* * *
Они устроились на ночлег в пещере королевы Шаори: там была чистая вода, удобный для обороны узкий вход и возможность хоть ненадолго забыть о мертвецах Осколочного острова. Дикин наколдовал волшебный огонек, уютно осветивший низкие своды и водопад, и они разбавили холодный паек из сушеных грибов и мяса кипятком с капелькой вина для вкуса. Дикин завернулся в одеяло и мгновенно уснул, положив голову на колени Феос, но она сама все еще сидела перед огнем. Ныла и гудела каждая клеточка уставшего тела, предметы вокруг то расплывались, то становились преувеличенно яркими, но перед глазами так и проносились события прошедшего дня, а может быть, и дней. Под землей чувство времени отказывало ей начисто. Вален, полировавший свой цеп по ту сторону костра, бросил на Феос быстрый взгляд. – Вам бы поспать, пока есть возможность, миледи. Все равно я разбужу вас на вашу очередь стражи. Его сдержанный благоразумный тон снова вызвал у Феос желание хихикнуть, что в конечном счете – тут она не сомневалась – привело бы к истерике и слезам. Обычно Феос не относила себя к чрезмерно впечатлительным натурам, но порой впечатлений оказывалось слишком много. – Видимо, я не настолько устала, чтобы свалиться без задних ног, – она потерла глаза, – или хотя бы перестать при этом думать. История с этим зеркалом… вроде бы все разрешилось наилучшим образом, а не радует. – У правильных решений нередко самый мерзкий привкус, – согласился Вален. – У правильных? – с некоторым сомнением повторила Феос. – А как же? Если бы Элисид заставил Шаори расплатиться за ее решение, к авариэлям бы вернулась умирающая или обозленная королева, зеркало никуда бы не делось и рано или поздно вновь полетело бы на пол. Сам Элисид не мог избежать превращения в дурака, и то, что он сделал, было даже не жертвой – просто разумным шагом. Если тебе светит только пускать слюни во дворце, какая разница, как долго будешь делать это? Может быть, чем меньше, тем лучше. – Но то, что Шаори восприняла его жертву как должное… – Феос уставилась на свои руки. – Элисид исправил ее ошибки, а она даже не потрудилась их признать! – Это уже не наше дело, правда? Пусть авариэли разбираются со своими правителями в Затерянных Вершинах, а нам стоит переживать из-за Вальшаресс. Его рассуждения немного удивили Феос. Не то что бы она считала Валена неумным, но его отрывистая манера говорить и сварливые интонации наводили на мысль, что и думает он так же – колючим пунктиром. Феос невольно хмыкнула, подумав, что начинает рассуждать совершенно дикиновским образом, но Вален явно принял ее усмешку на свой счет. – Возможно, вы боитесь стать вторым Элисидом? Жертвой во имя правого дела? – Ну, знаете ли, никому не хочется чувствовать себя именно «жертвой», даже барану под ножом. – Но ведь так и может оказаться в конечном счете, – потемневшие глаза Валена теперь следили за ее лицом, не отрываясь. – «Правое дело» даже не ваше. Противник намного превосходит вас по силе. Вы связаны по рукам и ногам геасом – чем не жертвенное животное? Только понимание, что он пытается вывести ее из себя, заставило Феос прикусить язык. Тем не менее, ее ответ прозвучал более желчно, чем она собиралась: – Если вы таким же образом пытались вдохновить других союзников Провидицы, не удивительно, что их нет. Вален покраснел, но не отвел взгляда. – Я говорю как есть, миледи. Провидица – не королева Шаори, но она готова отдать свою жизнь ради победы над Вальшаресс, а значит, смерть грозит всем, кто ее не оставит. А у вас даже выбора не будет. Высшие силы приговорили вас сражаться за незнакомцев и чужие интересы. Принуждение никогда не было лучшей гарантией лояльности. – В моем случае это именно так. Победить Вальшаресс или умереть – какой еще выбор? – Заметьте, миледи: видение говорило о том, что вы остановите Вальшаресс, а не о том, что поможете повстанцам. Эти вещи могут быть никак не связаны. – Интересные идеи для предательства вы мне подкидываете, – против ее воли, голос Феос начал подрагивать. – Предать Провидицу для того, чтобы снискать благосклонность Вальшаресс и подобраться к ней на расстояние удара? Любопытно. Только вы забыли об одном, Вален: для Вальшаресс тем более нет никакого прока оставлять меня в живых. Ни предательство, ни бегство жертвенному барану не помогут. – Простите, миледи, я не должен был использовать такое сравнение. Феос сама не поняла, что взбесило ее сильнее – «простите» или «миледи». – И что в нем такого, если мы говорим как есть? Ну что же, спокойной ночи, Вален. Это мало походило на оставленное за собой последнее слово, скорее, на бегство, но Феос было все равно. Она опрокинулась на спину, потянула на себя одеяло. Сонно заворчал и завозился потревоженный Дикин, но Феос спихнула его с себя без всякой жалости. До крови закусив губу, она вглядывалась в потолок до тех пор, пока не убедилась наверняка, что слезы так и будут тихо скатываться по вискам, а никаких всхлипов и подвываний из груди не вырвется. Своды пещеры плыли перед ее глазами. Слой камня, а над ним один, и еще один – и вечная тьма, сырой могильный дух подземелий. И в прошедший день, и в следующий, и так до самого конца. Как и перепады настроения Валена, и неиссякаемая жизнерадостность Дикина. И ее страх перед геасом, и чувство беспомощности перед Вальшаресс, о которых некому даже рассказать. Феос заставила себя закрыть глаза, и усталость все-таки взяла верх. Она соскользнула в сон, который быстрее Черной реки примчал ее в Лит Ми`атар. Улицы были так же безлюдны, как в час отплытия, но их тишина перестала быть сонной. Не горели огни, почернели грибы и кристаллы, из распахнутых дверей лился сладковатый запах разложения. Затрепетало красное кожистое крыло. Сверкнули белки огромных глаз. Что-то в темноте дожидалось своего часа.Глава 24. Вечер на бивуаке
20 июля 2017 г. в 22:29
Теперь они стояли на унылой темной пустоши, засыпанной только мусором и трупами, которым не нашлось места в будущем Шаори Фелла. Сам по себе безотрадный пейзаж Осколочного острова действовал на нервы, да еще, куда Феос ни бросала взгляд, везде она видела тела – драуков, дроу, авариэлей – и представляла, как они будут гнить тут, в тишине и темноте, всеми забытые.
Похоже, настроение спутников не сильно отличалось от ее собственного. Дикин перебирал струны лютни, но понурившись, без обычного задора. Вален, и обычно невеселый, сейчас и вовсе выглядел так, словно не собирается ни с кем разговаривать в ближайшую тысячу лет.
Феос рассеянно покрутила зажатое в руке зеркальце, по-прежнему стараясь не вглядываться в его странно бугристую поверхность – наводившую на мысли, что разбивали и восстанавливали зеркало Всевидения намного чаще, чем казалось на первый взгляд.
– И что будем с ним делать?
Для ее же собственных ушей голос прозвучал слишком громко и резко, но выносить молчание уже не было сил.
– Отдадим Провидице, разумеется, – сказал Вален. – У нее хватит мудрости им распорядиться или обезопасить.
Феос показалось, что он вполголоса добавил: «Я надеюсь», но решила не переспрашивать.
– Возвращаемся.
Пожалуй, это было самой приятной вещью, которую Вален когда-либо говорил в ее присутствии. О новом путешествии по реке Феос и думать не хотелось, поэтому она постаралась мысленно вернуться сразу в Лит Ми`атар: чужой, непривычный, но просто живой город.
С этим настроением она заглянула в свой рюкзак, выискивая тряпицу, в которую можно завернуть зеркало, и вздрогнула. Ее кулон с реликвией Плана Теней лежал поверх сложенных вещей.
Феос могла поклясться, что не видела его, когда умывалась во дворце, да и как он мог оказаться сверху, если она вытаскивала и убирала назад полотенце? В реликвии не было ничего мистического, ничего зловещего, но Феос все же стало не по себе. Она поспешно замотала зеркало в попавшийся под руку шарф и протянула Валену.
– Возьмете?
Ей не хотелось ни тащить мерзкий артефакт в своих вещах, ни выдерживать косые взгляды тифлинга, не иначе, подозревавшего, что она обернется летучей мышью и улетит вместе с зеркалом.
Молча они двинулись к берегу – даже Дикин перестал бренчать на лютне. Безмолвие давало простор мрачным мыслям, и Феос даже обрадовалась, почувствовав болотный запах Черной реки.
Но тут-то и поджидала новая проблема.
Вален в замешательстве уставился на темную гладь, над которой все так же бесшумно скользили блуждающие огоньки, но нигде не было и следа Кавалласа. Его растерянность была столь явной, что у Феос засосало под ложечкой.
– Лодочник нас бросил? – рискнула она озвучить очевидный факт.
– Может, Кавалласа засосало в воронку вместе с авариэлями? – немного оживившись, предположил Дикин.
– Похоже, да, – неохотно сказал Вален и свирепо уточнил для кобольда: – Каваллас уплыл!
– И нет возможности как-то его вызвать… приманить?
На лице тифлинга она уже видела ответ.
– Нет. За ним такого раньше не водилось, он всегда нас дожидался. Все пошло наперекосяк после того, как…
Он не закончил фразу, а Феос не стала уточнять, имел ли Вален в виду ее появление. Она задумалась, стоит ли именно в этот момент сообщить, что якобы похищенный Кавалласом кулон вернулся к ней, но тут Дикин подытожил самым замогильным голосом:
– И тут отважные герои вынуждены были признать, что крепко попали!..
– Нет, – повторил Вален и отвернулся от реки, как будто сам ее вид мешал ему думать. – Есть возможность перейти вброд на соседний остров Создателя. Там дуэргары вечно роются в развалинах башни какого-то своего волшебника. Попробуем уговорить или заставить их отвезти нас в Лит Ми`атар.
– Дикин думает, можно поймать лодочку злых дроу. Наверное, она больше не бегает и лежит себе смирненько.
– Лодка без лоцмана нас не спасет, малек.
– Героев сожрут живопроглоты?
Вместо ответа Вален подобрал булыжник и зашвырнул его в реку. Камень плюхнулся в воду не так далеко от берега, но потревоженное существо, взвившееся к сводам пещеры, совсем не походило на обитателя мелководья. Даже помня о том, что у страха глаза велики, Феос поклялась бы, что в пасти этой твари поместится добыча покрупнее кобольда.
Бесполезно было пугать Дикина чудищами, когда они не могли до него добраться, но, тем не менее, кобольд вполне здраво заметил:
– Ммм, Дикину кажется, если на Черной реке бездны даже в мелких местах, не очень разумно идти вброд.
– На этот риск хотя бы есть смысл пойти, – Вален уже шагал в направлении скал, когда-то скрывавших Шаори Фелл. – Разобьем лагерь, отдохнем, а там уже и попробуем добраться до острова Создателя.
– Получается, мы рассчитываем исключительно на то, что дуэргары окажутся на соседнем острове и согласятся нам помочь, – сказала Феос. – А если не будет ни того, ни другого?
– Тогда, говоря языком вашего приятеля, мы крепко попали.