Позови меня, небо

Констанс Кауфман

      С тех пор, как я поставил отца перед фактом своей женитьбы, он постоянно был мной недоволен и старался загрузить работой так, чтобы я начал молить о пощаде. Единственное, чего не учёл мой дорогой отец, так это того, что он сам занимался моим воспитанием. Валериан учил меня не прогибаться и не сдаваться. И его же воспитание сыграло с ним злую шутку: я сейчас не сдавался и прогибался под требования отца. Лишь спокойно терпел, справляясь со всем, что мне поручал отец. Но иногда родитель переступал все границы. Например, сегодня. Стоило только мне настроиться на день, полный любви и нежности, как раздался звонок, и Валериан буквально заставил меня прийти на работу. Пришлось подчиниться. Но самое противное было даже не в том, что я опять работал в свой выходной. А в том, что уже через несколько часов мой любимый омежка уйдёт на День Рождения его лучшего друга. Так что я быстро оделся, попрощался со своим женихом и спустился вниз, где в гараже меня ожидала наша машина.       На работе я был зол, как чёрт. Подчинённые, видя моё состояние и прекрасно понимая, чем им это грозит, старались ко мне не лезть, проявляя чудеса сообразительности. Самое смешное: стоило им только увидеть злого меня на горизонте, как их производительность труда тут же увеличивалась в несколько раз. Боятся. И правильно делают, на самом деле. Когда я не в духе, ко мне лучше не подходить со всякими глупостями. А отец весь рабочий день придирался к каждой цифре в моих отчётах, умудряясь видеть ошибки даже там, где их отродясь не было. Стоит ли говорить, что под конец рабочего дня я был готов убить родителей и любого, кто попадётся мне под горячую руку? Домой возвращаться не хотелось. Нет, если бы мой любимый Ри был бы там, я летел бы в квартиру, купленную для совместного проживания, на всех порах. Но его там не было. Так что заночевать я решил на работе. Ну... как заночевать, скорее закончить составлять отчёт для отца, который уже занимал больше двадцати страниц. Нет, всё же порой я действительно ненавижу своего родителя. Хотя... уверен, что он ко мне особо тёплых чувств тоже давно не питает. Если вообще когда-либо питал.       Из-за своего решения заночевать на работе, чтобы закончить с отчётом, на следующий день я освободился гораздо раньше. Сразу после того, как в офисе появился отец, я пошёл к нему в кабинет и опустил на стол отчёт, а потом, получив от Валериана разрешение пойти домой, непосредственно отправился в любимую квартирку, куда уже должен был вернуться мой любимый омежка. Одна только мысль о нём вызывала во мне волну любви, тепла и нежности. Он согревал мою душу просто тем, что был в моей жизни. Что это, если не любовь?       До того, как я встретил Флориана, я не верил в любовь и "истинные пары". Считал это лишь выдумкой сентиментальных омег. Всего лишь сказка для этих хрупких созданий, которым нужно во что-то верить. И только после того, как в мою жизнь вошёл этот хрупкий мальчик с огромными глазами, когда я почувствовал его запах, окутавший меня подобно кокону, отгораживающему от всего мира... только тогда я понял, что всё это - не выдумки, а реальность. Ри был первым человеком, кроме брата, которого мне хотелось защитить. Он был первым, ради кого я был готов пожертвовать всем. Чьё счастье и удовольствие оказались для меня важнее собственных. Мой Флориан... Мой нежный мальчик. Остался всего месяц до свадьбы. Всего месяц! И я смогу сделать его окончательно своим. Поставить метку. От одной мысли о том, что мой Ри будет ходить с моей меткой, носить нашего ребёнка, я покрывался мурашками, а на губах появлялась счастливая улыбка влюблённого идиота. Мой мальчик стал за эти годы для меня центром Вселенной. Нет. Не так. Он стал для меня гораздо больше, чем Вселенная. И вот, минут через десять, я буду дома, где на кроватке уже будет спать мой родной мальчик.       Думая о Флориане, я сам не заметил, как добрался до дома. Так быстро пролетело время. Я быстро вбежал на нужный этаж, осторожно открыл дверь ключом, снял обувь и пошёл в спальню. Стоило только мне открыть дверь и тихо войти внутрь, как я увидел своего ангелочка. Он лежал на нашей огромной кровати, трогательно прижав колени к груди, завернувшись в одеяло. Я давно заметил, что Флориан в моё отсутствие спит именно так. Одного взгляда хватило, чтобы сердце защемило от нежности к моему мальчику. Тихо, чтобы не разбудить Ри, я начал подходить к нему, втягивая такой любимый запах. Осознание пришло внезапно. Оно подобралось сзади, как самый коварный враг, и ударило настолько неожиданно, что я даже замер на одной ноге. Неужели... Да нет. Быть такого не может! Я наверняка ошибся! Пулей подлетев к кровати, я снова внимательно втянул запах моего возлюбленного. Нет. Не показалось. Флориан пах так же, как обычно, вот только что-то изменилось. Принюхавшись, я понял что именно: в таком родном, известном до последней нотки, аромате теперь чётко присутствовал другой аромат. Чуть сладковатый, но внезапно отдающий в горечь. Ещё вчера, когда утром целовался с возлюбленным, я почувствовал этот запах. Но тогда он был настолько слаб, почти неуловим, что я даже поверил себе. Подумал, что обоняние играет со мной злую шутку. Но вот теперь... аромат чувствовался настолько явственно и чётко, что ошибки быть не могло.       Я сам не заметил, как глухо зарычал. Меня раздирала изнутри ревность, боль предательство и разочарование. Боль от того, что самый любимый в мире человек оказался предателем. Самый любимый мальчик, которого я считал практически личным божеством, мне изменил! Мне хотелось громить всё вокруг. А потом убить эту тварь, которая мне изменила! Изменила с каким-то альфой, даже не позаботившись о том, чтобы смыть со своего тела чужой аромат! Я был в ярости. Она застилала мне глаза мутной красновато-белёсой пеленой. А в сердце впивались миллиарды осколков разбитой души, терзая несчастный орган, но не позволяя ему перестать биться. Мне отчаянно не хотелось верить в то, что мой Флориан (а мой ли уже?) изменил мне. Но причин изменения аромата могло быть только две: измена и беременность. И вот последний вариант, как бы мне ни не хотелось этого делать, придётся отмести. Просто потому, что Ри принимал противозачаточные. Он принимал эти грёбаные таблетки и просто не мог забеременеть! А значит... Значит остаётся только измена.       Я сам не понял, как так получилось, что я схватил Флориана за руку, сжимая её и не контролируя свою силу, а ведь альфы гораздо сильнее омег, и дёрнул его. И буквально через секунду на меня смотрели сонные глаза моего любимого. От его растерянного, испуганного взгляда у меня защемило сердце. От нежности к этому хрупкому созданию. От мрачного удовлетворения, вызванного страхом предателя. И от очередной волны ярости. Ярости за то, что эта лживая тварь, мой жених, сейчас смел выглядеть так мило и трогательно!       Ох, если бы я знал тогда, что я творю... Если бы я знал! Если бы спросил прежде, чем придумывать! Если бы... Но всего этого не было. А потому случилось то, что случилось дальше.