Война вне игры

      Развязалась новая война. Враги атакуют со всех сторон, Тэхён один не справляется. Его разум поглощен игрой, для него нет реальности. Всё, что он должен делать: спасать невинных людей, убивать недо-врагов. В этот раз в его руках было огнестрельное оружие, которое могло уничтожить врага издалека — это всё, что нужно для успешного выполнения миссии.       На экране жалкие людишки бегали из стороны в сторону и неугомонно кричали, тем самым только мешая бойцам выполнять свою работу. Каждый выстрел был обдуманным; но, порой, люди, не зная того, что пуля может прийти на них, выбегали прямо перед целью и схватывали огнестрельные раны. Это больше всего выводило Тэхёна из себя, когда люди начинали паниковать и несуразно думать. — Чёрт, вы задолбали, — ругался Тэхён, но не прекращал идти вперёд. У него в запасе было семь патронов; врагов впереди было свыше восьми, примерно, десять. — А-а-а, Чонгук бы помог. Айщ, вот мелкий засранец, свалил спать.       Была не была, Чонгука нет, врагов полно. Сдаться, как трус — проиграть войну, даже не начав её; попытаться избавиться от десяти паразитов семью пулями и умереть — проиграть войну, но как герой. Но есть ещё удача, её Тэхён славливал не всегда, и все же её доля тоже присутствует.       Прячась за углом здания, Тэхён вновь пересчитал свои боеприпасы, и, убедившись, что их ровно семь, начал расстрел по тем тиранам, которые выжидали новую цель для уничтожения. Они же, в своё время, не оставались на месте без действий: выявили, откуда идёт расстрел, а после начали безжалостно пускать пули в Тэхёна, одну за другой. Всё шло не по плану! На экране, то и дело, присутствовал красный цвет, говоривший об огнестрельных ранениях, что схватил Тэхён. И если он уже не мог действовать и биться до конца, то на его помощь пришло подкрепление. Ким видел, как они справились с врагами, уничтожив их один за другим; но сам он не выжил, что означало «game over».       С того самого момента, как Чонгук узнал долю правды о Тэхёне, он не появлялся в сети три дня. И всё это время Тэхён не мог играть на полную силу. Его, то и дело, что-то тревожило, словно Чонгук не просто так не заходит уже третьи сутки. Но что могло случиться с человеком, который не видал опасной жизни; который целыми днями, начиная с первого класса, сидит у монитора. И хоть Тэхён не знал о парне совсем ничего, но сказать мог точно, что его жизни ничего не угрожает. А о несчастных случаях он и думать не хотел.       Единственное, что вертелось в голове у Тэхёна: «он напугался». Но, даже если и так, Чонгук всё равно обещал остаться.       Выключив игру, Тэхён опрокинулся на спинку кресла и устремил свой взгляд в белоснежный потолок, на котором он смог разглядеть звёзды. Они горели на белом потолке, но Тэхён никогда не замечал их; он в первый раз видит, что его обои сделаны в стиле космоса, а потолок, дабы не выделяться и предавать атмосферу, был усыпан неоновыми звёздами.       На лице парня скользнула тень улыбки. Ему стало интересно: куда, всё-таки, закинули его тельце; какая квартира и как всё устроено? Тэхён живёт здесь уже два года, но никогда не проводил экскурсию по квартире. Всё, что ему было нужно: еда, одежда, деньги; всё это ему предоставляла хозяйка этой самой квартиры. А он, дабы забыться, похоронил себя в четырёх стенах и уже как два года не видел солнца; не ощущал кожей прохладный ветерок; не видел настоящих людей.       Ким вышел из комнаты и начал оглядываться по сторонам: стены в узком коридорчике напоминали клубничный рожок, они были нежно-розового цвета, и придавали квартире мягких красок; не было ни одной картины, зато на камине, в гостиной, стояла рамка с семейной фотографией, на которой были изображены двое парней, и один из них — Намджун. Его розовые волосы навсегда запомнились Тэхёну, а широкая улыбка больше никогда не вызовет взаимных эмоций. Но, помимо его, на фото был ещё один парень. Он выглядел младше Намджуна и вовсе не похож на него, следовательно, родством и не пахнет.       «Но кто это тогда?» — крутилось в голове у Тэхёна. Ведь если это близкий Намджуну человек, то почему тогда Тэ никогда о нём не слышал? Долго раздумывать и не пришлось. В гостиную неожиданно зашла пожилая женщина — хозяйка квартиры — и от удивления охнула, заставив Тэхёна от испуга уронить рамку с фотографией на пол, в следствии чего стекло разлетелось по всему полу. — Батюшки! — воскликнула женщина, а после одарила Тэхёна тёплой улыбкой, которая показалась парню милой и обворожительной, тёплой и родной. — Я всё уберу. — Парень почувствовал себя неловко за порчу имущества, поэтому принялся убирать разбитое стекло голыми руками, за что получил шлепок по затылку, а после возмущения бабули: — Эх, негодник! Куда ты своими ручонками лезешь на стекло? — Я… я. — Это мой внучок — Намджун, — сев на пол, бабуля вытащила фотографию с разбитой рамки и начала глядеть на парней, окунаясь в тёплые и радужные воспоминания. — А это Джин. Хороший мальчик, вот только давно я его не видела.       Тэхён был шокирован тем, что это та самая женщина, которая воспитала Намджуна. С виду тёплая и добрая бабуля, а вырастила бездушную тварь. — А Намджуна вы давно видели? — с опаской спросил Тэхён, усаживаясь с ней рядом, да так, чтобы на стекло не напороться. — Два года, как не видела. Подбросил тебя и исчез, будто и не появлялся. — Но почему вы приняли меня? — Да потому, что на тебе живого места не было, — выдохнула женщина, и, устремив свои уставшие глаза на Тэхёна, добавила: — да и Намджун просил меня кое о чём. — О чём? — не успокаивался Тэхён, копал ещё больше, дабы добраться до истины. Но женщина лишь махнула на него рукой и поспешила удалиться. — Прибери тут, только не руками, ради бога! Возьми совок в ванной, да убери.       Тэхён долго не мог прийти в себя; выйти из своих раздумий. Он прокрутил все возможные варианты того, что Намджун мог попросить у своей бабушки, которая вырастила его.       Парень думал, что он мог попросить её не выпускать Тэхёна из квартиры, но это откидывалось, ведь Ким и сам не парит желанием покидать своё гнездо; да и бабуля навещает его лишь раз в три дня.       Думал и над тем, что Нам мог попросить её позаботиться о Тэ, и это пугало больше всего.       Из глубоких раздумий Тэхёна вытащил звонок. И судя по тому, что ему звонит лишь Чонгук, парень ринулся в комнату, не смотря под ноги и натыкаясь на разбитые осколки. — Чонгук-и? — нервно спросил Тэхён, как только принял входящий вызов. — Да, — прошептал Чонгук, — прости меня, хён, что так долго не был. Я боялся, что ты подумаешь, будто я тебя бросил. — Ты обещал. Я до последнего верил, что ты явишься. И вот, ты здесь, — обрадовался Тэхён, и только сейчас почувствовал жгучую боль у себя в стопе — осколок дал о себе знать. — Чёрт! — Не сдержался Тэхён. — Что-то случилось? — продолжал шептать малой. — Хён, я ненадолго. Зашёл сказать, чтобы ты меня не терял. Я уже скоро приду.       Задрав ногу на стол, Тэхён начал оценивать ситуацию и мог с точностью сказать, что осколок вошёл глубоко во внутрь и достать его руками будет нереально. Но жгучую боль сняли слова малого «я ненадолго», ведь Тэхён и так не слышал младшего три дня, и теперь он снова уходит. — Ничего, — ответил Тэхён, и, спустив ногу на место, приблизился к монитору, где был изображён персонаж из аниме, и будто бы заглянул в глаза Чонгуку. — Почему ты шепчешься? — Неважно, Тэхён-а. Я не могу разговаривать, по…       И связь оборвалась.

***

— Я не могу больше терпеть тебя и этого ребёнка. Убирайся из этого дома и забирай его с собой!       Чонгук не мог больше быть на связи с Тэхёном лишь из-за того, что не хотел, чтобы старший услышал крики его родителей. А сам мальчик уже не на шутку устал от всего происходящего. Он устал слушать, как они кричат друг на друга; он устал подставляться под кулак отца.       Его лицо превратилось в грушу для битья. За эти три дня Чонгук схватил множество ударов, и теперь его лицо не отличить от помятого помидора. Но буря в их доме не утихала.       Отец выгоняет мать из дома, а та говорит, как сильно его любит. И оба взрослых человека не могут найти ни единого верного пути, по которому можно было бы пойти. — Я люблю тебя, Чон! Зачем ты так со мной? А в чём провинился Чонгук? — плакала мать, и её всхлипы были слышны даже в запертой комнате Чонгука, где сидел сам парень и затыкал уши ладонями.       Тошнит. От всего тошнит. — Пускай проваливает к своему брату. Здесь был один разумный человек, который покинул этот дом, и правильно сделал. И он пусть проваливает, — не прекращал отец, а после послышались шлепки. Он снова бил мать, а она лишь беспомощно пищала.       Кровь закипала в венах. Чонгук больше не намерен терпеть насилие со стороны отца к своей матери.Чонгук терпел многое, и часто всё спускал с рук отцу. Но всему есть предел.       Мальчик вылетел из комнаты и направился прямиком в гостиную, где происходило всё самое «интересное». Ему не понадобилось время на раздумья, ведь времени и так было полно. Чонгук подлетел к отцу и со всей силы врезал в его лицо с кулака, отчего мужчина отлетел назад, и, ударившись головой о тумбу, потерял сознание. — Господи, — пропищала мать и приползла на коленях к своему мужу, нежно поглаживая его по щеке. — Что ты сделал? — Завопила она. — Это лучшее, что могло произойти в этом доме — тишина, — выдохнул Чонгук и поплёлся в свою комнату. В этот момент ему стало легче, он чувствовал, что всё в один момент прекратилось. И хоть всего на несколько часов, зато можно не думать о том, как бы всё поскорей закончить. — Исчезни. Просто исчезни, Чон Чонгук, как твой брат, — кричала в след мать своему уходящему сыну.       И Чон всё слышал, слово в слово, и оттого по его щеке побежала жгучая слеза — боли и отчаяния. Ему впервой пришлось слышать подобное из уст матери; тогда он терпел такие слова лишь от отца, а теперь родная мать гонит Чонгука вслед за Чоном старшим.       Закрывшись у себя в комнате, Чонгук скатился по стене на пол и начал давиться собственными слезами. Ему было ужасно больно и противно, он хотел забыться, а единственный способ — услышать басистый голос Тэхёна.       Чонгук долго думал: а стоит ли звонить Тэхёну? Но всё же нажал на «вызов» и ждал, пока старший примет звонок.       Ждать долго не пришлось. И уже через пару секунд послышался голос Тэхёна: — Гук?       Такой сладкий и в тоже время грубый. Он успокаивал, лаская уши Чона. И мелкий не хотел, чтобы он замолкал. Он хочет слушать его больше и дольше. Словно голос Тэхёна продлит жизнь младшему, ведь в такой момент он вовсе хочет последовать за своим братом, которого, уже как два года, нет в живых. — Тэхён-а, продолжай рассказывать, — дрожащим голосом просил Чонгук. — Что с твоим голосом? Чонгук, ты заболел? — Блять, хён, просто расскажи. Ничего не спрашивай, — сорвался Чонгук, параллельно укладываясь на кровать. — Хорошо, — сглотнул Тэхён. Но продолжать он не стал. Тэхён до сих пор ковырял щипцами в своей стопе, но даже ими он не мог помочь себе. Ничего не оставалось, как надрезать кожу и доставать глубоко засевший осколок в пятке. — Мы познакомились с Намджуном, когда мне было 13 лет. Он спас меня от гибели. Тогда я крупно налажал. Это был мой первый и последний раз, когда я доверялся обычной шайке дворовых псов. Они предали меня и затащили в лапы моего врага, а тот мужичок, пусть гниёт в аду, в первый же день попытался избавиться от меня, хотя я был ещё мальчишкой. Он уже тогда предполагал, что я не простой бандюга со двора. Он боялся меня и попытался избавиться. Но Намджун вытащил меня из его лап, после чего стал моим телохранителем. — В 13 лет? — перебил Чонгук, и ох как пожалел. — Согласен, телохранитель как-то дерзко звучит. Но, по-началу, он лишь оберегал мой зад, не давал мою тушку на съедение псам постарше. Но я быстро вырос. И как только начал грызть глотки тем ублюдкам, Намджун стал для меня правой рукой, моим другом. В 16 лет я показал всем, на что способен, и тогда больше половины псов спрятались; а те, кто нападал, уже давно покоятся с миром.       Тэхён достал свою аптечку, а оттуда вытащил скальпель. Продезинфицировав ногу и сталь, он сделал небольшой надрез на пятке, откуда полилась багровая кровь. — Чонгук. — Мм? — Почему ты слушаешь меня и не боишься? И не… задаёшь лишних вопросов? — Потому что ты и так всё расскажешь мне. А почему не боюсь? Потому что мой брат был в полном дерьме; я уже тогда забыл, что такое страх, — успокоившись, ответил Чонгук.       Сказать, что Тэхён не заинтересован Чонгуком — солгать. Каждый раз парню хотелось спросить о его жизни, но он, в прямом смысле, сыковал, и в лишний раз показывал, какой он бездушный мачо. — Если ты не боишься меня, то мне не стоит тянуть со своими историями. Я рассчитывал, что помучаю тебя месяц, и если ты сдашься — значит тебе нельзя доверять. Но ты нечто. И тут боюсь я тебя, а не ты меня.       Чонгук рассмеялся. На его лице появилась улыбка, искренняя и удовлетворительная. Ему нравилось, что такой человек, как Ким Тэхён, боится его, но самое главное — он доверяет Гуку.       Тэхён достал тот самый осколок из пятки. Это стёклышко было таким маленьким и остреньким, а причиняло столько боли и неудобства. — Ты смеёшься? — Да. — В таких ситуациях я говорил: «смейся, пока можешь», а потом человек прекращал смеяться и дышать, и жить, в общем, — утрировал Тэхён, тем самым заставляя себя улыбаться. Но вот Чонгук прекратил смеяться после слов Тэхёна, что ещё больше развеселило старшего. — Не смешно, хён. — Я работал, увлекался, занимался, называй это как хочешь — уничтожал ненужный хлам. — Хён, ты работал на свалке? Тэхён, блять, ты реально? — Хлам — люди. В каждом городе есть «золотые зады», которым, то и дело, не сидится на месте. До 18 лет я был обычным наёмным убийцей. Рука — не дура, навык был наработан, поэтому я был популярен среди «золотых задов». Они отваливали кучу бабла, чтобы я избавился от их подобных. Но я понял, что могу зарабатывать больше, а убивать меньше. Тогда-то я и начал создавать свою собственную спец-банду. В ней были лучшие из лучших. Работа всё осталась такой же — мы убивали «ненужных» людей, только теперь я руководил своими ребятами. С годами я перестал убивать, но жил, так скажем, в шелках. Я знал, что играл грязные игры с законом, но я не чуял опасности. За моими плечами море крови. Жизнь научила меня убивать. Я был Богом, потому что от меня зависела жизнь человека. И что самое печальное: я заигрался. Я не видел разницы между воздушным шариком и жизнью человека, и лопал людей, словно обычные воздушные шары.       Тэхён замолчал и дал возможность Чонгуку многое обдумать. Узнав такое, не всякий сможет с лёгкостью сказать: «чувак, жизнь тебя помотала. Это твоя самооборона. Я всё понимаю», но ведь так всё и было. — Ты словно с Чоном жил, — всего-то и ответил Чонгук. — Я был рад, что он покинул этот мир. Ведь только я знал, чем он занимался. Теперь ты говоришь мне что-то подобное, и знаешь что, Тэхён? Я не хочу тебя ненавидеть, но я всю жизнь ненавидел своего брата. А вы, блять, так похожи. Наверное, на сегодня хватит, — заключил младший и был готов отключиться, но последовало тихое «ты обещал мне, Чонгук», и сердце младшего заверещало от боли и ненависти. Чон ещё немного был на связи, но после, без слов и предупреждений, отключился, оставшись наедине со своими мыслями и невыносимой болью внутри грудной клетки.       Чонгук впервые за долгое время оплакивал своего умершего брата. Он проматывал в голове слова Тэхёна и задумывался: «а может хён тоже заигрался, но никто не смог остановить его вовремя?» и вновь плакал.       На следующий день Чонгук взял себя в руки и позвонил Тэхёну, но он не появлся в сети. Это было странно, ведь старший никогда не выходил из сети, а сейчас его и вовсе нет. Одной попыткой дозвониться до него не обошлось. Чонгук пробовал снова и снова, пока не прошло четыре дня. Все эти четыре дня Чонгук изводил себя вопросами «где он?», «что случилось?», «я что-то упустил?», и стало невыносимо сидеть и бездействовать.       Целых четыре дня Чон собирался с мыслями и обдумывал, что пора улетать из гнезда, да и тем более его здесь никто не держит. Купив утренний билет в Пусан, Чонгук отправился на поиски своего пропавшего друга, которого никогда не видел в глаза. Но он был уверен, что узнает Тэхёна из тысячи. Всё потому, что это Ким Тэхён — человек, взорвавший сердце Чон Чонгука.