Воин и Наполеон

Эпиграф Меня теперь не обижают, любой чужой отныне свой. Меня не трогают и знают Что я плохой-плохой-плохой

После рукопожатия, которое закрепило сделку, ему протянули бокал вина и, едва он успел сделать пару глотков, как Фагот подошёл к нему и пригласил следовать за ним. Наполеоном же только теперь стали овладевать неуместные страхи и сомнения…А разум поспешил подкинуть самые разные версии того, что же это на самом деле. От диверсии КГБ до галлюцинаций. Но и тут же поспешил напомнить, ради чего это затевается. - И как тебе роман? – хрипло спросил Илья. Вечно невозмутимый русский умудрился сорвать голос во время последнего преследования. Ну, справедливости ради, если бы не эти крики, в голове Наполеона сейчас красовалась бы чудесная дырочка от пули. - Занимательно, но всё же есть у вас, русских, мания всё гиперболизировать, - заваривая чай на двоих, ответил Наполеон. - О чём это ты? – Курякин пристально следил за тем, чтобы в его чашку был положен кусочек лимона. - Ну вот та сцена с одеждой в Варьете, - исполнив каприз русской души, он бросил крошечную дольку лимона, а в свой чай плеснул капельку виски, – Я, конечно, понимаю, что всем барышням хочется принарядиться, но озвереть так…А как же скромные советские труженицы, холодные к влиянию Запада? - Не знаю насчёт «озверения», но когда мне было 20, тяга к красивой одежде никуда не делась. И не только у скромных тружениц, – хмыкнул в ответ Илья. - О чём это ты? - Общалась со мной одно время дочка дипломата… На соревнованиях по самбо увидела, всё просвещала на тему какие бренды кто из актрис и как носит. - Повелась на красавца самбиста? – усмехнулся Соло. - Ненадолго… Заботливый родитель просветил, по какой статье забрали отца, и дружба кончилась, - теперь была очередь Ильи криво усмехаться. – На прощанье посоветовала не носить Кардена – моему типу фигуры не идёт его крой. - Вы что-то не очень-то внимательны, мистер Соло, – ступени под ногами Наполеона всё не заканчивались, что-то давало понять, что подвал плавно перетёк в подземелье, – А ведь от этого зависит успех вашего предприятия, – в голосе Фагота звучало назидание. - Простите, мистер Смит… Вспомнилось кое-что. - Итак, времени у вас до рассвета, на каждом этапе кто-нибудь из свиты мессира с удовольствием проведёт вас, помогать, правда, как вы понимаете, не входит в наши обязанности, – у самой двери тот вдруг остановился. - Но что я должен буду делать там? Покаяться? - Это не к нам-с, сударь, – усмехнулся дух, кладя руку на ручку двери, – Могу дать лишь один намёк, - тот становился прозрачным. - Хоть что-то, - Наполеон нервно оправил пиджак. - Эта фраза принадлежала одному весьма находчивому и ироничному фальшивомонетчику, и очень уж хорошо она прижилась в народе: «не всё то золото, что блестит», – и он растворился в воздухе, открыв дверь. - Добро пожаловать в моё царство, – с важностью проурчал Бегемот. - Обжорства? – непонимающе уточнил Соло. - Мелковато мыслите, – пушистые лапы оправили бабочку, – Желание подкрепиться чем-то редким, порой, диктуется кое-чем более серьёзным, чем гурманство. Пора нам встретиться с алчностью! Он отдёрнул алый палантин. Зала была завалена всяческими элементами роскоши: меха, драгоценности, картины. Но истинной роскошью назвать всё это добро было сложно. Стоило подойти чуть ближе, как колье из бриллиантов оказывалось лишь дешёвой бижутерией. Соболь в руках оборачивался каким-то чебурашкой. Рембрандт оказывался чьими-то детскими кляксами. Разглядывая один из таких шедевров, Наполеон вдруг заметил, как куча странно зашаталась. Мужчина едва успел отскочить в сторону. Оттуда вылетела человеческая рука и намертво вцепилась в картину: - Пошёл прочь…. Непосильным трудом нажитое! - Прошу прощения, – Соло ошарашено отшатнулся в сторону, – Сэр… Мэм… - Отвали, – к руке присоединилась голова, и стало ясно, что в прошлом это был мужчина. Теперь же это было нечто бесполое с золотой кожей. Покрепче схватив картину, тот старательно стал пристраивать её на место. – Моё почтение, мистер Бегемот. Покончив с делами, нечто скрылось в своей куче. - Что это? – ошеломленно спросил Наполеон у довольного кота. - Это? - кот вытащил из верхушки пирамиды монетку. – Мистер Маэрс. Спекулянт. Неплохо нажился в годы Великой Депрессии. Оценил жизнь нескольких своих знакомых, потерявших на его махинации последнее, в две вилы в Аргентине. «Тонкий намёк, что я не лучше? Какой я «плохой»…. Выкрал десяток шедевров у фашистских баронов», - Наполеон бродил по зале в поисках не то двери, не то подсказки. - «А те банки? Так вклады же застрахованы». - А это перебирает свои камушки вдова Ангелина, которая зачем-то перебила всех детей мужа от его первого брака, – Бегемот поправил свои усы. – Поступила она, по-моему, не очень осмотрительно. Ведь он всё завещал трём больницам для сирот – чудак, верно? - Ну а это, – кот вытянул из самой большой кучи мужчину, – Мой любимец. Бросил невесту ради другой, с большим приданым. - К чему вы клоните…Что если бы пуля досталась мне, я бы «развлекался» до страшного суда здесь? - Рмя, – только и ответил демон, сверкая жёлто-алыми глазами, – Я не могу клонить. Могу лишь прямо сказать, что дело-то вовсе не в тех картинах или краденых пачках дорожных чеков. И ты сам это знаешь, Соло… И только ты мне можешь показать, что скрывает твоя алчность. И он молча указал ему на холм хлама, который был меньше других. Видимо, он всё же мог достаться Наполеону. Соло подошёл к нему, осматривая, пытаясь понять, что же он должен обнаружить. Под россыпью отмычек лежали «копии» украденных полотен и украшений. Смятыми комками лежали дорожные чеки, которые, оказавшись в руках, превращались в фантики. К его удивлению, среди взрослых игрушек – ключей от дорогих машин и шелковых галстуков, мелькнуло колесо игрушечной машинки. Его машинки. Той, что должна была стать его поводом для гордости. Модель форда. Из металла, да ещё и заводная. Подарок на день рождения, врученный на месяц раньше матушкой, которая была бы вынуждена пропустить его праздник в связи с тем, что должна была поехать поправлять здоровье. Отец присоединился к поздравлению в день рождения, на котором были только его деловые партнёры без детей… Ведь праздник Наполеона - это символ того, как подрастает и приумножается капитал Соло. А своих гостей Напик получит право пригласить тогда, когда заработает свой первый доллар. Только почему-то этот доллар он должен был зарабатывать по указке отца, после колледжа, от чего спас поддельный паспорт с возрастом 18 лет. В армии право на мнение определялось количеством убитых или взятых в плен измученных, перепуганных приближающимися русскими. Вытянув машинку, Соло усмехнулся. Он ведь ещё долго думал, даже после поимки, что деньги дают тебе веса…Только дают его вовсе не они. А ты сам. Впервые он осознал это на борту авианосца, когда начальство доверило ему разговор с Викторией. И в угрюмом «Ты ужасный шпион, Ковбой!» Ильи было куда больше признательности, чем от «ценящего начальства». - Вам туда, Наполеон, - кот отдёрнул алый палантин из парчи. - Благодарю, - сунув машинку в карман, Наполеон отправился дальше. *** По пустому коридору больницы шли двое мужчин. Выглядели они солидно, в простых, но неброских костюмах, но при этом их внешность была неприметной и пробирались они к палате воровато. Причиной тому служило большее, чем забытый не надетый халат. Подойдя к реанимации, быстрее молнии они скрутили несчастную медсестру, отключив её хлороформом. - Давай быстрее, – прошипел один из них на русском, – Кончай его и уходим. - Придушить или вколоть что? – спросил младший у старшего. - Да какая нахрен разница, ты карту его видел? К утру преставится, что только зря светиться, - прошипел старший в ответ. – Давай быстрей и не чистоплюничай тут мне. Со вздохом вчерашний мальчишка вошёл в палату. На больничной койке лежал блондин, чья кожа уже начала сереть, как у будущего покойника. Его крепкий стан был перетянут толстым слоем перевязок. За внезапное пробуждение можно было не переживать. Агрегат с тихим хрипом качал воздух в лёгкие, которые уже не могли выполнять свою функцию. Нервно облизнув губу от страха, парень подошёл ближе, смотря на монитор по которому с тихим писком бежала зелёная линия. Лучше всего ввести препарат в капельницу. Будет время уйти. Вынув из кармана шприц и пузырёк, он торопливо принялся набирать лекарство. Если задуматься, то дать так умереть предателю даже гуманно. Кто его просил мешать убрать американца? - Эй, шавка, – раздалось вдруг за его спиной, – Другого оправдания к команде «фас» придумать не догадался? Парень обернулся. В углу на стуле сидел мужчина. С усмешкой он встал, поправляя котелок и пряча рыжие пряди. Богатырём назвать его было сложно. Слишком уж низкорослый. Зато плечи его точно были в сажень… Мужчина сплюнул, обнажая в тусклом свете лампочки желтоватый клык и, сверкнув глазами разного цвета, пошёл на агента КГБ: - Я не шавка, а ты не лезь! – парень сунул пузырек. Ничего, тут ещё хватит на один укол. А эта витаминка достанется этому… Не могли эти капиталисты потратиться на охрану поприличнее? - А кто ты есть то? – усмехнулся лишь на это некто. – Только и умеешь, что греть уши, да подтявкивать кому надо, лишь бы косточку дали побольше. Вон уже минут 10 с покойником возишься, - он демонстративно харкнул парню под ноги, – Ну-ка сидеть! К своему ужасу, разведчик и правда сел на манер пса. - Умница, – рука с длинными ногтями потрепала светлую макушку, – А голос? Давай-давай, зови своего «наставника». - Ваня…Гав! Иди сюда! Ваф-ваф, – не узнавая свой голос, сипел и хрипел мужчина. - Ты там сбрендил что ли? – темноволосый мужчина влетел в палату с пистолетом. - Ну а ты хоть немного похож на военного, хотя тоже не очень. Солдаты хотя бы чужеродных женщин принуждают, а не своих, чтобы к мужу на свидание пустить, – смерив его презрительным взглядом, Азазелло прорычал, – Фу! Пистолет выпал из рук мужчины, и тот сел подобно младшему. - А знаете, что я о вас думаю? – скептично фыркнул демон, – Что и шавки из вас выйдут никудышные. Секунда - и на месте двух мужчин сидели два пса. Немецкие овчарки, кобели. Глядя друг на друга, они принялись рычать, забывшись на мгновение. И тут же жалобно скулить, ловя взгляд Азазелло. - Ну так и есть, толку от вас никакого. Фас! – рявкнул он обоим псам. Рыча, те бросились друг на друга, пытаясь не то придушить, не то сожрать. Собачьего визга никто не слышал. Валяясь по полу, те драли друг друга с таким упоением, будто в зубах у каждого было по куску мяса первой свежести, а не глотка бывшего товарища: - Развлекаешься, Азазелло? – раздался властный голос в тишине. - Самую малость, мессир, – тот подошёл к окну, снимая котелок. - Тебе ясно, куда надлежит отправиться? - Более чем, мессир. Не извольте беспокоиться. - Наша парочка нагонит тебя. И прекрати эту свору немедленно. Больница всё же, – осек он демона и умолк. - Ну-ка фу! – рявкнул он на псов. Скуля, те отползли на животах друг от друга. – Живы ещё? Измельчали шпионы… даже прибить друг друга не можете. Пошли со мной.. Может быть в Москве пригодитесь. Пришедшая в себя медсестра влетела в палату. На полу стремительно исчезали клочья шерсти и капли крови. А на подоконнике стоял широкоплечий толстяк: - Внимательнее за пациентами надо смотреть, идиотка! И растворился, подобно лондонскому туману, позволяя лунному свету вступить в свои законные права. В уснувшем городе стучали каблучки кареглазой брюнетки, которая шептала себе под нос: - Недолго осталось, Илья, совсем недолго. Никто и никогда не смог бы упрекнуть автора в сексизме, но он не может отметить того, что некоторые девушки понимали под благородством совсем не те поступки. Вместо этого, они предпринимают такие нелепости, что мы вынуждены взять небольшую паузу, прежде чем рассказать о них… А между тем, Наполеон приближался ко второй зале.