А что, если всё исчезнет?

      За десять минут до конца рабочей смены ко мне подошла Любовь Степановна и напомнила о том, что меня ждут четыре ящика орехов. Я ответил, что прекрасно всё помню, и она ушла. Я не забывал об этом ни на минуту, потому что ждал этого больше всего за последний месяц.       Когда все начали расходиться и торопиться побыстрее уйти домой, я же наоборот неторопливо шёл в сторону раздевалки. Пройдя мимо стеллажа с детским питанием, я заметил Настю, которая, увидев меня, улыбнулась и пошла в мою сторону. — Ну что, не передумала ещё расфасовывать орешки? – я улыбнулся.       Настя чуть рассмеялась, опустив взгляд. А у меня в душе прошло такое приятное тепло, что у нас с ней есть теперь какое-то словечко, которое понимаем только мы. И это уже какой-то другой уровень общения. — Не передумала, – она улыбнулась и уверенно посмотрела на меня. — Может, тогда перекусим да начнём? — Да, я бы чего-нибудь съела, – Настя усмехнулась, положив руку на живот. — Хорошо, – я улыбнулся уголком губ. – Ты иди тогда в раздевалку, а я пойду что-нибудь куплю. Пожелания будут?       Она пожала плечами, мило улыбнувшись, и покачала головой. — Окей, тогда возьму на свой вкус.       Я весело подмигнул Насте, на что она смущенно улыбнулась. Развернувшись я пошёл в сторону эскалатора, который поднимал нас наверх, где был сам магазин. Ходя там мимо прилавков, я тщетно пытался вспомнить, что Настя любит. Пирожки? Булочки? Фрукты? Сосиски? Что?       Так ничего и не вспомнив, я взял булочки на свой вкус и на какие хватило моих последних денег. Управившись со всем минут за десять и уже подходя к раздевалке, дверь которой была чуть приоткрыта, я услышал Настин голос. — Так ты заберешь? – поняв, что она разговаривает со своим парнем, я бесшумно подошёл к двери и начал подслушивать. — Я не знаю, их тут очень много. Может, до десяти, может, раньше, но не уверена. Ладно, я позвоню. Хорошо. Давай.       Когда Настя закончила разговаривать, я галопом по Европе отскочил от двери, чтобы сделать вид, что я подхожу, а не стоял всё это время под дверью. — А вот и я, – сказал я, улыбнувшись. Сердце колотилось, но я не подавал виду. Настя, стоя возле своей куртки и убирая что-то в карман, посмотрела на меня и улыбнулась в ответ. В раздевалке уже никого не было. Были только мы вдвоём и четыре ящика перепутанных орехов.       Сев на скамейку, я начал доставать из пакеты всё, что накупил. — Так, – я вытащил булочку с творогом. Настя села рядом. – Вот это, по-моему, с творогом. Это с картохой. Это... – я покрутил пирожок, чтобы найти этикетку. – Это с курой. Это вот тоже с творогом, – я выкладывал всё на скамейку между нами. – Сок... И чек, – я чуть рассмеялся и, скомкав его, убрал в карман.       На перекус у нас ушло примерно минут десять. Мы с Настей перекинулись пару раз фразочками, ещё к нам заходила Любовь Степановна, видимо, чтобы убедиться, здесь мы или нет, Настя после её ухода прошептала: «Расфасовываете орешки», и мы бесшумно рассмеялись, потому что боялись, что нас услышат.       Закончив эту вечернюю трапезу, я убрал всё в пакет и отложил его в сторону. Затем поставил две скамейки рядом друг с другом, а на них — коробки с орехами. Мы с Настей сели друг напротив друга так, что между нами были ящики. — Вот за что не люблю орехи, так это за невозможность их почистить, – возмущенно вздохнула Настя примерно минут через пять после того, как мы начали их разбирать. Я лишь усмехнулся и протянул ей ладонь с горсткой почищенных орехов. – Ого, ты что их просто чистишь и откладываешь?       Настя удивлённо рассмеялась. — Да нет, – я усмехнулся. – Просто люблю много орехов за раз в рот запихнуть. Бери.       Я всё ещё держал перед ней раскрытую ладонь. И после нескольких секунд бездействия с её стороны, я протянул руку к ней ближе. — Да ладно, спасибо, ешь тогда, – она смущенно усмехнулась, пожав плечами. — Да ладно, ещё начищу, – я умиленно рассмеялся. Именно «умиленно», с Настей я вообще стал каким-то черезчур сентиментальным. — Ну, я парочку штучек тогда возьму... – она смущенно улыбнулась.       И я почувствовал касание её холодных пальцев. — Вообще, на самом деле, орехи не очень люблю.       Я сглотнул, убрав руку. — Почему? — Они какие-то солёные и горьковатые. После них очень пить хочется. — Ну да, но с пивом самое то, – ухмыльнулся я, закинув горсточку арахиса в рот. — Наверное, я не пробовала.       Я поднял взгляд на Настю. Она смотрит на орехи, безнадёжно пытаясь очистить фундук от скорлупы. — Ты не пьёшь?       Я знал, что она не пьет. Конечно, я это знал. Я не знал, какие её любимые цветы, конфеты, какие фильмы она любит и какие у неё планы на жизнь, но пьёт человек или нет я узнаю чуть ли не в первый день и запоминаю на всю жизнь. — Неа. — Ого, – я улыбнулся, сделав вид, что удивлён. – Ты умничка.       И я действительно так считал. Иногда мне, конечно, хотелось, чтобы она была такой же, как те пьяные раскрепощенные бабы в клубах, но, на самом деле, мне всегда нравилось, что моя девушка не пьёт и не курит. Спит по ночам и не мешает мне гулять. И кто бы мог подумать, что рано или поздно мне самому надоест это всё настолько, что от алкоголя и сигарет будет тошнить, а ложиться спать после двенадцати — для меня уже поздно. Не могу сказать, что именно повлияло на мой отказ от вредных привычек, то ли случившаяся херня в жизни, то ли полное отсутствие на это денег. Думаю, что эти оба фактора сработали вместе и не будь какого-то одного из них, вся система дала бы сбой. — Да ладно, я всего лишь не пью, что в этом такого? – Настя с характерной ей смущенностью неловко рассмеялась. — В мире, где бутылка пива стоит дороже бутылки газировки, в мире, где пьёт большая часть населения, весьма сложно не поддаться соблазну.       Я усмехнулся, кинув горсть фундука в ящик с фундуком. — Ну, если не пробовать и не знать, что это за вкус, то, наверное, и не захочется снова его попробовать.       Я поднял на Настю удивленный взгляд. — Ты ни разу не пробовала?       Не то, что бы я был удивлён, что она не пьёт. Я знал, конечно, что она не пьёт. Но то, что она ни разу не пробовала, для меня было удивлением. Мало ли какие ситуации в жизни человека, из-за которых он не пьет. Но я ни разу ещё не встречал человека, который даже не пробовал. И Настино заявление было для меня небольшим шоком. — У тебя такая реакция, как будто я человека убила, – Настя рассмеялась, посмотрев на меня. – И съела его на рождественский ужин. Я всего лишь не пью и всё.       Она пожала плечами и смущенно отвела взгляд в сторону. А я усмехнулся уголком рта. — Ты ещё и не куришь, наверное, матом не ругаешься и в церковь по воскресеньям ходишь?       С небольшим прищуром я смотрел в её опущенные глаза. Она улыбнулась и подняла на меня взгляд. — Почти всё угадал. Кроме церкви, – она прищурилась и сказала негромко: – По субботам. — М-м-м... – я протянул, сдерживая смех. Настя опустила голову и негромко рассмеялась. А я, улыбаясь, продолжал на неё смотреть.       Я не понимаю, почему мы раньше никогда так не общались. Я как будто познакомился с новым человеком. Она отличалась от той Насти, которая была рядом со мной. Вернее от той Насти, которая была в моей голове. И та Настя, которая есть на самом деле, нравится мне намного больше. Она более общительная, более красивая, милая, добрая, смешная. Раньше в моей голове был образ девушки, которому должна была соответствовать Настя. Но у неё это плохо получалось, потому что образ в моей голове был полной противоположностью тому, какой она была на самом деле. И я думал, что если она будет такой, какой мне хочется, я буду счастлив. А в итоге я вечно был недоволен тем, что она не соответствует тому, что я напридумывал в своей голове. И она замыкалась, закрывалась и обижалась. И все отношения летели к чёрту. А сейчас я счастлив даже когда просто смотрю на неё. Мне без разницы, в чём она, что она делает, во что одета, как выглядит, что говорит. Я хочу, чтобы она была рядом со мной. Я хочу её вернуть.       И кажется я только тогда начал понимать, что Настя для меня не просто очередная девушка... — Да блин!       Я поднял голову и увидел, как Настя, нахмурив брови, возмущенно кинула недочищенный арахис в ящик.       Я усмехнулся и молча протянул ей парочку очищенных орехов. Увидев мою руку, она смущенно улыбнулась и осторожно коснулась моей руки. — Спасибо...       Я не мог перестать смотреть на неё и улыбаться. Она такая красивая. Такая простая. И настоящая. Ни одна баба из клуба не может с ней сравниться. Хотя раньше мне казалось, что даже если мы расстанемся, я ничего не потеряю. А сейчас, сидя напротив неё, держа в голове все те воспоминания и эмоции, понимая, что у Насти в душе совершенно ничего ко мне нет, потому что она знает меня лишь две недели, сидя напротив неё в полуметре и не имея никакой возможности к ней прикоснуться, я чувствовал себя так хреново и опустошенно. Но в то же время внутри было какое-то приятное теплое чувство, которое я не мог понять. Но когда я смотрел на Настю, мне просто становилось хорошо. — Ещё?       Настя, улыбнувшись и посмотрев на меня исподлобья, тихонько кивнула. Я протянул ей горсточку орехов и усмехнулся: — Я, говорит, орехи на самом деле не очень люблю...       Она посмотрела на меня и улыбнулась, опустив взгляд. И вся та хрень, которая творится в жизни, сразу куда-то исчезла.