Destroy what destroys You

«Уснувшие чувства ещё можно разбудить, а вот убитые — никогда» Сергей Есенин

POV Эмили       Яркий солнечный лучик настойчиво лез в глаза, видимо, не желая, чтобы я спала хоть секундой дольше. Борюсь с ним около минуты, а затем все-таки перестаю сопротивляться. Ещё несколько секунд уходит на то, чтобы привыкнуть к свету, наполняющему спальню, обставленную в бежевых тонах. В голове абсолютная пустота, ни единая мысль не тревожит мое умиротворенное утро ровно до тех пор, пока неожиданно для самой себя не замечаю чувство тяжести, будто что-то на мне лежит, а точнее не что-то, а чья-то рука. Осторожно поворачиваю голову в сторону объекта, уверенно расположившегося в моей постели и даже частично на мне самой. Дэниэл. Воспоминания вчерашнего вечера появляются перед мысленным взором, будто в калейдоскопе, каждое новое все ярче и ярче.       Дэниэл сидит рядом, на диване в гостиной, и говорит. Он говорит обо всем: о Марго, о ребенке, о своей матери и о том, что не знает, как жить дальше. Я слушаю молча, хочется прервать его, сказать, что все будет хорошо, но вместо этого я продолжаю молчать. Сейчас ему просто необходимо выговориться, выпустить все, мучающее изнутри. Делаю, что могу, взглядом передаю, как мне его жаль и как хочу помочь. Но с каждым новым словом, я все меньше думаю о случившейся трагедии и больше о самом мужчине, сидящем предо мной. Мысли о нем в последнее время все реже покидали мой «немного безумный» разум. Точнее, с момента ранения он просто не выходил у меня из головы. Дэниэл бросился на мою защиту, рискуя своей жизнью и своим будущим. С того момента я перестала видеть в нем Грейсона, а вновь заметила человека, которого однажды любила, любила всем сердцем. И сейчас, глядя на его лицо, расстроенные, потухшие глаза, я почти физически ощущала, как нечто теплое, вязкое, словно мед, заполняло меня изнутри. Любовь и сочувствие — вот что это было. Ведомая неизвестным и непонятным инстинктом, я приближаюсь к Дэниэлу и целую его. Касание наших губ выходит утешающим, как будто с ним все сочувствие переходит из меня в убитого горем брюнета. Но это длится недолго, всего несколько секунд, а потом грусть растворяется в страсти, заполняющей наш поцелуй. Никаких слов, только эмоции, затопляющие все своей мощью и силой. Я теряюсь в их круговороте, вновь забываясь в объятиях любимого мужчины.       От этих воспоминаний губы невольно растягиваются в улыбке, показывающей всю безмерность моего счастья в данный момент. Видимо, в какой-то момент я вела себя немного шумно, потому что парень, обнимавший меня за талию еще пять секунд назад, зашевелился, показывая первые признаки пробуждения. Он медленно распахнул глаза, но тут же сощурился от яркого света, мешавшего и мне всего пару минут назад. На его лице также появилась улыбка. — Доброе утро, — немного хриплым ото сна голосом произнес брюнет. — Доброе, — с такой же хрипотцой ответила я, — Дэниэл, я… — Эмили, я… — прозвучавшие одновременно слова не дали ни одному из нас закончить. По комнате разнесся тихий мелодичный смех, голоса слились, прозвучав в унисон, — начинай, — галантно предложил Дэни, и я, собравшись с мыслями, повторила попытку. — Я хотела обсудить произошедшее, даже если это и кажется не лучшей идеей, пока мы все ещё находимся в постели. — Нет, это хорошая идея. Я хотел поговорить о том же, — схожесть наших мыслей показалась забавной, отчего на лицах зеркально появились улыбки, кажется, в сотый раз за это короткое утро. — Итак? — вопросительно произнесла я, показывая свое желание, чтобы Дэниэл высказался первым. Его лицо мгновенно посерьезнело, но не стало мрачным или суровым, таким же серьезным был и ответ. — Я люблю тебя, Эм.       Глядя в эти уверенные глаза, наполненные любовью, мне понадобилась всего секунда, чтобы откинуть все свои страхи и сомнения, и, наконец, признаться в своих чувствах не только самой себе, но и человеку, что терпеливо ожидал ответа на свое признание. — Я тоже люблю тебя, Дэниэл.       Лишь на мгновение появившаяся на лице улыбка, а затем страстный поцелуй, запечатленный на моих губах, стали своего рода закреплением наших слов, превратив их в нерушимую клятву.       Желание покидать теплую постель и теплые объятия улетучивалось с невероятной скоростью…