А что, если всё исчезнет?

      На работе мне опять удалось поговорить с Настей лишь каких-то жалких две минуты. С утра загрузили работой, в обеденный перерыв она быстро куда-то ушла, а во второй половине её вообще отправили работать в зал. Поэтому остаться вдвоём нам удалось лишь в конце обеденного перерыва, когда в раздевалке никого не было кроме нас.       Я сидел на скамейке, втыкал в телефон и доедал шаурму, которую купил у нас в магазине. Услышав приближающиеся шаги, я поднял голову и увидел Настю, только зашедшую в раздевалку. — Привет, – отложив телефон и шаурму в сторону, я улыбнулся. — Привет, – с милой улыбкой на лице ответила мне она.       Подойдя к своим вещам, Настя взяла в руки рабочку и, присев на скамейку, начала её надевать. А я в кои-то веки решил извиниться. — Слушай, ты извини за тот случай у подъезда… – робко начал я, виновато поджав губы. — Да ладно, я забыла уже всё, – усмехнулась она, натягивая вторую штанину. — Ты просто очень похожа на одну мою знакомую, которую тоже Настя зовут, представляешь, – я наигранно-удивленно усмехнулся, соврав уже раз в тысячный.       Настя чуть рассмеялась. — Ну да, имя очень популярное. — Ну, в любом случае, извини ещё раз, я не хотел тебя пугать.       Настя мило вздохнула, улыбнулась и, сложив ручки у себя на коленках, посмотрела на меня. — Тош, я же сказала: «Забыли». Если бы ты сейчас не напомнил, я бы и не вспомнила.       Я чуть опустил взгляд, смущенно улыбнувшись. — Ну ладно.       И вытащив из рюкзака белую шоколадку, протянул её Насте. — Это тебе, в качестве извинений за принесенные неудобства.       Она ошарашено посмотрела сначала на шоколадку, потом на меня. — Тош, ты чего, не надо было.       Я протянул шоколадку ей ещё ближе, усмехнувшись. — Да ладно, бери, там в магазе акция была – две по цене одной, а две мне много, нужно всё-таки держать себя в форме, – я похлопал себя по животу и рассмеялся. — Ну... ладно тогда, спасибо, – она смущенно улыбнулась, скромно пожав плечами, и неловко взяла шоколадку из моих рук. Я даже успел заметить, как покраснели её щёчки. И такой родной она сразу стала. Я еле удержался, чтобы не сорваться и не обнять её. — А ты вообще какой шоколад любишь?       Настя убрала шоколадку себе в сумку и, усмехнувшись, спросила: — Там ещё на какой-то шоколад акция или ты хочешь ещё за что-то извиниться? — Да нет, вроде пока не за что, – я улыбнулся. – Просто интересно, вот мне, например, нравится белый, а большинству молочный, и интересно, к какой категории относишься ты.       Настя посмотрела на меня и улыбнулась. — К первой, тоже белый шоколад люблю. — У нас много общего.       Я тоже улыбнулся. И так мы и смотрели друг другу в глаза, улыбаясь. И с каждой секундой я чувствовал, как начинаю тонуть в её голубых бездонных глазах. В этих родных голубых алмазах.       За дверью послышался чей-то голос и смех.       Настя тут же отвела взгляд в сторону. И я снова заметил, как покраснели её щёки. — Ладно, надо работать, – быстро проговорила она, поднимаясь со скамейки. – Спасибо ещё раз за шоколадку.       Бросив на меня мимолетный взгляд и спешно улыбнувшись, она быстрым шагом вышла из раздевалки, и больше я её в тот день так и не увидел.

***

      На следующий день в обеденный перерыв я старался переодеваться МАКСИМАЛЬНО медленно, чтобы остаться с Настей наедине и в кои-то веки предложить ей пообедать вместе. Я то залипал в телефоне, типа, мне кто-то написал, нужно срочно ответить, то надевал футболку задом наперёд, якобы совершенно случайно. И вот, наконец, в раздевалке оставался последний лишний человек, а я медленно зашнуровывал кроссовки.       Оставшись с Настей наедине, я встал и посмотрел на неё, сидящую на скамейке с тетрадкой на коленках, улыбнувшись. — А ты обедать не идёшь?       Она подняла на меня свои красивые голубые глаза и мило, но одновременно грустно улыбнулась. — Нет, я попозже, надо домашку сделать, а то скоро зачёт.       Настя чуть приподняла тетрадку и тяжело вздохнула. А я слегка нахмурился и сел рядом, заглянув в тетрадь. «Девушки просто хотят, чтобы мужик всегда был рядом, решал их проблемы, кормил и говорил, какая она красивая». — А что тебе надо сделать? Может, смогу помочь? — Да задачу по экономике, – устало произнесла Настя. В её голосе чувствовалась ненависть к этому предмету. – Про какие-то там обеды. Меня не было на паре, когда это задавали, а объяснить, что надо делать, никто не может.       Она зло выдохнула, опустив плечи, а я осторожно взял у неё тетрадь, сделав выражение лица таким, будто понимаю, что за хрень у неё там написана. — А, так тут всё просто, – не дочитав условие и до середины, потому что у меня начала побаливать голова, я весело усмехнулся. — Просто? – хмыкнула Настя, с недоверием посмотрев на меня. – Да я даже условие толком не поняла, не говоря уже о том, как решать. — У нас экономика была на третьем курсе, так мы таких задач столько нарешали, что к концу года щёлкали их, как орешки, – враньё, враньё и ещё раз враньё. Не был я ни на каком третьем курсе и тем более не решал никаких задач по экономике. Но Насте ведь я должен был что-то сказать. Лишь бы она не попросила объяснить, хоть бы она этого не сделала… – А ты, кстати, на каком?       И плевать, что я прекрасно знаю, на каком она курсе, мне тупо нужно было сменить тему. — На третьем, – улыбнулась она. – И экономика мне ну вообще не даётся. — Считай, что тебе повезло встретить такого, как я, – гордо, но не без иронии, пошутил я. А Настя рассмеялась. Чего я и добивался.       Спохватившись, я достал из кармана шорт двести гривен и протянул их Насте. — Давай так: я решаю тебе задачу, а ты идёшь в соседнюю столовку и покупаешь нам поесть.       Она слегка недоумённо посмотрела на купюры, которые я ей протягивал, затем перевела растерянный взгляд на меня и неуверенно сказала: — Да у меня есть деньги… — Себе можешь купить на свои, а чтобы прокормить меня, тебе придётся сильно потратиться, поэтому держи, – я ухмыльнулся и снова протянул ей свои деньги.       Настя неуверенно взяла их в руку, смущённо чуть усмехнувшись и отведя взгляд в сторону. Я в это время аккуратно забрал у неё тетрадь и постарался посмотреть на условие задачи ещё раз. — Ну ладно… А что взять-то? — Э… – я оторвал взгляд от тетради и задумчиво посмотрел в сторону, а через пару секунд ответил, пожав плечами: – Да возьми салатиков каких-нибудь, пирожки, шаурму, например. Пироженки можешь ещё взять, – на этих словах мы с Настей встретились взглядами и одновременно улыбнулись.       Она глубоко вздохнула, поднявшись со скамейки, и на выдохе ответила: — Ла-а-адно, посмотрю что-нибудь питательное тебе. — Можешь не торопиться, я несильно голодный, – нет, поторопись, Настя, потому что обеденный перерыв не резиновый, я не хочу провести с тобой лишь десять минут, но с другой стороны, не торопись, потому что тогда я нихрена не успею что-то сделать с этой долбанной задачей. — Хорошо, – она улыбнулась и, сняв до конца рабочий костюм, под которым у неё были шорты и майка, убрала деньги в сумочку, повесив её на плечо.       Мы последний раз переглянулись, неловко друг другу улыбнулись, и Настя, поправив сумку, пошла к выходу. — А, Насть, – я повернулся к двери, успев на секунду отметить, как ей идут всё-таки простые шорты с майкой и высокий хвостик. Она обернулась, улыбаясь. – Попить что-нибудь ещё возьми. — Ладно, – ответила она и скрылась с глаз моих долой, которые ещё долго смотрели в сторону, где только что стояла моя Настя, которая даже не догадывается, что ещё какой-то месяц назад в моей жизни мы были вместе. Вообще, это так странно. Странно, что мы вроде бы живём в одном и том же мире, но у нас совершенно разные воспоминания по отношению друг к другу. Я, например, знаю её уже полтора года, а она меня полтора дня. Я помню наш первый поцелуй, как она стеснялась, как покраснели её щёки и как она уткнулась носом мне в грудь и не хотела поднимать на меня свои счастливые глаза, а она помнит только, как я накинулся на неё у подъезда с вопросами: «Почему она меня не помнит?» и как я подал ей пачку памперсов в мой первый рабочий день. Это всё странно. Очень странно.       Я глубоко вздохнул, опустив плечи и взгляд, и БЛЯТЬ ЭКОНОМИКА. — Сука!       Тут же всполошившись и забыв напрочь, о чём думал секунду назад, я взял тетрадь в обе руки и ещё раз попытался прочитать условие задачи. Какие-то обеды в столовой, цифры, график, формулы. У меня в жизни не было экономики, да и с математикой у меня были вечные проблемы. О чём я думал, когда говорил, что с лёгкостью решу эту задачу?.. — Так, Мелкий, – я отложил тетрадь в сторону и достал из кармана телефон. Есть у меня один знакомый, который учится в экономическом и который точно щёлкает эти задачки, как орехи. Сам он мелкий, в очках, ещё и дофига умный, поэтому мы зовём его Мелкий, хотя я иногда называю его Николаем Владимировичем в случаях, когда он включает умника, и прошу: «Заткнитесь, пожалуйста, нахрен, Николай Владимирович, и верните нам нашего Мелкого». Но это крайне редко. В основном он просто Мелкий, хотя его это и дико бесит. Найдя в контактах номер, я нажал кнопку «позвонить» и поднёс телефон к уху. – Колянчик, миленький, ответь, пожалуйста, – с каждым гудком я чувствовал, как обрывается моя надежда на решение этой сраной задачи по экономике. – Ну же, Колюсик. — Да? – в трубке негромкий шепот, и я облегчённо выдыхаю, закатив глаза. — Колянчик, родной, как я рад, что ты ответил. — Тох, давай быстрее, че хотел, у меня пара.       Я тут же сел прямо, зачем-то хлопнув себя по ноге. — Так, Колян, ты же в экономике шаришь? — Ну естественно, я же экономист, мать его.       А ещё алкаш и быдло. — Слушай, братан, выручай. Я тут пообещал девушке, что помогу ей решить задачу, а сам в экономике не бум-бум. — Лады, скидывай условие мне в «ВК», я посмотрю, чё там, – быстрый негромкий шепот ласкал мой слух, как бы странно это ни звучало. — Спасибо, братан, ща скину.       Отключившись, я положил тетрадку себе на колени, спешив так, что чуть не уронил её и не порвал нахрен страницу с задачей. Настроив фотик на телефоне, я сделал пару снимков и уже через несколько секунд отправлял их Коляну. Он тут же прочёл сообщение, и через секунду я увидел: «Николай набирает сообщение».       Улыбка не сходила с моего лица, но помимо счастливой она была ещё и нервной, поэтому я сидел посреди раздевалки один, пялился в экран своего телефона, глупо улыбался и дёргал ногой.       [Николай 12:14]       «Это детский сад, за две минуты решу»       «Засекай»       Я рефлекторно посмотрел на время. Нога задергалась быстрее.       Пока эти долгие две минуты тянулись, словно целая вечность, я успел выглянуть головой из раздевалки, чтобы убедиться, что Настя ещё не идёт. В очередной такой мой наклон вперёд, телефон свибрировал, и я тут же на него посмотрел.       [Николай 12:16]       «Как и обещал))»       И прикрепленная фотография, которую я тут же открыл. На ней было решение всё с теми же странными и непонятными числами, формулами и графиком.       [Тоша 12:17]       «Спасибо, братан, от души ваще))))»       [Николай 12:17]       «Склеиваешь первокурсниц, помогая решать им задачки по экономике? ;)»       [Тоша 12:18]       «Не, тут другое. Потом как нить расскажу»       «Спасибо ещё раз огромное, должен буду)))»       [Николай 12:19]       «Ты и так мне сотку торчишь))»       [Тоша 12:20]       «Да отдам я тебе твою сотку, заебал уже :D»       «Всё, я разбираться в твоих каракулях»       Я вышел из контакта, чтобы больше не отвлекаться, и, положив тетрадку на скамейку рядом с собой, взял в одну руку телефон, а в другую ручку. — Так… – не пытаясь толком вникнуть в суть написанного, я тупо начал переписывать с фотки решение Коляна, как это делал всю свою сознательную школьную жизнь. Не то, что бы я плохо учился... я не учился вообще. Зато вот списывать я просто спец. За все года меня спалили всего пару раз. Где мой очередной «Оскар»?       Переписав всё буква в букву и даже перенеся этот непонятный для меня график, я отложил тетрадь с ручкой в сторону и с чувством выполненного долга выдохнул. Я был доволен собой, благодарен Коляну и с ужасом надеялся, что Настя не попросит меня объяснить, как я решил это дерьмо.       Время было уже 12:34, и я начал слышать отдаленно приближающиеся шаги. Проходит всего пару секунд и в дверях появляется улыбающаяся Настя. Чёрт, и почему я раньше не замечал, какая она красивая, когда улыбается? — Я принесла тебе еды, – весело сказала она, подняв полный пакет. — Ого ты затарилась, – усмехнулся я, а в голове за секунду представил, сколько там всего, попрощался со своими деньгами и подумал, на что мне жить дальше. — Да тут не так много, – улыбнулась она, сев рядом со мной и положив пакет на коленки. – А, кстати, – она вытащила что-то из кармана и протянула это мне. – Держи, это сдача. — Да ладно, купила бы себе шоколадку. — Держи, ты мне и так вчера подарил, я её ещё не съела.       Я усмехнулся и чуть неловко забрал свои деньги обратно. — Вот это у тебя сила воли, я бы ещё вчера всё съел.       Настя вытащила из пакета шаурму, боже, мне она скоро в кошмарах сниться начнёт, контейнер с салатом, пластиковые ложечки и протянула это всё мне. — Спасибо, – я улыбнулся и, отложив шаурму в сторону, открыл контейнер с салатиком.       Настя достала и себе шаурму, поставив между нами литровый вишневый сок. — М, вишневый, мой любимый, – жуя, невнятно проговорил я. — Да? Мой тоже, – удивленно усмехнулась она. – Там ещё пирожки с картошкой есть, бери. — Угу, – я лишь промычал в ответ с полным ртом. – Спасибо. — Да не за что, я же на твои деньги покупала, – Настя рассмеялась, а я чуть не захлебнулся соком, отчего она начала смеяться ещё сильнее. – М, – откусив кусочек, Настя кивнула в сторону тетрадки, что лежала с краю от меня. – Кстати, как задача?       Бля, а я уже и забыл про неё практически. — Всё отлично, решил, – я отложил еду в сторону и протянул Насте тетрадь с открытой страницей, на которой была списанная мною задача.       Пока она внимательно там что-то читала, я напряженно следил за её бегающими глазами, сжимая челюсти и моля, чтобы она не попросила меня объяснить, как это решается. — Ничего себе, спасибо большое, – она удивленно-радостно посмотрела на меня, широко улыбаясь. – Как ты умудрился так быстро её решить? — Да там всё просто, на самом деле, – отмахнулся я, ведь для меня эти задачки «как орешки». Грецкие. Которые хер раскусишь. — А объяснишь?       Смотря куда-то в сторону, я испуганно напрягся. Глаза взволнованно расширились, горло сглотнуло ком волнения, на лице появилась нервная усмешка, я повернулся к Насте, а она так смотрит на меня, как на героя. Как будто я её из дома горящего вынес, а не задачу по экономике решил. — Э… – я глубоко, но сдержанно вздохнул, снова сглотнув и не зная, куда бы посмотреть. – Да там всё просто, – я растерянно усмехнулся и уставился в тетрадку. – Вот это складываешь с этим, это потом вычитаешь, и получаются вот эти точки, которые ты переносишь сюда, и всё. — Ну это и так видно, а почему именно складывать, и именно их? — Эм… Ну… – я снова сглотнул, почесав шею, и тупо пялился в листочек с цифрами, понятия не имея, что они означают. — Тош… – она произнесла это таким тон, вот знаешь, как произносит твоё имя мама, когда в чём-то тебя подозревает. – А ты точно сам эту задачу решал?       Я наигранно-удивленно посмотрел на Настю, мол, как ты можешь во мне сомневаться, конечно, сам, кто же ещё, а она смотрит так, чуть сощурившись, и улыбается, как будто уже обо всём догадалась. — Конечно, сам, – продолжая уверенно держаться, я сдался уже на третьей секунде, не выдержав её выпытывающего и одновременно милого взгляда. Я выдохнул, опустив глаза. – Мне решил её друг, он на экономиста учится, поэтому там точно всё правильно, можешь не сомневаться.       Я виновато посмотрел на Настю исподлобья, а она сидит, улыбается и на меня так удивленно смотрит. — Серьёзно? — Ну да… – я отвёл взгляд в сторону, поджав губы. – Я в экономике меньше тебя шарю.       Так стыдно было в тот момент, ты бы знал. Хотелось выглядеть героем в её глазах, а теперь кем я выгляжу? Парнем, который врёт и списывает у друзей? Тогда я думал, что Настя обидится на меня и больше ни о чём меня не попросит, но она весело рассмеялась, отчего я слегка ошарашено на неё посмотрел. — «Тебе повезло встретить такого, как я», – передразнила она меня и засмеялась ещё громче.       Я тоже улыбнулся. Да уж. Это было слишком самонадеянно. — Ты не злишься на меня? – осторожно поинтересовался я.       А она не отвечает. Она смеётся! И так заливисто ещё, знаешь, глаза закрывая. — Да хватит уже смеяться, – не сдержав улыбки, проговорил я. — Я, честно говоря, такого не ожидала, – продолжая посмеиваться, прерывисто сказала она.       Я вздохнул, улыбнувшись. — Слушай, а можно я посмотрю решение твоего друга? — Ты думаешь, я настолько далёк от экономики, что даже переписать не в состоянии? – я хотел проговорить это таким тоном, чтобы показать, что якобы обиделся, но в конце мне не удалось сдержать улыбки, и мы вместе рассмеялись. — Да нет, просто вдруг у него понятней написано.       Я сделал вид, что поверил её обману, и, вздохнув, протянул телефон с фотографией решения. Она долго что-то там смотрела, потом перевела взгляд на тетрадь, снова телефон и, чуть нахмурившись, снова на тетрадь. — Слушай, а почему у тебя здесь скобок нет? – она ткнула пальчиком на пример. Я, придвинувшись, заглянул в тетрадку. — А, мне просто показалось, что они здесь лишние, мы же там сложили уже. — Не, тут ведь ты сложил только эти числа, а вот эти нет, и если раскрыть скобки прямо сейчас, то получится совершенно другое число.       Я сделал вид, будто всё понял, хотя на самом деле я нихрена не понял. — Да уж, да ты вообще не технарь, – Настя снова рассмеялась, отложив тетрадку в сторону. И мы наконец-то вернулись обратно к еде. — Да я и не гуманитарий... я просто тупой, – весело хмыкнул я, откусывая полпирожка. – Почему вообще так жестко поделили людей на две группы – на гуманитариев и техников, а что делать тем, кто не шарит ни в том, ни в другом? Почему нет хотя бы разделения: гуманитарий, техник и тупой. Типа: «Ты кто? Гуманитарий, техник, тупой?» – «Я тупой». И всё, всё сразу понятно. — Тупой слишком грубо, может, просто творческий? – Настя неловко усмехнулась, пожав плечами. — Хочешь сказать, все творческие – тупые? – рассмеялся я. — Нет, – мотнула она головой. – Они не тупые. Они просто творческие, – если до этого ей удавалось сдерживать серьезное лицо, то к концу предложения она просто засмеялась. И я смеялся вместе с ней. Чего не делал раньше. – Ну, серьезно, я вот тоже не разбираюсь ни в математике, ни в физике, мне не нравятся биология и история, но я учусь в художественном вузе и рисование – это единственное, в чём я хорошо разбираюсь. — Да ладно, ты на себя наговариваешь, – усмехнулся я, забрав у неё коробку сока, который она только что попила. – Я вот точно не шарю, я на уроки-то почти не ходил. У меня практически по всем предметам выше шестерки никогда не было. — Ну, хотя бы по физкультуре у тебя должны были быть нормальные оценки? – усмехнувшись, спросила Настя.       Я ухмыльнулся и раздвинул руки в стороны. — Да ты посмотри на меня, о каком спорте вообще может идти речь? Я и спорт – вещи несовместимые, и впервые встретились в одном предложении.       Настя опять рассмеялась. И с каждой её улыбкой я растворялся в ней всё сильнее.       Бля, это я только что такое сказал?.. — Ну, хорошо, – усмехнулась Настя, вытерев рот салфеткой. – Но ведь есть помимо физкультуры и другие легкие предметы. Изо, музыка... Труды хотя бы на крайний случай.       От резкого смешка я чуть не поперхнулся пирожком. Подавив смех, я посмотрел Насте в глаза и, загадочно улыбаясь, начал рассказывать: — Табуретка, которую мы делали на трудах, сломалась ещё до того, как я на неё успел сесть. Я её начал поправлять, чтобы сесть и проверить, а у неё отвалились ножки, и сидушка осталась у меня в руках.       Настя смотрела мне прямо в глаза, и я чётко видел, как с каждой секундой её улыбка становится всё шире, глаза сощуриваются, как Настя перестала дышать и изо всех сил пытается не засмеяться в голос. Она прикрыла рот ладошкой и закрыла глаза, чуть от меня отвернувшись.       Сначала я посмеивался вместе с ней, но когда Настя начала смеяться просто в голос, я не выдержал: — Да хватит смеяться, – слегка обиженно проговорил я, усмехнувшись. — Прости, – сквозь смех проговорила она, посмотрев на меня. – Но, кажется, ты действительно просто тупой.       И она засмеялась ещё сильнее, уже практически себя не сдерживая. А я закатил глаза, поджав губы, и сделал вид, что меня это задело. — Прости… – не в силах сдерживать смех, она пыталась что-то сказать. И, в конце концов, я тоже не устоял и рассмеялся вместе с ней. И знаешь… в какой-то момент я поймал себя на мысли, что это совершенно не та Настя, которую я знаю. Она более красивая, умная, милая, смешная, интересная. С той Настей мне чаще было скучно, чем весело и интересно. А с этой Настей я готов разговаривать хоть круглые сутки. Готов слушать её смех каждую секунду. Да мне даже молчать с ней было комфортно. И я думал, что она просто со мной была не такой настоящей, но потом я понял… Это не она была ненастоящей. Это я не видел её настоящую. Я не замечал, какой у неё милый и заразительный смех, как забавно сужаются её глаза, вокруг которых появляются маленькие морщинки, когда она улыбается, как смешно она шутит и как много общего у нас с ней оказывается есть. В те минуты я просто смотрел, как она прикрывает свои розовые щёки ладошками, изо всех сил старается перестать смеяться, мельком кидает на меня взгляд и снова закрывает глаза, и… чёрт, ну это было так романтично и мило, и вот, сука, надо же было припереться этому Денису в раздевалку. Весь момент, сука, испортил. До сих пор бесит. — О, вы уже тут?       Знаешь, как бывает в дешевских смазливых фильмах, когда двое встречаются взглядами, на фоне начинает играть романтическая музыка, герои будто резко так поняли, что вот он их идеал, и тут музыка резко прекращается и всё возвращается в реальность, и вот, сука, всё было практически точно так же. Как только Денис влетел в раздевалку, Настя почти сразу перестала смеяться, чуть прокашлялась и, отвернувшись, начала убирать мусор в пакетик, активно пытаясь делать вид, что пару секунд назад она тут не заливалась вместе со мной смехом. — Тох, пошли, поможешь тогда, там машина рано пришла, нужно продукты выгрузить.       Денис стоял в дверях, держась руками за косяки и весело смотрел на меня смеющимися глазами, которые перебегали с меня на Настю и обратно.       Я посмотрел на часы. — Но до конца обеда ещё пятнадцать минут. — Ну, ничего, раньше начнёшь – раньше уйдёшь. — Не верь ему, – шепотом сказала мне Настя, усмехнувшись. – Он всегда говорит, что отпустит раньше, а в конце об этом забывает.       Я посмотрел, чуть улыбнувшись, на Настю. — Ну, в любом случае я сейчас от тебя не отстану, и оставшиеся пятнадцать минут ты проведёшь со мной под мои уговоры пойти помочь разгрузить машину.       Настя усмехнулась. Я перевёл вопросительный взгляд с Дениса на неё. — Лучше иди, а то он действительно не отстанет.       Я тяжело вздохнул. — Ладно.       И лениво оттолкнувшись от скамейки, поднялся на ноги. — Ну, вот и славно, – улыбнулся Денис и довольный, сука, пошёл куда-то вдаль. — Спасибо ещё раз за задачу, – улыбнулась Настя, смотря на меня. — Да не за что, – усмехнулся я и хотел сказать ещё, как мне было хорошо, но издалека послышался голос дотошного Дениса. — Я всё ещё тебя жду. — Иди, давай, а то он так и будет надоедать, – с усмешкой сказала Настя.       Я улыбнулся, грустно усмехнувшись. И последний раз посмотрев в голубые и уже породнившиеся глаза и вышел из раздевалки.