Орды Подземья: Пером и лютней

Энсеррик как сквозь землю провалился. А может быть, и не «как», – Дикин уже ничему не удивился бы. Он почти наяву услышал горестный вздох меча: «Эээх, упустили, раззявы!» и сам пригорюнился. Госпожа Феос заикнулась было, не подобрал ли Энсеррика кто-то из дроу Провидицы, но козлюка свирепо не одобрил такой вопрос. Козлюка вообще ничего не одобрял. Ни босса, ни Дикина, ни броню из шкуры мастера Тимофаррара. – Белая кожа!.. – сказал он с таким отвращением, как будто это уязвляло его лично. – Не для Подземья. Придется идти к Ризольвиру, пусть он это перекрасит. Где бы еще найти пивавфи такого размера… Сам тифлинг ходил в мифриловой броне, покрашенной немыслимыми оливково-буро-фиолетовыми мазками. – Идите за мной, – продолжал командовать он. – Пройдем на площадь переулками, там легко заблудиться, не отставайте. Сейчас в Лит Ми`атаре ночь; если повезет, мы и не встретим никого. Думаю, нет смысла маскировать вас невидимостью или магией. Слухи пойдут и так, но в городе из-за войны собралось немало странных личностей. Если успеем, отплывем из города до того, как все проснутся. Вален говорил быстро, четко и – Дикин мог сказать это наверняка, потому как восседал на высоком троне под паучьими лапами статуи Ллос, – не глядя на них с боссом, как будто они и без всякой магии были невидимыми. – И что, мы даже не представимся друг другу? – спросила госпожа Феос. Наконец-то тифлинг посмотрел ей в лицо не искоса или мимоходом. Теперь, когда он злился чуть меньше, глаза у него стали не красные, а голубые, яркие-яркие, как бирюзовые шарики. – Я знаю, как вас зовут, а вы должны были слышать мое имя. – Но разговариваем мы как будто не с друг другом, а с кем-то еще, причем через пропасть, – госпожа Феос неопределенно повела рукой. – Дикин думает, что Вален не хочет чувствовать себя познакомленным, потому что он дуется и хочет дуться дальше, – вполголоса добавил бард. Бледные щеки тифлинга покраснели. – Я не… Это вовсе не… – Не сумев подобрать учтивую формулу опровержения, он с досадой щелкнул хвостом по ноге. – Я вас даже не знаю, чтобы… – Меня зовут Феос, – босс сняла кобольда с трона, – а это Дикин. – Называйте меня Валеном… миледи, – неохотно прибавил тифлинг, а про Дикина и вовсе ничего не сказал. Повисло молчание, унылое, как сумрачный зимний день, когда ежишься на колючем ветру и мечтаешь уйти в тепло, а кругом только заснеженные елки. Дикин чихнул при одной мысли об этом, а госпожа Феос еле слышно вздохнула. – Ведите, Вален. Мы полностью в вашем распоряжении. Воображаемые заснеженные елки исчезли, стоило выйти за двери храма, и не только потому, что снаружи было теплее. Просто Дикин мгновенно забыл о существовании елок, козлюки, даже босса, захваченный представшим его глазам зрелищем. Эта пещера была даже больше той, где стоял домик Халастера, – целая долина с холмами и рекой, накрытая каменным куполом, словно крышкой, но даже не это впечатляло. Просто… Подземье сияло. Синеватое свечение разливалось под сводами пещеры, оттеняя бархатистую темноту в складках каменных выступов. На бахроме прозрачных сталактитов оно становилось нежно-голубым, над заросшим мхом утесом, по которому сверху донизу бежала вода, – густо-сиреневым. Целый лес огромных мясистых грибов светился зеленым, поля полупрозрачных грибков на тонких длинных ножках – оранжевым, рощицы гигантских кристаллов, похожих на веточки кораллов, – лавандовым. Вскоре Дикин перестал понимать, где верх, где низ, голова закружилась: наверху и внизу, среди мхов и грибов, башни и шпили, все прихотливой формы, все усыпанные кристаллами и слюдой, так что прихоть природы не отличишь от руки мастера. – Не город, а шкатулка с драгоценностями! – с изумлением сказала госпожа Феос. – И не поверишь, что такую красоту создает народ, который известен вовсе не любовью к гармонии. – Будь у вас тепловое зрение, вы бы увидели еще больше красок, – отозвался Вален с такой гордостью, словно собственными ручищами возводил эти хрупкие башни и ажурные мостики. – Видимо, это сама суть Подземья: прекрасное – только прикрытие для смертоносного. Да и красивого тут куда больше, чем съедобного. Поживите пару месяцев на одних грибах и сушеном мясе, и вам самим захочется совершить набег на поверхность. Госпожа Феос хмыкнула, а Дикин, позабыв о былой неприязни, что есть силы дернул Валена за штанину. – А все-все города дроу такие, или только те, где живут добрые? – Добрые дроу не живут под землей, – ответил тифлинг. – Провидица привела своих сторонников с поверхности. Лит Ми`атар – вотчина дома Маэвиир, они наши… Не знаю, какое слово тут подходящее, но они хотя бы ненавидят Вальшаресс больше, чем последователей Эйлистри, и добровольно впустили их в город. Даже не попытались перебить нас после этого. Так что, наверное, союзниками их можно назвать. – Помнится, вы сказали, что шпионы Вальшаресс и лояльные члены дома Маэвиир – одно и то же, – заметила госпожа Феос. – Никогда нельзя быть уверенным в тех, кто присоединяется к тебе за страх, а не за совесть. – Например, как я? Непринужденность развеялась, как дым. Дикину даже захотелось лягнуть босса в коленку, чтобы не задавала таких вопросов, и они бы еще немножко полюбовались городом и были милыми друг с другом. А так тифлинг сразу выставил рога – пусть и не в буквальном смысле, но это было не лучше. – Я не обвинял вас ни в чем подобном, миледи. – Только в том, что я знаюсь с дьяволами. – Мне показалось, – от холодка в голосе Валена вокруг вновь закачали ветвями воображаемые заснеженные елки. – Но вас встревожила сама вероятность этого. – Во мне есть примесь демонической крови, а демоны и дьяволы никогда не ладили. Считайте это предрассудком, миледи. – Вален, скажите уж начистоту, что со мной не так. Я же вижу, что я вам не нравлюсь. Разумеется, рога склонились еще ниже. – Дело не в симпатиях или антипатиях, миледи. Как я сказал, я не знаю о вас вообще ничего. Вы буквально свалились мне на голову. Провидица считает, что вы спасете нас от Вальшаресс, и я уважаю ее веру, но любое доверие должно быть заслуженным. О чем можно говорить сейчас?.. Мы снова только теряем время. Госпожа Феос взглянула на Дикина. Бард утешительно похлопал ее по руке. – Боссу надо просто оставить все Дикину. Пока она будет молчать, Дикин разработает для нее стратегию укрощения и приручения козлюки. То есть, может быть, он перестанет фыркать и корежиться, когда босс открывает рот. Храм Ллос стоял на вершине рукотворного холма, вернее, сам был его вершиной – гигантский каменный паук раздутым брюхом навалился на каменную площадку. Его бронзовые лапы густо поросли кустистым лишайником, среди которого и начиналась тропинка вниз. Должно быть, жрицы Ллос возносились на самую вершину при помощи левитации, а рабы сбивали ноги о камни, поднимаясь наверх своими силами. Дикин не прошел и трети пути, как поубавилось его восторгов по поводу и высоты, и открывающегося вида. – Смотрите под ноги, – велел Вален, когда утомительный спуск закончился. – В последнее время за ящерами и слизнями убирали как придется. Ящеры! Слизни! Эти слова вновь разогрели интерес Дикина, но, к его огромному разочарованию, тифлинг быстро повел их с боссом тихими темными улочками, не давая поглазеть по сторонам. Дикин только печально оглядывался на загоны, в которых слышались загадочные звуки и возня, и ящики на окнах, в которых вместо цветов росли грибы и разноцветный мох. За всю дорогу им не попалось ни одного дроу, только несколько оборванных существ, не то гномов, не то гоблинов, метнулись в темноту, а потом поспешно утянули туда же брошенную корзину с нечистотами. – Свирфне́блины. Они рабы дома Маэвиир, чистят улицы, – пояснил Вален очень сухо, как будто не одобрял то ли этих созданий, то ли их занятие, то ли рабство вообще. По крайней мере, тифлинг становился разговорчивым, когда речь не шла о чем-то важном, и госпожа Феос предприняла еще одну попытку этим воспользоваться. – Для города на краю войны Лит Ми`атар выглядит на удивление мирно, – заметила она вполголоса, словно боялась потревожить сон жителей или же спугнуть Валена. Тифлинг ответил не сразу – видимо, обдумывал, не выдаст ли какой военной тайны. – На самом деле, война еще далеко от нас. Лит Ми`атар – пограничное поселение на отшибе от торговых путей и больших городов дроу. Долгое время он был практически заброшен, и только когда семья Маэвиир бежала сюда из Мензоберранзана… А это что?.. Ждите здесь. Вполне дружелюбный тон Валена изменился так внезапно, что Дикин не сразу сообразил – прорезавшаяся в голосе тифлинга злость относится вовсе не к ним с боссом. Чуть ниже по улице стояла группка дроу. Дикин решил, что это городская стража, уж очень узнаваемой была их манера держаться – а также бить сапогами задержанных. Стражник снова примерился пнуть распростертое на камнях существо, когда окрик Валена заставил его остановиться. Между ними завязался оживленный разговор, Дикин не мог сказать, мирный или нет, потому как дроусский язык звучал для него шипением и плевками масла на сковородке. В конце концов они разошлись, то есть патруль ушел, Вален остался стоять, а бесформенный комок тряпья переполз с мостовой под стену дома. Это оказался маленький свирфнеблин; так и не издав ни звука, он мерно закачался взад-вперед, прижимая к груди зажатый в кулаке предмет. – Что случилось? – спросила госпожа Феос. – Еще одна семья ушла из города, – Вален махнул рукой в сторону приоткрытой двери ближайшего дома. – Для многих Лит Ми`атар – только перевалочный пункт; они не верят, что армия Провидицы остановит Вальшаресс. Кто-то платит контрабандистам, чтобы пересечь Черную реку, кто-то спешит присоединиться к победителям. Во всяком случае, мы не ломаем головы над тем, где разместить беженцев: из Лит Ми`атара бежит не меньше народа, чем прибывает. – А этот свиф… свирт… бедолага? – Стражники решили, что он поживился чем-то в брошенном доме. Он сидел на пороге, держал амулет в руках и отказался выпустить его из рук. – Они решили, что он украл вот этот замусоленный мешочек? Да если в нем и есть магия, это всего лишь самоделка. Дикин присел на корточки рядом со свирфнеблином. Лысое серокожее существо на мгновение скользнуло по нему взглядом, а потом снова закачалось, прижимая шелковую ладанку к груди, как последнюю надежду. – Ты не бойся, больше бить не будут, – постарался успокоить его бард. – Как тебя зовут? – Он не ответит. Матрона Майрун велела урезать рабам языки, – угрюмо сказал Вален. – Что? – Госпожа Феос невольно поднесла ладонь ко рту. – Майрун сумасшедшая… а впрочем, дроу называют это «осмотрительностью». Не знаю, что она себе вообразила: что городские рабы выдадут ее Вальшаресс или шпионят за ней по приказу дочери, да только… – Вален продолжил с таким нажимом, словно госпожа Феос пыталась в чем-то его обвинить, – Провидица не может вмешаться. Если дом Маэвиир откажет ей в поддержке и выставит из города, без их войск, без базы наше дело кончено. Другие дома, которые еще колеблются между повстанцами и Вальшаресс, не пожелают, чтобы последователи Эйлистри устанавливали в Подземье свои порядки. Так что нам тоже приходится быть осмотрительными. Дикин заметил, что свирфнеблин выглядит не таким оцепенелым. Кажется, он даже прислушивался к речи Валена. Непонятно, что взволновало раба, но из его рта вырвался громкий свистящий звук. – Вкстррр… – свирфнеблин силился что-то выговорить, но не мог. – Стттра… Вален нахмурился, потом начал задавать вопросы по-дроусски, но раб только мотал головой. В конце этого одностороннего разговора на лице тифлинга читалось такое же недоумение, как и в начале. – Он не видел, как жильцы этого дома ушли. И в то же время видел. Или ничего не видел. Не уверен, что он вообще понимает меня. Свирфнеблин тихонько заскулил. Его пальцы ослабили хватку, так что Дикин смог рассмотреть расшитую бисером и нитками ладанку, похожую на амулет защиты разума. Дикин придвинулся поближе, но этим движением спугнул раба. Корявая ладонь бесцеремонно отпихнула любопытную морду кобольда от сокровища, а в следующий момент свирфнеблин, юркий, как крыса, махнул в подворотню и пропал из вида. Еще более заинтригованный, Дикин заглянул в дверь, с которой все и началось. В большой комнате было совсем темно; очертания мебели выступали неясными силуэтами. Дикин скорее угадал, чем разглядел стол, комод, большую кровать и детскую люльку рядом с ней. Кажется, мебель была покрыта резьбой, но заходить в дом, чтобы убедиться в этом наверняка, Дикину почему-то не захотелось. Тьма в комнате не походила на обжитой сумрак Лит Ми`атара, она казалась густой и пугающей. Мертвой. Дикин нервно оглянулся через плечо – госпожа Феос и тифлинг все еще обсуждали свирфнеблина – и, не сводя с них взгляда, попятился прочь от двери, пока не уперся спиной в босса. – Ну что, насмотрелся? – Госпожа Феос кинула на него рассеянный взгляд, но потом заметила смятение Дикина. – Что такое? Он не успел собраться с мыслями, как тифлинг уже сунул рогатую башку в дверной проем, а потом и целиком ввалился в дом. Дикин сам не знал, чего ожидал, но ничего и не случилось. На лице вернувшегося Валена читалось только недоумение, да и босс, похоже, ничего не чувствовала. – Дикину там не понравилось, – честно сказал бард. Козлюка возмущенно фыркнул, резко выпрямился и зашагал вперед. Госпожа Феос пошла за ним, явно уверенная, что Дикин разыграл их обоих, а бард потащился следом, то и дело оглядываясь. Вот уже и дом скрылся из виду, а Дикин все еще воображал, как зияет щель приоткрытой двери в опустевшем доме, похожая на хитрый прищуренный глаз. Необъяснимая жуть развеялась, стоило им дойти до торговой площади. Немногочисленные лавки были закрыты, но торговцы оставили на ночь маленькие светильники. Розоватое свечение больших кристаллов смешивалось с их тусклым желтым светом, как будто под землей занималась заря, и на душе Дикина тоже посветлело. Чуть в отдалении от палаток и шатров стояло приземистое каменное здание кузницы. Вален загрохотал кулаком в дверь. – Мастер Ризольвир не поклоняется Эйлистри, но с большим уважением относится к Провидице, – пояснил он. – Подберет вам что-нибудь подходящее для Подземья, и цены у него справедливые. Заспанный подмастерье впустил их внутрь, а потом зажег магический огонек, чтобы посетители могли оглядеться. У Дикина глаза разбежались: торговал кузнец не только оружием, но и доспехами, и кое-что явно было очень редким и очень волшебным, так и тянуло подойти поближе, рассмотреть и потрогать. Сам мастер Ризольвир Дикину понравился не меньше его лавки. Он и внешне не был похож на других дроу: более приземистый, коренастый, с мускулистыми огрубевшими руками, и улыбался чаще и охотнее, так что вокруг глаз разбегались совсем не эльфийские морщинки. Он усадил Дикина на стойку, услал подмастерье перекрашивать броню, а потом снял с госпожи Феос мерки. Из уважения к посетителям Ризольвир даже беседу с Валеном вел на всеобщем. – Слыхал, Гулхрис засобирался из города? – Что, не смог выбрать между матерью и дочерью? – Когда обе его?.. – покосившись на госпожу Феос, Ризольвир вполголоса добавил по-дроусски несколько фраз, судя по тону – о тех вещах, которые заставляют смеяться только гуманоидных мужчин. Вален исключением не стал, но, к удивлению Дикина, опять покраснел. – То-то, я смотрю, он взвинтил цены. Набивает карманы золотом так, что под тяжестью провалится в Преисподние без всякого портала. – Как думаешь, стоит его потрясти? Из чистого милосердия. – Поглядим. По правде говоря, я только рад буду, если он уберется из города, одной обузой меньше, – Вален помолчал, а потом добавил совсем другим тоном: – Когда мы шли сюда, видели дом на улице Ткачей… Кажется, там живет парень, который гранил для тебя камни. – Помню. Риззел. А что? – Тоже ушел. – Можно понять, двое детей все-таки, а воин из него… Или что не так? – Да нет, все так. Дома порядок, вещи с собой взяли… Просто много их уходит, – после паузы добавил Вален. Все это время тифлинг так и стоял у дверей, но быстрые взгляды, которые он изредка бросал в сторону раздетой до рубашки госпожи Феос, навели Дикина на мысль. Он спрыгнул со стойки и рассмотрел все выставленные на витринах и манекенах доспехи, пока не нашел то, что надо: две кованые чашечки на тонюсеньких цепочках. Босс вначале поглядела с недоумением, а потом решительно отбила все попытки впихнуть находку ей в руки. – Укрощение и приручение, босс! Дикин читал, что рогатые существа хорошо ловятся на прекрасных сисястых дев. А когда Вален пялится на буфера босса, то выглядит не таким кислым, как всегда. – Ты о чем это говоришь? Госпожа Феос тут же метнула взгляд на тифлинга, а он моментально отвернулся с таким видом, словно век бы на нее не смотрел. – Босс не знает, что такое буфера? Это человечьи сиськи. – Даже знать не хочу, откуда ты таких слов нахватался. – Дикин же исследователь и поэт! Дикин внимательно слушал караванщиков. – Лучше послушай внимательно меня: даже не думай произносить эти слова при Валене! И как я пойду в бой в такой броне? В ней можно разве что затолкать кого-то… буферами. Дикин оценивающе смерил ее взглядом. – Ммм, Дикин думает, у госпожи Феос хорошие шансы на это. У нее большущие сиськи. Так что ему достался еще и подзатыльник от босса. В конце концов, когда они вышли от Ризольвира, броня госпожи Феос была перекрашена в тот же оливково-бурый цвет, что и у тифлинга, ее старый меч заманчиво шипел и булькал кислотными брызгами в зачарованных ножнах, и, к особому восторгу Дикина, они оба разжились волшебными плащами дроу – пусть даже пивавфи босса был ей маловат, а Дикину, наоборот, велик. – Быстро управились, – сказал Вален. – Останется даже пара часов поспать. Поспать? Дикин уж и не помнил, когда последний раз ложился спать, но сна не было ни в одном глазу. С величайшей неохотой он позволил отвести себя в маленькую комнатку храма Ллос, по виду – бывшую кладовую, где постелили одеяла для него и для босса. Госпожа Феос тоже сразу спать не легла, а отловила в коридоре леди Натирру и расспросила ее о ванне. В итоге вернулась она нескоро, разрумянившаяся, пахнущая свежестью, и рухнула на постель, как была, с мокрой головой. – Босс проснется лохматая, как ведьма, – с упреком сказал Дикин. – Сильнее врагов напугаю, – проворчала она в подушку. Дикин негодующе засопел, но босс даже не пошевелилась. Определенно, ситуацию надо было брать в свои лапы. Порывшись в сумке босса, он отыскал щетку для волос, а потом забрался на подушку: если уж госпоже Феос лень шевелиться, спорить ей тем более не захочется. Действуя то щеткой, то когтями, смотря как было удобнее, Дикин принялся расчесывать длинные темные пряди. После мытья они стали как шелковые, приятно поскрипывали и пахли шалфеем. Дикин охотно зарылся бы в них носом, но тогда госпожа Феос, устала она или не устала, наверняка спихнула бы его с кровати. – Босс! – тихонько позвал Дикин. – Чего тебе? – спросила она совсем сонным голосом. – Мммм, босс не думает, что после такого крутого и приключенческого дня надо помолиться, чтобы и дальше везло? Госпожа Феос так долго молчала, что Дикин подумал, что она или уснула, или обиделась. Но наконец она отозвалась: – Нет, я устала слишком. Ничего на ум не приходит. Только… знаешь, присказка была у моей бабки: “Тир, суди честно: даруй нам легкий день, а нашим врагам – меч в брюхо”. Пойдет? – Пойдет, – удовлетворенно прошептал Дикин. Главное ведь, чтобы шло от души.