can you feel my heart

— Ну, что? — Тро щелкает зажигалкой бессмысленно, даже не делая попытки достать сигарету. Щелк-щелк-щелк. Так разрывается сердце Сагга. — Блять, пять утра — не лучшее время для решения важных проблем, а? — Джо хмурится не потому, что сейчас достаточно прохладно и рассвет на крыше уже виден, а потому, что он еще не готов. — Yep /ага — только более коротко и раскрепощенно/, — просто выкидывает флакончик с газом вниз Тро. Им н е в с е р, а в н о. Только тупая боль где-то в горле, и хочется повиснуть друг у друга на на руках сломанной куклой, потому что, наверное, ничего не спасет. Они не уверены в том, что делают. Джо почти не уверен, когда его спина из гордо расправленной резко сдувается, будто перекрутил колки у струны неопытный гитарист. Сиван как-то растерянно шмыгает и говорит, что его выгнали со студии, не смотря на двадцать миллионов просмотров у нового клипа «youth». Они допивают еще бутылку виски на двоих, брезгливо не пользуясь кока-колой, и мальчик ложится на колени Джозефу, совсем не боясь редко проезжающих далеко-далеко внизу машин и пьяных пешеходов. Сагг слишком разбавлен разочарованиями, чтобы оттаскивать Троя от пропасти, в которую он бы сам с радостью прыгнул. — Зачем, kitty? — где-то внутри по ребрам Сивана течет кровяная слеза. Ему так больно еще не было. — Я… Я запутался, тут не надо никакой стратегии, я сам завел себя в ловушку, — истерично шепчет Сагг вниз, к груди, там, где живет половина Тро. Голос его тонет в залитой алкоголем рубашке. — Любовью не раскидываются, сука, пойми, ты не можешь «любить» сразу двоих, только если тебя не сняли за пятьсот баксов в дешевом кино! — сухие губы Сивана трескаются от внезапного крика, а горло сводит спазмом, доводящим тело до судороги; его бьет дрожь, мурашки бегут откуда-то с поясницы, тошнота бьет под дых и он катится куда-то вниз, с коленей любимого Сагга, туда, к одиночеству. Ему, вроде, не все равно. Хотя черт его знает, он скатился уже давно, потерял себя, когда увидел Джо, счастливо тянущегося к губам Ли, и сердце замотано прогнившей изолентой на протяжении долгих двух лет. Укатится — хорошо, останется — будет продолжать блевать кислотой после трудного рабочего дня. Тро больше не хочет быть тут. Тро не хочет этих рук на своих волосах, Тро не хочет, блять, истошно выть в три часа утра, потому что Тай написал «я тебя никогда не любил, извини, что ты воспринял все по-другому», и опять виноват только Т Р О Й. Ему так хочется визжать, так хочется умереть н-а-к-о-н-е-ц, что танку не надо к нему подъезжать, он сам бежит к амбразуре. Джо не успевает протрезветь, он только знает, что обязан, и поэтому рывком лишь тянет к себе непослушного мальчика, испуганно прижимая к груди и бесшумно ругая. — Я тебя никогда не смогу разлюбить, — Сагг смотрит совершенно ошеломленно, будто его слова — предсказание гадалки, которые только что сбылось. — Я тоже, kitty, я тоже. Сиван закрывает огорченно-искривленные губы худыми пальцами, и похож на подстреленную лань, оставшуюся умирать где-то на пыльном утесе. Джо скорбно тянется к его щеке, но не смеет, не имеет права целовать это лицо, поэтому лишь ведет носом вскользь, влажными от слез губами задевая кожу. — Плачешь, как сука, — усмехается Тро и толкает парня куда-то назад, но крыша пологая и даже не катит их вниз. Сагг не способен сопротивляться, лишь обескровленно улыбается, чувствуя удар содранной кожи с лопаток. — Ну почему, зачем ты все это так довел? — мальчик совсем доверяюще залазит сверху, беспомощно забирается в волосы и жмется всем истощенным телом. Ему легче от раскаянного вида Сагга. — Я не знал, что делать. Только… Теперь, да, теперь понимаю. — язык парня плохо работает, он немеет от алкоголя, и от близости объекта дрожи. — И что же ты понимаешь? — Меллет едва хмурит брови на светлом лице, в его глазах блестит неверие, а рот приоткрыт от ожидания чего-то скверного. — Что я, буду с тобой, Трой Сиван Меллет. Кажется, что облака шумят тише, а дождь пошел какой-то дурманяще-приятный, и каждый из них определенно точно видел, как расширяются зрачки за секунды. И все выливается в общее марево, они чувствуют только тепло и прорывающееся счастье, и так быстро все происходит, будто они — участники дурного эксперимента. Им жадно до друг друга, совершенно невозможно without, и так быстро и счастливо еще никто никого не целовал, и никогда не чувствовал, как горечь выливается прочь из души. — Тебя угораздило, Сагг. — Не меньше тебя, Сиван.