Орды Подземья: Пером и лютней

Во сне внутри нее была рыба. Поддетая на крючок, она отчаянно трепыхала плавниками и хвостом, ворочала холодными чешуйчатыми боками. Больно не было, только муторно. Подняв глаза, Феос увидела над собой точеное личико Вальшаресс, она кривила губы и мотала леску на кулак, а за ее спиной из темноты выступало то раздвоенное копыто, то красное кожистое крыло, слышался равномерный тяжелый стук. Стук и разбудил Феос окончательно. Она с трудом оторвала от подушки горячую отлежанную щеку, все еще чувствуя во рту привкус тины и рыбьей крови. Пахло затхлым погребом и тяжелыми благовониями, совсем как той ночью в «Зияющем портале», и Феос не удивилась бы, обнаружив очередную дроу-убийцу, колдующую над ее вещами, но рядом оказался только Дикин. От усердия высунув кончик языка, он раз за разом забирался на крышку большого сундука и прыгал на пол, хлопая крыльями. Увидев, что Феос проснулась, кобольд расплылся в улыбке, выставив напоказ полную пасть зубов, тонких и острых, как рыбьи кости. От этой ассоциации к горлу вновь подступила тошнота. – Доброе утро, босс! А Дикин тренируется. Он думает, что если много-много махать крыльями, они станут сильными и летными. Дикин научится летать высоко, а потом будет рассказывать боссу обо всем, что увидел. Правда, здорово? – Отличная перспектива, – охотно согласилась Феос. Она попыталась привести себя в порядок, но ни вода в кувшине, но щетка не помогли совершить маленькое чудо. Недосып был тому виной или заклинание Халастера, но в зеркальце отражалось бледное опухшее лицо с обметанными синей каймой губами и чернотой вокруг глаз, а волосы торчали во все стороны, несмотря на ночные усилия Дикина. И ей все еще чудился рыбный запах, теперь солоноватый, похожий на вонь разложения. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Феос не без зависти отметила свежий вид Натирры. Та, в свою очередь, цокнула языком, рассмотрев измученную физиономию спасительницы. – Не знаю, в чем сейчас ты нуждаешься больше – в благословении Провидицы, в сытном завтраке или в капельке косметики, – без обидняков заявила Натирра. – Думаю, что в хорошем отдыхе, но это невозможно. – Ах да, Вален и его рвение успеть все и сейчас. Просто почаще его осаживай, прежде чем он измотает тебя и себя. Мужчина без управления – все равно что роф без пастуха, да простит меня Эйлистри. Феос не вполне представляла, как сумеет осадить без малого семь футов ярости, чью тяжесть и силу долго будут помнить ее кости, но Натирра говорила без малейшего намека на иронию. Наверное, бабка Феос неспроста мечтала переродиться жрицей Ллос, чтобы не знать горя с мужчинами. – А ты не пойдешь с нами? – спросила Феос из вежливости. Она по-прежнему чувствовала себя неуютно рядом с Натиррой, это было все равно что стоять спиной к открытой двери темного подвала, но присутствие дроу хотя бы разбавляло компанию Валена. Однако Натирра с легким сожалением покачала головой. – Я бы не отказалась посмотреть своими глазами, как ты воплощаешь в жизнь пророчество, Феос Тайфер, но у Провидицы есть другое поручение для меня. – А кроме Провидицы и Вальшаресс тут кто-нибудь верит в это пророчество? Кулачок Дикина тут же больно врезался Феос в поясницу. Кобольд сбивчиво и зловеще зашептал про завтрак, который они пропустят, какие-то рога и елки, но Натирра обдумала вопрос совершенно серьезно. – Я кажусь тебе настолько скептичной? Потому что да – я верю. У меня могут быть свои ожидания, но когда мы встретились, и ты назвала мое имя, это было… – Простым совпадением. – Как и то, что Вальшаресс увидела тебя в своем видении, а ты ее – в своем, а Провидица – вас обоих, и наши пути пересеклись в подземелье под атакованным Вальшаресс городом, а Халастер из прихоти наложил на тебя геас, так что мы совершенно случайно разговариваем именно здесь и сейчас. – Ммм, Дикин может подтвердить, с боссом такое бывает. Она даже создателем Ао случайно оказалась, когда хотела просто дорогу спросить... Натирра не прислушалась к болтовне кобольда – или, во всяком случае, решила не отвлекаться, продолжая рассматривать собеседницу со спокойным вниманием. Под этим взглядом Феос быстро передумала озвучивать свои сомнения. Да и что она могла сказать? «Я не верю, что боги могут просто взять и назначить избранным случайного человека»? «Как-то это все очень странно»? Дроу, привыкшая к видениям своего лидера, могла счесть это глупостью, упрямством или отрицанием священного долга. – Но совершенно случайно ты забыла рассказать о неслучайности нашей встречи. Ты ведь собиралась уговорить меня присоединиться к вам? Забрать в Лит Ми`атар? – Может быть, я об этом не думала, – весело сказала Натирра, так что Феос ей не поверила, – пророчества пророчествами, а события должны идти своим чередом. Моей главной задачей было остановить Вальшаресс в Подгорье, и мы с этим справились, а все остальное… судьба распорядилась сама. В молчании они вернулись в маленькую комнату, где сидели накануне, в компании Провидицы и Валена без разговоров съели завтрак, ничем не отличавшийся от ужина, кроме того, что к нему подали пряный чай, крепкий, как гномская медовуха. Феос выпила две кружки, пытаясь справиться с не отпускавшей тошнотой. Дикин, беззаботный, как птичка, разложил на тарелке грибы нескольких сортов, разыграл с их участием военно-драматическую сцену, и только потом, в соответствии с сюжетом, по одному отправил в рот. Прислушиваясь к его патетическому бормотанию: «Берегись, злая колдунья! Ты ранен, ты ранен! О, трррагедия!», Феос внезапно поймала себя на мысли, что кобольд напоминает ей Провидицу: та хоть и молчала, но тоже лучилась восторгом и вдохновением, словно присутствующие вот-вот должны были разыграть для нее потрясающее представление. Ее теплые пальцы обхватила запястье Феос, когда та уже собиралась встать из-за стола, легонько потянули к себе. Когда Феос пришлось наклониться, Провидица запечатлела на ее лбу поцелуй. На Феос повеяло ароматом свежескошенной травы и солнечным теплом, и насаженная на крючок рыба наконец перестала ворочаться внутри. – Да пребудет с вами благословение Эйлистри, – ласково сказала пожилая дроу. – Я чувствую, ваше путешествие будет не просто успешным… оно принесет ключ к победе! Все изменилось, мы больше не должны с тревогой считать дни; каждый из них приближает к успеху нас, а не Вальшаресс. Милый Вален?.. Как показалось Феос, по лицу тифлинга скользнула гримаса – не от нежного обращения, потому как он почтительно склонил голову для благословения, а потом осторожно сжал погладившую его по щеке руку Провидицы, а от предыдущего напутствия. Так или иначе, от Провидицы Валена бесцеремонно оттер Дикин, тоже захотевший поцелуя «доброй леди-дроу», и тифлинг молча закинул на плечо оружие – пугающего вида боевой цеп. Шипастые шары выглядели не металлическими, больше всего это было похоже на кость. Угольно-черную кость стальной крепости, о происхождении которой даже не хотелось задумываться. Освоиться в Подземье оказалось нелегко. Феос поймала себя на том, что ждет наступления настоящего утра, просто серого, как в бессолнечный день. Но темнота вокруг была такой же густой и бархатной, свечение грибов и кристаллов – таким же ярким, и это вдруг стало утомлять. Феос попыталась представить себе жизнь здесь: день за днем в душном мраке под каменными сводами, без солнца, без ветра, без дождя, но быстро поняла, что эти мысли расправятся с ней побыстрее геаса. Город вокруг просыпался; улицы еще были пусты, но отовсюду доносились обычные утренние звуки – хлопанье дверей, голоса, скрип повозок. Дикин пришел в безумный восторг, когда одна такая повозка, запряженная громадным зеленым слизнем, которого вел под уздцы очередной раб-свирфнеблин, протащилась мимо них. Кобольд дергал ее за рукав, требовал от нее восхищений и восхищался сам. Его оживление вызвало реакцию даже у Валена. – Поосторожнее у воды, малек. Если будешь так махать руками, привлечешь внимание какой-нибудь речной твари, и она заглотит тебя живьем. На самом деле, опасность быть заглоченным живьем грозила скорее тифлингу, потому как Дикин немедленно набросился на него с вопросами: – А тут много тварей? А они большие? А кого они обычно едят? А такого, как Вален, проглотят? На первый взгляд, в Темной реке едва ли могло водиться что-то крупнее пиявки. Она была широкой – другого берега не было видно за темной неподвижной водой, но обмельчавшей и заболоченной. В воде плавал мусор, каменные валуны торчали, как рыбьи хребты. Тяжелый затхлый запах напоминал о мертвом озере во владениях Халастера. Кобольд швырнул в воду камешек и храбро заявил: – Ммм, Дикин не думает, что в этой стоячей луже что-то сможет его съесть. Ну, может быть, только комары. В Подземье водятся комары? – Тут хватает ям под водой, – посулил Вален, – да и сама вода ядовита. – Дикин не понимает, почему дроу не построили город в более милом месте. – Немилые места легче оборонять, малек. Здесь часто бывают паводки, и тогда «стоячая лужа» превращается в ревущий поток, да и переправить целую армию на легких лодках не так-то просто. Неудивительно, что в Лит Ми`атаре не было ничего похожего на порт или доки; только несколько лодчонок покачивалось на воде, а возле крошечного причала стоял грубо сколоченный навес. Вален перебрался под него и, будто чего-то ожидая, устремил взгляд вдаль. Кобольд подергал Феос за штанину. – Босс, как думаешь, если в Подземье есть река, она течет откуда-то и куда-то? – Наверное, так. – Может быть, она впадает в подземное море? Или целый океан? Или вода просто проливается куда-то, еще ниже? Они помолчали, захваченные воображаемым грандиозным зрелищем сообщающихся потоков, проливающихся аж в самые Преисподние. – Дикин вдруг понял, что никогда не был на большой воде. И на маленькой тоже. А босс ведь жила возле моря, и ее дядя моряк? – И дедушка. – То есть босс знает, как это – плыть на лодочке? В голосе кобольда звучала такая надежда, что Феос попыталась вспомнить что-нибудь приятное. Доки Невервинтера в солнечный летний день, белые паруса, веселые голоса, крики чаек. Качку, вонь соленой рыбы и гниющих водорослей, подкатывающую к горлу желчь… – Отвратительно, – сдавшись, выдохнула она. Время шло, а ничего так и не происходило. Вален смотрел на реку, а Дикин, усевшись подальше от воды, подбирал мелодию на лютне и что-то напевал вполголоса. Феос разобрала слова: «В страшном Подземье не просят пощады» и поняла, что грядет очередная роковая песня. Чтобы чем-то занять руки, Феос достала иголку с ниткой и кафтанчик Дикина. Она хотела хотя бы обметать уродливые прорехи на спине, не представляя, как сделать красивый костюмчик для крылатого существа. Да и хвост Дикина просто вываливался из дыры в штанах – по крайней мере, как рептилия, кобольд не оскорблял приличий. Секреты благопристойности вполне мог знать Вален, чей хвост словно вырастал из брюк, но Феос не представляла, как задать такой вопрос. Она остерегалась и взглянуть-то на Валена лишний раз, потому как знала, что если не начнет рассеянно следить за движениями его хвоста, то примется разглядывать рога или гадать, козьи у Валена зрачки или кошачьи. Тифлинг не выглядел настолько странным существом, как пожиратель разума или медуза, но его чуждость ощущалась очень остро. В любом случае, пялиться на него было невежливо. Неожиданно для Феос, Вален заговорил первым. – Вы умеете шить? – отрывисто спросил он. Феос предпочла расценить это как попытку завязать маленький светский разговор. – Предполагается, женщины обычно умеют это делать. – Не замечал такого за женщинами дроу. Да и вы не очень похожи на… хозяйку. – У меня есть способности к магии, небольшие. Руки недостаточно ловкие для магических пассов. Мой учитель надеялся, что рукоделие поможет разработать пальцы для работы с Плетением, но в итоге штопаю я куда лучше, чем колдую, – Феос перекусила нитку. – Кроме того, это просто удобно, если вы не предпочитаете ходить с оторванными пуговицами и прорехами на одежде. Тифлинг невольно оглядел себя, но быстро спохватился. – Да, наверное, это удобно, – признал он. Разговор вновь увядал, так что Феос попыталась воспользоваться моментом. – Мы чего-то ждем? – Да. Лодочника. Это… довольно странное существо, – уж чего-чего, а таких слов от тифлинга Феос не ожидала, – и не особо пунктуальное. – Странное в смысле чего? – Всего. Нет, Каваллас вполне дружелюбен, не требует платы за свои услуги и охотно делится своими знаниями – а Темную реку он знает, как никто другой. Просто… – Вален щелкнул пальцами. – Я вот говорю «он», а на самом деле понятия не имею, мужчина это или женщина. Или что-то еще. И эта его накидка… Вы сами увидите. После такого вступления Феос было очень тяжело сосредоточиться на шитье – и, тем не менее, прибытие Кавалласа она едва не проглядела. Его узкая темная лодка скользила по реке абсолютно бесшумно, даже весло, казалось, не входило в воду, а сливалось с ней. Таким же узким и темным был и сам лодочник, почти бесплотная фигура в длинном балахоне с низко надвинутым на лицо капюшоном. Подобная одежда сама по себе выглядела неподходящей для реки, но Феос вдобавок заметила, что даже когда Каваллас наклонился, чтобы привязать лодку, ни рукава, ни капюшон не сдвинулись, будто одежда была продолжением тела. – Новенькая? – капюшон повернулся в сторону Феос. – Нам нужно на Осколочный остров, Каваллас. Ты задержался, – хмуро сказал Вален. – Я остановился послушать шепот реки… у нее были новости… Хорошие, правда? Вальшаресс велела утопить мага, не сумевшего обнаружить женщину, которую она ищет… его голос донесся до меня по течению… где она, где она, Феос Тайфер, та, которой суждено… Продолжая говорить, Каваллас дотронулся до шеи Феос, коснулся волос, задел цепочку с кулоном, задержался на ней. Растерявшись, Феос только молча смотрела на него. Пальцы лодочника не были ни теплыми, ни холодными, движения – ни невинными, ни угрожающими. Все в Кавалласе: и мягкое одеяние, и тинистый запах, и булькающее бормотание, казалось неясным, водянистым. – Тогда ты знаешь, что для нас это уже не новости, и не стоит тратить на них время, – Вален вклинился между ними. Феос поспешно отступила назад и чуть не ахнула: воспользовавшись разговором, Дикин подобрался к Кавалассу сзади и потихоньку задирал ему подол. – Ты что делаешь! – В последний момент ей удалось подтащить Дикина к себе. – Босс, а у него внутри темно и ног не видно! – поделился открытием ничуть не смущенный кобольд. Лодочник суетливо одернул полы одеяния – ни дать ни взять, шокированная дама, которой под юбки чуть не шмыгнула мышь, – и сказал уже более прозаичным тоном: – Я чувствую на Осколочном острове сильную магию. Дикую, искаженную. Его жители боятся подходить к воде, поэтому никто не попал ко мне… для разговора. Но я видел нескольких издалека. Эльфы… светлые эльфы с белыми мягкими крыльями, для воздуха, а не для пещер. – Авариэли? – Феос с трудом припомнила это слово. Даже на поверхности она слышала о крылатых эльфах только из баек: не так уж часто эти крылатые существа спускались на землю из своих высокогорных городов. – Здесь, в Подземье? – Может быть, они сочтут вас менее устрашающими и согласятся рассказать свою историю… – Каваллас почему-то перевел взгляд на Дикина. – …А может быть, и нет.

* * *

Путешествие по Темной реке не отложилось в памяти Феос вообще – если не считать воспоминанием постоянную мучительную рвоту от качки, спертого воздуха маленьких пещер и ядовитых речных испарений, так что Феос уже мечтала встретить ту огромную тварь, которая проглотит ее и положит конец мучениям. В конце концов их с Дикином, совершенно обессиленных, Валену пришлось снести на берег на руках, но даже твердые камни под спиной качались и ехали еще долгое время. Вален стойко исполнял обязанности няньки: дал Феос напиться из фляги, обтер лицо влажной тряпкой, потом занялся вялым, слабо охающим кобольдом. – Какое счастье, что у Вальшаресс нет боевого флота, и вам не придется исполнять свое предназначение в битве на воде, – пробормотал тифлинг сквозь зубы. – Вот видите, Эйлистри знала, что делала, когда назначила меня избранной, – согласилась Феос, не открывая глаз. Тифлинг фыркнул – не то позабавленный таким ответом, то ли возмущенный богохульством, но в любом случае помог ей сесть, так что Феос наконец смогла осмотреться. Смотреть, впрочем, было не на что: пейзаж оказался на редкость однообразен и состоял, казалось, из одних острых камней: самые маленькие усыпали длинный унылый пляж, самые большие скальной грядой тянулись до горизонта. Ни одного светящегося гриба, только пятна рыжего и серого лишайника. Что ж, по какой-то причине остров должен был получить название Осколочного. Впечатляла только Темная река – уже не вонючее болото, а бескрайняя черная гладь, над которой, как тучи гнуса, роились белесые блуждающие огоньки. Каваллас отплыл подальше от берега и застыл на воде, отпустив весло. – Вы когда-нибудь спрашивали себя, что увидела в вас Эйлистри? – А как вы думаете? По-вашему, я обнаруживаю себя посланной богами спасительницей по пять раз на дню? – И это значит для вас что-нибудь? Внимание богини? Надежды Провидицы? Судьбы, которые зависят от вас? Феос вновь замутило. Слова! Те же нити колдовского Плетения, упорно ей не дававшиеся. Там, где Фраузетаулен или Шарвин нашлись бы, что сказать, она, в лучшем случае, могла открыть рот – и как можно быстрее его закрыть. Кроме того, в словах Валена ей чудился подвох. – Как-то… драматично оно звучит, не находите? Даже непохоже на вас. – Мне говорили раньше, что я – король драмы, – сухо ответил тифлинг. Будто решив опровергнуть это утверждение, Дикин издал такой горестный полустон-полувопль, что у Феос душа ушла в пятки. Не в силах понять, что вызвало полный ужаса и страдания взгляд кобольда, она лихорадочно завертела головой, пытаясь увидеть то чудовище или ту скорбную картину, которые могли вызвать такую реакцию. Но Дикин смотрел только на нее и наконец ткнул когтем куда-то в направлении ее горла. – Босс! Штучки нет! Это лодочник ее украл, Дикин видел, как он пялился и трогал! – Штучки? – переспросил Вален. – Это маленький артефакт с Плана Теней, память о старом приключении, – объяснила Феос, в самом деле не нащупав на шее знакомой цепочки, – бесполезный, просто кусочек черной смолы, но очень нравится Дикину… Она ожидала, что Вален только хмыкнет в очередной раз, но тифлинг отнесся к этому неожиданно серьезно – видимо, опять заподозрив что-то от слов «План Теней». – И ты уверен, что Каваллас забрал его, малек? – Он же трогал! – Может быть, цепочка расстегнулась и соскользнула, когда я наклонялась над водой, – попыталась утешить расстроенного кобольда Феос, – или будем считать это платой за переправу. – Раньше Каваллас ничего у нас не просил и не проявлял интереса к нашим вещам, – Вален взглянул на лодку, застывшую на тихих водах, и на неподвижную фигуру в ней. – Это что-то новенькое. – Нельзя же сказать наверняка. Да я все равно не представляю, как подхожу к Кавалласу и прошу его вернуть кулон, – вздохнула Феос. На этом они посчитали инцидент исчерпанным, хотя Дикин еще долго оглядывался на лодку и бурчал себе под нос. После бесследного исчезновения Энсеррика Феос могла понять его огорчение, но куда более странное зрелище привлекло ее внимание. Над скальной грядой поднялась башня. Явно эльфийская – стройная, ажурная. Поднялась – и упала, показалась снова, начала крениться в другую сторону, провернулась на месте и закачалась из стороны в сторону, прежде чем установиться в шатком равновесии. Феос даже потерла глаза, пытаясь увериться, что это не отложенные последствия морской болезни. Но нет – ее спутники смотрели наверх с таким же недоумением. – Это пьяная магия, да? – восторженно выдохнул Дикин. – Дикая и искаженная, – поправил его Вален. – Там. Смотрите! Почти у самой гряды скал лежало семь или восемь длинных лодок, выкрашенный в красный и черный цвет. Феос даже не успела задаться вопросом, каким образом они оказались так далеко от воды, как лодки, почувствовав пристальное к себе внимание, взволнованно зашевелились и вдруг, поднявшись на тонкие длинные ножки, прыснули в разные стороны, как тараканы. – Лодки Вальшаресс! – сквозь зубы выдохнул Вален. – И что, они всегда так бегают? Тифлинг посмотрел на нее, как на круглую дуру. – Нет, конечно! Похоже, это та же магия, что и с башней. – А ножки у них паучиные, – подметил Дикин. – Мммм, босс, как думаешь, они хищные? Может, съели своих гребцов? – Не очень бы на это рассчитывал, – процедил Вален, оглядываясь по сторонам. Одна из лодок выразительно зевнула, ощерившись двумя рядами острых деревянных щепок. Дикин, ойкнув, спрятался за Феос. – Не бойся, она ведь полая, у нее нет желудка, и крови нигде не видно, – попыталась успокоить его Феос, но не была уверена уже ни в чем. Они обошли хищные лодки по широкой дуге и пошли дальше, беспокойно оглядываясь по сторонам. Никто не стал ругать Дикина за бесполезную трату заклинаний, когда он, запинаясь, призвал на их головы все защиты, какие только знал. Лагерь дроу обнаружился за узким проходом между скалами: пять больших палаток, между которыми кипела с виду нормальная жизнь, – в том смысле, что это не палатки варили что-то в котелке и чистили оружие, но атмосфера ничуть не напоминала военный лагерь. Они даже не выставили часовых, да и вообще старались держаться кучками. Впрочем, в бою дроу действовали четко и яростно, не обратив внимание даже на пламя, взметнувшееся над подожженными Дикином палатками. Феос как будто вернулась в день бойни в «Зияющем портале» – ловкие, невероятно быстрые, изматывающие более сильного противника, враги окружали ее, и за грохотом сердца в ушах она едва слышала звуки «Боевой плясовой» Дикина, позволявшие поддерживать заданный дроу темп. Так продолжалось до тех пор, пока двух оставшихся перед ней противников не смело одним ударом. Обычно Феос и в голову не приходило останавливаться в разгар битвы, чтобы оценить чью-то технику, но то, как Вален работает цепом, заставило ее оторопеть. На ее глазах голова еще одного дроу разлетелась, как спелый плод, другой отлетел от удара в живот и шмякнулся на землю, как кукла. При своих размерах, тифлинг был не только чудовищно силен, но и обладал скоростью под стать противникам, и удары цепа сыпались на дроу быстрее, чем они успевали отвечать мечами и кинжалами. Как будто этого было мало, Феос услышала смех Валена. Он не был раскатистым или безумным, но резанул нервы своей неуместностью. Тифлинг встал, все еще тяжело дыша, покрытый грязью и кровью, среди трупов, и посмеивался, глядя на дело рук своих. – Босс, козлюка тоже псих? – робко спросил Дикин, и лютня в его руках жалобно тренькнула в последний раз Феос только головой покачала, не зная, как быть. Это было как повторение истории с сэром Танарелем, словно они так и не вышли из Подгорья. Что если сейчас она окликнет Валена, а на нее посмотрит иномирная тварь, жаждущая убивать? – Вален? – все же решилась она. – Все в порядке? Смешок оборвался. Вален уставился на нее. На бесконечно страшный миг Феос показалось, что тифлинг не узнает ее, но в следующий момент Вален моргнул, и зрачки перестали отсвечивать алым. – Здесь нет Красных сестер, – сказал он, выговаривая слова медленнее обычного, – ни одной. А Вальшаресс всегда отправляет их по своим поручениям. Во главе отрядов. – Надо думать, они пошли дальше, – ей самой было непросто сосредоточиться. – Сколько дроу могло поместиться в тех лодках? – Десятка три, – не сразу отозвался Вален. Молча они двинулись дальше – к тому, что некогда могло быть красивой трехпролетной аркой, украшавшей вход в город, а теперь большей частью рассыпалось на каменные блоки и мраморное крошево. Феос была готова услышать за спиной чавканье и хруст, но в догорающем лагере не появилось признаков новой жизни. Пока. Город напоминал великанский ковер с разбросанными игрушками: здесь кто-то косо установил изящный шпиль, там – вколотил в землю деревянную колоннаду, переломав при этом большую часть колонн, разбросал, как придется, дома, мостики и беседки. Здания кренились так и сяк, нагроможденные безо всякого намека на улицы и площади, словно их просто вытряхнули на остров из огромного мешка. Нежные белые и золотистые цвета стен поблекли, вьющиеся растения, все еще обвивавшие решетки и колонны, высохли и побурели, в фонтанах осталась только грязь да дохлые рыбешки. И над всем этим возвышалась качающаяся, падающая и вновь упорно поднимающаяся башня. – А я-то надеялся, что сюда можно будет переправить женщин и детей, когда Вальшаресс доберется до Лит Ми`атара, но теперь уже не уверен, – пробормотал Вален, и это были самые живые интонации, которые Феос слышала от него после боя. В первый момент, увидев обитателей города, Феос решила, что перед ней зомби: такой шаткой была их походка и бессмысленным – выражение лиц. Перья когда-то роскошных белых крыльев посеклись и слиплись от грязи, да и сами авариэли были ужасающе грязны. Только живой голос заговорившего с пришельцами мужчины подсказал, что его обладатель не должен быть немедленно упокоен. – Добро пожаловать, друзья мои! – заговорил он, глядя в пространство между Валеном и Феос. – Мы, то есть я и моя дорогая Найтроу, от имени всех жителей Шаори Фелл рады приветствовать вас в нашем прекраснейшем городе! – Ты опять забыл представиться сам, милый, – мягко упрекнула его женщина. – Ах да! Меня зовут Скаа… можете дотянуть мое имя до самого… неба… Они рассмеялись, как будто это была милая семейная шутка, но их взгляды продолжали блуждать, ни на чем не задерживаясь. – Весьма необычное место, но не слишком ли сырое и темное? – осторожно заметила Феос, но авариэли даже не обиделись. – Прекрасно, правда? Ни солнца, ни неба, ни гор! Какой дурак захочет жить во всем этом безобразии? Летать… летааать… под облаками? – из уголка рта Скаа потянулась нитка слюны. – Вам тут понравится, – Найтроу хлопнула в ладоши, – тут все такое милое! Даже драуки! Гуляют тут и там, тут и там. Конечно, они едят нас, но с этим вполне можно жить… если не умрешь… Впервые в голосе женщины послышалась неуверенность, Найтроу прижала к груди задрожавшие руки, но в следующей момент они бессильно повисли вдоль тела, а на лицо вернулось выражение пугающей безмятежности. – Вам понравится в Шаори Фелл, – повторила она, улыбаясь. Эту фразу пришлось выслушать еще не раз. Улыбка не сходила с лиц даже матерей, на руках которых слабо хныкали голодные младенцы, и чудовищно запаршивевших детей постарше. Все они были приветливы до первой же попытки помочь, и пугливо отшатывались даже от протянутого куска хлеба, от предложения хотя бы очистить загноившиеся раны. – Если мы найдем того, кто это сделал, я сверну ему шею без всяких вопросов! – не выдержала Феос. – Один вопрос я бы ему все-таки задал, – сказал Вален, и лицо его как никогда напоминало белую маску. – Заставил бы все исправить, а потом свернул. – Тут даже самый обычный запах дыма кажется безумным и неестественным, – пробормотала Феос. Вален, впрочем, тоже принюхался. – Кто-то жжет бумагу и кожу… много кожи и бумаги. – Пойдемте, посмотрим, – Феос хотелось отвлечься хоть на какую-то достижимую цель. – Если начался пожар, авариэлям не придет в голову даже спастись из него, не то что потушить. Вскоре запах дыма и пепла стал почти невыносим. Крылатые эльфы, как и стоило ожидать, равнодушно проходили мимо окруженного статуями здания, из разбитых витражных окон которого вырывались клубы черного дыма. Едва Вален потянул на себя тяжелую резную дверь, как из-за нее вывалился авариэль и ткнул чем-то тифлингу в лицо, а в следующий момент досталось и Феос. Чихая, отплевываясь, она не сразу поняла, что это – мягкое, пористое, приторно пахнущее, – обыкновенная пуховка. Вален, как и она сама, был перемазан пудрой и кремом, но в этом не было ничего смешного, потому как глаза тифлинга вновь отсвечивали красным, губы сжались в тонкую злую линию. Он оторвал от себя сумасшедшего и держал его над землей, сжимая за горло. Ноги эльфа дергались, но он продолжал тянуться пуховкой к лицу тифлинга. По крайней мере, Вален не потерял над собой контроль. Тряхнув эльфа, как собачонку, он отшвырнул его на землю и навис над ним, словно пытаясь сломить все дальнейшие попытки сопротивления одним своим видом. Усилия пропали втуне – сумасшедший, кажется, вообще не понял, что произошло. – Вход воспрещен! Это публичное место! Феос обратила внимание, что лицо эльфа тоже блестит, а волосы слиплись, как будто он вылил себе на голову целый флакон притираний. – Там пожар, приятель, – с неожиданным терпением попытался объяснить ему Вален. – Ты сгоришь, как твоя бумага. – Там Куатала, дайте ей спокойно сжечь книги! Дикин прижался к ноге Феос. – Дикину кажется, он узнает эти статуи… А, босс? – его голосок немного дрожал. Удрученная увиденным в городе, Феос давно перестала глазеть на диковинки, только отмечая, могут ли они оказаться опасными. Теперь она заставила себя приглядеться к изваяниям авариэлей, на которые указывал Дикин, и безо всякой магии сердце камнем обрушилось вниз. Она вцепилась в руку Валена. – В землю смотрите, быстро! Тут рядом медуза! К их ногам попадали баночки и пузырьки – авариэль с лихорадочной поспешностью опустошал карманы. – Надо хорошо намазаться кремом, тогда вреда не будет! – забормотал он, вновь подбираясь к ним со своей пуховкой. – Я пытаюсь! Я прошу хотя бы приходить после закрытия, но никто не хочет слушать! На сей раз Феос охотно размазала по своему лицу жирный крем и натерла им мордочку Дикина, а Вален скрылся за облаком пудры. Авариэль облегченно вздохнул и вновь собрал в карманы свои сокровища. – Пожалуйста, просто уйдите теперь. Мы все тут прокляты. Куатала – медуза, но она ведь моя жена… я не могу ее… и она не всегда была такой! В настоящем Шаори Фелл все было иначе! Это была первая осмысленная речь, услышанная в городе, и Феос пересилила желание броситься прочь, хотя от воспоминания о медузьем взгляде -– дикий холод, боль в глазах, невероятная тяжесть собственного тела, которую ощущаешь до окончательного провала в небытие, – по шее забегали болезненные мурашки. – Кто же вас проклял? – Откуда мне знать? Я простой парень, это Куатала прочла все книги мира. Но мы были не здесь, а наверху, среди гор и солнца. Окно было открыто, и ветер развевал волосы Куаталы, когда она прихорашивалась. Она в шутку мазнула мне нос пуховкой, и тут ее зеркальце потрескалось, нет, даже не потрескалось, в нем проступил этот осколок… – Эльф уставился на свои трясущиеся руки. – И все потемнело, а когда я пришел в себя, вместо моей красавицы была злобная медуза, а вместо Шаори Фелла – пещера! И еще этот осколок! Над их головами раздался заливистый женский смех, сопровождаемый тихим шипением. Феос и Дикин инстинктивно втянули головы в плечи, но Вален посмотрел вверх, и с ним ничего не случилось, поэтому они тоже рискнули. Из окна второго этажа, изящно облокотившись о подоконник, с видом кокетливой красавицы выглядывало чешуйчатое создание, чьи изумрудные глаза ярко горели во тьме, а клубок змей на голове пародировал изящно уложенную высокую прическу. Медуза послала наблюдателям воздушный поцелуй и продекламировала: – Библиотекарша Шаори Фелла Всегда чтением просто горела. И она отожгла, Свои книги сожгла Библиотекарша Шеори Фелла. Наверное, это было что-то личное: Феос подозревала, что помимо страха перед крысами и медузами у нее появился еще страх перед личностями, разговаривающими стихами, но у них с Дикином одновременно вырвалось: – Может, тут Халастер постарался? Медуза, однако, никак не отреагировала на это имя, продолжая бездумно улыбаться и поигрывать зеркальцем в изящной оправе. Вален прошептал Феос на ухо: – Халастер или не Халастер, но если она держит зеркало, с которого все началось, нам лучше забрать его. – Наверное, мы можем вежливо попросить, – вздохнула Феос. – Здоровская идея, босс! – Дикин, как обычно, с энтузиазмом подхватил самую дурацкую идею. – Только надо просить правильно. Босс ведь покажет Валену класс, верно? Теперь на нее смотрели две пары глаз: первая – с торжествующей уверенностью, вторая – с непоколебимым сомнением. Да и авариэль бросил на Феос опасливый взгляд, в то время как медуза безмятежно мурлыкала над их головами. Феос немедленно пожалела, что Дикин не взял на себя обязанности переговорщика – его парадоксальная логика куда лучше подходила к безумному городу. Но всплывшее в голове слово «парадокс» все же подтолкнуло ее на мысль. Возможно, не просто не стоило бояться выглядеть глупо – именно это и было ключом к успеху. – Куатала, ты ведь ни за что не отдашь нам свое зеркало? – Как же я буду без него сходить с ума от своего безобразного отражения? – Так ведь оно все равно закоптилось. А вот этот шаг оказался неверным – медуза, захихикав, кокетливо спрятала зеркальце за спину. – В этом-то и смысл, моя дорогая чужестранка, в этом-то и смысл! – Так ведь… так ведь… – Феос лихорадочно перебрала в уме несколько вариантов, – без зеркала будет еще больше смысла! Ты себя не увидишь нигде, а сходить с ума будешь по-прежнему, потому как и без отражения твое проклятие всегда с тобой. Клубок змей злобно зашипел, улыбка исчезла с лица Куаталы, но злобного оскала у нее не вышло. Губительные зеленые глаза наполнились слезами, подбородок затрясся, и Феос почти увидела за медузой прежнюю женщину – отчаявшуюся, до смерти перепуганную. Зеркальце выскользнуло из ее пальцев и полетело на землю, а сама Куатала скрестила на груди руки тем же беспомощным жестом, что и Найтроу. – Простите, что сделала вам больно, я... Но оправдания уже были не нужны – проклятье вновь взяло вверх. Куатала еще плакала, но уже хихикала. Продолжая посмеиваться, она с любопытством посмотрела на упавшее зеркало и вновь продекламировала: – Королева Шаори Фелла Все глаза в зеркала проглядела. И свалилася враз Вместе с городом в грязь Эта глупая королева. Поверхность зеркальца была черной – то ли от копоти, то ли от магии. Не то что Феос и Вален, а даже Дикин не рискнул к нему приглядываться. Вален набросил на зеркало мешок и очень осторожно затянул горловину, словно ловил маленького, но очень опасного зверя. – К работе, к работе, книги сами себя не сожгут! Продолжая бормотать рифмованные строки, Куатала отошла от окна, а ее муж плюнул в сторону мешка. Теперь его глаза были полны не только страха, но и надежды. – Пожалуйста, если вы просто проходите мимо Шаори Фелла, то сделайте… сделайте что-нибудь! Он сжал в кулаке свою пуховку и на корточках тоже уполз в библиотеку – дожидаться очередного несчастного, которого можно намазать спасительными притираниями. Очевидно, из-за проклятья авариэлю и в голову не приходило, что это лучше делать снаружи. Башня над их головами продолжала мерно подниматься и падать, и в такт с ней рыба внутри Феос вновь ворочалась и шевелила плавниками. Был ли это геас, напоминающий о необходимости исполнить возложенный Халастером долг, или просто стремительно разросшееся чувство бессильного гнева, Феос понять не могла. Но «сделать хоть что-нибудь» было не таким уж плохим способом справиться и с тем, и с другим.