Орды Подземья: Пером и лютней

      Кто-то дернул Дикина за кафтан сзади. Ойкнув от неожиданности, он оглянулся и нос к носу столкнулся со старостой. Тот выглядел еще безумнее, чем раньше (если это было возможно): казалось, даже грязная щетина на его голове встала дыбом. Дикин едва разбирал, что Кордиган лепечет — так сильно стучали его зубы.       — Нет, нет, нет, не стой пред ликом мэтра Содалиса, пока ты не избран! Это же не вы ударили в гонг, да? Да? Скорее, скорее… Все за мной!       Дикин и опомниться не успел, как гном схватил его за руку и потащил за собой с такой легкостью, как будто тянул на нитке бумажного змея. Дикин вжал голову в плечи, совершенно уверенный, что страж вот-вот сграбастает его за шиворот и прошипит: «Куда это ты собрался, жертва?» Однако страж не шелохнулся, тощий вампир не отдал никакого ужасного приказа, и селяне без единого слова расступились перед Кордиганом, давая героям смешаться с толпой.       — Что тут происходит? — сердитым полушепотом спросила госпожа Феос; она тоже то и дело оглядывалась.       — Правила должны быть соблюдены. Если в гонг не ударил доброволец, мэтр Содалис всегда произносит речь перед тем, как лично сделать выбор. М-м-может быть, она будет длинной, очень длинной…       — А когда она закончится? — осведомился Вален.       Староста поглядел на него грустно-грустно.       — Кто-нибудь один обретет окончательную свободу, без всяких почти. Вот счастье-то для него, да?       — Могу себе представить, — сквозь зубы отозвался тифлинг.       Его было невозможно затерять ни в какой толпе; высоченный, рогатый и пламенеюще-рыжий, он как-то даже демонстративно возвышался над нею, словно маяк над морем склоненных бритых голов.       — Велика сила Викс`тры, и могуч голод его, — тоскливо заметил Кордиган, и тут же хор голосов вокруг подхватил эту фразу и нестройно повторил ее.       — Все, кто знает величие Викс`тры, трепещут пред ним в благоговении! — елейным голосом согласился жрец.       Очень быстро Дикин убедился, что выражение «разводить церемонии» возникло не на пустом месте. Мэтру Содалису, пожалуй, не требовалось быть вампиром, чтобы пить кровь и тянуть жилы: он оказался просто ужасным занудой! Любимым его присловьем было «как все мы знаем…», что вовсе не мешало ему пространно рассказывать о том, что вроде бы все уже знали. Унылое молчание аудитории его не смущало. И голос у него был противный.       — Как все мы знаем, скоро миры поклонятся великолепному Викс`тре, и церковь его будет править бесчисленными землями… Как все мы знаем, ни одна душа не ускользнет из-под его зоркого взгляда…       Дикин украдкой зевнул, но Кордиган рядом аж трясся, время от времени без выражения поминая вместе с остальными силу и голод Викс`тры. Потом ребенок запнулся на середине фразы и зашелся отчаянным плачем, прежде чем ему зажали рот мать или соседи, и Дикину сразу перестало быть скучно.       Он задрал голову, надеясь прочитать на лицах госпожи Феос и Валена руководство к действию, но те стояли напряженно-непроницаемые — видимо, пересчитали за это время вампиров и стражников. Дикин вздохнул и попытался вообразить, как расправляет могучие крылья и поднимается в воздух, поливая бесчисленных вражин потоками пламени…       — Вален, пригнитесь! — вдруг шепнула госпожа Феос.       Что-то такое теперь происходило на площади, что тифлинг последовал ее приказу без колебаний, а сама босс присела на корточки и обхватила Дикина руками. Заинтригованный, он попытался высвободиться, но госпожа Феос держала его крепко, и Дикин слышал только дробный цокот, словно табунчик лошадок бежал через площадь.       В недоумении, впрочем, бард оставался недолго.       — Прикрой уже свой балаган, Содалис! — с очень характерным дроусским выговором приказала какая-то женщина.       — Ход Церемонии не может быть нарушен, благородная сестра моя, — несмотря на почтительное обращение, в голосе жреца изрядно поубавилось елейности, — как все мы знаем, благословение священномудрого Викс`тры невозможно…       Женщина разразилась потоком дроусских слов, из которых Дикин разобрал только само имя Викс`тры и, кажется, что-то про задницу.       — Ооо, благословение священномудрого Викс`тры! — передразнила она жреца. — Ты клялся, что подготовишь нам целую армию! Гда она? Где?! Твой грязный раб заявил мне, что сегодня поставок тоже не будет!       — Это великое таинство, а не ремесло, сестра моя, — мэтр Содалис едва сдерживал раздражение. — Как все мы знаем, самым ценным является приношение добровольное, а если добровольца не окажется, нам должно ожидать знака от Викс`тры с указанием на достойнейшего…       — Просто пусти под нож все стадо, болван, и пусть Викс`тра не мается выбором!       Сообразив, о чем она говорит, Дикин в ужасе огляделся по сторонам, но разве что тихий вздох прошелестел по рядам селян, да у Кордигана на миг сжались кулаки.       — У дэвы не хватит…       — Чего хватит у тебя, так это отговорок! Можешь передать тупейшему, бездарнейшему и — как его там? — никчемнейшему Викс`тре, что Вальшаресс устала нянчиться с его жалким культом. Она обещала вам золото, кости и кровь, но, похоже, ей лучше взять дело в свои руки!       Такого богохульства мэтр Содалис уже не стерпел. Он зашипел, словно целая стая разозленных гусей — а может быть, товарищи с балконов храма поддержали его негодование. Послышался женский визг, скорее злобный, чем испуганный, и кто-то выкрикнул слова заклинания. Площадь залило сливочно-желтым, режущим глаза светом, и от него началось форменное светопреставление.       Дикин даже не представлял, что безропотные селяне способны в мгновение ока превратиться в обезумевшую толпу; все завопили и побежали одновременно. Дикина не растоптали в лепешку только потому, что госпожа Феос продолжала крепко прижимать его к себе, а ее саму рывком поставил на ноги и прикрыл собой Вален, которого толпе не удалось опрокинуть. За считанные секунды площадь опустела — наполовину.       На второй половине продолжал твориться хаос.       Вампиры и стражи культа сражались с дюжиной дроу во главе с Красной Сестрой, и удача явно была на стороне последних: костяные доспехи умертвий растрескались, покрылись копотью, даже дымились, от роскошных пурпурных мантий остались почерневшие лохмотья, из которых один за другим выпадали и уносились к храму дымные облачка. Стражей ослепила вспышка: страшные двухлезвийные топоры со свистом рассекали воздух, почти не попадая по врагам, в то время как сабли дроу без устали нарезали мервяцкую плоть. Вот один здоровяк-страж остался без обеих рук, вот второй не устоял на подрубленной ноге…       Госпожа Феос опустила Дикина на землю, толкнула себе за спину, но не успел он запротестовать, что так не сумеет по-настоящему насладиться чужой битвой, как мэтр Содалис повернул обожженное безглазое лицо и захрипел, тыча когтем прямо в их сторону. И пусть голова вампира тут же слетела с плеч, убившая его Красная Сестра тоже заметила зрителей. Злодейская солидарность сработала моментально: вампирско-дровский клубок распался, и вопящая толпа кинулась на троицу героев, забыв друг о друге. Зарядить арбалет Дикин уже не успевал, поэтому единственным оружием оставался талант.       Дикин слегка волновался, что будет не в голосе, но воодушевляющие слова легко ложились на мелодию боя — все эти «хрусть!», с которыми Валенов цеп крушил вражьи ребра, и «чвяк!», с которыми меч босса входил в мертвые и живые тела. Дикин так увлекся, что даже не сразу заметил, что враги кончились.       — Боссу не кажется, что голос великого барда слегка заржавел? — все-таки поинтересовался он из скромности. — Все-таки он не пел роковую песню уже три дня.       — По-моему, можно с уверенностью сказать, что аудитория была сражена, — пробормотала госпожа Феос, стоя над трупами, и глотнула целебного зелья. — Вален?       К некоторому сожалению Дикина, она обратилась к козлюке лишь для того, чтобы передать зелье, а не чтобы разделить восторги. Впрочем, тифлинга после битвы опять накрыло отходняком, и он только вяло протянул за бутыльком руку.       Пока Вален приходил в себя, Дикин с госпожой Феос обыскали трупы. Конечно же, Дикин не удержался и стащил шлем-череп с головы дохлого стража, но никакой жуткой жути сейчас под ним не оказалось, только плоская безносая морда, чем-то напоминающая орочью. Они так и не смогли решить, являются ли оранжевокожие твари кровососами, но на всякий случай проткнули их сердца колами — для начала убедившись, что сердца у стражей вообще имеются. Дикин ничуть не удивился бы обратному.       Добыча тоже разочаровала: они разжились полезными пузырьками, но никому из дроу даже в голову не пришло захватить с собой свиток с особо секретными приказами Вальшаресс или дневник со злодейскими планами. А ведь такие планы были наверняка!       — А что босс думает насчет девы, о которой говорил вампирский жрец? Может быть, ее держат в плену, чтобы принести в жертву дракону?       — Судя по запаху, тут принесли в жертву больше, чем одну прекрасную деву, — госпожа Феос с отвращением разворошила горку грязного тряпья, оставшуюся от мэтра Содалиса, — но я готова даже к мертвой принцессе в хрустальном гробу, которой поклоняется вся эта братия.       — Ооо, босс думает, что вампиры могут оказаться настолько поэтическими натурами?       — Надеюсь, что нет: они и без того плохи. Да и драматических големов нам хватило с лихвой, тебе не кажется?       — Якшаются с Вальшаресс они явно не из поэтических соображений, — вмешался в их разговор Вален. — Обещанная ей армия, какие-то задержанные поставки… Похоже, Вальшаресс решила пополнить свои ряды нежитью.       — Это объяснило бы похищения. Возможно, дроу Лит Ми`атара нужны жрецам не в качестве пищи, а как материал… — госпожа Феос запнулась на этом слове, — для вампирских отродий.       — Которые не будут выделяться в Подземье так сильно, как вампиры-люди, так что Вальшаресс сможет не только использовать их в бою, но и засылать в еще не сдавшиеся города, — пробормотал Вален.       — Например, обратно в Лит Ми`атар? — уточнил Дикин.       На это тифлинг не ответил, но Дикин заметил, как подергивается его хвост, точно у встревоженного кота. Наверное, сейчас Валену ужасно хотелось каким-нибудь чудом оказаться в Лит Ми`атаре и убедиться, что за время его отсутствия с городом не случилось ничего страшного.       — В любом случае, я не собираюсь оставлять за спиной вампирское гнездо, — буркнул он. — Хватит время терять. Дроу любезно расчистили для нас дорогу, так что лучшей возможности попасть в храм точно не будет.       — А если там героев будут поджидать другие вампиры, неживые и здоровенькие? — Дикин вспомнил о десятках фигур, безмолвно наблюдавших за Церемонией.       — Сделаем с ними то, что обычно делают герои, — отрезал Вален.       Дикин повторял про себя эту крутую и брутальную фразу, ступая под мрачные своды храма. Тут действительно хотелось думать выспренно: в чем в чем, а в пафосе вампиры толк знали. Врата вели в просторную капеллу. Когда-то она имела нарядный вид: полы украшала мозаика с летящими драконами, каменные стены были затянуты черным, затканным алыми узорами, бархатом, а в простенках стояли изящные бронзовые светильники, но все это не подновлялось годами, а то и столетиями. Ткань истлела, облезла со стен лохмотьями, мозаичные рисунки раскрошились, и даже светильники большей частью лежали на полу — только в нескольких чадили огарки сальных свечей, дававшие больше вони и теней, чем света.       Жертвенник из желтоватого мрамора, над которым расправлял крылья маленький каменный дракон, был пуст и чист, но возле него белела груда какого-то тряпья. Приглядевшись, Дикин с холодком в сердце понял, что это рубахи и войлочная обувь, какие носили все жители Пропасти Дриаринга. Некоторые туфли были совсем крошечными — может, свирфнеблинскими, а может, детскими.       Дикин был мужественным бойцом и опытным искателем приключений, видевшим немало смертей, но сам не заметил, как вцепился всеми лапами в ногу босса и повис на ней, больше всего жалея, что нельзя таким образом дальше исследовать храм (желательно, еще и зажмурив глаза).       Никто не проронил по этому поводу ни слова и все, кажется, обрадовались, когда в темном дверном проеме бесшумно нарисовались двое вампиров, — и еще неизвестно, кто на кого взглянул более кровожадно.       На этот раз Дикин успел схватиться за арбалет, но на эмоциях взял правее, чем нужно. Тварь вякнула, цепляясь за торчащий из груди болт, но не рассыпалась прахом, а дымным шариком скользнула обратно в храм. Зато со вторым Вален и госпожа Феос сработали слаженно: ударом цепа кровососа отбросило на стену, и тут же босс, одной рукой придерживая изуродованное тело, вонзила кол точнехонько в сердце.       — Какое счастье, что им не хватает то ли осторожности, то ли соображения, чтобы носить доспехи, — заметила она, брезгливо отряхивая ладони.       — Великий бард думает, что они просто считают это нестильным. Забери у вампира стиль, и что останется? Большая-пребольшая пиявка.       — Пошли, нужно отыскать место лежки раненых кровосовов, прежде чем они оклемаются, — Вален, как обычно, не желал отвлекаться на рассуждения, но впервые Дикин был даже рад этому. Идти вперед и убивать все, что шевелится, было куда лучше, чем представлять, какие дела творились в капелле под неподвижным взглядом каменного дракона.       Распахнутые двери вывели их в огромный зал с бесконечными рядами каменных скамей между толстыми колоннами. Тут картина запустения оказалась еще более удручающей: вампиры не потрудились убрать даже остатки провалившейся внутрь крыши, засыпавшие проходы. Конечно, им не приходилось переживать из-за того, что сверху будет капать, да и летучим мышам так легче было залетать внутрь…       — Ммм, возможно, герои как-нибудь обойдут этот зал? — как можно небрежнее поинтересовался Дикин, разглядывая облепивших колонны нетопырей.       Нетопыри пырились на него в ответ, и не сказать, что дружелюбно. Конечно, у них не было бритвенных когтей и зубов-иголок, как у големышей из дворца Агхааза, но кто знает, какими способностями обладают воспитанные вампирами мышки? Особенно когда их тысячи.       Даже Вален дал слабину.       — Да уж, эти могут и в глотку вцепиться, — проворчал он.       — Или в голову… или в лицо… — припомнил Дикин, осторожненько пятясь назад.       Это перечисление почему-то быстрее вывело из себя нетопырей, чем Валена. В один миг крылатая орда сорвалась с насестов, и тифлинг с госпожой Феос едва успели захлопнуть металлические створки перед оскаленными мордами — Дикину было приятно думать, что он ошеломил нетопырей своим визгом.       — Наверное, они все же лучше, чем «госпитальеры», — без особой уверенности сказала босс.       Дверь, которую она подпирала, тряслась так, словно бились в нее совсем не маленькие легкие мышки. Вален поспешно заблокировал ее светильником, но глухие удары с другой стороны не стихли. Конечно, это не могло устрашить отважных героев, но вот самую чуточку нервировать…       Теперь им пришлось подняться из капеллы на опоясывающую храм галерею. Та была пуста: бледные зрители куда-то попрятались, да и Пропасть Дриаринга, открывшаяся как на ладони, казалась вымершей. Пустыми и давно заброшенными оказались и выходившие на галерею кельи, в которых не было ничего, кроме каменных лежанок, пыли и паутины.       Только одна комнатка разительно отличалась от остальных и выглядела обжитой, почти уютной. Вместо унылого, как надгробие, ложа, тут стояло кресло, неудобное сиденье которого прикрывала бархатная подушечка, и стол, на котором царил хаос того сорта, когда владелец может, не глядя, протянуть руку и взять именно тот свиток, письменный прибор или книгу, которые ему нужны. Книги тут были повсюду: большие, маленькие, раскрытые, закрытые, переложенные десятками закладочек. Залежи, башни, горы книг!       — Малек, нам некогда тратить время на ерунду, — предостерег Вален, когда Дикин, завороженный письменным изобилием, направился к столу.       Дикин ограничился снисходительным взглядом через плечо: козлюка и так был достаточно наказан собственной ограниченностью.       — Мммм, Вален ведь знает, что вампиры всегда ведут дневники? Они очень любят поговорить о себе, а поскольку со слушателями у них дело обстоит не очень, они делают записи. Иногда даже о том, как их можно победить! Если герои хотят преуспеть, они должны идти по бумажному следу.       Вален не выглядел особо впечатленным его речью, но снаружи донесся злобный многоголосый писк, и выходить на галерею тифлинг раздумал.       — Только быстро, — буркнул он.       В отличие от госпожи Феос, в поисках он помогать не стал, и Дикин вдруг задумался над тем, а умеет ли Вален вообще читать. Впрочем, все манускрипты в комнате были написаны на той же странной смеси старообщего и древнедраконского, и толку от тифлинга было бы немного. Дикин последовательно просмотрел все лежавшие на столе книжечки, и наконец удача улыбнулась ему. Раскрыв томик в синем сафьяновом переплете, он сразу же узнал почерк «С» — мэтра Содалиса. В начале рукописи чернила на пожелтевшей бумаге сильно выцвели, но кое-что еще можно было прочесть.       «В канун Темной Волны 1034 года, благодаря неустанным трудам и щедрым жертвам, Викс`тра`на`аркстерис наконец обрел истинную форму. Мы создали бога нашими молитвами. Теперь и мы станем бессмертны, дабы вечно следовать его воле…»       — Посмотри-ка, — отвлекла его от погружения в дебри сектанского разума госпожа Феос, — это же бухгалтерская книга?       Казалось, она с трудом заставляет себя прикасаться к огромному тому, и Дикин быстро понял, почему: листы казались выделанными из того же материала, что и послание мэтра Содалиса покойной матроне Майрун. Но делать было нечего; Дикин вскарабкался на столешницу, чтобы удобней было переворачивать страницы.       — Угу, приход и расход. Поступило четыре дроу… шесть… снова шесть… расходовали всех… А под Церемонии выделена отдельная таблица. Тут еще две графы — на кровь и на кости… — Дикину пришлось отвлечься, чтобы сделать глоток воды, так его замутило. — И тут имена! Много-много имен в столбик. Мммм, похоже, жителям не очень удается их скрывать…       — Было бы странно, если бы от этого им была польза, — пробормотала госпожа Феос. — Не удивлюсь, если жрецы сами заставили их отказаться от имен, чтобы еще больше разобщить и обезличить жертв. Безымянные, обстриженные, в одинаковой одежде… как сказала Красная Сестра — стадо.       Вален тоже склонился над гроссбухом.       — Они действительно проводят Церемонию только раз в месяц?       — Не всегда, — Дикин проследил когтем нужную строчку. — Вот, тут стоит буковка «Д», наверное, это значит «доброволец». И тут… и тут… Но обычно кого-то забирают раз в двадцать восемь дней.       — А имена дроу там есть?       — Не-а, нету.       — Получается, тех, кто уведен из Лит Ми`атара, они жрут без всяких церемоний. Так зачем им нужно представление с жителями деревни? Если ради их крови, так одна жертва в месяц — не еда для целой оравы вампиров.       — Вален думает, вампиры так много едят за раз? Может быть, они сосут кровь понемножечку, чтобы хватило на подольше.       Ответное молчание тифлинга было довольно-таки растерянным.       — Никогда над этим не задумывался, — произнес он наконец. — Но почему они ведут учет только крови и костям, полученным на Церемонии? Да и на что вообще им кости?       — Может быть, это особая жертва, символическая, — предположила госпожа Феос. — На постройку того самого священного дома, о котором они талдычат. Как там было — «стены из костей, строительный раствор на крови»?       Дикин вновь сунул нос в записную книжку мэтра Содалиса, продираясь через малопонятные описания малоаппетитных обрядов. Наконец одна фраза, необычно лаконичная для велеречивого вампира, привлекла его внимание.       — Он пишет: кости — Викс`тре, кровь — Старей…       Его отвлекло шуршание — как будто мышка заскреблась за стеной. Дикин только хотел спросить, слышат ли спутники этот звук и стоит ли опасаться нелетучих мышей, проживающих в вампирских храмах, как стена превратилась в дверь. В проеме возник, как показалось Дикину, громадный топор, лезвие которого разрезало воздух аккурат в том месте, где только что стоял Вален: госпожа Феос едва успела толкнуть тифлинга в сторону.       Следующий удар пришелся на столешницу, и Дикин, кубарем скатившийся на пол, возблагодарил вампиров за приверженность к каменной мебели: деревянный стол от такого развалился бы на две половинки, а этот ничего, только вздрогнул. Из своего укрытия Дикин увидел босые чешуйчатые ноги, и с сожалением понял, что к топору прилагался еще и страж культа.       Стол вздрогнул снова, когда через него перемахнул Вален, ударив стража всей своей массой. Оба они полетели на пол, и раньше, чем противник сумел опомниться, тифлинг навалился на него, обхватил ручищами шлем и принялся колотить головой стража о камень. Костяной шлем захрустел, но тварь изгибалась, выла, пыталась дотянуться до горла или глаз тифлинга.       Испугавшись, что Вален не сдюжит, Дикин выкатился из-под стола и попытался прижать одну из когтистых лап к полу, но чуть было не взмыл на ней в воздух. Каким-то чудом между ними всеми втиснулась госпожа Феос с пузырьком в руке, выплеснула его содержимое в глазницу шлема-черепа, и вой стража перешел в душераздирающий визг. Запахло горелым мясом. Рука, за которую цеплялся Дикин, дернулась снова, но куда слабее.       Этим не преминул воспользоваться Вален: Дикин услышал, как хрустнули позвонки, и вот уже страж, обмякнув, распластался на полу со свернутой головой.       Нельзя было сказать, что схватка далась тифлингу легко: багровый, с прилипшими к щекам волосами, он даже не сразу смог поднять руку, чтобы утереть со лба крупные капли пота, но Дикин все равно поглядел на него с уважением: это вам не курочке голову открутить!       — Как Вален научился так здорово драться?       — Очень просто: по одной смерти за раз.       — Вален опять издевается?       — Нет, малек, именно так это и работает.       — То есть Вален прокачивается всякий раз, когда убивает муху или таракана?       Разумеется, козлюка проигнорировал затронувший секреты мастерства вопрос и сделал несколько жадных глотков из фляги.       — Чем вы его подпалили? — спросил он госпожу Феос.       — Святой водой, — босс с сожалением повертела в руках опустевший пузырек. — Чтобы очистить это место, нам бы совсем не помешал жрец.       — Если у вас что-то осталось, приберегите на крайний случай. Если у тварей нет места для маневра, с ними справиться довольно легко.       «Довольно легко»? Дикин, конечно, сам был оптимистом и ценил это качество в других… Но тут кое-что, чему он не придал значения в горячке боя, привлекло его внимание.       — Мммм, только великому барду кажется, что страж какой-то слишком грязный?       По виду культист ничем не отличался от тех, которые охраняли врата, но его броню и чешую покрывал слой жирной грязи. Дикин соскреб немножко, понюхал и передернулся. Во всем храме воняло мертвечиной, и он притерпелся к запаху, но от этой вони перехватывало дыхание.       Госпожа Феос тоже слегка позеленела, растирая комочек между пальцами.       — Похоже на землю.       — Могильная земля? — предположил Дикин. — Вампирам ведь нужно антуражное кладбище?       — Надеюсь, это означает, что мы уже близко к их склепам, — сказала госпожа Феос.       После сражения келья превратилась в кошмар библиофила; с огромным трудом Дикин отыскал среди разметанных, раскуроченных и растоптанных свитков и фолиантов синий томик и раскрыл его на нужном месте.       — «Кости — Викс`тре, кровь — Старейшим», — дочитал он с выражением. — Может быть, Викс`тра вместо собачки у вампирских культистов, раз его кормят косточками? Великому барду кажется, что это плохая диета для дракона.       — Может, ты наконец прекратишь называть себя «великим бардом», малек? Никто не похитит твое имя, успокойся.       — Дикину просто нравится. Он бы век себя так называл, даже если бы его не пугали участью импира.       — А это что еще за монстр?       — Не-а, это совсем наоборот: тот, кого похитили вампиры, становится им пиром.       Непохоже, что козлюку впечатлила изящная игра слов, но он хотя бы не стал ворчать дальше, а заглянул в темный провал секретной двери. За ней обнаружилась винтовая лестница, уводившая вниз, в мерзко пахнущую тьму. Впервые за все путешествие Дикин возблагодарил ноющий от неутолимого голода желудок — будь он полон, не удалось бы отделаться только долгим мучительным спазмом.       Госпожа Феос отыскала в своих запасах мазь с мятным запахом и щедро помазала ею у себя и Дикина под носом (Вален, конечно же, предпочел превозмогать). Дышать стало чуть легче, но вот темноту в колодце не удалось развеять даже магическим огоньком: казалось, узкие ступеньки по спирали сбегали в бесконечность.       — Может, героям стоит скинуть вниз книжку и послушать, когда она долетит до дна? — шепотом предложил Дикин.       — А ты представляешь, кому на голову она может упасть? — вопросом на вопрос ответила госпожа Феос.       Дикин раздумывал над этим, пока они долго-долго спускались по лестнице гуськом; одни варианты получались интересными, другие — не очень. Смрад становился сильнее, а под ноги приходилось смотреть все внимательнее, чтобы не потерять равновесие на засохших комьях земли или не поскользнуться на гадкой жиже. В конце концов Дикин так измучился, пытаясь дышать через раз, что не почувствовал никакого облегчения, когда лестница кончилась.       Да и лучше не стало: воздух потеплел, но это было не приятное тепло, а кружащая голову вонючая духота, как будто Дикин оказался зажат среди множества гниющих тел, а ведь очутился он в большой пещере с высокими сводами и неожиданно рыхлым земляным полом. Дикину еще не приходилось видеть настоящего чернозема в Подземье, где скудная растительность кое-как выживала среди камней, но сейчас он с тоской вспомнил унылые лишайники: по крайней мере, от них пахло жизнью. Здесь живыми были только толстые белые черви, лениво ползавшие под ногами, и от их вида желудок Дикина наконец сдался.       Госпожа Феос подняла его, совершенно обессиленного, на руки.       — По крайней мере, мы нашли твое антуражное вампирское кладбище, — других утешений у нее не нашлось; она сама еле держалась.       — Босс думает, это кладбище? — Дикин заставил себя оглядеться. Во все стороны, насколько хватало глаз, и впрямь тянулись низкие холмики, но для могил они выглядели слишком длинными и широкими. — Дикину кажется, это больше похоже на огород с грядками.