Семья Драгнил

      Хартфилия валялась в тюрьме в полной отключке. Из её правого уха с мочки текла капелька крови. Удары пришлись на затылок в основном, но ей необходимо было время оклематься. Кожа была цвета брынзы, а ресницы задрожали от зябкого ветерка, просачивавшегося через железные прутья. Запахи перебивали друг-друга. Голова кружилась до тошноты, совмещая все неблагоприятные условия в одну сплошную мигрень. От лампочки на грунтовом потолке исходили искры и, этот звук резал уши. По крайней мере, так казалось в эти минуты в больном рассудке Люсьен.       Женщина с изящными алыми волосами ушла, — ну, и слава богу. Но она могла её и вовсе убить или сделать, что-то намного похуже.       Сейчас первостепенной задачей стояла — выбраться от сюда и бежать без оглядки. Как бы сейчас она хотела оказаться в тёплой кроватке в Ишгаре, где каждое утро её будет навещать всё те же Нацу с Хэппиком. А лучики раннего солнышка будут просачиваться через её рамы, впуская новый счастливый день. Но это всего лишь грёзы. Через её настенное окно проходил лишь слабый дневной свет.       Приподнявшись с огромным трудом, она заметила на своих руках развязанную верёвку. Прежде всего, кто мог это сделать? Не Алая уж точно или это такой вид игры в кошки-мышки? В голову прилетела совсем бредовая мысль, вдруг неизвестная устала от девушки и решила отпустить.       Ну, может она и освободила, но выбраться из самой клетки ещё полбеды. Ключи, как и прежде, лежали в кармане, но как они могли не выпасть. Что за охрана тут: привязывают обычными канатами, но надо было отдать им должное, очень крепко и не простым узлом; охрана тюрьмы просто «шикарная», лишь наверху стоят пара солдат от силы. Либо этот континент настолько уверен в себе, либо же вовсе дураки.       Что же, надо было выбираться, хотя сил оставалось катастрофически мало. За эти два долгих дня её изрядно хорошо потрепали. Но не время раскисать, надо действовать. Люси даже переоценила свои силы и поставила задачу найти Нацу и удрать отсюда. Хотя, скорее всего он улетел, но седьмое чувство, что никогда её не оставляло и подсказывало весь этот путь, её не подводило и сейчас оно вовсю говорило, что Нацу здесь.       Верхние этажи тюрьмы/спустя 20 минут:       Девушка, вся уставшая и израненная, двигалась в одном направлении — вверх. Оставалось мало времени, главное, чтобы она не успела заснуть или упасть в обморок. Перед ней стояла ещё одна круглая лестница, и ей так и казалось, что она упадёт, не успев подняться. В глазах всё мутнело и казалось, всё покрывалось белой пеленой. Если она призовёт ещё кого-то, то может и не выдержать, такой же трагичный исход произошёл с Карэн — бывшая хозяйка Льва и загадочная женщина, с противным и довольно упёртым характером. Недостаток волшебных сил сказывается на самочувствии, возможно, даже сама тюрьма высасывала из тела заклинательницы частицы манны.       Миновал целый этаж, и впереди мутно, но разглядев, она увидела дверь. В её губительной, больной фантазии она представила эти ворота в виде — портала в будущее. Её пальцы плотно сжали ручку дверцы, оставалось повернуть и готово. Больше не будет никаких проблем, она вернётся туда, где желала быть.       Её плечи дрогнули, Люси всю выворачивало, тошнило. За ручкой потянулась и мужская рука со светло-оранжевыми манжетами. Кровь бежала по телу, а вены наполнились горячим алым сиропом. Такая знакомая кисть, до боли в груди. Сейчас ещё один вздох и всё. Эти руки когда-то бросили на пол её онигири. Она запомнила этот момент, и до самой смерти будет нести это бремя. Повернуть голову Хартфилия не могла чисто физически, девушка не желала видеть его. Она узнала этот запах жёсткого парфюма среди всех приторных и не любимых. И лишь он пробудил её разум.       На языке появились обжигающие отметины, она прикусывала губы до крови. Не чувствовать, главное не чувствовать. Человека за спиной больше нет. Это всего лишь её искажённая прострация, где она — одна.       — Папа.       Еле слышно, пропищала Люсьен. Она нечётко произнесла звуки гласных, но это был её предел. Её пальцы на ногах готовы были отвалиться от холода, а вот рука оттаять из-за жара и пыла. На лбу появились испарины пота, а по спине пробежали мурашки.       — Люси…       «Это был не он! Не он!»       В это так хотелось ей верить, но человек, стоящий сзади — был Отец Хартфилии.       — Не может быть.       Ей хотелось вдохнуть и глотнуть всё скопившееся в горле, но не получалось. Ком застрял, не давая ощутить глоток кислорода.       — Люси, пожалуйста…       Он давно умер, его больше нет. Воспоминания не давали ей повернуться и разглядеть его лицо снова. Если бы этот силуэт и неизвестный сказал то же, что и перед прощанием, Хартфилия полностью бы удостоверилась.       «Ты наша с Лейлой — гордость. Желаю, чтобы ты шла путем, который сама выбрала. Хотел бы я вновь тебя увидеть. Люси, я всегда буду любить тебя, твой папочка»       Не прошло и секунды, как Джуд открыл рот и сказал шесть слов, от которых её бросило в жар, а затем— в холод. Её тело не выдерживало её духовного состояния.       — Люси, я всегда буду любить тебя…       Её голова и корпус автоматически повернулись, и перед собой она увидела отца из плоти и крови. Её мозг отказывался принимать его смерть. Ещё немного, пусть сердце почувствует тепло. Девушка кинулась на него и заключила в объятья. Мужчина, не удержавшись на одной ноге, грохнулся на пол.       «Ещё минуту, дай почувствовать, что ты по настоящему жив, папочка»       Северный лес:       Мавис по-прежнему пребывала в неком шоке. Фуллбастер отправился в ту же секунду за Люсьен, но как же Нацу. Что с ним может случиться? И почему Зереф несёт этого мальчика на руках. Его обращение с другими людьми было холодным и грубым, но Драгнил что-то значил для тёмного мага — это было понятно, как пить дать.       Грей топал в одном темпе прямо по направлению к городу. На его глазах читалась ярость, скорбь, обида. У него в голове мешалось всё происходящее, он был обязан вытащить заклинательницу и разобраться с Зерефом, а точнее, у него на пути стоял лишь один противник — E.N.D.       Человек с загадочной силой — чудовище в людской шкуре, не способный любить, жить. Он создан лишь убивать и гнить. Перебивались сразу несколько жадных и противоречивых чувств, он хотел разорвать всё, что стояло на его пути, но в то же время, он понимал, что перед ним город и множество крестьян и совершенно невиновных граждан.       Но почему-то ему стало плевать на всех. Он винил во всём E.N.Dʼа. Он отнял всё, по крайней мере, его затуманенный рассудок твердил ему об этом, вот во что он верил. В его голове крутились кадры его хладнокровного убийства. Отец. Мать. Они мертвы, их так же больше нет. Как трудно охарактеризовать этот выбивающийся из плоти смак. Грей ушёл в себя, позабыв о самоконтроле и какой-либо дисциплине. Обычно холодный, как кусок льда и неприступный для женского сердца. В этот момент вся его личность рассыпалась, и он стал кровожадным «убийцей».       Разговор с Зерефом получился у Мавис очень натяжным. Она толком ничего не поняла и окончательно запуталась в нитях Драгнила. Если бы этот человек не создал прогнившее существо с именем — Делиора. Что бы было? Можно догадаться, их история сложилась бы совсем по-другому. Но это всё лишнее, ведь этого не случилось, его мать мертва, а отец…       — Папочка, ты уходишь?       — Грей, мальчик мой, не открывай дверь, когда я уйду, не открывай, кто бы не попросил, хорошо?       — Папа?       В те самые минуты, тот звук и миллисекунда до взрыва. Оглушающий уши свист и осколки в разные стороны. Пол, казалось, взлетит вместе с домом. Окна с рамами и занавесками бьются, и с шумом падают на пол. Из носа и ушей кровь, маленький мальчик лежит под завалом дома. Всё происходит так неожиданно, что боль и смешанные ощущения пропадают и перед ним множество людей. Кошка и собака с разорванным брюхом. Небо окрасилось в цвет багровой крови, этот бездушный дождь прольётся для всех людей и смоет запах и грязь с окровавленных лиц. Толчки с земли участились, и мальчик взглянул на монстра.       Огромное чудовище с невообразимо длинными клыками и острыми когтями. Его телосложение было довольно схоже с человеческим, но казалось он мутировал в дикого зверя без совести и жалости. Его глаза были чёрными, словно ночное небо, в них не было жизни, он убивал людей один за одним и не чувствовал сострадания.       Ноги отказывались слушаться, и со слезами на щеках он взглянул на дорогу и на обвалы домов. Ему чудом удалось выжить, но в тот же миг он увидел женщину на дороге с разорванным горлом. Её волосы были тёмно-синими, а лицо смуглое и очень-очень бледное. Она смотрела на мальчика пустыми глазами.       — Мамочка!       Грей, ты никогда не будешь один…       Его за плечо схватила мужская рука и откинула назад. Ветер бросал балки, и если бы неизвестный не потянул мальчишку, он бы скорее всего умер. Приоткрыв веки, Грей увидел потрёпанные волосы отца и множество ссадин на лице. Фуллбастер кашлял, харкая кровью и багровыми кусками.       Он положил руку на плечо мальчика и прошептал еле слышно ему на одном вздохе:       — Грей, стань сильнее…       Бездыханное тело Фуллбастера лежало на коленях мальчишки. Сильная вибрация, и в те же секунды послышался крик, он орал и выплёскивал все эмоции, накопившейся за эти самые тяжёлые для него минуты.       Грей пообещал стать сильнее, ради Мики и Сильвера.       Он проходил мимо толпы купцов и крестьян. Его шея затекала от давления, оказываемого на него. Фуллбастер пришёптывал про себя свой план, чтобы не дай бог не забыть и его не пожрала его же тёмная сторона, что рвалась на волю. Ему ещё далеко до места назначения, да и он толком не догадывался, куда ему идти. Ведь он в Арболесе впервые. Мимо него несутся лошади и дети, мать держит неугомонного сынка за шкирку и волочёт домой. На лице у непослушного мальчишки слёзы, но и застенчивая улыбка.       Столько разных и неизвестных запахов, но и воспоминания с ними тоже лезут в голову. Перетягивая его мысли, как канат туда-сюда.       Его взгляд направлен в пол, но не успев одуматься, он видит на холодном камне детские пятки. Его веки поднимаются, когда он видит Мавис рядом с Мэстом.       Девочка улыбается, ожидая ответа Фуллбастера, на что тот пустил руку в волосы и засмеялся.       — Как же вы вовремя.       На его губах появился добрый оскал, а глаза засветились.       — Погнали? — Спросил Проскольт, протягивая руку.       Выход из тюрьмы/Арболес:       Девушка с яркими светлыми волосами валялась на полу, её пробуждал приторный запах серы и гнилой тины. Фыркнув, она привстала и сразу же схватилась за ноги. Они дико болели, а голова кружилась. Но ей стало полегче от того, что она увидела открытую дверь. Она смахнула с щёк капельки солёной водицы и привстав, опираясь о стены, потопала к выходу.       Люси ходила из стороны в сторону, кажется, она запуталась в пространстве или вовсе появился топографический кретинизм. Все стены и лампады были идентичны. Она не видела ни лестниц, ни дверей, лишь коридоры, с тёмными тенями и паршивым освещением. Но состояние её было куда хуже. Она настолько вымоталась, что захотела покемарить прямо на полу. Но все домыслы отпали, когда увидев лучик блёклого света из окна, девушка заметила снова круговую лестницу. Она вышла из тюрьмы и заплутала где-то в нижней части дворца. Это помещение выглядело как отдельная часть, совершенно не охраняемая, сюда даже нога человека не ступала уже давно.       Лестница была довольно пыльная и старая, но среди всего на ступеньках были мокрые следы подошвы. Видимо кто-то наверху был или вовсе недавно заходил. Но почему-то, не подумав о риске, Люсьен целеустремлённо схватила поручень и начала шагать вперёд. Чем выше она поднималась, тем сильнее ощущала запах пресной воды, и привкус на языке тёмной манны.       Чёрная магия отличается от обычной, которую всегда использует заклинательница. Она имела другой состав и форму. Это была даже вовсе не «магия», а больше влечение к другой сфере созидания. Она встречалась с таким уже, знакомое что-то в голове и в животе.       Её тело помнило и седьмое чувство подсказывало, нет, оно пихало ей действительность. Это было — проклятье. Запах — что дурманил разум, привкус на языке — что кислее любого лимона. Ей казалось, что в глазах всё расплывается и сейчас она опять грохнется или это всё на самом деле и за воротами, что-то поистине ужасное, что производит нежно-фиолетовую синеву.       Она дошла до самых дверей, но ей становилось дурно и страшно, ведь там то, что скрывает Арболес.       Её руки поворачивают ручки, но пот течёт с её лба, как из ведра. Рискнёт ли она это сделать?       Напористо отгоняя все мысли прочь, Люсьен повернула ручку и услышала противный скрип. Но и неприятное ощущение ниже колен сразу ударило сильнее, потому что из комнаты хлынула фиолетовая вода. А температура сразу преобразовалась из отметки плюс в минус двадцать, как минимум.       Её организм сейчас не выдержит такого перепада, но её взгляд сфокусировался на огромной глыбе. Девушка не могла сделать и шагу, страшно, боязно, да и её одолел холод. Ведь в самой комнате, куда её нога ещё не ступила, намного холоднее, чем за порогом.       Но по её крови хлынул адреналин вперемешку с тошнотворным чувством. Она шагнула вперёд, но сразу же отдёрнулась, когда услышала чей-то голос позади.       — Вижу ты умудрилась найти…       Её взгляд упал на человека с ярко-розовыми волосами и с крестами на спине. Он был по-настоящему страшен.       На его лице появилась ухмылка.