А что, если всё исчезнет?

Той ночью я очень долго не мог уснуть, несмотря на то, что был невероятно вымотанным и уставшим, но счастье, лившееся через край из меня, затмевало всё остальное дерьмецо. Я вспоминал вечер, проведенный с Настей, и не мог перестать улыбаться. А потом вспоминал Женин звонок и, клянусь, я в ту ночь чуть не разрыдался от счастья. Если бы в моей комнате стояла скрытая видеокамера, с помощью которой за мной следят фсбшники, то они всю ночь лицезрели бы моё счастливое лицо и не исчезающую улыбку. Мне кажется я даже пока спал улыбался. Потому что, чёрт возьми, я так был счастлив, что боялся заснуть, потом проснуться и понять, что это был сон. Не могу с уверенностью сказать, что спал той ночью. Я как будто засыпал и тут же просыпался. А ближе к утру я каждые полчаса проверял телефон, боясь пропустить Женин звонок. Бля... Я как будто восьмиклассница, которой пообещали, что позовут на свидание. А школьница ещё такая аля серая мышка, знаешь. Которая о первых свиданиях знает только из фильмов и книг. И об отношениях тоже. Да и в целом, которая о жизни только в фильмах и книгах и узнаёт. У которой нет друзей, парня, подруг. Социальная жизнь которой не выходит за пределы её компьютера. И стоило только какому-нибудь парню обратить на неё внимание. Всё... Она думает о нём круглые сутки. И я думаю о Мильковском круглые сутки. Сука, если тупо вырвать эту фразу из контекста, можно начинать сочинять сплетни, что я гей и влюбился в лучшего друга. Бывшего лучшего друга. В смысле лучшего друга из моей жизни. В смысле... А-а-а-й, блять. Ты понял. Часов в девять утра я уже не мог больше пытаться уснуть. Это было бесполезно. Стоило мне только закрыть глаза, как я видел Милько. И непроизвольно начинал прописывать в своей голове сценарий. Ну все же так делают, правда? Особенно перед какой-нибудь важной встречей. Типа, я подойду к нему, улыбнусь, скажу: «Привет», он ответит: «Привет», а потом мы обнимемся и уйдём под руку в закат, сука, ну что я несу. Не, пора завязывать с этим бредом. Пойду-ка лучше сделаю себе кофейку, всё это дерьмо с жалкими попытками поспать и отогнать от себя мысли о Мильковском становится невыносимым. Ближайшие четыре часа я не выпускал телефон из рук. Знаешь, как обычно бывает в фильмах: «Нет, я не жду от него звонка, мне абсолютно всё равно», а сама ходит с телефоном и проверяет его каждые пять минут. СУКА, Я ДЕЛАЛ ТО ЖЕ САМОЕ. Типа, я ждал, да, но не настолько сильно. В смысле не настолько, чтобы пялиться в телефон каждую долбанную минуту. Он же сказал, что после репетиции позвонит. Осталось только дождаться и всё. И оттого, что я буду гипнозить экран телефона, звонок быстрее не поступит. Так думал всегда я, когда видел в фильмах подобные моменты. Но сейчас я сам себя так веду. И я не знаю, как остановить это дерьмо. Моя рука сама тянется к телефону, сама нажимает на кнопку разблокировки, глаза сами смотрят, нет ли там пропущенного звонка, и грудная клетка сама делает глубокий безнадежный вздох. Если бы я был в комнате, в которой ограниченное количество кислорода, я бы умер от его нехватки спустя пять минут, потому что сам же вдышал бы весь воздух. Вдышал... Есть вообще такое слово? В тот день я, кажется, понял всех девушек планеты, которые после фразы понравившегося парня: «Я позвоню тебе», сидят и целыми днями ждут, когда же он позвонит. А ему вообще пофиг. Он и номер то не сохранил. Я сам так делал, и сейчас я за этого расплачиваюсь, да? Господи, ну хватит, ну сколько можно, я уже всё понял, пожалуйста, пусть мне уже позвонит Милько, ну сделай ты меня в следующей жизни бабой, и пусть меня постоянно динамят мужики и не звонят, но сейчас пусть он уже позвонит, а, ну пожалуйста, ну тебе что, сложно, что ли... Когда я в очередной раз тяжело и безнадежно вздохнул, мне вдруг всё надоело, я подумал: «Ой, да и пошёл ты, можешь вообще не звонить», (а время было 12:23, на минуточку, в это время обычно репетиции только начинаются), плюнул на всё это дерьмо и, оттолкнувшись от дивана, хотел было дойти до кухни сделать себе пару-тройку-пятерку бутербродов, как мой телефон... продолжил молчать. Думал, я сейчас скажу: «КАК ВДРУГ ОН ЗАЗВОНИЛ, И Я СО СКОРОСТЬЮ САМОЙ БЫСТРОЙ РАКЕТЫ ПОДЛЕТАЮ К НЕМУ, ОТВЕЧАЮ НА ЗВОНОК, ТАМ ЖЕНЯ ГОВОРИТ: «ВЫХОДИ, Я ЖДУ ТЕБЯ У ПОДЪЕЗДА», Я ВЫБЕГАЮ, А ТАМ ОН. СЧАСТЛИВЫЙ, С БУКЕТОМ И КОЛЬЦОМ»? Но нет. Мы не в сраной сказке. Это жизнь. А это мой телефон, который продолжал лежать и бездействовать. Через час он все-таки позвонил. Сказал, что будет ждать меня в кофейне недалеко от его института. Я дошёл до туда за пятнадцать минут. При учёте, что его институт находится километрах в трех от моего дома. Зайдя в бар, я увидел знакомую белую макушку в конце зала у стены. Чуть прокашлявшись, я пошёл к тому столику, чувствуя, как с каждым шагом ноги становятся всё более ватными. Подойдя к Жене, я был уже чуть не в полуобморочном состоянии и на стул рядом с ним тупо рухнул, а не осторожно сел. — О, привет, – я тогда так сильно волновался, что даже не помню, с какой интонацией мне это сказал Женя. Он был рад? Или не очень? Он тоже переживал? Или ему было всё равно? Я нервничал в тот день так, словно мне пятнадцать, я впервые влюбился и иду на свидание с самой красивой девочкой в школе. Женю я сейчас боюсь спугнуть и оттолкнуть, точно так же, как боялся бы оттолкнуть красотку в пятнадцать лет. На его приветствие я смог только кивнуть и нелепо сложить губы в подобие улыбки. Господи, соберись, а. Иначе это выглядит так, как будто ты действительно влюбился. Но тебе двадцать три, и на свидание ты пришёл не к самой красивой девочке в институте, а к своему лучшему другу. Бывшему лучшему, ну ты понял... — Я тебе заказал кофе, ты пьёшь капучино? – Милько придвинул ко мне картонный стаканчик с логотипом кофейни. — Да, спасибо, – я взял его в руки и чуть сморщился. Горячий. Женя тяжело вздохнул, опустив голову. Я не знал, что говорить. И от волнения трясущимися руками поднёс стакан горячего кофе к губам и сделал слишком большой глоток. Произнеся соответствующий звук, когда ты резко и сильно ошпариваешь язык, я резко поставил стаканчик на стол. — Осторожней, он горячий, – Женя чуть встревожено на меня посмотрел. Да, спасибо. Очень вовремя. — Он, кстати, без сахара, – добавил он. – Я не знаю, какой ты пьёшь. — Без разницы, я любой выпью, – я сдержанно усмехнулся, покусывая обожженный язык. Я опять сглотнул. А Женя вздохнул и на выдохе произнёс: — Знаешь, у нас, к сожалению, не так много времени... – он смущенно усмехнулся. – Нам сегодня сказали, что у нас будет ещё один концерт через неделю, поэтому мы теперь в усиленном режиме репетируем. И следующая репетиция у меня через... – он посмотрел на правую руку, где были часы, – через полчаса. Я усмехнулся. Но это была больше грустная усмешка. — Поэтому давай ещё раз в двух словах расскажи, что ты хочешь? Я всю ночь думал о том, что ты мне сказал и никак не мог понять, как это всё произошло. Но не знаю почему... Мне просто захотелось в это поверить. Я не знаю... Я хочу тебе помочь. Где-то внутри меня есть это желание. Но для начала мне нужно узнать, чем именно тебе помочь? Ты уже познакомился с другими? Они знают, что случилось? Женя как всегда завалил меня вопросами. Я не знал, на какой отвечать. — Нет, они не знают. Только ты знаешь. И да, я с ними со всеми познакомился. Мы общаемся. — Ты хочешь всех вернуть? Как было в... – он слегка замялся. И я догадывался почему. – В твоей жизни? Я сглотнул. И кивнул. — Да. Мне... Мне кажется, если я верну всё, как было, то всё вернётся обратно. Ну или я вернусь обратно в свою жизнь. Я хочу, чтобы всё было как было. Я играю в группе «Нервы» и встречаюсь с Настей. Женя тяжело вздохнул, закрыв лицо руками. Ему было тяжело. Я это видел. Мне самому было пиздецки тяжело, когда это всё только случилось. И я не знаю, кому из нас проще. Мне — человеку, который потерял всю свою жизнь и который понимает, что это реально произошло. Или Жене — человеку, который не понимает, что за пиздец здесь происходит и которому приходится верить на слово. На слово какому-то сумасшедшему, который уверяет, что они лучшие друзья. — У тебя есть план, как всё это вернуть? Я посмотрел на Женю. Затем в сторону. Понял, что у меня нет абсолютно никакого плана, и , посмотрев на Милько обратно, покачал головой. — Я просто пытаюсь со всеми подружиться. Я не знаю, как возвращать парней в группу, которой даже нет, и как влюбить в себя Настю, когда она уже и так любит своего парня. — У неё есть парень? Женя удивился. Да, Женек, я тоже был удивлен. Я лишь кивнул. — И что планируешь делать? — Отбивать, – я поджал губы, пожав плечами. Что ещё делают в таких случаях? — Получается? – Женя усмехнулся уголком рта. Я хмыкнул. — Пока не очень. — Что ты делаешь? Я рассказал Жене, что выследил, где она работает, естественно он пошутил про то, так же я умело следил за ней, как и за ним, или менее палевно. Потом сказал, что устроился туда же на испытательный срок, и как все звезды сошлись воедино и на этой работе освободилось место специально для меня. Не умолчал и о том, что вчера провёл с ней почти четыре часа вдвоём благодаря моей смекалке, харизме и хитровыдуманному плану. — Хитровыдуманным обстоятельствам, а не твоему плану, – Женя рассмеялся. Я только улыбнулся. Давно мы с ним так не общались. И не потому, что я уже второй месяц в принципе один в этом мире. А вообще. Мы и в моей жизни очень давно с ним так не общались. Легко и непринужденно. Как друзья. — Это уже мелочи. — А вы с ней только на работе видитесь? Я на секунду задумался, хотя и не о чем было. — Ну да. — А ты не думал увидеться с ней в свободное время? Я нахмурился. — Как? У неё же парень. — И что? – Женя хитро усмехнулся. – Не обязательно договариваться с ней о встрече. Ей вообще не обязательно знать, что всё это было специально. Я задумчиво сощурился. Кажется, я начинаю понимать, о чём он. А, нет. Показалось. — Что ты имеешь в виду? – я нахмурился. Женя вздохнул. — Ты знаешь, где она живёт. Узнай, чем она занимается в свободное время. Может быть, ходит куда-то. Гуляет где-то. — Я вспомнил! – воскликнул я, перебив его. – Она сегодня на концерт идёт. Женины глаза загорелись, а губы расплылись в улыбке. Как будто она на его концерт идёт. — Ну вот. Ты знаешь, где он будет? — Где не знаю, но знаю, на кого. Он смотрел на меня взглядом: «Ты знаешь, что делать». И я знал. Даже больше. Я уже представлял, как провожу ещё один вечер вместе с Настей.