Одна из немногих

      Тёплая вода согревала, мелкой рябью расходясь от редких вдохов. Мы лежали с Шу в ванной. Слёзы давно высохли, но сказать что-то толком я так и не смогла. Да и в эту ванну потащил меня сам Шу. Я же, наверное, так и просидела бы несколько часов на кровати, тупо пялясь перед собой.       Его пальцы перебирали мои волосы, подбородок касался макушки. А у меня перед глазами не переставая возникали показанные мамой образы. Страшные образы.       — Эми, — шёпотом позвал он, и я отвлеклась.       — Помнишь, что я сказала Карлхайнцу? — спросила, повернувшись к нему, прижимаясь грудью к его груди. Мужские руки придержали за спину.       — «Если вдруг ты дашь хоть один повод возненавидить тебя до желания по-настоящему убить, то, поверь, я это сделаю», — дословно повторил он и прикрыл глаза, закинув голову.       — И он дал его. И я так сказала, но… — я запнулась и громко сглотнула. — Но…       — Пока ты не можешь, я понимаю. — Он вновь провёл рукой по моим волосам, мягко очертил контур лица. — Не переживай из-за этого.       Я потянулась к его губам, и он поцеловал меня — нежно, с трепетной осторожностью. Мои губы спустились ниже, пальцы провели по его шее.       — Можно? — спросила, ощущая скребущее чувство жажды.       — Не задавай глупых вопросов, — сильнее прижал он к себе.

***

      Всё же Шу отвлёк меня от мыслей, всё же мне стало легче. Он ушёл, сказал, что ему нужно в город. А я сидела в гостиной, перебирая пальцами клавиши фортепиано. Не знаю, что именно я играла, просто считывала ноты из какого-то одолженного у Райто сборника. Мелодия лилась, печально заполняя собой пространство.       — В день свадьбы стоило бы быть повеселее, дочка, — произнёс голос, и я мгновенно обернулась.       — Папа. — Я переместилась прямо к Сейджу и крепко обняла его. — Папа…       — Эй, — он обхватил моё лицо руками, — что такое, Эми? Что случилось? — спросил, обеспокоенно вглядываясь в мои глаза.       Я бы могла ему рассказать. Но это дела другого мира. Другого. Его не касающегося.       — Я просто немного нервничаю, — произнесла, отводя взгляд. — А мелодия, это так, практикуюсь в музыке, — постаралась улыбнуться как можно более лучезарно.       — Когда Эшли выходила за меня, она была так спокойна и сурова, что я даже начинал её побаиваться, ведь сам-то очень сильно нервничал, — рассказал он и засмеялся. Его ладонь потрепала мои волосы. — Наверное, больше меня переживал только её отец. И сейчас я его определённо понимаю. — Он слегка сжал мои плечи.       Теперь я действительно улыбнулась от всего сердца. Я была рада, я была безмерно счастлива, что в такой день со мной рядом будет родной человек. Настоящий отец, который был нужен мне на протяжении всей моей жизни.       — Мрачноватый домик, я бы сказала, — прислонившись к двери, произнесла Эшли. — Им бы стареньких диванчиков, как в доме моей мамы, сразу бы уюта прибавилось.       — Это в твоей манере, дорогая, — откликнулся на её замечания папа, а я засмеялась.       — Ну, это место стало одним из первых, которое я смогла увидеть в своей жизни, поэтому мне здесь всё дорого, — задумчиво произнесла я. Да, даже некоторая угрюмость этого особняка только добавляла ему особого шарма. Потому что вся моя жизнь была наполнена таким же сумраком, что и этот дом. — Но ваш домик определенно уютней. — Улыбнулась я ей в ответ. Она подошла и обняла меня, нежно положив руку на макушку.       — Добрый вечер, — появился на лестнице Ричард. — Смею пригласить вас, чета Микото, на семейный ужин. — Дворецкий поклонился, рукой указывая направление.       Они кивнули, а я начала переживать.       — Ричард, там…?       — Все, госпожа, — немного склонив голову набок, он прочитал мои мысли.       — И…?       — И господин Карлхайнц.       Я посмотрела на отца, не зная, как он отреагирует, не зная, готов ли он, но Сейджу был спокоен и незаметно кивнул.       Всё-таки больше всего здесь была не готова именно я.       Мы прошли в столовую. Ужин был накрыт очень богато, всюду стояли цветы, и их мягкий запах витал в воздухе. И ведь точно: буквально за день весь особняк украсили к предстоящей церемонии. А я только сейчас обратила на это внимание.       Все уже сидели за столом. Карлхайнц при виде нас тотчас встал и подошёл к отцу. Он протянул ему руку, и тот сжал её, уверенно глядя в глаза короля. Их рукопожатие стало крепче.       — Рад приветствовать членов совета охотников в моём доме. — Как иронично. Думаю, ты никогда и не смел подумать, что тебе придётся разделить с охотниками трапезу на семейном ужине. Мужчины расцепили руки, и Рейнхарт, слегка поклонившись Эшли, поцеловал её руку.       Король мгновенно очутился на своём месте во главе стола. Ричард показал места гостям. Папа сел напротив меня около Шу, а Эшли рядом со мной.       Ужин начался в тишине. Я наблюдала за тем, как Сейджу то и дело посматривал исподлобья на Рейджи, который элегантно делал вид, что этого не замечает. А ведь точно, по словам мистера железки, именно мой отец убил Беатриче. Да уж, семейка, которую точно не назовёшь нормальной.        — А я думала, вампирам подают в бокалах кровь, — заговорила Эшли, покручивая стеклянную ёмкость в руке. — Chateau de Chamirey. Изысканный французский вкус.       — Вижу, вы разбираетесь, — произнёс Тоуго, поднося бокал к губам.       — У моей семьи есть родственники в Италии. Они занимаются виноделием, — ответила она, ставя бокал на стол.       Я сидела, под столом крепко сжав пальцами одной руки край салфетки. Как бы не убеждала себя, но его голос, его присутствие… Это он во всём виноват.       Эшли мягко положила свою ладонь на мою, заставляя её замереть, мельком взглянула и улыбнулась.       — Ужин вроде бы семейный, так где же госпожа Сакамаки? — спросила она, в упор глядя на Тоуго.       — Боюсь, она подоспеет только к церемонии, — улыбнулся он в ответ.       — Мама будет здесь? — практически выкрикнул Субару, подрываясь с места.       — Да, сын, — успокаивающе властно кивнул ему Рейнхарт, и он вновь медленно опустился на свой стул.       — Ваш сын так удивился. Неужели вы не позволяете ему видеться с матерью? — подметил Сейджу.       — Она сама не проявляет желания. Иногда даже представляет, что его не существует. В общем, живёт так, как ты, Сейджу, жил всю свою жизнь, — сузив глаза и сжав губы в ехидной улыбке, произнёс Рейнхарт. Он стремился опустить отца.       — Это было просто из-за незнания, — прошипел в ответ Сейджу.       — А знаешь, так даже лучше. Ты просто дал жизнь моему самому удачному эксперименту и исчез, — не унимался Карлхайнц.       — Заткнись. — Сейджу встал из-за стола и направился к Тоуго, тот тоже поднялся со стула и сделал пару шагов вперёд, остановился и просто высокомерно смотрел на приближающегося отца. И он явно не ожидал того, что произошло дальше: Сейджу, настигнув его, правой рукой сжал белоснежный ворот рубашки и слегка приподнял короля, отрывая его от пола.       — Следи за своими действиями, охотник, — зло выплюнул слова Тоуго.       — О, а сейчас я действую не как председатель совета, фальшивый король, — злостно проговорил отец. — Ты можешь говорить про меня всё, что угодно, но если ещё хоть раз выразишься так о моей дочери, поверь, я сумею найти проблемы на твою вампирскую голову. — Сейджу отпустил его и отошёл на несколько шагов назад.       — Не забывай, что именно я сказал Эмили о твоём существовании, я направил её к тебе. И если бы не я, ты бы никогда и не узнал, что она существует, — продолжал давить Рейнхарт. Отец вновь начал наступать, но я оказалась между ними.       — Довольно. — Глянула я на Сейджу, и он остановился. — Ты ведёшь себя как обиженный ребёнок, Рейнхарт. — Строго посмотрела я на него. — Не стоит переоценивать себя. Про папу я узнала от Александрины, а найти его… Даже без твоей помощи я бы это сделала. А помог найти его ты по договоренности, или забыл? Взамен я сказала, что останусь здесь и продолжу играть в твою игру, подарю наследника. И я держу своё слово. Так что больше не смей унижать моего отца хоть каким-то образом.       Мужчины молча разошлись по своим местам. Я выдохнула и тоже присела обратно.       Ужин продолжался в тишине. В напряженной тишине. После десерта все начали расходиться.       — Микото-сан, не составите ли мне компанию? — произнёс Шу, подходя к моему отцу.       — Конечно! — с улыбкой ответил Сейджу. Угрюмость окончательно сошла с его лица. Он поклонился нам с Эшли и добавил: — Дамы.       — Увидимся. — Улыбнулась я в ответ. Шу коснулся плеча отца, и они исчезли.       — Эх, всегда было интересно, какого это, — вздохнула Эшли и глянула на меня. Я поняла её намёк, взяла её за руку, и мы вновь очутились в гостиной. — Ха-х, какое-то странное чувство секундной невесомости.       — Лучшего описания я бы и придумать не смогла, — засмеялась я. Настенные часы показывали пятнадцать минут девятого. — Совсем скоро придёт стилист и должны принести платья.       — Что ж, тогда сыграй мне пока что-нибудь, — попросила Эшли и присела на табурет около пианино. Я несмело присела рядом.       — На самом деле я впервые села за него только утром, и я…       — Что ж, ты знаешь, какой я строгий учитель, так что давай, сыграй, что освоила. А я оценю.       В сборнике были открыты те же страницы. Я листнула назад, на начало, и всё же удосужилась прочитать название. Людвиг ван Бетховен, «Лунная соната».       Уже быстрее, чем в первый раз, мои пальцы перебирали клавиши. Эшли прикрыла глаза и слегка закинула голову вверх.       — Моя мать потрясающе играла. Я же никогда не питала страсть к искусству, никогда не желала освоить инструмент, но я всегда любила слушать её. Особенно ценны эти воспоминания стали после её смерти, — прошептала она.       — Это случилось давно?       — Мне тогда было тринадцать. И в тот день я твердо решила стать охотницей. Пойти по её стопам. — Эшли открыла глаза и в упор посмотрела на меня.       Мои пальцы замерли.       — Её убил вампир, так ведь? — спросила я.       — Да. Безумный, — выдохнула она и измученно улыбнулась.       — Сочувствую, Эшли. — Коснулась я её рук. — Мне правда жаль, что мой вид причинил вашей семье столько боли.       — Эми, ты не относишься к вампирскому виду, слышишь. — Она схватила меня за плечи. — Ты дочь прародительницы и охотника, сильного охотника. И ты никогда не будешь кем-то похожим на них. Ты единственная в своём роде, ты была человеком, пережила смерть и обрела вечность. Эмили, не причисляй себя к какому-либо миру, потому что ты принадлежишь сразу двум. — Её глаза были широко раскрыты, и если бы я не знала эту женщину, то даже подумала бы, будто она какой-то фанатик с желанием донести до всех свою навязчивую идею. Но её слова пробрали меня до дрожи, потому что она сказала простую истину, которую я до этого просто отрицала.       Мне не нужно выбирать между двумя мирами.       Но всё-таки этот выбор я уже сделала. Мой мир — мир ночи, по другую сторону света, и если в нём я обрету счастье, то это будет настоящим даром свыше.       — Боюсь, Эшли, этот выбор за меня уже сделали. — Я осторожно убрала её руки и сжала их пальцами. — Но если я найду способ его изменить, то непременно это сделаю.       В дверь постучали. Вошёл Кин с огромным черным футляром. С загадочной улыбкой заявил, что там платье и что вплоть до последнего момента не позволит мне его увидеть. Мы поднялись наверх и началась долгая подготовка. Слава богам, у Эшли было достаточно историй, чтобы время тянулось не так долго. Да и Кин был весьма разговорчив. Он специально спрятал от меня зеркало и колдовал над моим лицом и волосами. Эшли ненадолго отлучилась и вернулась уже в нежно-персиковом длинном платье с кружевными рукавами. Цвет очень гармонировал с её оливковой кожей. Она слегка подправила макияж и уложила волосы, завив их. В действительности не позволяя увидеть себя до последнего момента, Кин даже приказал мне закрыть глаза, а Эшли следить, чтобы я не подглядывала, когда мы приступили к переодеванию. Он закончил, и я всё же смогла увидеть себя в небольшом зеркале. Две длинные подкрученные пряди обрамляли лицо, на макушке красиво собранный пучок с мелкими поблёскивающими камушками. Макияж слегка подчеркивал скулы, белые с серебристым стрелки были на глазах, матовая бежевая помада на губах.       Фридрих принёс в комнату большое зеркало, и я смогла увидеть себя полностью.       Платье, казалось, было сшито из невесомой ткани, до которой стоило только дотронуться — и она рассыпится в мельчайшую пыль. Не закрывающая плечи, держащаяся на тонких шлейках, собранная в острую складку серебристая ткань напоминала тонкие перья, которые мягко очерчивали вырез в форме сердца. Эти складочки плавно распрямлялись к талии, теряя свой блеск и становясь белыми. Юбка струилась, будто медленно стекающая вода по пологому склону. К низу она становилась пышнее. Я шагнула вперёд и тогда увидела туфли. Острый белоснежный носик, к пятке перенимающий цвет верха платья. Я обернулась: спина была оголена практически полностью, лишь ближе к ягодицам сходившись треугольником.       — Госпожа, вы прекрасно выглядите, — кивнул Ричард, слегка наклонив голову набок. Явное одобрение.       — Какая красота… — прошептала я и обернулась к стилисту и Эшли. Она смотрела на меня, прижав одну руку к груди. — Кин, вы настоящий волшебник! — Улыбнулась ему я.       Помнится, последний раз я называла волшебником Рейджи, когда он залечивал мои раны. Сейчас казалось, что это было вечность назад.       — Работать с вами одно удовольствие, мисс Сакамаки. — Он изящно поклонился.       — Пока она ещё Микото-Тсукинами, мистер, не спешите, — произнёс голос, и мы все обернулись к двери. Отец стоял в чёрном костюме-тройке с белоснежной рубашкой и голубоватой розой в петлице. Он улыбался и затем быстрым шагом сократил между нами расстояние.       — Конечно, конечно, — пролепетал Кин и закопошился, собирая все свои волшебные штучки. Ричард, естественно, пришёл ему на помощь.       — Ты выглядишь потрясающе, дочка. — Его губы слегка коснулись моего лба.       Эшли подала мне букет нежно-голубых пионовидных роз.       — Пора, — сказала она и покинула комнату, напоследок обняв меня.       Я взяла отца под руку, и мы подошли к двери. Мои пальцы дрожали, моё тело дрожало. Волнение, с которым я ничего не могла поделать.       — Не переживай. — Вторая ладонь отца легла на мою ладошку, согревая своим теплом, и мы неспешно направились во внутренний двор.