Констанс Кауфман
Спустя две недели
Следующие две недели я практически не появлялся дома. С одной стороны я сожалел, что не смог сдержаться и избил Флориана, но с другой я был невероятно зол за его измену. Я ему верил! Я любил его настолько сильно, что пошёл против своей семьи, был готов потерять всё, что у меня было! А он только смеялся над моими чувствами, развлекаясь с другим альфой, умело скрывая чужой запах. Вот только невозможно долго хранить секрет. И вот он выдал сам себя. Интересно, как давно этот предатель развлекался со мной? С самого начала? Нет. Вряд ли. Впервые мы познакомились на нашем с братом дне рождении. И брат бы не стал сводить меня со своим другом, если бы у того был кто-то. Значит позже. Но когда? Когда я и мои чувства превратились в игрушку?! Я был зол. Даже не так. Злость — слишком примитивное понятие, чтобы описать всё то, что я чувствовал в эти две недели. Во мне бушевал целый коктейль из эмоций: ярость, отчаянье, боль от предательства, рваные кусочки любви, глупая надежда на то, что я ошибся, что всё происходящее лишь дурной сон. Всё это смешивалось во взрывоопасный коктейль, который мог привести к совершенно любым последствиям. Дома всё напоминало о нём. Всё хранило его запах. Стоило только мне зайти в квартиру, как я тут же начинал надеяться на то, что сейчас из-за угла выбежит Ри. Он подбежит ко мне, крепко обнимет и поцелует. Мой любимый, нежный, родной мальчик. Моё чудо. Но этого не происходило. Потому что Флориан Эртель больше не был моим. Он больше не жил в этой квартире и больше не любил меня. Снова и снова у меня в голове появлялся один и тот же вопрос: а было ли хоть что-то настоящим в его лживой натуре? Или все те слова, что он шептал мне по ночам, думая, что я сплю — всего лишь ложь, настолько выверенная и продуманная, что даже моя подозрительная сущность поверила ему? Я не мог найти ответов. И каждый раз из тупика я видел только один выход — пойти в ближайший бар, напиться и подцепить очередного омежку на одну ночь. Чтобы вколачивать поддатливое тело в дешёвой гостинице. Чтобы уходить, как только животная страсть пройдёт, небрежно кидая на столик несколько смятых купюр. Кажется, мои похождения кто-то фотографировал и выкладывал в Интернет. Вот только мне было плевать. Какой смысл в том, чтобы хранить верность тому, кто предал тебя? Даже если этот «кто-то» твоя истинная пара. Но каждую ночь я упорно шёл в нашу квартиру. Да. Всё ещё нашу. Потому что сердце продолжало глупо надеяться на ошибку. Потому что я всё ещё верил, что этот кошмар прекратится, а я проснусь в тёплой постели, обнимая хрупкое и нежное тело. Но я не просыпался. Только лежал ночами без сна, сходя с ума от запаха Флориана, которым пропиталось наше постельное бельё. Или я его просто придумал для себя? Я не был в этом уверен. Совершенно не был. Я забывался тревожным сном без сновидений только под утро, а спустя несколько часов мучительного сна снова отправлялся в бар. Я не смотрел на телефон, не желал связываться с внешним миром. Меня изнутри точило предательство, уничтожая всё то светлое и хорошее, что появилось в моей душе вместе с самым близким для меня омегой, моим женихом. А спустя две недели такой жизни ко мне в квартиру пришёл младший брат. Я уже проснулся и собирался уйти, чтобы провести этот день так же, как и четырнадцать предыдущих, но в дверь позвонили. И я открыл. Чтобы увидеть своего брата-омегу. Он выглядел потрясающе. Всё такой же юный, дышащий жизнью и энергией, источающий какой-то внутренний свет. Вот только на этот раз глаза братишки были слишком решительными. И я точно знал чем это может грозить. — Мне надоело, Констанс, — казалось, что голос Дави дрожал от сдерживаемых эмоций. — Что надоело, Ви? — я был мрачен. Мне не хотелось видеть никого. Особенно своих обожаемых родственников. И пусть у меня не было никого ближе брата (даже родители мне не были настолько родными), сейчас у меня не было никакого настроения обсуждать хоть что-то. Вот только брат от меня всё равно не отстанет, поэтому пришлось пропустить его внутрь и закрыть входную дверь. Мы прошли на кухню, где устроились за обеденным столом. Я молчал. Ведь это не я ворвался к брату с заявлением о том, что мне что-то там надоело. А Дави смотрел на меня своими серьёзными глазами, откинувшись на спинку стула. Так мы молчали несколько минут, а потом младший братишка заговорил: — Конти, посмотри на себя. Во что ты решил превратиться? Последние две недели ни я, ни родители не можем до тебя дозвониться. Только видим в светских новостях твои фотографии, на которых ты с новым омегой выходишь из нового клуба, даже не пытаясь скрываться! — брат вскрикнул, но потом снова успокоился, продолжая смотреть мне в глаза, будто бы искал там что-то очень важное, но не находил. Наверное, это было раскаяние. — Констанс, у тебя есть жених… — Уже нет, Ви, — мрачно прервал я брата. А он тут же нахмурился. Мне не нужно было ждать вопроса, чтобы понять что он захочет узнать: — Флориан мне изменил. Мы расстались. Я выставил его из дома. И разорвал помолвку. Пусть катится на все четыре стороны. — Изменил? — глаза братца расширились и в них появилось какое-то по-детски наивное удивление. Будто бы Дави не знал о том, что люди могут друг другу изменять. — Ты его с кем-то застукал…? — Нет. У него изменился запах, Дави. К знакомому аромату примешался другой. Вот и всё, — я пожал плечами, но брат только нахмурился, закусив губу. — Изменил, говоришь… — не понравилось мне как это прозвучало. Но брат тут же решил перевести тему. — Так. Ладно. Конти, с тобой хотят поговорить родители. У них к тебе деловое предложение. Вот только… — брат снова замолчал, а я напрягся. Всё-таки Дави был не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Я сидел и старался посмотреть ему в глаза, но брат упорно прятал взгляд. И это только сильнее заставляло нервничать. Но вот его слова о деловом предложении меня действительно заинтересовали. В одно брат прав: пора завязывать с таким образом жизни. Надо заняться работой. А если у родителей что-то есть, то тем более заняться стоит. А прошлое… Надо с ним расстаться. Вычеркнуть всё, что было связано с именем «Флориан Эртель». И начать нужно с этой квартиры. Сегодня же выставлю её на продажу. — Конти, — вырвал меня из мыслей голос брата. Я выразительно приподнял бровь. — Пообещай мне, что сначала хорошо обдумаешь это предложение. Не действуй на эмоциях, пожалуйста. Ты потом можешь сожалеть… — тяжело вздохнул мой брат. Теперь он смотрел прямо мне в глаза. — Ви, я прекрасно знаю чего хочу. Так что не переживай. Во сколько встреча с родителями? — Ну-ну… Я предупредил, Констанс: не пожалей, — что-то не нравится мне то, как брат себя ведёт. Складывается ощущение, что он знает гораздо больше, чем мне говорит. Вот только пытаться вытянуть из этого партизана информацию всё равно бесполезно. Это с виду мой братишка хрупкий и нежный омежка. Вот только по силе своего характера он сможет легко обойти большую часть альф. Воспитание семьи Кауфман сказывается. — Так во сколько встреча, Дави? — Вечером. В шесть. У нас дома, — сказав эти слова, брат быстро попрощался со мной и ушёл, буркнув про то, что у него есть какие-то дела. даже спрашивать его не стал. Только закрыл дверь и посмотрел на наручные часы. До встречи у меня осталось ещё десять часов. Достаточно времени, чтобы привести в порядок свою тушку, пропитавшуюся запахом алкоголя.