Equium

— А потом я догадался! Догадался, что… Фрея? Фрея, ты меня слушаешь? — Конечно, — отвечает ему девушка, многозначительно кивая головой. Даже слишком многозначительно. Конечно она его не слушает. Люсьен уже почти два часа распинается о трудностях, с которыми он столкнулся, пока претворял в жизнь план по ее спасению. Если верить Люсьену, то в списке загвоздок, которые он мужественно преодолел, не было только огнедышащего дракона. Прямо-таки сказки Барда Люсьена. Разумеется, Фрея и не думала ему верить. Она бы и не слушала его, если бы не прогрызающее душу чувство внезапной благодарности. Он ведь спас ее, несмотря ни на что. Да, может он и сделал это ради своего собственного спасения, может он и предпочел бы, преисполненный злобы и ненависти, оставить ее гнить в этом логове смерти. Может у него и имеются свои мотивы, крайне далекие от благородных. Но он спас ее. Пару раз, мельком, Фрея даже допускала мысль, что Люсьен не знал о связи их жизней, она ведь ни разу не упомянула об этом. Но это были лишь догадки, наивные домыслы, которые создавала светлая и верящая в добро часть Фреи, именно та, которую Фрея тщательно прятала на дне своей не раз разбитой души. Однажды именно она шепнула хозяйке о том, что Люсьен Касл, возможно, не так уж и плох. Именно эта мысль долгое время не покидала ее голову, с каждым днем занимая все более твердую позицию, словно Люсьену и правда можно было верить. И Фрея верила ему, по-настоящему верила. Поверила даже в цветы и томный взгляд, допустила, что Люсьен не такой уж гадкий и подлый. Допустила, что он ей не безразличен. Ненадолго, совсем на чуть-чуть, но допустила. А потом Касл с лихвой доказал обратное. С тех самых пор Фрея Майклсон раз и навсегда уяснила: верить нельзя. Слушать, улыбаться, играть свою роль, но не верить. И сейчас она тоже слегка улыбалась тому, как усердно Люсьен доказывает ей, что найти Кола было крайне сложно. На деле же ее брат весь день просидел в баре напротив особняка Майклсонов. Как и вчерашний день. Как и позавчерашний. Этот бар уже по праву считался местом его обитания. Поэтому, когда Люсьен снова в красках описывает трудности поиска, Фрея лишь еле заметно вскидывает брови. Кол рассказал ей все. То, как он сидел за барной стойкой и примеривался к новой жертве, сидевшей за столиком неподалеку. То, как в руки ему внезапно упала записка с адресом и подписью《Поторопись, козел! Твой доброжелатель.》 То, как он, сам не осознавая своих действий, внезапно схватил куртку и поехал по накорябанному на салфетке адресу. Он и сам не мог понять, почему вдруг послушался этих корявых слов, почему не решил, что это какой-то глупый розыгрыш. Он просто поехал. От расспросов, связанных с автором той записки Фрея раз за разом отмахивалась, ссылаясь на придуманную ею версию о том, что призрак одного из убитых некромантом людей внезапно решил ей помочь. Глупо, но это было самое первое, что пришло на ум Фрее, а дальше ведьме просто пришлось придерживаться своих слов. О сомнительных причинах необдуманного визита Фрея тоже предпочла умолчать. Некромант уже мертв, значит, правды уже никто не расскажет. Ей просто понадобилось какое-то заклинание, а Дойл оказался плохим парнем. Все до безумия просто. Люсьен с упоением рассказывает, как сразу догадался о том, что именно Кол окажется достаточно безрассуден, чтобы не проверить полученную информацию, а значит, не потерять драгоценное время. Оказывается, Люсьен еще и великий психолог, и как она раньше этого не замечала? — А потом… — Не хочу тебя отвлекать, но, может, ты мог бы продолжить за завтраком? — Аккуратно интересуется Фрея. — Я бы хотела умыться. Люсьен мучает ее своими лживыми рассказами с самого утра, стоило Фрее только проснуться. Кажется, он всю ночь продумывал выразительные метафоры и острые повороты сюжета. — Конечно, дорогая, я всегда могу рассказать о том, как спас тебя, — отвечает Люсьен с какой-то неподдельной гордостью и нисхождением. — Ну, будем честны, Кол тоже помогал, — не сдерживается Фрея. Хвастовство Люсьена не имеет никаких границ, иногда его все же надо спускать с небес на землю. — Кол, Кол… Кол послужил лишь рабочей силой. Я бы и сам мог убить мага. — Да, мог. Не будь ты призраком, — Фрея хлопает ресницами так, словно эта фраза вырвалась из ее уст совершенно случайно. Для пущей убедительности можно было бы театрально поднести ладонь к приоткрытому рту, но обижать Люсьена и терпеть весь оставшийся день его мимолетные упреки девушке почему-то не хотелось. День так неплохо начинался. Довольная молчаливой реакцией Касла, Фрея медленно встает и принимается заправлять постель. И кто бы только мог подумать пару недель назад, что в конечном счете просыпаться она будет в одной комнате с Люсьеном, а точнее его призраком. Что она будет абсолютно спокойно натягивать одеяло и раскладывать подушки в его присутствии. Ни один из ее кавалеров ни разу не удостоился наблюдать эту ее утреннюю рутину. Никто не видел ее ранним утром, неуложенную, ненакрашенную. Настоящую. В другом случае Фрея даже могла бы сказать, что это немного по-семейному, но вписывать в семью предателя и убийцу Люсьена Касла желания особо не было. Он просто может быть здесь, рядом. Пока что. А ведь раньше она на всю ночь запирала его в магическом круге за ширмой, купленной специально для него. И когда только стерлась та, казалось бы, совсем не тонкая грань между главным врагом и добрым приятелем?

***

С самого утра Люсьен честно рассказывает Фрее про все придуманные приключения. Он почти что сам спас ее, он был рад тому, что с ней все хорошо, он успокаивался глядя на то, как мирно она спит, подложив под голову ладони, даже после той ужасной ночи. Но время доброты и нежности прошло, теперь ему снова приходится становиться обычным Люсьеном. Коварным, продуманным. Лживым. Зачем он хвалится тем, чего не было, зачем придумывает невозможные истории? Зачем все утро не дает ведьме и рта открыть, притворяясь наивным любителем приукрасить свои заслуги? Все просто. Это обман. Это обман, в котором Фрея будет чувствовать себя умной и догадливой, не замечая истины. Она будет уверена, что раскусила его. Будет думать, что все понимает. На самом же деле, Люсьен просто заговаривает ей зубы. Не дает времени на размышления, не оставляет сил на банальные вычисления своей бесконечной, пустой болтовней. Ведь стоит только задуматься, только сложить картину воедино — и вуаля! Ни одного совпадения с той историей, в которую изначально поверила Фрея. Той, которую она считает правдивой. Ни один временной отрезок не укладывается в выдуманный ход событий. А что, если Фрея решит подумать? Поразмыслить, почему Кол приехал под самый конец, ведь она так долго просидела взаперти. Ведь если верить словам Люсьена, они должны были оказаться в доме некроманта еще до того, как тот потащил Фрею в свою комнату пыток. Что же Касл делал все это время? Выходит, Люсьен врет и он был занят чем-то другим. Чем — Фрея вычислит с помощью простого заклинания. А там уже и догадаться будет не так трудно. Все не сходится. Не сходится… Фрея наконец берет перерыв: сбегает в ванную. Она устала и даже немного раздражена. Даже ее терпению скоро придет конец. Все идет по плану, вряд ли милая Фрея захочет лишний раз думать о том, о чем Люсьен упорно твердит ей столько времени. Она постарается как можно быстрее переключиться на что-то другое. Ей надоест. Почему же она все еще его слушает? Чувства, конечно. Вины, благодарности, удивления. Фрея Майклсон тонет в своих же эмоциях, а ему, Люсьену, это только на руку. Он манипулирует ею. Снова. Он чувствует, как где-то внутри на нем раз за разом, все больше и больше оседает грязь. Грязь от вранья, фальши, грязь от этой игры. Ему не приятно это, совсем нет. Но выбор крайне прост — либо он, либо она. И здесь Люсьен даже не думает. Почти не думает. Старается не думать. Он падает в кресло и принимается внимательно изучать свои ногти, будто их состояние хоть немного волнует призрака. Интересно, как там Фред? Пытается ли воскресить его, или же решила, что когда-то и так сделала достаточно много? Нет, нет, это же Фред. Она никогда не бросит его, никогда не забудет. Глупая девочка расплакалась, когда он пообещал ей любовь и верность. Когда он наспех вывел эти красивые, но пустые слова, даже не задумываясь о том, что для нее они могут значит что-то большее, чем просто желанный звук. Наивная Фред, словам нельзя верить, нужно ждать доказательств. Интересно, а поверила бы Фрея, будь она на месте Уинифред? Люсьен на секунду остановил хоть своих мыслей, взвешивая все За и Против. Нет, конечно нет, это же Фрея. Умная, расчетливая, даже немного коварная. И красивая. Как и он сам. Люсьен слышит звук стихающей воды, значит минут через пять в комнату впорхнет освеженная и радостная Фрея. Утренний душ всегда поднимает ей настроение. От нее снова будет приятно пахнуть какими-то сладкими фруктами и благоухающими цветами так, словно этот запах на самом деле источает ее нежная кожа. А вот от волос будет пахнуть кокосом. Касл терпеть не мог этот запах и даже несколько раз шутливо просил Фрею поменять шампунь. Вряд ли она хоть раз приняла это всерьез. Дверь в ванную открывается как по часам. Вот и Фрея. Уже одета, уложена, накрашена. Даже улыбается. Неужели события той ночи так быстро покинули ее мысли? Или, может, для нее это что-то вроде обычного дела?

***

— Я в порядке, Кол. Честно. Да. Да, да, все хорошо. Я отлично себя чувствую, правда. Нет, ничего не надо. Фрея наконец бросает трубку, раздраженно вздыхая. В такие моменты она чувствует себя ребенком, вынужденным предоставлять постоянные отчеты, но точно не старшей сестрой. Неужели никто не может понять: с ней все хорошо. Стресс, шок, боль — все это прошло уже на следующий день, а ведь с тех событий прошло уже чуть меньше недели. Она в порядке. Она не нуждается в няньке. Хорошо, что Кол согласился не рассказывать всей семье о произошедшем. Фрея убедила его, что это была лишь случайность, из-за которой не стоит поднимать на уши братьев и сестру. В особенности Клауса. После смерти Ками и почти трех лет адских мучений с магическим кинжалом в сердце он сам не свой. Закрылся. Не хочет ничего делать, не хочет почти ни с кем общаться. Единственное развлечение — жестокие убийства, для которых теперь нужен повод. Теперь это не безразборный террор над всеми подряд, теперь страдают в основном виновные. Но страдают втройне. — Снова заботливый братец? — Люсьен разводит руками — излюбленный жест, взятый, скорее всего, у Клауса. — Как видишь, — сухо отвечает Фрея, не желая жаловаться на заботу Кола. Он хочет как лучше. — Снова куда-то собралась? — интересуется Люсьен как бы между прочим, мимолетно кивая на Фрею, которая усиленно что-то ищет. — Да. Встречусь с подругой, — Фрея скоро растормошит всю комнату. — Ты не видел мою расческу? — Которую из? — Мою любимую. Это подарок Ребекки, я не могла ее потерять, — растерянно лепечет девушка и с надеждой в глазах смотрит на Люсьена, словно он сжалится и достанет из-за пазухи ту самую любимую расческу. — Нет, не видел, — Люсьен якобы расстроенно поджимает губы, наблюдая за разочарованными вздохами Фреи. На долю секунды ему захотелось выдать все, что случилось тем вечером, когда Дойл взял ведьму в плен. Но Касл сдержался, поскорее отвернувшись от Фреи, чтобы не видеть больше ее лица. Оно напоминало ему. «- Прости, Фрея, я не знал, что эта расческа так дорога тебе. Но ты вряд ли снова ее увидишь. Она теперь красуется на столе Фред, ведь на ней задержалась парочка твоих волос с этим мерзким запахом кокоса. Может я куплю тебе новую, если, вернувшись в физическое тело, не убью тебя раньше.» Звучит не очень. Прости, Фрея. — Видимо придется взять обычную, — бубнит Фрея себе под нос, словно ведя монолог, — не могла же я ее потерять. — Слушай, — вдруг говорит Люсьен, когда Фрея уже стоит в дверном проеме. — Ты все равно уходишь, может наколдуешь мне что-то вроде призрачного виски, а? Хочу взбодриться. Фрея думает не дольше пяти секунд, прежде чем пустить в голову Люсьена небольшой заряд. Слабее, чем обычно. Она же не Дойл. — Достаточно бодрит? — Интересуется она будто бы на полном серьезе. — Или повторить? — Иди куда шла, ведьма, — шипит на нее Люсьен, наблюдая за тем, как Фрея артистично пожимает плечами и выбегает из комнаты. «Нет, Фрея Майклсон. Ты не успеешь полюбоваться своей новой расческой, когда я наконец вернусь в свое тело. Вряд ли ты вообще что-либо успеешь.»

***

Фрея идет по узкой дорожке, заполненной людьми. Они шныряют тут и там, не желая соблюдать ни одно из внегласных правил движения. Толкаются, идут навстречу, ругаются. Неужели они все так спешат? Неужели нельзя быть хоть каплю вежливее? Вопрос вежливости мгновенно перемещает мысли Фреи на пол часа назад, когда она практически просто так наградила Люсьена головной болью. Зачем? Он не сказал ничего неправильного или грубого, она просто выместила на нем свое плохое настроение. Разве так можно? Он ни в чем не виноват. «Например в смерти Финна? И Ками? И Давины? Разве он не виноват?» — пронеслось в голове девушки. Фрея сама не могла осознать ход своих мыслей, что уж говорить о логическом умозаключении. Он виноват, но не в ее плохом настроении. С другой стороны, он все же натворил много чего ужасного, значит он все равно пожизненно виноват. Но ведь он и лишился жизни… Но Это не вернуло всех потерь. Боже. Почему так сложно разобраться? К чему она ведет? Она пытается оправдать свою жестокость, так может, проблема в ней? Фрея врезается в молодого парня, машинально извиняется и продолжает путь, не замечая брошенного ей в след взгляда. И почему с Люсьеном столько проблем? Она заворачивает за угол, попадая в чуть менее людное место. Здесь повсюду красуются маленькие магазинчики, полные различных безделушек и сувениров для любопытных туристов. В основном все эти кроличьи лапки, камешки, переливающиеся всеми цветами радуги, амулеты, разукрашенные перьями диковинных птиц и пучки странных трав — не больше, чем игрушки, напоминание о волшебном городе Новый Орлеан, городе, полном загадок и тайн, городе, чье существование уже кажется чем-то мифическим, неоднозначным. Непонятным. Люди чувствуют магию, циркулирующую воздухе. Они ощущают ее, дышат ею. Они не могут объяснить, почему в некоторых частях Орлеана к ним систематически приливают силы и позитивный настрой, а в других так и тянет наложить на себя руки, настолько угнетаюшей бывает атмосфера. Они живут историями о ведьмах и призраках, не понимая, можно ли в них верить, или это все лишь байки турагенств, направленные на увеличение числа туристов. Живут, не осознавая, что буквально пару минут назад в тебя врезалась самая настоящая ведьма, а ты лишь бросил раздраженный взгляд ей в след, запечатляя в мыслях вид красивых женских ног. В месте, в которое так спешила Фрея, в воздухе всегда витала магическая дымка. Травы и амулеты были здесь абсолютно настоящими, вот только обычные люди никак не могли отличить их от очередных памятных безделушек, именно за счет этого магическая лавка с завлекающим названием «Любовный напиток» всегда процветала. Фрея толкнула тяжелую деревянную дверь, украшенную странными орнаментами и древними рунами. В нос сразу ударил свежий запах луговых трав и спелых фруктов. Запахи. Как много значили запахи. Они не только создавали настроение, они и были настроением во всей красе. Подруга Фреи и по совместительству хозяйка этой необычной лавки была ведьмой. Молодой, милой, открытой, оригинальной. И самое главное — она была настоящей. Лишенная любви к лжи и интригам, далекая от кровавых расправ и боли, эта девушка сразу привлекла внимание Фреи. А еще она просто обожала запахи. Тончайшие струйки, оттенки, отголоски — она отлично разбиралась во всем, что касалось ароматов. Именно поэтому на день Рождения Фрея подарила подруге запахи. Запахи эмоций. Так, если девушка грустила, в воздухе стоял запах холодного моря, соленого и волнующего. Если волновалась, комнату украшал аромат свежего зеленого чая. Сладкие фрукты были припасены для счастья и любви. — Неужели наконец-то? — Подумала Фрея, не сдерживая улыбку. Она вошла внутрь и увидела свою подругу, которая только закончила продавать какие-то ракушки молодой женщине. — Фрея! — Девушка радостно взвизгнула. В ней было что-то не так, что-то поменялось. Взгляд, улыбка, волосы… Казалось, она нервничает, но почему? Почему так странно блестят ее глаза? Что именно не так с ней? Она выглядит… помешанной. Заметив непонимание на лице подруги, Фрея мгновенно отмахнулась от досаждающих мыслей. Быть может, ей просто показалось, а может всему виной этот волшебный аромат сладких фруктов. В любом случае, подруга обязательно расскажет ей, если что-то и правда случилось. — Фред! — Фрея обнимает подругу.