отправлял матери. От всех этих развлечений уже тошнило, я и так насмотрелся на это на работе, поэтому искушения потратить всё на себя и не было. Даже телефон у меня был старый, кнопочный, ещё со школы. А зачем мне навороченный айфон, всё равно красоваться не перед кем.       С Костей мы хоть и учились в одной группе, сдружились далеко не сразу. Я вечно недосыпал и наверное со своей физиономией как-то не располагал к дружескому общению, поэтому одногруппники не спешили налаживать контакт, а самому на это было как-то пофиг, другие вопросы заботили больше. Постоянные пропуски пар привели к тому, что к началу сессии я оказался завален кучей дополнительных заданий и буквально не вылезал из библиотеки. Один раз даже заснул прямо там, с ручкой в руках. А проснулся от того, что кто-то тормошил меня за плечо.       — Здесь нельзя спать, — сказал стоящий рядом пацан. — Выгонят же. Ещё и читательский отберут.       Я только буркнул что-то о том, что это вообще не его дело, и валил бы он отсюда подобру-поздорову, но парень почему-то не уходил. Глянул на учебники, которыми я обложился, и предложил свою помощь. Сносный реферат мы состряпали уже через три часа. А на следующий день Костя снова встретил меня в библиотеке, и подсел так, словно мы закадычные друзья.       Поначалу я не особо-то горел желанием дружить со странным парнем, он-то вообще казался каким-то пришибленным. Скорее просто пользовался тем, что тот помогает готовиться к экзаменам. Но уже к концу сессии понял, что не так уж он и плох, вполне себе даже нормальный, если привыкнуть. А в первый день после новогодних каникул сам предложил ему сидеть на парах вместе.       Это была странная дружба, не похожая на обычную. Костя был не очень-то общительным человеком, да и интересов у нас общих почти не было. Большую часть времени мы либо молча занимались каждый своим делом, либо обсуждали что-то по учёбе. И почему-то так обоим было комфортно. На нашем потоке было полно ботанов, и поначалу я действительно не понимал, почему бы Косте не общаться с ними, а не со мной. Но потом всё же понял — Костя был совсем другим. Если большинство этих заучек просиживали ночи напролёт за книжками, зубря конспекты только для того, чтобы получить высшую оценку и получить в итоге красный диплом, то Костя делал это от скуки. Всё прочитанное он запоминал на раз-два, а потому для него хорошо учиться было плёвым делом. Он не нудил, мог спокойно поговорить обо всём на свете, выслушать и дать ценный совет. Иногда я рассказывал о своих школьных приключениях, или забавных случаях в баре, а он слушал, очень внимательно, и на его лице читался неподдельный интерес. Он всё время находился в поиске чего-то интересного, такого, что захватит его полностью, а когда находил, мог трещать об этом сутками. Я любил такие моменты. В такие дни он словно бы становился другим человеком, у него прям глаза светились от переполнявших эмоций. А я мог только любоваться и впитывать в себя этот невероятный образ, чтобы спрятать его где-то очень глубоко и нежно оберегать его от других, фантазируя, что когда-нибудь, возможно, он будет так же грезить и мной.       Я не могу с точностью сказать, когда обычные дружеские чувства переросли в нечто большее. Просто в какой-то момент я понял, что смотрю на своего друга совсем по-другому. Это пугало. Не сам факт того, что я влюбился в парня, ведь в своей ориентации перестал сомневаться ещё в школе. Но Костя был совсем не моим типом. Я любил высоких, загорелых, простых в общении, с которыми можно легко оттянуться и забыть об этом на следующее утро. Костя же был невысоким, худощавым, да ещё и в очках. В общем, полная противоположность тем, на кого я обычно западал. И ладно бы был писаным красавцем, так нет же, вполне себе обычный парень, не выделяющийся из толпы. Даже симпатичным его можно было назвать с натяжкой. Но когда друг улыбался, широко, искренне, совсем как ребёнок, я понимал, что готов сделать что угодно, лишь бы увидеть это снова.       Любить приходилось молча, ведь я не был уверен, что после моего признания этой дружбе не придёт конец. Слишком уж хорошо знал, как в нашем обществе относятся к подобному. Друг детства, с которым мы одиннадцать лет отсидели за одной партой, после признания в тяге к парням обматерил меня и сказал, что больше не желает видеть. Ещё и по роже съездил напоследок. Конечно, матом Костя не пошлёт — это было не в его характере — но вот перестать общаться вполне мог. И пусть даже он вообще не заикался о девчонках в романтическом плане, и даже из любопытства не проявлял к ним интереса, всё же это не давало никакой надежды. Иногда я затрагивал подобные темы, чтобы прощупать почву, как-то раз даже порнушку пытался с ним посмотреть, но всё больше приходил к мысли, что друг вообще асексуален. Отношения его не интересовали, а все разговоры об этом навевали скуку. Он либо вообще не развивал эту тему, либо отвечал выдержкой из какой-нибудь научной статьи. И это, наверное, было ещё хуже, чем если бы Костя был просто натуралом. Ведь иногда даже обычного гетеросексуального парня можно затащить в постель, надавив на его любопытство. А вот с Костей шансов вообще не было.       Вот так и прошло три года. Я строил из себя идеального лучшего друга, при этом изнывая от желания хоть раз обнять его так, как мне хочется, а не так, как положено, а тот как назло всё время крутился рядом, не давая хоть малейшей передышки. Бывало, что заснув после смены, я просыпался и обнаруживал Костю в ногах своей общажной кровати, читающего очередную умную книжку. Как сам брюнет говорил, делать это дома в одиночестве ему скучно. А так он мог сразу обсудить прочитанное с другом. Ну как, обсудить. Костя просто выдавал целый монолог, напичканный различными терминами, которые и повторить-то было сложно, а я просто кивал, ни черта не понимая. В такие моменты я ощущал себя особенно тупым, но злости это всё же не вызывало, скорее просто расстраивало. Почему-то признавать, что чего-то не знаешь или не понимаешь, перед этим парнем было не стыдно. Наверное потому, что тот никогда не смотрел на меня свысока, а просто искренне пытался помочь и не слазил с меня до тех пор, пока не был уверен, что я всё понял. И этим самым лишь сильнее влюблял меня в себя.       Вообще Костя частенько оставался у меня ночевать. Говорил, что атмосфера в моей комнате подходящая и под неё хорошо читать. Сам он был местным и жил с родителями. Друг не любил об этом говорить, и за всё время нашей дружбы я наверняка знал лишь то, что с ними парень не особо-то и ладит, поэтому Костя и вырос таким погруженным в книги. Семья его была достаточно обеспеченной, поэтому его с самого детства грузили разговорами о том, что он будущий наследник всего семейного бизнеса, а мальчику-то всего лишь хотелось спокойствия. Не тот у него был характер, чтобы становиться бизнесменом. Поначалу он просто сбегал к соседу, у которого была обширная библиотека, и читал, чтобы убить время, а потом втянулся. Закончил школу с отличием, без проблем поступил в ВУЗ, стал почётным студентом. Поначалу преподаватели переживали, что заведя такого друга, как я, парень и сам скатится по учёбе, но вышло всё наоборот. Он расталкивал меня после смен, заставлял ходить на пары, хотя бы просто для галочки, давал мне переписывать конспекты, втолковывал то, что сам я был понять не в состоянии. И постепенно из троечника я вырос в стабильного хорошиста, даже отлично изредка получал.       — Эй, ты храпишь, — я ощутил болезненный толчок в бок и мгновенно сел, ещё не до конца понимая, где нахожусь. Лектор всё так же монотонно что-то диктовал, черкая непонятные иероглифы на доске. А ведь мне только начало сниться что-то приятное… Тяжко вздохнув, я потёр лицо и глянул на друга.       — Сколько до конца?       — Пять минут.       Отлично. Ещё пять минут, и я свободен до самого вечера. Хоть отосплюсь немного, а потом опять на работу. Сегодня пойдут уже четвёртые сутки, как я почти не сплю, а всё потому, что мой сменщик Валерка уволился, и работать теперь кроме меня и ещё одного парня некому. Вот и кукуем с ним вдвоём. Ладно хоть начальник обещал премию за это дать.       Костя записывал за лектором, а я втихаря любовался тем, как из-под его руки появляются красивые ровные строчки. Удивительно, но даже когда писал быстро, друг всё равно идеально выводил каждую буковку. Наблюдать за этим было одно удовольствие. Лицо его было сосредоточенным, брови чуть сдвинуты, словно бы он о чём-то усиленно думал. Пальцы свободной руки переплетены в какую-то причудливую фигуру — ну точно о чём-то размышляет, наверное, вспомнил какую-нибудь жутко занудную статью по теме, которую сейчас проходили. Тёмные волосы сильно отросли, потому что ему всё было лень дойти в одиночку до парикмахерской, и он то и дело убирал их за ухо. А иногда почёсывал шею там, где длинные пряди щекотали кожу. Он делал это автоматически, абсолютно не осознавая, насколько сексуально это выглядит. Захотелось самому вот так же аккуратно убрать несколько прядей с его шеи, прижаться к ней губами, ощутить, какова она на вкус и как постепенно ускоряется под ней пульс.       Я снова вздохнул, почувствовав, как от этих фантазий стало тесно в штанах, и отвернулся, уставившись в свою тетрадку. Писать что-то я не собирался, да и какой уже смысл, всё равно всю лекцию пропустил. Но отвлечься было нужно, поэтому принялся за своё любимое хобби — закрашивать клеточки. В каждой тетрадке у меня уже было по несколько таких вот исчёрканных листов. Так себе развлечение, скучное до безобразия, но это был стопроцентный вариант успокоиться и переключиться от возбуждающей картинки в голове.       Сколько раз я уже фантазировал, как пошлю всё к чертям и прижму к себе такое желанное тело? Как возьму его прямо в аудитории, на этой самой парте. Или на своей узкой кровати в общаге. Или даже в библиотеке, зажав в углу между дальними рядами полок. А сколько снов мне снилось, где Костя млеет в моих руках, сдаваясь, позволяя всё, чего бы мне ни захотелось. И не сосчитать. Много раз, засыпая, я твёрдо решал, что утром обязательно откроюсь ему, но тот, хоть и неосознанно, всегда останавливал меня от этого. Видя то, как искренне он радуется возможности помочь с чем-то, я понимал, что ни за что не лишу себя возможности с удовольствием наблюдать это и дальше. А потому молчал, терпел и сходил с ума от невозможности прикоснуться к тому, кого так сильно люблю.       С каждым днём становилось всё сложнее. Иногда я срывался, напивался, шёл в гейский бар и цеплял там первого попавшегося парня. Но наутро так себя ненавидел, что потом ещё пару дней не мог показаться Косте на глаза. Я чувствовал себя грязным и не мог позволить другу увидеть себя таким, не мог и его замарать этой мерзостью. Хотелось бы мне знать, сколько это ещё будет продолжаться. И главное, как долго я смогу это выносить? Мне до безумия хотелось узнать, какой могла бы быть реакция на подобное признание. Если бы можно было сделать это, не теряя при этом хотя бы нынешних отношений, я бы с удовольствием так поступил. А может быть, стоит попробовать? Сегодня ведь первое апреля, чем не повод? Чувство юмора, хоть и своеобразное, у Кости имеется. А если вдруг что-то пойдёт не так, я всегда смогу отшутиться, сказав, что это был такой розыгрыш. Друг ведь не обидится, просто опять обзовёт полудурком и потопает за новой книжкой в библиотеку.       Облокотившись на локоть и нацепив на лицо самую дебильную улыбку, я легонько пнул друга под столом и спросил:       — Слышь, а давай на свидание сходим?       — А? — Костя оторвался от конспекта и вопросительно посмотрел на меня. Даже как-то недовольно, видимо, я отвлёк его от какой-то очень важной мысли.       — Я говорю, пошли на свидание?       Несколько секунд он просто смотрел на меня, потом отвернулся и снова принялся писать.       — Пошли, — просто ответил он, и губы его тронула едва заметная улыбка.       Я даже дышать перестал. И как это, чёрт возьми понимать? Он действительно согласился? Или принял всё это за шутку? Тяжелый мысленный процесс оборвал звонок, и Костя просто свалил, сказав, что вечером зайдёт — как раз купит новенький выпуск любимого научного журнала.       До самого вечера я места себе не находил, всё время прокручивая этот коротенький диалог в голове и пытаясь понять, что же всё-таки подумал Костя. Вспоминал выражение лица, интонацию, движения, но всё это было точно таким же, как и всегда. Что лишь подтверждало, что шутка удалась, и я и дальше могу спокойно числиться лучшим другом. Даже уснуть не смог, всё ворочался, кроя себя матом и раз за разом спрашивая, какой дебил поместил мне в голову эту идею. Хотел, чтобы стало проще? Ну молодец, только всё ещё больше запутал! А вечером друг по привычке забрался на мою кровать и взялся за журнал, давая возможность подготовиться к работе. Вот интересно, что Костя скажет, если я его сейчас поцелую? Отшутится? Промолчит? Наорёт? Безумно захотелось проверить, и я бы так и сделал, если бы не сидящий в комнате сосед Слава.       Этот первокурсник с самого начала меня невзлюбил, и пускал обо мне по общаге всякие слухи о том, что я чуть ли не силой заставляю Костю выполнять за себя все задания, угрожая расправой и ещё чёрт знает чем. В том, что это был именно Слава, я даже не сомневался, ведь слухи поползли именно два месяца назад, когда нас только поселили в одну комнату. Только вот поймать на горячем никак не мог, иначе бы давно сделал из него отбивную. Маленький говнюк лишь ухмылялся, пытаясь переманить Костю на свою сторону. То и дело втягивал его в бессмысленные разговоры, приглашал потусить или просто провести время вместе. Чего он добивался, я прекрасно понимал, и от того бесился ещё больше. Конечно, легко было понять, что Слава и сам неровно дышит к Косте, да он и не особо пытался это скрыть. Как-то раз я даже застал соседа, пускающего слюни на фотку спящего друга. Травм гадёныш избежал, но вот телефон ему пришлось купить новый. Костя же либо не понимал, либо слишком хорошо всё понимал, и вежливо отказывался, утыкаясь в книжку, пока я делал свои дела. А сосед так самодовольно улыбался, что у меня прям руки чесались хорошенько его отделать. Только понимание того, что Славе ничего не светит, меня успокаивало и приносило какое-то странное удовлетворение.       — Что, опять он за тебя курсовую писать будет, пока ты там с бабами развлекаешься? — ядовитым голоском протянул первокурсник. И не надоело ему каждый раз поливать меня одной и той же грязью? Хоть бы что-то новенькое придумал.       — Он не развлекается, а работает, — в который раз попытался переубедить его Костя. Я столько раз просил его просто игнорировать ублюдка, он ведь только этого и добивается. Но друг снова и снова попадался на удочку соседа.       Вёл он себя как обычно, словно и не было этой дурацкой «шутки» про свидание. Боже, как бы так залезть в его голову и прочитать его мысли? Не прямо же спрашивать, спалюсь к чёртовой матери! А, была не была!       — Зачем мне бабы? У меня теперь парень есть. Правда же, малыш? — подмигнул я Косте. Тот сначала удивлённо приподнял брови, потом усмехнулся и вернулся к чтению. Вот и что мне думать? Не принялся отпираться, но и не подтвердил. Поверил? Принял? Решил подыграть? Подумал, что это просто способ заставить крысёныша заткнуться?       — Не понял, — ошалело уставился на меня Слава.       — Тупой, что ли? Встречаемся мы, — для пущего эффекта подошёл к другу и чмокнул того в щёку. Потом сгрёб его в охапку и потащил к двери. — Пошли давай, и так опаздываю.