Столкновение

Немедля, Лидия запрыгивает в вагон, даже не обдумывая перед свои действия. Девушка с удовлетворением отмечает, что с каждым разом становится всё легче и легче запрыгивать в поезд. Всего лишь дело сноровки. Она садится на пол, прислонившись спиной к стене, глядя в дверной проем, где должен появиться Эрик. Мимо проносятся дома и деревья, поезд неминуемо, с каждой секундой приближается к концу перрона. Сердце бьётся чаще от осознания того, что её могут кинуть в самый важный момент, девушка сглатывает слюну и уже собирается встать и проверить, где находится Эрик, но как только она приподнимается на корточки, в вагоне появляется Эрик. Она плюхается обратно на пол, не сводя глаз с лидера, пока тот не садится напротив неё. Холодный поток ветра врывается в вагон, раздувая рыжие пряди девушки. Лидия смотрит на меняющийся пейзаж, восхищаясь красотой ночи: главные здания Эрудиции и Искренности подсвечиваются множеством светильников и ламп, напоминая ночные здания мегаполисов; некоторые улицы, которые, видимо, считаются проходными, так же освещены, но, а территория Отречения погружена во мрак, тёмная и однообразная, противоположность первым двум фракциям,затем её взгляд перемещается на территорию Дружелюбия, где идут какие-то гуляния, там нет таких высоких зданий, как в Эрудиции, но в каждом домишке горят лампы, свечи, гирлянды, но больше всего света даёт огромный костёр, возле которого танцуют люди. Она бы с удовольствием отдала бы все, лишь бы в тот злополучный день попасть не в Бесстрашие, а в Дружелюбие. Сейчас она могла бы плясать вместе с остальными у костра, безудержно смеяться и получить частичку счастья в эти темные времена. Лидия снова переводит взгляд на Эрика, который неотрывно смотрит в одну точку, сжав челюсть настолько сильно, что даже видно, как играют желваки на щеках. Светлые волосы чуть отрасли и так же уложены, как и в день первой встречи, локти опираются на поджатые колени и сцеплены в замок. Лидия без страха и стеснения разглядывает Эрика, будто видит его впервые. В голове крутятся мысли о том, что же случилось с этим человеком, что им стала управлять жестокость и расчётливость. Ведь не может человек родиться таким — такими людьми становятся. Только если он не социопат от рождения, тогда ему и подавно нужно лечиться. Клубок пара вырывается из её рта, а кончики пальцев и нос совершенно заледенели. Она ежится плотнее кутается в куртку. Лидер одет примерно так же, как и Лидия, и то, что он не подает никаких признаков того, что ему холодно, она абсолютно уверена, что Эрик в прямом смысле хладнокровный. Возможно, ей стоит быть хитрее, перенять часть сущности лидера, чтобы добиться своего. Лидия потихоньку придвигается к нему, усаживаясь рядом. С каждой секундой сердце начинает стучать всё быстрее и быстрее, в горле становится сухо, а от некого волнения появляется еле ощутимая тошнота. — Как думаешь? — она сглатывает слюну, когда Эрик поворачивает к ней голову. — Что со мной? Тяжёлый взгляд скользит по лицу девушки, отчего Лидия чувствует неловкость, у неё возникает желание отвернуться, но она подавляет его. Она надеется, что её щеки не покраснели. До этого Лидия никогда не стеснялась Эрика, она всегда ощущала только страх и жгучую ненависть к нему. И так будет всегда, но ей придется на время похоронить это в себе. Она ожидала, что её тело будет противиться близости Эрика, что ей будет невыносимо находиться рядом с ним. Но этого не произошло. — Я думаю, что есть рациональное объяснение этому, — Эрик не отрывает от неё взгляд, разглядывая светлые радужки зеленых глаз. — Но как можно рационально объяснить то, что я помню свою прежнюю жизнь? У меня были родители, друзья, школа, любимые занятия, враги. Всё это было настоящим, реальным, — они так смотрят друг другу в глаза, в немом диалоге. Гнев, злость и бессилие уходят на второй план. Лидия тонет в умиротворенном взгляде серых глаз, пока не решает резко прервать эту тонкую, связывающую нить. — В любом случае, я мечтаю снова всех увидеть, обнять, даже ту сучку Шарлотту. Девушка издаёт короткий смешок, вспомнив, как ненависть одноклассницы казалась вполне значимой проблемой. Сейчас бы эти проблемы. — Что за Шарлотта? — неожиданно спрашивает Эрик. Лидия недоуменно поворачивается к нему, но он выжидательно смотрит на неё. — Мы учились вместе в школе, моя подруга — Пэрис ненароком увела у неё парня, в её защиту скажу, что он клялся, что не состоит в отношениях, — Лидия засмеялась над нелепостью ситуации. — Это произошло в средней школе, но Шарлотта была намерена портить нам жизнь до самого выпуска. Я два раза возвращалась из школы с жвачкой в волосах, трижды на меня опрокидывали стакан с газировкой, один раз даже столкнули с лестницы, хорошо, что обошлось всё парой синяков. Слова слетают с губ так легко и спокойно, что Лидия улыбается, приятно вспомнить прошлое, даже такие сомнительные моменты. Лидия удивляется, что Эрик внимательно слушает и не перебивает. Возможно, он тот тип людей, который предпочитает слушать, а не говорить. Лидия с усилием воли сдержала смешок. Если бы ей кто-то сказал пару дней назад, что она будет сидеть и рассказывать про школьные разборки с Шарлоттой Эрику, она бы громко засмеялась тому человеку в лицо. — А у тебя есть семья? — только после сказанных слов она понимает, что за такой вопрос лидер может скинуть её с поезда, несмотря на то, что пару минут назад они разделили достаточно дружелюбную беседу. Она уже корила себя за неосторожность и нервно кусала губы, как Эрик, удивив её, ответил: — Да, — он снова переводит взгляд на стену. — Они из Эрудиции? — после сказанных слов Лидии захотелось ударить себя ладонью по лицу. Логично, что они из Эрудиции, в какой фракции им ещё быть? — Черт, то есть да, конечно, из Эрудиции… Ты с ними общаешься? Лидия чувствует себя очень неловко, ей хочется провалиться сквозь землю. — Хватит задавать вопросы, — сквозь зубы цедит лидер. Ясно, тема семьи — под запретом. Лидия чувствует, что терпение лидера на исходе, поэтому, чтобы не испытывать свою удачу — замолчала. Она садится так же, как и Эрик, глядя в ту же точку на стене, что и он. — Нет, не общаюсь. Лидия потрясенно поворачивает голову в сторону лидера, не веря своим ушам. Жестокий и деспотичный тиран пошёл на контакт, с этим можно работать. — Почему? — её голос становится тише, она знает, что любопытство кошку сгубило, но ей не хочется терять единственный шанс узнать Эрика. Он поворачивается к Лидии, смотря на неё с небывалой усталостью в глазах. — Непреодолимые разногласия в семье, сестре пришлось вырезать селезёнку, а родители… С мёртвыми трудно поддерживать общение, — он произносит это так обыденно, будто рассказывает инструкцию к приготовлению макарон. Лидия смотрит на Эрика растерянным взглядом, не понимая, говорит он правду или шутит. И очень хочется верить, что всё-таки второй вариант. — Ты же шутишь? — А ты как думаешь? — Эрик наклоняется к девушке ближе, глядя ей в глаза. Лидия прикусывает нижнюю губу, а тёплое дыхание лидера опаляет её лицо. От такой близости ей впервые не хочется убежать, а наоборот, хочется ещё сильнее прижаться, утонуть в нём и чувствовать на себе его прикосновения. Эрик наклоняется к девушке ещё ближе, почти касаясь губами губ Лидии. Сердце колотится быстрее, предвкушая поцелуй, её преследует двоякое чувство: одна часть её орёт во всю глотку: «ОСТАНОВИСЬ! ПРЕКРАТИ!», а другая твердит, что так нужно. Веки Лидии закрыты, и она отчаянно ждёт дальнейших действий от лидера, но он так и остаётся безобразно близко к ней, но при этом ничего не предпринимая. — Я не причинял вред сестре, — шепчет Эрик в губы Лидии. — Нам пора выходить, — Эрик отстраняется от девушки и поднимается на ноги, оставляя её сидеть с закрытыми глазами и с приоткрытыми губами. Лидия резко распахивает глаза и стыд моментально накрывает её с головой! Щёки становятся пунцовыми. Он только что её отшил?! Со стыдом так же приходит злость не только на себя, но и на Эрика. Как она могла такое допустить? Чем думала? Лидер подходит к краю вагона, ожидая, когда поезд подъедет к нужному месту. Он чувствует тепло, которое медленно разливается в груди, он с неохотой признает, что было приятно вести беседу. Смешанные чувства зарождались где-то глубоко в нём. Он чувствовал опасность, которая исходила от Лидии, но отпускать её не хотелось. С этими мыслями он спрыгнул вниз.