Такой, какой есть.

Pov Зейн. Прошла ровно неделя с того момента, как я и Ни встречаемся. Я был безумно счастлив с Найлом. А он со мной. Я, конечно, не такой самоуверенный, но я видел это. Все эти дни мы проводили вместе, абсолютно забыв про парней. Хотя, у них там своя тема, думаю, Гарри не очень расстраивался. Сейчас же мы лежали на покрывале. Да, я привез его к нашему домику, только в этот раз мы были одни. Так как Стайлс отказался готовить, нам пришлось закупить все в магазине. И это все Ни уже почти съел из моих рук. — Честно, я впервые больше не могу, — поверить не могу, что он наелся. — Я удивлен. — Эй! — блондин стукнул меня по ноге и засмеялся, а я вместе с ним. — Ты — мой обжорка, у-тю-тю, какие щечки. — Я вот сейчас пойду и тоже буду худеть, чтобы понравиться тебе, как Лу ради кудрявого. Что? Я не ослышался? Просто, что за- — Что ты сказал?! — он вскочил. — Я ничего не говорил! Зейн, я молчал. — Подожди, ты сказал, ради кудрявого? Парень, которого любит Луи — Гарри?! — Нет…ох, черт, это другой- — Нет-нет-нет! — я запрыгал, как маленький ребенок. — Если бы это был не он, то тебя бы так не дергало! Да, блять, я же прав? — Боже, Лу, меня убьет, — мой мальчик закрыл лицо руками, я туплю по-жесткому! — Найлуш, — нежно касаюсь его талии. — Все в порядке. — Ничего не в порядке! Я обещал держать это в тайне! — он поднял свои глазки на меня, смотря просящим взглядом. — Не говори ему! Обещай! — Я не могу. — Как? Почему? Но- — Он любит его, — и тут уже затормозил Ни. — Я что-то ничего не отупляю. Ты хочешь сказать, что они… — …Любят друг друга. — Идиоты! И мы идиоты, я же говорил Луи. — Это я говорил Гарри. Минута, две, пять, а мы пялимся друг на друга. Оба не зная, что сказать. — Ни, можно мне сказать ему? — Нет, ни в коем случае! — Но почему? — раз я начал жестикулировать руками, то я нервничаю. Милый поймет. — Успокойся. Понимаешь, он должен поменяться ради него. — Но Гарри любит его таким, какой он есть! — Ладно, вот смотри. Ты говоришь Стайлсу, тот признается Луи, они начинают встречаться. Лу постоянно ревнует Хаззу ко всем, ибо он «самыйжирныйвовсеммире». — Это он так говорит? — Да, теперь ты понимаешь? Мы все любим его таким. Но если он похудеет и подкачается, лишним не будет. — Да, ты прав, — до меня не дошло бы до такого, никогда. — Тем более, Стайлс мог бы и сам принимать решения! Он ведь не беспомощный! — Ни, они сказали мне, что ты меня любишь, — его глазки заметно округлились, и я серьезно испугался. — Но я хотел это сделать, честно! — Точно? — Они хотели придать мне уверенности.—Ни щуриться. И тут он пересаживается ко мне на колени и переспрашивает: — Уверенности? — Угу, простишь? — попытался сделать я щенячий взгляд. — Помнишь барную стойку на кухне? На которой парни запретили нам- — Помню, — слюнки аж потекли. Конечно, не в прямом смысле слова. — Мы снимем запрет, но… — Но…? — я поднял бровь, показывая, чтобы он продолжал. — Парни узнают об этом. Когда будут вместе, — он протянул мне руку. — Идет. Ну что ж, договор заключен.