Такой, какой есть.

Pov Луи. Приехали мы на холмик, с которого был потрясающий вид. Расстелили большущий плед. Найл принялся доставать еду, а я взял свой альбом и решил найти работу, которая была сделана для него. — Лу, ты будешь сок? — спросил Ни, уже разливая. — Конечно, я тут кое-что для тебя сделал, хочешь посмотреть? — Еще бы. Ни пристроился ко мне рядом, протянул стакан, который чуть не выпал у него из рук, когда он увидел мой рисунок. На нем был изображен Зейн с шампанским в руке, он смотрел на Найла влюбленным взглядом, когда тот поправлял его галстук, рука Зи лежала на талии блондина, прижимая его ближе. — Томлинсон, — он поднял на меня свой удивленный взгляд, — я, конечно, знал, что у тебя талант, но нарисовать так, это волшебно. — Это вы волшебны. — Когда ты успел? Я не видел тебя с альбомом в руках в тот вечер, — похоже, он был в недоумении. — Я просто запомнил, — его глаза стали еще больше, а я засмеялся и поправил челку. — Ебать, запомнил он, как будто это легко. — Ну, у каждого свое. — Ты мне лучше скажи, что было у вас с Гарри, когда мой недоделанный вас прервал? — Во-первых, хватит чавкать, — я вытащил яблоко у него изо рта, — во-вторых, он меня спас. Что я должен был ему ответить? «Хаз, не называй меня так, лучше скажи это своему парню, потому что я люблю тебя, и ты меня задеваешь за живое!» Так что ли? — Логично. Я тебя понимаю, но когда-то ты должен будешь сказать. — Я скажу, когда буду весить 60 килограмм, понимаешь? — Понимаю, сколько ты сейчас? — я почувствовал его осторожность в голосе, но уверенность. — Я уже 69, но еще много работы. — Вот видишь, Луи, 69 — это шикарная цифра, мгх, во всех смыслах! Ты посмотри на себя, три недели, и готово! — Еще подкачаться надо, ну, знаешь, ноги и ягодицы, руки может еще. — Не-не-не, с руками уже все нормально, да можно было и так все оставить, это отлично, но нужно идеально, чтоб Гарри не мог глаз отвести, хотя, он уже сейчас не может, да и не мог. — Боже, не говори чушь, — я отмахнулся от него. — Ты потом вспомнишь о моих словах. — Ага, когда буду смотреть, как его уводит какой-нибудь красавчик. — Он никуда не уйдет. Даже если ему кто-то нравится, он все равно одумается. Я всегда ассоциировал людей с кокосами— — Какими нахер кокосами? — почему я каждый раз удивляюсь тому, что несет Найл? — Ну вот смотри, все выбирают кокосы по тому, как они выглядят, а большинство оказываются не вкусные и без молока внутри. Так и люди, с виду ничего, а внутри гнилые, понимаешь? У меня был не то, что ступор, а скорее осмысление жизни. Ведь он был прав. Только пугают меня эти его ассоциации с едой. — Ну что, уловил мысль? — С тобой-то, еще бы не уловить. Ладно, философ, ты можешь посмотреть наброски. — Томлинсон! Ты уже успел что-то набросать?! — Это да, но я сейчас про Хаззу. Pov Найл. Луи меня поражал. Вы спросите, почему? На первом рисунке Гарри сидит с ним за просмотром фильма, на другом — готовит ужин, а на следующем — тренируется, но самое главное не это, а то, что я смотрю на рисунок, а вижу картину его души. Эти два раздолбая дышат друг другом. Все остальное время мы лежали и обсуждали нашу жизнь. Я попросил о нескольких рисунках, которые я подарю Зейну на выпускной. Когда наступили сумерки, за нами приехали парни. Было решено, что я еду с Зи в одной машине, а парни в другой. Pov Гарри. Я заметил, что Луи был чем-то расстроен. Когда парни стали садиться в машину, Лу сказал, что мы догоним их, а сам подошел ко мне. — Хаз, прости меня за сегодня. — Эй, — я обнял его, — я и не обижался. Он отстранился от меня и прошептал: — Я хотел сказать… оу, Зейн звонит. Не это я ожидал услышать. Зейн, обломщик всех надежд, Малик, убью его!