diamonds 'n' rust

I saw you creeping around the garden. What are you hiding? I beg your pardon donʼt tell me «nothing»… Никто и не думал, что после этого поцелуя последует дикий секс или признания, которые ждали своего часа. Ничего подобного. Поцеловались, закончили, потом ещё раз поцеловались и легли спать снова — вместе. И это, наверное, было лучше всего прочего на тот момент. Голова к голове на тесном диване с проглядывающими пружинами и даже общее одеяло, выбитое окно и абсолютная темень за ним. Но зато между ними теперь нет стены. Той самой, прозрачной, но прочной и державшейся долгое время. Тем не менее, с Чонгуком, кажется, случилось абсолютное счастье. А ведь он думал, что такого не существует. Касания робкие, осторожные, но теперь Чонгук как будто бы имеет на них право. Запускать руки в волосы, трогать шею. Руки. У Тэхёна аккуратные ногти. Длинные пальцы. На указательном пальце одной руки какое-то важное ему кольцо, которое он носит ещё со школы... И таки да, Тэхён перебирается к нему. Чонгуку приходится выслушать тысячи отговорок, но в итоге это всё-таки свершается. С недовольным лицом, вечным повторением «я тут на время» и потрёпанным чемоданчиком Тэхён приезжает к нему. Поставив его на блестящий пол, он слышит, как Чонгук говорит не стесняться и чувствовать себя как дома, и становится как-то помягче. Но первые несколько дней они всё равно даже не знают, что друг другу сказать. В воздухе летает напряжённость, готовая заискриться в любую минуту и спалить всё к херам. Возвращаются каждый со своей работы поздно, изредка пересекаясь на кухне или в коридорах, смотрят друг на друга секунду-другую и расходятся по комнатам. Наверное, даже домработницы считали их поведение странным. Однако потом всё становится куда лучше. В один момент они снова пересекаются в бассейне, и их просто захлёстывает. Водой и чувствами. Чонгук никогда не считал себя романтиком, но теперь он старается всячески радовать Тэхёна. Отпускает домработниц пораньше, чтобы самому приготовить ужин. Или дарит цветы. Украшения и прочие вещи дарить пока опасно, потому что реакция прекрасно известна. Спят они в разных комнатах. В этом вопросе спешка ни к чему. С этим человеком спешка ни к чему. Где-то на дне всё-таки оседает неуверенность. Чонгук боится, что его оставят и на этот раз, боится сделать что-то не так. Что, если это мимолётность? Что, если Тэхён, такой принципиальный и независимый уйдёт однажды ночью? Хотя, лучше об этом не думать. По ночам Чонгук слышит крики, доносящиеся из комнаты, где спит Тэхён. И бежит. Обычно Тэхён просто повторяет имя Тэиля, иногда просто плачет, говоря что-то неразборчивое. Чонгук гладит его по голове и пытается успокоить. В такие моменты ему не по себе, но он правда пытается. Лишь совсем недавно он стал оставаться в его кровати. По утрам он всё равно уходит, потому что не знает, как на его присутствие в постели отреагирует проснувшийся Тэхён. Никто не говорил, что будет легко. Но есть ещё один пиздец. В виде приближающегося дня рождения. Чонгуку, вероятно, придётся праздновать в два дня. Первый он проведёт в окружении всех тех людей, с которыми он имеет дело ежедневно или почти ежедневно: сотрудники и коллеги, те самые «друзья», картонные и пустые. Более взрослые его знакомые вряд ли придут, скорее явятся их дети, а друзья из заграницы точно не прилетят. Второй день, конечно же, нужно разделить с семьёй, в частности, с тётей. Дело за малым. Всего-навсего решить, что делать с Тэхёном. Чон хотел бы провести свой праздник именно с ним, окружённый тишиной, и может быть, с парочкой бокалов вина. Но он не совсем уверен, захочет ли Тэхён появиться на его официальном, так сказать, торжестве. Тогда он начинает издалека: — Первого сентября у меня день рождения. Совсем-совсем издалека. — Как планируешь праздновать? — интересуется Тэхён. Они лежат на диване, и нога Чонгука покоится прямо на ногах Тэхёна, и всё это как-то слишком нереально. — Я как раз об этом. Соберётся очень много людей, и я хотел бы… — Погоди. Мне, наверное, нужно будет уйти? — вздрагивает Тэхён. — Да что ты несёшь? — закатывает глаза Чонгук. — Наоборот, я хотел, чтобы ты был. — У меня нет даже нормального костюма. Да что там, я даже не знаю, смогу ли я подарить тебе что-то… — Это ни разу не проблема, — уверяет юношу Чонгук. — К тому же в последние годы с подарками почти никто не угадывал. — Допустим, я буду присутствовать. Но что я буду делать? Сидеть в уголке? — вопрошает Тэхён. — Так не сиди в уголке. Можешь попробовать поговорить с людьми. — Мне не о чем с ними разговаривать, — надувает губы Тэхён. — Точнее, им не о чем разговаривать со мной. — В таком случае, можешь выпить и попробовать поговорить. Язык у тебя моментально развяжется, будь уверен. — Представишь меня как друга? — ухмыляется Тэхён. — Вообще-то, да, — кивает Чонгук. — Знаешь, сколько там будет девушек, родители которых так и мечтают выдать их за меня? — Боюсь представить, сколько там будет парней. Какой интересный поворот в диалоге, однако. Он что, рассматривает юношей, которых даже не видел, как своих потенциальных соперников? Чонгуку бы хотелось так думать. — Об этом я бы вообще не беспокоился, — произносит Чонгук, делая вид, что ничего такого в словах Тэхёна не обнаружил. — Значит, договорились. Я буду,  — завершает разговор Тэхён. *** Первый день осени подкрадывается незаметно и приносит с собой отличную погоду. Проснувшись довольно поздно, именинник Чонгук понимает, что Тэхёна дома нет. До вечеринки где-то часа четыре, на телефоне куча пропущенных и сообщений и нужно, наверное, привести себя в порядок. Спустившись на кухню, он видит яркую записку на холодильнике: «Если ты думаешь, что я исчез, то это не так. Я отработаю несколько часов сегодня, затем съезжу кое-куда, а затем вернусь. Я правда не знал, что тебе подарить, учитывая, что с деньгами у меня проблемы. Да и вообще, покажи мне, чего у тебя нет? Всё при тебе. Присмотрись: на стуле за кухонным столом ты сможешь увидеть торт. Чепуха, а не подарок, да-да, но он, должно быть, вкусный. Я делал всё строго по рецепту и встал ради него в 4 утра. Не знаю, любишь ли ты вишню, потому что её там просто море…Съешь его поскорей и забудь. Я очень старался, так что… С днём рождения, Чонгук!» Чонгук сейчас взлетит от счастья, пробьёт крышу к хуям и остановится где-нибудь за пределами атмосферы. Сколько он мечтал о человеке, который обрадует его таким образом? О человеке, который встанет ради него в рань и приготовит торт? Да ещё и с вишней, его самой обожаемой ягодой... Торт действительно оказывается вкусным. Чонгук давно не ел чего-то подобного. Он не ест полностью (к слову, торт огромный и такой аккуратный!), а оставляет для Тэхёна в надежде, что тот попробует своё творение и убедится, что оно более, чем вкусное. А вечером начинается настоящее празднество. В считанные минуты съезжается большинство приглашённых. Они останавливают свои роскошные автомобили около его дома и вальяжно заходят внутрь. Ведут себя так, словно приехали не на день рождения к очередному богатенькому мальчику из влиятельной семьи, а к какому-нибудь императору или Брюсу Уэйну. И вроде бы не придерёшься — улыбаются в лицо, шебечут поздравления, говорят комплименты. Но Чонгук знает, что все эти эти люди о нём думают, его улыбками до ушей не провести. Об оформлении он позаботился. Куда ни глянь — всюду шикарно украшенные столы с кучей деликатесов, не только из корейской кухни, но и из европейской. Целое ассорти от мяса до капкейков, подходи и бери. Чонгук даже пригласил заказной оркестр и какого-то начинающего крутого диджея по совету Намджуна, а также несколько людей, что смогут провести интересные, по их словам, конкурсы, чтобы гости не заскучали. В саду было поставлено много стульев и даже ромовый пунш, на европейский манер. Как только Чонгук опрокидывает пару рюмок соджу, ему мгновенно становится хорошо. Ещё бы одного человека рядом, и эта жизнь станет грёбаной сказкой. И буквально через полчаса он замечает Тэхёна на пороге своего дома. Выглядит тот, к слову, шикарно, на нём не менее шикарный костюм с бабочкой, а волосы уложены. Будь воля Чонгука, он бы стремглав бросился к нему и поцеловал. Потому что таким нельзя быть. Соблазнительным, красивым, отличным от сброда вокруг. Но нужно же помнить, среди каких людей находишься. Поэтому Чонгук, старательно пряча улыбку, неторопливо идёт к Тэхёну, который так же медленно движется к нему навстречу. — Привет. — Привет. С днём рождения. Выдыхают они оба. — Костюм пришлось взять напрокат. И он, конечно, не из лучших. Рукава немного коротки, да, дерьмо. И бабочка, я еле её повязал, — начинает тараторить Тэхён, нервно оглядываясь по сторонам. Ему явно некомфортно. — Слушай, заткнись. Ты потрясен, — говорит Чонгук. — Правда? — лицо Тэхёна моментально начинает сиять, но он пытается сделать вид, что ему нисколько не приятно. — Никогда не любил все эти костюмы и дресс-коды. Точнее... меня никогда не приглашали туда, где они нужны. — Привыкай, — усмехается Чонгук, не сразу понимая, какую глупость сказанул. Тэхён, наверное, никогда к этому не привыкнет. Он меняет тему сразу же. — Твой торт шикарен. — Ты съел его и не отравился? Значит, действительно шикарен, — усмехается Тэхён. Они говорят ещё немного, совершенно не обращая внимания на некоторых любопытных зевак, что смотрят на них больше десяти секунд. А затем Чонгук вспоминает о своих обязанностях. Да, таковые есть. — Мне правда не хочется тебя покидать, но я должен поговорить с несколькими людьми. Не будешь скучать? — Ты видишь сколько здесь вина? — показывает Тэхён на многочисленные застолья, на которых столько блюд и алкоголя, что яблоку негде упасть. — Я как-нибудь справлюсь. Чонгук довольно кивает и удаляется, направляясь к семье Сон, состоящей из матери и двух дочерей. Всё, что они говорят, он старается пропускать через себя и улыбается, словно ему действительно приятно иметь с ними дело. Да, женщина выглядит неплохо для своих лет, но её намеки всё только портят. Дочери прелестны и ухоженны, но их откровенно вытаращенные глаза с накладными ресницами вызывают лишь неудобство. Он встречает и компанию своих друзей в кавычках, принимает их поздравления и подарки, о чём-то даже беседует. С коллегами по работе ведёт себя более скованно. С Намджуном он обнимается на эмоциях и даже начинает танцевать. Потому что этот человек — его отдушина. Как же хорошо, что он рядом в его день рождения. Ещё одна семья Сон, Пак, Ким, Ли… Кажется, что этот круговорот не кончится никогда. Чонгук даже не ожидал, что все эти люди к нему придут. А они пришли и притащили своих детей, начали расхваливать их и завуалированно просить, чтобы сам Чон Чонгук обратил на них внимание как можно скорее. Во всей этой мишуре не хватает Чимина. Да, Чонгук до сих пор его не простил — возможно, такое случится когда-то, но пока что от неприятного осадка никуда не деться — но он скучает. Потому что хорошее тоже было. Жаль, что у радостей есть свойство забываться, в отличие от печалей. Но Чонгук постарается сохранить их в своей памяти. Всюду сияют огни, а люди, кажется, заполнили всё пространство. Они заполнили все этажи в доме, проникли в огромный ухоженный сад, дабы продолжить своё веселье там, вовсю плескаются в бассейне. Кто-то пытается подбить клинья к Чонгуку, кто-то уже давно забыл, зачем пришёл. Чонгук чувствует себя героем «Великого Гэтсби». Разница лишь в том, что все гости знают, как он выглядит. Льётся рекой алкоголь, число машин около дома почему-то растёт, не умолкает смех и гам, поздравления продолжают сыпаться, а оркестр даже не бесит. И в общем-то, всё хорошо, прекрасно, замечательно, так и надо жить, на широкую ногу, наслаждаясь деликатесами и постоянным вниманием к своей персоне, не сторониться праздников... Но Чонгук не может. Мог в определённые моменты жизни, но всё это давно прожито. Сейчас не до напускного веселья. Где-то в разноцветной толпе находится тот самый человек, что пришёл в костюме, взятом напрокат, и игнорировать этот факт невозможно. Да, Чон определённо Гэтсби. Осталось лишь найти свою Дэйзи. И он находит её… его. В компании какой-то женщины. Подходя поближе, Чонгук узнаёт в ней свою знакомую, а точнее, знакомую его тёти, аджумму имя-фамилию-которой-он-к-сожалению-забыл. Упс и ещё раз упс. — Добрый вечер, — говорит Чонгук, оказываясь среди них. Её лицо, высокомерное и самодовольное, но безусловно, красивое, его бесит. И выражение лица Тэхёна тоже бесит, оно заинтересованное. Что, так быстро раскрепостился? И, если серьёзно, о чём может говорить двадцатитрёхлетний парень и женщина, что вдвое старше его? Что-то непонятное. Как они вообще пересеклись? — Уже здоровались, Чонгук, — томно говорит женщина, а Чонгук даже такого не может вспомнить. Сколько же он уже выпил? — Спасибо за такой шикарный приём, музыканты просто прекрасны. — Приятно такое слышать от Вас, — Чонгук старается подбирать фразы так, чтобы избежать обращений. Затем он переводит взгляд на Тэхёна, который вертит в руках бокал вина. — О чём ведёте речь? Это, кстати, мой друг… — Мы уже познакомились с Тэхёном, — прерывает его женщина. — Интересный молодой человек. А где и как познакомились вы? Любопытно было бы узнать. В памяти прорезаются какие-то вещи, связанные с этой женщиной. Не очень хорошие, например, операции, которые полностью её перекроили. А ещё тот факт, что она вдова какой-то крупной шишки. Надо, наверное, ответить. — Совершенно случайно, знаете, — говорит Чонгук. — Случайно — это как? А не про эту ли женщину ходили слухи, что именно она отправила своего мужа на тот свет? По крайней мере, она на такую похожа. — В очереди разговорились, — отвечает он первое, что приходит на ум, испытывая неприятные ощущения. — В круглосуточном супермаркете, да. Кассиры тогда вяло работали. Тэхён улыбается из-за этой выдуманной версии, а Чонгук продолжает: — И Тэхён, как сейчас помню, давай кричать, мол, быстрее, быстрее работайте! Какому-то пожилому аджосси это не понравилось, он грозился позвать охрану. А я вступился за Тэхёна... И вот мы здесь. Кстати, никто нас тогда и пальцем не тронул. — Какая замечательная история, — комментирует женщина, не спуская глаз с Тэхёна. Выпитая доза алкоголя явно посодействовала полёту фантазии, но есть несколько вещей, которые Чонгука напрягают. Во-первых, его пугает эта женщина. Во-вторых, о чём они тут разговаривали с Тэхёном? И тот стоял довольный, главное, как будто нашёл невъебенного собеседника. Лучше бы разговаривал с какой-нибудь девушкой, Чонгук бы не нервничал так, как он делает это сейчас (ложь). В-третьих, почему именно женщины старше систематично лезут к Тэхёну? Чонгук набирается наглости и аккуратно беря Тэхёна за локоть, выдаёт: — Прошу нас извинить. Я должен угостить Тэхёна пуншем. Вы пробовали? Очень советую! Ромовый, качественный. И стремительно отводит его в какой-то укромный уголок подальше от этой женщины. Да, он поступил немного глупо, но… — Что ты делаешь? — шипит на него Тэхён, поправляя одежду. — Она была первым человеком, с которым я решился заговорить. — И о чём вы уже успели посовещаться? — язвительно спрашивает Чонгук. — Да знаешь, о всяком?.. Что не так-то? — Да всё в порядке. Развлекайся, — бросает Чонгук и уходит, отправляя своё желание побыть рядом с Тэхёном подальше. Никотиновая ломка даёт о себе знать. И да, он прозвучал как обиженный ревнивый мальчик, но что есть, то есть. Чонгук пытается пробраться через скопления людей, но останавливается на месте. Потому что кто-то преграждает ему путь. Какой-то парень, одетый как бомж-хипстер. Совершенно не по дресс-коду. Даже обидно, что кто-то решил пренебречь правилами. И что это за волосы, собранные в хвост? Чонгук не припоминает в своём кругу длинноволосых парней. Блять. Да нет, быть не может. Показалось. Не иначе. Кто-нибудь, ущипнете его, что ли. Потому что если это всё-таки всратая реальность, то Чонгук, наверное, покончит с собой. Прямо здесь, каким-нибудь ножом с первого увиденного стола. Вспорет себя, вывернет наизнанку. В сердце словно запустили стрелы с остро наточенным остриём. И, сука, попали они точно в цель. Ведь перед ним стоит Сюин. Его, конечно, не узнать — волосы отросли и он стал собирать их в хвост, весь какой-то загорелый, уши проколоты, стиль одежды теперь напоминает оверсайз (раньше он обожал обтягивающие вещи…кажется). Даже взгляд другой, прищуренный. Ну и. Что Чонгук должен со всем этим делать? Человек, что нехило так поиздевался над чувствами Чонгука когда-то, без спроса заявился к нему в дом. Даже не интересно, как он нашёл адрес. Зачем? Почему? Нахуй все размышления. Чонгук удивляет сам себя и хватает его за руку и просто тащит за собой, не обращая внимания на все эти опьянённые озадаченные лица. Тащит через всю свою огромную гостиную, парадную и даже задевает кого-то и не думает об извинениях. Когда они оказываются на холодном воздухе, Чонгук всё ещё сжимает его запястье, прокладывая путь к какому-нибудь уединенному месту в саду, где не будет всех этих личностей. Наконец, он его находит. — Какого хера ты здесь делаешь? — спрашивает он, пытаясь отдышаться. А Сюин улыбается так, словно ничего выдающегося не происходит. — Значит, так, — начинает раскладывать всё по полочкам Чонгук. — Меня не волнует, как ты нашёл мой адрес. Просто скажи: зачем ты здесь? Ты думаешь, я буду рад тебя видеть после всего того, что ты сделал?! — Намджун, — произносит Сюин, продолжая улыбаться как придурок. — Что Намджун? — Это он дал мне адрес. Он думал, что я хочу сделать тебе сюрприз. Сделал ведь? Приплыли, чёрт побери... Но с Намджуном Чонгук точно разберётся позже. — Да уж, невъебенный такой сюрприз! — саркастически отвечает он. От кипящей внутри злости даже на месте стоять невозможно, Чонгук просто ходит вкруговую, распыляясь. — Разве не видно, как я рад? Ночами, сука, не спал, всё тебя ждал! Нечего сказать, просто выдавай награду "сюрприз года"! — У тебя какие-то стереотипы о бывших, Чонгук, — спокойно отмечает сидящий на траве Сюин. — Если я твой бывший, это не значит, что я твой враг, и что общение больше невозможно. — А ты мне и не враг, — выдыхает Чонгук. — Ты мне никто. Ещё чуть-чуть, и у него начнётся приступ безумия. Кто так делает? Кто плюёт в душу, а потом, спустя годы, возвращается и ведёт себя как сама невинность? Без предупреждения, без уважения хоть каких-то границ? — Уёбывай, серьёзно, — просит он, готовый вставать на колени и уже не просить, а умолять. — О каком общении ты вообще говоришь? Оно мне надо? А эта рожа всё продолжает улыбаться и делать вид, что всё происходящее нормально. — Ты стал каким-то злым. — А ты как был мудаком, так и остался, — парирует Чонгук. — Да брось ты это всё, Чонгук, — поднимается на ноги Сюин. — Я в Корею, считай, ради тебя прилетел. Специально к твоему дню рождения, еле успел. — А что же ты не один? — взрывается Чонгук. — Где твой тот самый бойфренд, который годами ранее открыл мне дверь?.. В Штатах сейчас раннее утро. Завтракает человек, наверное, да? — Ах! — театрально вздыхает Сюин, пока Чонгук думает: а как он ещё его не прикончил. — Нам пришлось расстаться. — Не потеря для тебя? И кто кого бросил? — Инициатива была с моей стороны. — Я сделаю вид, что удивлён. — Даже если ты что-то бросаешь, — говорит Сюин, подходя ближе. — То всегда можно вернуться и забрать. К нему я и не думаю возвращаться, но зато... Зато я здесь. — В это «здесь» тебя не звали, — старается держаться Чон. — Больше скажу, это уже отдаёт незаконным проникновением. Ты знаешь, что делать. Ещё не поздно прекратить портить мне настроение и съебаться в туман. — Точно ли я его порчу? Ты весь на взводе, согласен. Но Чонгук, я чувствую, что это не злоба. Голова сейчас взорвётся. Потому что всё это такой бред. Сюин не должен стоять здесь перед ним и вести себя как ни в чём ни бывало, не должен вообще открывать рот, это неправильно, это отвратительно поступать так, он ведь даже не догадывается, как Чонгуку сейчас больно, а продолжает. Сыпать соль на раны. А Чонгук не в силах остановить это безумие. Он становится каким-то тормозом, когда рядом с ним этот человек. Разум велит посылать его к чёрту, а сердце ноет, потому что оно узнало, повидало вновь, оттого и пускается в пляс. — Ни по кому в своей жизни я не скучал так пиздецки сильно, как по тебе. Ты и я, мы были лучшими из лучших, — продолжает Сюин. — Знакомые гетеро-пары с их тухлыми отношениями и рядом не стояли с нашими. Всё сказанное определённо является ложью, но что, если на мгновение впасть в сумасбродство и представить, что это правда? Да нет, поверить в это — пойти по следам собственной глупости и наивности. Сюин принёс ему немало боли в своё время. Боли, которая не забывается просто так, которая не исчезнет от всех хороших сказанных слов. Она с Чонгуком forever and ever, и единственное, что она может сделать — лишь приутихнуть. Сюин — это его ошибка номер один. Гордо возглавляет весь список. Так что как насчёт того, чтобы постараться? Откинуть прочь воспоминания, хорошие и не очень, собраться духом и покончить с этим? Навсегда? — Если ты думаешь, что я должен обратить на тебя внимание, — чеканя каждое слово, произносит Чонгук. — То ты глубоко заблуждаешься. Оставь свой пафос для следующих твоих воздыхателей. — Правда? — спрашивает Сюин, становясь практически лицом к лицу к Чонгуку. Между ними было расстояние в три года, а теперь в каких-то жалких сантиметрах. Может, стоит протянуть руку? Вдруг, это всё-таки сон? Чонгук тянет, а человек напротив воспринимает это по-своему. Сюин тянется своими губами к Чонгуку и начинает его целовать, быстро, рвано, словно хочет получить больше. И это, в общем-то, приятно, потому что в буквальном смысле Чонгук утопает, с трудом заставляя себя отлипнуть. А Сюин всегда хорошо целовался. И то, что он делает сейчас, все эти движения губами и выдыхания, заставляют Чонгука растворяться. На задворках сознания кто-то отчаянно кричит: «Прекрати!». И Чонгук вроде бы слышит, но всё это такой необъяснимый пиздец, болевой шок, гипноз, возможно, иначе почему он отвечает этому мудаку? Наступает момент, когда Чонгуку хочется это остановить. И как в каком-то ёбаном фильме, он в этот самый момент оборачивается и краем глаза видит человека. Конечно же, это Ким Тэхён, стоящий у изгороди с таким взглядом, после которого проще исчезнуть, чем испытать на себе когда-либо ещё. — Блять! — восклицает Чонгук, отбиваясь от Сюина. Тэхён стоит ещё с секунду и исчезает. И вот Чонгук опять бежит за ним, как Алиса за кроликом. Бежит, падая и спотыкаясь, и ругаясь на самого себя, за то, что допустил всю эту херню. Но вместо дыры, в которую нужно лезть вслед за ушастым зверем, Чонгук попадает обратно в свой дом. Тэхёна он не видит, видит лишь людей, облепивших его со всех сторон. Они что-то спрашивают, кто-то до сих пор поздравляет, а он всячески пытается выбраться. Тэхёна среди гостей он, конечно же, не обнаруживает. Но сразу же понимает, что тот наверняка отправился в свою комнату и как замечательно было бы там его застать. Но Чонгук натыкается лишь на запертую дверь. — Тэхён! — бьёт он по ней, пытаясь перекричать шум на первом этаже. — Открой! Внутри всё гудит и плавится, злость на самого себя проносится током. Сюин снова всё испортил, а Чонгук, глупый-глупый Чонгук, взял и поддался соблазну, и вроде всё легко можно объяснить — он опьянён атмосферой и алкоголем, но это не так, его вина тоже в этом есть, ведь он соображал, что делал. — Давай без всех этих глупостей и привлечения внимания? — продолжает он. — Ты не знаешь, что произошло! Дверь резко открывается. Тэхён стоит перед Чонгуком недовольный, злой и, блять, такой сексуальный вместе с тем. Он как красивая греческая статуя, красивее даже той, что создал Пигмалион. Он источает жар. — Так расскажи. Вот только голос у него ледяной. — Всё, что ты там увидел… Даже в голову не бери! — Это Чимин? — спрашивает Тэхён, скрещивая руки на груди. — Что? — не понимает Чонгук. Господи, почему внизу так громко? — Ну, тот самый Чимин. — Нет, — отрицательно качает головой Чонгук. — Это Сюин. — А-а-а, — протягивает Тэхён. — У тебя есть ещё и Сюин. — Да! То есть, конечно, нет. Хочешь начистоту? Я встречался с ним несколько лет, ещё в Америке, и мы расстались, потому что он повёл себя отвратительно, и мне понадобился не один год, чтобы всё это забыть… И я ни малейшего понятия не имею, что он здесь делает, я его не приглашал. Сюин припёрся сюда, заставив меня врасплох! — Как душещипательно, слу-у-ушай! — восклицает Тэхён. И за этими подъёбами, конечно, прячется кое-что посерьёзней. — Хватит этого, — устало просит Чонгук. — Я не встречаюсь ни с кем, ни с Чимином, ни с ним. И то, что Сюину приспичило меня поцеловать — это ошибка. Он бесцеремонный говнюк, и это факт. А ещё у Тэхёна есть жуткая привычка перебивать и делать похуистичное лицо, хотя Чонгук прекрасно знает, что внутри у того ураганы. — А что вы в саду-то спрятались, как маленькие дети? — продолжает хлопать глазами Тэхён. — Ты же вполне мог позвать его к себе наверх, потрахались бы в полнейшем уединении. — Блять, — Чонгук теряет уже все остатки самообладания. — За что ты такой мне?! Какие-то шумные молодые люди появляются в коридоре, где стоит Чонгук, и с криками проносятся мимо них и падают друг на друга. Надо же так напиться. Но это даже забавно. У кого тут, чёрт возьми, праздник? Гости счастливее виновника торжества. Всё вверх дном. — Я хотел бы поспать, — вдруг говорит Тэхён. — Поэтому прошу тебя меня оставить. Чонгуку внезапно становится страшно. Потому что это сейчас он говорит, что ложится спать, а на деле может произойти всё, что угодно. Тэхён будет накручивать себя или вовсе уйдёт посреди ночи без каких-либо слов. А это самый главный страх Чонгука на данный момент. Он начинает хныкать, как ребёнок. — Только не уходи, Тэхён… Поговорим завтра, да? — Судя по всему, первым уйдёшь ты, а не я. Дверь захлопывается так же резко, как открылась.