Монстр

      В ту ночь я так и не заснула. Похоже, я совсем перестаю спать. Хотя, залёгшие круги под глазами и говорили о явном недосыпе, ни усталости, ни сонливости я не чувствовала. А что я чувствовала после убийства отчима? Радость! Я радовалась тому, что эта мразь, наконец, оказалась на том свете! Никаких угрызений совести я не ощущала. Я не жалела о том, что сотворила этой ночью. Наверное, отсутствие сожаления или ещё чего-то подобного должно было меня напугать, но…нет. Не было сожалений. Никаких. Абсолютно.       - Дже-е-е-ек! – протянула я. – А кого мы убьём следующей ночью?       - А кого бы ты хотела, дорогая?       - Не знаю… Может, Лоренса? Или ещё кого-нибудь из моих одноклассников?       - А почему не мать? – с нескрываемым искренним любопытством спросил Джек.       - Её я хочу убить в самую последнюю очередь, когда разберусь со всеми остальными. Кстати, – посетила мою голову безумная идея. – Может, моей мамочке подкинуть какой-нибудь остаток тела отчима? А к нему записку, что-то вроде: «Твоё время тоже скоро придёт!»? А ещё лучше, с каждого убийства посылать ей по куску, с намёком, что в тот день, когда она не получит никакого «подарочка», убийца придёт в гости к ней самой!       - Солнце моё, а у тебя фантазия начинает работать в нужном направлении!       - Я просто хочу, чтобы она боялась. Чтобы она боялась наступления очередного дня. Чтобы она тряслась от ужаса, ожидая, что она получит в следующий раз – чужой палец, глаз, руку, голову… Чтобы она жила с осознанием того, что жить её осталось совсем чуть-чуть!       Ненависть к матери, которую я к ней питала… Наверное, это ни с чем не сравнится. Я ненавидела её гораздо сильнее, чем кого-либо ещё. Сильнее, чем отчима; сильнее, чем всех своих одноклассников, вместе взятых! «Мама»… По идее, это слово должно вызывать, лишь, тёплые и светлые чувства. Слово «мама» должно быть самым любимым на свете! Но… не для меня. У меня это слово ассоциировалось с пьянками, руганью, тумаками, затрещинами… Ни о какой материнской заботе и ласке не было и речи. «Мама»… Я само это слово ненавидела!       - И какую же часть тела своего отчима ты хочешь презентовать своей мамочке? – поинтересовался Джек.       - Голову, – почти без раздумий ответила я. – Пальцы, руки, ноги… Они могут принадлежать кому угодно, а голову… голову не спутаешь ни с чем. Узнаваема сразу (если не изуродована, конечно). Ой! – я вспомнила, как выглядит голова моего отчима – с выколотыми глазами и ещё, после всего, отданная на растерзание Джеку. – А мама «папочку-то» узнать сможет?       - Ты ей в этом поможешь, дорогая! Оставишь записку, с указанием на то, кому эта голова принадлежала!       - Точно! – я тут же загорелась идеей сочинения записки. – Чтобы такого написать, поинтереснее… – я забралась с ногами на кровать, прихватив с собой бумагу и ручку, с намерением предаться писательскому мастерству.       Но, сделать мне этого не дали. Зашёл Жозеф и сказал, что к нам, снова, пришла полиция, опрашивать. И, снова, мне пришлось часами рассказывать одну и ту же легенду, изображать несчастную измученную девушку и плакать, плакать, плакать… В конце, своими красными глазами и опухшим носом, я могла напугать любого маньяка, забыв о своём лице!       - Как же я устала! – с порога заявила я, зайдя в фургон. – Как же устала изображать жертву перед этими тупыми полицейскими! Хотя… у меня даже плакать получилось! Похоже, во мне, на самом деле, умерла прекрасная актриса! Кстати, говоря, я тут вспомнила… Джек, ты же говорил, что тот, кто заточил тебя в лесу, находится в этом городе. Так, когда ты собираешься с ним разобраться, наконец?       - Тебе так не терпится увидеть ещё чью-то смерть?! – хмыкнул Джек.       - Не то, чтобы… Мне просто интересно. Мне интересно увидеть того человека, который смог совершить подобное. Он же, получается, какой-нибудь маг или экстрасенс? Никогда подобных людей не видела!       - Мне кажется, Амелия, или я слышу восхищение в твоём голосе?! – мгновенно переменилось настроение Джека с благодушного на злое.       - Нет, что ты! Это, вовсе, не так! – поспешила я его заверить. – Это не восхищение! Это как… как интерес к диковиной зверушке, которую ты никогда не видел, только и всего! Ни о каком восхищении здесь и речи быть не может!       - Неужели? Ты, абсолютно, уверена, что это так, Амелия?       - Да, – твёрдо ответила я.       - Не верю! Я в это не верю, Амелия! – взгляд его злых чёрных глаз прожигал не хуже раскалённого железа.       Я поёжилась. Я начала понимать – в чём дело. Плевать сейчас Джеку было – действительно ли в моём голосе было восхищение или нет. Ему просто нужна была причина, чтобы сорваться. День - это его самое ненавистное время, когда он почти не имеет возможности убивать. Мне даже казалось, что светлое время суток клоун ненавидит с такой же ненавистью, с какой я ненавидела свою мать. Может, и не слишком удачное сравнение, но мне на ум приходило только оно. День... это время нагоняет на Смеющегося Джека его главного врага - скуку. а чем он может её развеять, без возможности убить кого-то? Конечно же, моим истязанием. Я не была против этого. Я даже не понимала - зачем Джек искал причину для этого, если он мог просто это сделать?       - Джек... Перед тем, как ты начнёшь, могу я кое о чём попросить тебя?       - Попросить?! Меня?! Интересно, о чём?! Может, о том, чтобы не быть с тобой слишком жестоким, Амелия?!       - Нет! - помотала я головой. - Ты можешь делать со мной всё, что хочешь, Джек! Я хотела попросить о другом. Ты поможешь мне осуществить то, что я хотела сделать для своей матери? Я знаю, что тебе понравилась моя идея! А я не смогу сделать всё сама, без твоей помощи (я даже не знаю, где сейчас находится тело моего почившего отчима).       - В этом я тебе, разумеется, помогу! Только, лишь, потому, что люблю доводить людей до истерики, паники и безумия! Но, если ты рассчитывала этой просьбой отвлечь меня, то это у тебя не вышло!        "Нет, я на это не рассчитывала." - успела я подумать про себя, перед тем, как Смеющийся Джек, не хуже вампира, впился своими клыками в мою шею. "Интересно, а его кровь как-нибудь питает или ему просто это нравится?" - задумалась я, чувствуя, как струйки крови стекают по моей шее. Мне было больно? Конечно. да. Но... Чем была эта боль по сравнению с той, что мне уже удалось пережить? Да и... я чувствовала, как с каждой новой порцией боли, моя ненормальная тяга к Джеку только усиливалась. Хотелось ещё и ещё! Сильнее и сильнее! Больнее, злее!.. Я начинала, буквально, тонуть в этом ощущении, желать его!.. Боль - это уход от реальности? Может быть и так. Я слышала о подростках, которые лезвием режут себе руки, чтобы почувствовать себя живыми. С помощью Джека я, неосознанно, вполне, могла поступать также, как они. А сейчас я понимала только то, что Джек и его действия становятся, своего рода, моим наркотиком, без которого я не представляла свою жизнь. Наркотиком, зависимость от которого мне не перебороть никакими способами. От этой зависимости не существует лечения.       - Джек, пожалуйста...       - Что?! - клоун на мгновение разомкнул свою зубастую пасть. - Хочешь, чтобы я отпустил тебя?!       - Нет, не хочу! Я... я хочу сильнее! Я хочу, чтобы было больнее! Ты же можешь это сделать!       - Забавно... Забавно! - рассмеялся Джек. - Похоже, кому-то начинает нравиться боль?! Что ж... если ты так этого хочешь... я, с огромным удовольствием, исполню твоё желание!       И он, действительно, исполнил моё желание. Моё истерзанное тело напоминало мягкую игрушку, которой поиграла стая собак. Сломанные кости, разодранная кожа, разодранные вены и сосуды... Многочисленные следы от зубов и когтей... В какой-то момент я даже испугалась, что, на самом деле, могу умереть! Но, страх быстро прошёл, уступив место какому-то странному жуткому удовлетворению. Я лежала на полу, не в силах пошевелиться, смотрела в потолок и улыбалась своими разбитыми и искусанными в кровь губами.       - Интересно, что ты подумаешь о самой себе, милая, когда у тебя будет очередной момент "просветления"? - произнёс Джек задумчиво.       Я не понимала, о чём он говорит. Какой момент "просветления"? Почему я что-то там должна о себе подумать? Нет, я сейчас думала о другом. О том, как болит всё моё тело; о том, что мне это очень даже нравится; о том, что Джек тоже остался доволен. А что может быть лучше, чем Смеющийся Джек в хорошем настроении? Правильно. Ничего.       Когда через пару часов все раны затянулись, я приступила к тому, от чего меня утром отвлёк Жозеф - начала писать записку матери. После долгих раздумий, появилось вот такое сочинение: "Дорогая мамочка (я не собиралась скрывать себя)! Я очень по тебе скучала всё это время! Надеюсь, ты не будешь ругать меня за столь долгое отсутствие? Я скоро к тебе приду! А чтобы ты не расстраивалась, посылаю тебе подарок. Думаю, тебе понравится! Я очень старалась, делая его! К сожалению, ради этого пришлось убить папочку. Но, ты не грусти! В следующий раз, я пришлю тебе другой подарок! Будь уверена, я постараюсь, чтобы они были незабываемыми! Я буду посылать их тебе до того дня, пока сама не смогу к тебе прийти! С любовью. Амелия".       - Джек, а ты можешь сделать так, чтобы и записка и голова, в последствии, исчезли? - спросила я.       - Могу. А что? Только не говори мне, что боишься полиции!       - Да нет. Алкоголикам никогда никто не верит и заявления у них не принимают. Но, могут один раз проверить её слова так... для очистки совести. А когда полиция ничего не найдёт, спишет всё на белую горячку! Пусть! Пусть наши посылки исчезают сразу, как она их увидит!       - Хочешь довести свою мамочку до сумасшествия?       - Это - не цель, но... если выйдет, то почему - нет?       Джек согласился с моей идеей. В тот же вечер, передача головы отчима и осуществилась. Близко к квартире матери я подходить не стала - стояла неподалёку. Но, вопль её было слышно очень хорошо. Я улыбнулась своим мыслям, представляя лицо матери в тот момент. А затем, мы с Джеком отправились к Лоренсу.       "Надеюсь, он не забыл свой сон с моим участием?" - вспомнила я последнюю встречу с одноклассником, в его сновидении, пока мы поднимались по лестнице, в его квартиру.       К спящим родителям Лоренса Джек направился сам, а я пошла в спальню к своему бывшему однокласснику. Зайдя к парню, я увидела, довольно, странную картину. Повсюду валялись пустые банки от энергетиков, от кофе... Самого Лоренса я нашла сидящим перед экраном компьютера. Вид у него был неважный: бледный, осунувшийся, худой... С измученным, уставшим, загнанным взглядом красных глаз, с тёмными мешками под глазами... В гроб людей и то покрасивее кладут! Я начала догадываться, что здесь происходит. Похоже, Лоренс старался не спать с той самой ночи, когда мы с Джеком его навещали.       - М-да, вид у тебя, мягко говоря, не цветущий! - громко заявила я.       Парень вздрогнул и повернулся ко мне. Когда он увидел меня, его глаза наполнились просто животным страхом:       - Этого... этого не может быть... Я же... я же так старался, чтобы не заснуть... Всё... всё напрасно? Нет... нет... нет, я должен проснуться! - неожиданно закричал Лоренс и стал бить себя самого по лицу, с силой щипать кожу...       А я стояла и думала о том, что же мне с ним теперь делать. Я никак не ожидала, что тот сон так сильно на него повлияет. Кажется, тогда мы с Джеком немного перестарались и сломали нервную систему парня. Лоренс выглядел, как безумный! Знаю, что не мне об этом говорить, но... Мне вся эта ситуация жутко не нравилась! Одно дело - нарочно доводить кого-то, и совсем другое, когда это получается случайно! Мне хотелось помучить адекватного Лоренса, чтобы медленно, жестоко, монотонно доводить его до срыва! Здесь же... доводить уже было нечего!       - Нет, Лоренс. Ты не спишь, – сказала я вслух. – Я, на самом деле, пришла к тебе. Пришла убить тебя.       - Это сон! Сон! Сон! Но… ты же можешь убить меня во сне, верно?! Значит, надо проснуться! Проснуться! Проснуться!       - Как у тебя дела, дорогая моя?! – в спальню зашёл Джек, словно мячами, жонглируя головами родителей Лоренса.       - Плохо! – обиженно надув губы, заявила я. – Посмотри на него! Он же рехнулся! Я так не играю!       - Да? – Джек с любопытством посмотрел на Лоренса, который теперь ни на кого и ни на что не обращал внимания, а просто сидел на стуле и, без остановки, бил себя по щекам, повторяя одно и то же: «Проснуться! Проснуться! Проснуться!». – Похоже, ты права! Мальчишка оказался гораздо слабее, чем я думал! Из-за одного кошмарного сна с ума сошёл!       Я была разочарована таким исходом событий. Мучить безумца, который ничего не соображает? Безумно скучно! Просто убить его? Тем более, неинтересно! «Как же бесит! Как такое могло произойти?! – злилась я. – Почему его сломал один какой-то там сон?! Почему он лишил меня всего веселья?! Бесит! Бесит! Бесит!».       - Джек, ты не хочешь его сам убить, а? – обратилась я к клоуну. – Мне с ним… Ну, скучно, в общем!       Джек, в ответ, лишь, усмехнулся, но убить – убил. Тем же способом, которым я мучила Лоренса во сне. Сварил в серной кислоте. За этим было довольно интересно наблюдать. Наблюдать, как лопается кожа, мышцы!.. Как всё шипит и сгорает! Я сидела и смотрела на это, как на какое-то развлекательное шоу! А потом… потом, видимо, запах сгорающей в кислоте плоти привёл меня в чувство… Я всё также сидела и смотрела, но теперь только потому, что не могла ни сдвинуться с места, ни промолвить хоть слово от накатившего на меня ужаса! Реальность происходящего, воспоминания последних дней… Всё это тяжёлым неподъёмным грузом свалилось мне на плечи! А что я теперь думала о себе? Безумная убийца, с сильными мазохистскими наклонностями, которая и дня не может прожить без своего хозяина! Это… правда, я? Это – я? Нет, это всё дурной сон!       - А вот и момент «просветления» наступил! – радостно улыбнулся Джек, отрываясь от созерцания уже мёртвого Лоренса. – Ну, и? Каковы впечатления?!       - Я… я убью тебя, Джек! Неважно – каким способом, но я это сделаю!       - О, нет, дорогая моя! Не сделаешь! Во-первых, хоть признавайся в этом себе, хоть – нет, но я – твой смысл жизни! А во-вторых… Видишь ли, если ты убьёшь меня (не знаю – каким чудом), то ты, тем самым, совершишь оригинальный способ самоубийства!       - О чём ты?! О чём ты говоришь?!       - О том, что наша связь с тобой очень сильна! Настолько сильна, что даже если я окажусь от тебя на расстоянии дальше, чем сто метров… ты умрёшь!       - Что за бред ты несёшь, Джек?!       - Это не бред, моя дорогая! Это – связь! Ты навсегда связана со мной и без меня твоё сердце перестанет биться! Очень романтично, согласись!       Джек смеялся, а я, в оцепенении, смотрела на него. Я знала, что он не лжёт. Я чувствовала это. Я умру, если что-то случится с Джеком. Готова ли я была совершить самоубийство, чтобы спасти другие человеческие жизни? Нет! Я не хотела умирать! Я хотела жить! Но… таким образом?! Всё равно! Как ни парадоксально, а за жизнь я цеплялась и терять её не хотела! Даже такую! И прав был Джек. Он – мой смысл жизни. Согласна, звучит ужасно, но так и есть. Кошмарный ужасный… смысл жизни. Смысл жизни монстра.