Призрачный Шанс

У Рольфа вырабатывалась стойкая аллергия на появления даэдр в своей жизни. Ничего хорошего от общения с ними и их жрецами норд не получал. Зато от обилия плохого рвались и без того дырявые карманы. А уж если Принц относился к числу однозначных злодеев, то лучше и не лезть к нему. Обманет, проклянет или, самое страшное, унизит перед самим собой настолько, что будешь тихо плакать под деревом, будучи двухметровой детиной. После общения с Шеогоратом, Рольф не мог месяц отойти от скабрезностей, вылитых на его персону не за что. А тут Вермина со своим Храмом и совершенно неадкватными послушниками, которые мало того, что просыпались неожиданно и выскакивали из темных углов, так еще и объединились с захватчиками-орками, с которыми бы должны были ожесточенно драться. Орков Рольф в общем-то любил. От них неприятностей было меньше, так как доброе большинство представителей этой расы не шокировало внезапным выбросом в сторону противника добротного заклинания, а сурово махало топором или секирой, что было более привычно. Однако захватчики орков Рольфу не понравились категорически, ибо были злы как тысяча скампов и, едва ли не самое важное - проспали ржавчину на своей броне. Получилось, и поживиться в дагоновом храме было нечем. Найденный эльфийский кинжал и тот забрал хитрый данмер. Норду осталось только прихватить десяток монет и несколько лиловых роб. И совсем рухнуло настроение, когда в Данстаре его даже не поблагодарили. Даже меда в трактире не налили за счет клятого заведения! Еще поинтересовались, сколько времени он проведет в городе и как быстро свалит, ибо присутствие Довакина непременно привлечет внимание дракона. А значит, нечего отдельно взятому норду рассиживаться на лавке. Благо, Убежище было неподалеку. Можно было там поправить дела, отчитаться за контракты, получить новые и снова бежать во все стороны сразу. Убежище… Когда-то, он мчался к Астрид, не разбирая дороги. Ему, молодому пареньку, казалось, что она самое доброе существо в Нирне. И что Братство – это та настоящая семья, о которой он с детства грезил, живя на ферме дядюшки-инвалида, не проявлявшему к племяннику никакого интереса кроме профессионального – фермерского. Да и к родному сыну тоже. Так они и росли в нудном и выматывающем труде крестьян. Мечтали стать кем-то большими. Надеялись, что их дядюшка и отец придет в себя после измотавшей его войны с альтмерами и вспомнит о том, что дети нуждаются в нем, как в наставнике. Не случилось. Будучи грамотным, он даже не научил подопечных письму или чтению. Не давал уйти. Обещал годами, что отпустит их с миром после очередного сбора урожая. И не отпускал. Из всей своей серой юности, Рольф вынес важный урок: нельзя запрещать что-то детям, не предоставляя альтернативной деятельности взамен. Собственный сын дяди ушел в Легион и был неоднократно проклят. А Рольф… Рольф, пожалуй, выбрал еще более грязную и мерзкую дорожку. Только ему никто не объяснял, как правильно жить и чем руководствоваться, принимая важные решения. Данстарское Убежище было еще более мрачным, чем старое, вблизи Фолкрита. Сыроватое, едва протапливаемое каминами и маленькими печками, слишком обширное, чтобы быть уютным. Или Рольф никак не мог забыть какой ценой ему досталось право считаться главой этого логова, или было попросту жаль, что все случившееся было именно таким: вонявшим предательством и сломанными надеждами. Быть брошенным теми, которые называли тебя братом и каждый раз улыбались при встрече, одаривая вниманием и советами. Наверное, он и пощадил тогда Цицерона, потому что почувствовал в нем что-то близкое. Шута тоже предали те, кому он служил с положенной верностью и едва ли не щенячьей преданностью. Призрак, обычно суетившийся возле него, в Убежище не был привязан к норду и ходил там, где ему вздумается. Норд вздохнул. Зная коварство покойного ассасина, вполне вероятно, засранец побежал к Назиру и сейчас подло жалуется на Рольфа, который несколько раз отправлял в Пустоту или криком, или топором. «Меня, старого и глубоко несчастного из-за близости Слышащего-норда. Бестолкового» - так Лашанс умело изображал из себя жертву собственной наглости. А под первое и второе бывший Спикер лез с таким энтузиазмом, что отказать ему в прогулке по Чертогам Отца Ужаса было физически невозможно. Нет, пару раз он доводил Рольфа до зубного скрежета и кидания в «старого и глубоко несчастного» кинжала, но виноватым себя за это норд не считал. Знает играющий на его эмоциях Спикер, что подопечный может взбеситься из-за пустяка и регулярно провоцирует. А что Рольф может ему сделать еще? Из Братства исключить? Запретить есть и пить в Убежище? Приказать молчать? Положим, в Братстве Лашанс приписан крепче, чем сам Слышащий. Никаких потребностей, кроме как в изощренных убийствах, у призрака нет. А вот без его убаюкивающего голоса, привычно декламирующего гадости приятным тоном, засыпать будет нелегко. Привычка. Или же желание иметь рядом того, кого даже в случае «смерти» можно вернуть. Завернув в помещение, считающееся складом, Рольф принялся выгребать из рюкзака добычу. Мантии были относительно новыми, только пахли воском и чем-то непонятным, но не раздражающим. Бабетта посоветовала ему тащить в Убежище вот такие отличительные одежды, чтобы в случае сложного заказа, при котором требуется маскировка, все необходимое было под рукой. Норд согласился с ней, хотя большинство тряпья, имеющие опознавательные для различных организаций символы, он бы не надел под страхом мучительной смерти. Малиновая роба, больше напоминающая халат… Если, напялив на себя эту штуку, еще Цицерона прихватить, то дай им Талос дойти хотя бы до дороги без обилия стрел в задницах, которыми их непременно поприветствуют свидетели прогулки двух разряженных идиотов. Взгляд норда скользнул по шутовской одежде, единственно не припрятанной в сундуки и ящики. Цицерон был аккуратистом. Стирал вещи быстрее, чем пачкал, вид имел всегда ухоженный до омерзения. Одна из причин, почему Рольф не любил имперцев: правильные до заворота кишок. Мелкие, неказистые, худосочные, а пытаются из себя строить эльфов, будучи безусловными уродами во всех смыслах, включая духовный аспект. Зато ручки гладенькие и лица свеженькие. Нордские девки так фанатично не заботились о себе, как среднестатистический пьяница-имперец. Завернув за угол, норд увидел Цицерона сидящего возле открытого гроба Матери и что-то нашептывающего. Рольф запрещал ему держать гроб открытым. Он не боялся покойников, но вид пересушенного временем трупа никак уюту не способствовал. Ласковый голос снова коснулся его сознания. Мать Ночи больше не приветствовала его, не хвалила, не отвечала на вопросы, которые он ей задавал. Она лишь произносила имена. Повторяла, если он не успевал записать. И больше ничего. Раньше хоть советы были или проявления лживой заботы для очередной игрушки Ситиса, а сейчас никаких лишних слов. Интересно, а бывший Спикер слышат Нечестивую Матрону? Рольф давно подозревал, что слышит, причем прекрасно и отчетливо, просто не говорит никому. Не желает облегчать окружающим жизнь и столь сильно вмешиваться в дела смертных. Или связан правилами. Но, скорее всего, просто зловредно умалчивает, чтобы эксплуататоры не набежали и не начали травмировать нежную душу убийцы рутинными канцелярскими работами. Видать, при жизни натерпелся всякого. - Слышащий вернулся! Вернулся, чтобы услышать голос Матушки. Мы ждали его! А если бы он не пришел, Матушка заговорила бы с Цицероном! Больше не с кем, - широкая улыбка легко обратилась в животный оскал на лице шута. – Может, если бы ты пришел завтра, то уже не был бы Слышащим. Ох, бедный Цицерон! Так он и будет до конца дней лишь Хранителем. А это небывалая честь! Рольф с тоской посмотрел на запихивающего себе в рот огромный кусок пирога имперца и почувствовал острый прилив жалости. Вот то, что он не в силах был понять: почему наградой за преданность становится столь тяжкое бремя? Хоть и в ярком костюме весельчака, а Цицерон был несчастен. В те редкие мгновения, когда к нему возвращался разум, на время заглушая тот смех, о котором ассасин рассказывал, лицо Хранителя выражает болезненную скорбь. Норд как-то заметил, что шут стащил с головы колпак и пораженно вертел его в руках, словно недоумевал, как такая гадость оказалась у него на голове. Длилось это меньше минуты. Потом Цицерон обрел обычное для его лица бессмысленное выражение и разразился своим отталкивающим, визгливым смехом, от которого у Рольфа, видавшего всякое, подкашивались ноги. Он не боялся Цицерона, так как знал, что сильнее. Но не ловчее. Не коварнее. И не безумнее. По крайней мере, в последнее он сам страстно желал верить. - Слышащий. У Назира остались для тебя контракты, - почти пропел голос призрака над ухом. Норд вздохнул. Раз бывший наглый Спикер так желает встречи Рольфа с не менее наглым редгаром, значит уже наябедничал. А штраф платить было нечем. Как обычно, в принципе. - Сдал меня, говнюк, - повернулся Довакин к невозмутимому призраку. - Ты говорил, что я обязан быть честным. А как Глава Семьи, еще и должен следовать правилам. Догмат пятый: Не убивать Темных братьев и сестер, - процитировал ассасин. - А нет Догмата, запрещающего призракам нервировать Слышащего и заставлять делать то, что он не хочет? – спросил Рольф. - Если ты про мое замечание по поводу твоего внешнего вида, то ты сам виноват. Довел себя до отвратительного облика. Я предложил тебе привести себя в порядок прежде чем ты вошел в Убежище. Разве Слышащий должен выглядеть так неряшливо? - Я мылся после Храма Призывателей Ночи, - запротестовал норд. - О Ситис! Я видел, что ты протер лицо снегом. Но разве это дань чистоте? – специально громко произнес Лашанс. И принялся с удовольствием наблюдать, как забегали глаза Рольфа. Неловко парнишке. Бывший Спикер этого дискомфорта для норда и хотел. По, в общем-то, довольно приятному опыту общения с Довакином, ассасин сделал вывод, что заставить грубого северянина быть лучше можно только такими же грубыми методами. А вот если бы его ходили и уговаривали всем Убежищем, суля за совершенное противень пирогов, то Рольф не делал бы ничего. Откладывал, забывал, ленился и совершенно не рос. Теперь же его подопечный, который за время их знакомства выучил аж три заклинания – а это на три больше, чем он знал тогда, когда Лашанс первый раз явился на его зов, даже найденные книги листал. Не читал, разумеется, а только картинки выискивал, но это уже было не мало. Его расовые собратья топили печи найденной литературой. Насколько Лашанс помнил из своего прошлого, даже в Сиродиле норды не отличались особой тягой к знаниям. В его Убежище несколько раз такие появлялись. Ему иногда в голову приходила мысль, что если предполагаемый новичок северянин, то начинать общение нужно не с напыщенных заученных речей, а с вопроса «Грамоте обучен?». Рольф хоть и учился из под палки – в прямом смысле, но учился. И если Мать Ночи сочла именно его достойным слышать ее голос, то рассуждать над тем, правильное это решение или не правильное, совершенно не его дело. Пусть будет норд. А остальное приложиться, если прикладывать по темечку и по чаще, конечно. - А Назиру я ничего не сказал. Знаю, что золота у тебя нет, - решил побыть благородным бывший Спикер. – Но когда будет, непременно ему поведаю. Могу и простить, если… - Если что? – с готовностью отозвался норд. - Если прочтешь основы алхимии. Вслух. И позанимаешься практикой. Глядя на зарождающийся ужас в глазах подопечного, Лашанс почувствовал удовлетворение. - Там же страниц триста, не меньше. Я за жизнь столько не читал! Тем более, вслух! - Для Драконорожденного есть что-то невозможное? Буду знать, - улыбнулся призрак. Рольф покосился на Цицерона. Тот, похоже, давно утратил интерес к перепалке и раскладывал цветы у подножья гроба. Сначала шут их собирал, потом сушил, а потом выкладывал. Зачем нужны были эти сложности? Да и зачем Матери вялые растения возле останков? - Хорошо. Я почитаю, - Рольф прикинул, что за парочку «смертей» компаньона, с него потребуют около пятиста септимов и решил помучиться. До отправления на Солстейхем было больше недели, Ульфрика в Виндхельме не было, а значит, и заняться ему нечем. А перенапрягаться перед встречей с Мираком норду откровенно не хотелось. - Рад это слышать, - от одобрения призрака у Рольфа сводило скулы. – Убежище прекрасно располагает к алхимическим исследованиям. Холодно, мрачно, сыро – чувствую себя, как дома. - Твое Убежище было таким же? – полюбопытствовал норд, направляясь в свою комнату. - Нет. Совершенно другим, - отозвался догоняющий его ассасин. - Расскажешь? - Только если сразу после окончания рассказа, мы преступим к занятиям, Слышащий. - Ладно, - махнул рукой Рольф, пытаясь прокрасться мимо Назира. В этом была чудовищная несправедливость: во все помещения, кроме спальных, попасть можно было разными путями. А в личные покои приходилось идти через кухню, где постоянно заседал быстрый на колкости редгард. Конечно, словарный запас и у Рольфа был достаточным, чтобы отвечать, но ему не хватало острого ума Назира. Тот умудрялся оскорблять тонко и замысловато. Пока Рольф раздумывал, похвалили его или послали даэдре в зад, словестная дуэль прекращалась и победителем из нее выходил темнокожий злыдень. Норду он нравился. И он знал, что это взаимно. Просто характер у южанина слишком страстный. А поговорить и поупражняться в остроумии, ему в Убежище не с кем. Вот он и заготавливал фразы для норда. - Если бы я не знал, что ты в Убежище, то подумал, что ко мне сюда пробрался медведь, - не оборачиваясь, произнес Назир. Рольф замер на полусогнутых ногах. Ассасин, идущий следом, улыбнулся. Не получалось у громоздкого сына Скайрима красться. Как бы он не пытался. Зато маскироваться научился. Призрак улыбнулся воспоминаниям. На днях Слышащий разозлил его, запретив вспороть живот приблудному охотнику. За это бывший Спикер натравил на него имперский патруль, надеясь хоть как-то развлечься. Однако внезапно не расположенный к потасовкам Рольф, вымотанный после битвы с драконом, попросту шагнул за кустик и там прикинулся частью флоры. Куст был голый и в половину ниже северянина, но Лашанс тут же простил Рольфу все проступки, ибо такое умиление, как покрасневшее от злости лицо Слышащего и напряженный взгляд, которым тот проводил патруль, было не менее приятным чувством, чем новые колебания в Пустоте после отправления туда чьей-то души. Норд его забавлял, хотя и лишал массы удовольствий. - Ты просто почувствовал опасность, вот и среагировал, - парировал Рольф. – Чувствуешь, что позади тебя человек, способный одним ударом лишить твою матушку счастья возиться будущими внуками. - Это точно. Но, признаться, я узнал тебя не по шуму, а по запаху старых сапог. - Специально их надеваю перед Убежищем, чтобы ты от неожиданности не умер. - Ты бесконечно заботлив, Слышащий, - ухмыльнулся Назир. - Цени. Вот разозлишь меня, куплю себе новые. И зачарую на скрытность. - Только не это, Слышащий! Ради Ситиса, не опускайся до подобного! Пока когти твои из башмаков торчать не начнут, не меняй обуви! - Смотри у меня, - шутливо погрозил кулаком Рольф и присел на соседний табурет. – Что у нас хорошего? Или, хотя бы, нового? - Двух новичков подобрали. Ну тех, про которых ты нам говорил. Что про них сказать? Исполнительные, вежливые… Пока все качества, о которых я знаю. Занимаются уборкой в основном. Девка готовит хорошо. Нордка. Тебе понравится. - Ты убийц подыскивал или слуг? – нахмурился норд, оглядывая заставленный бутылками стол. – Или собутыльников? - А знаешь, Слышащий, похоже, что всех вместе, - Назир повернулся к Рольфу и нахмурился. – Контрактов-то подходящих нет. Как раньше клиентов подыскивать, мы не можем. А Матушка разговаривает только с раздолбаем-тобой. А где тебя скампы носят, сам Ситис не ведает. Скоро помрем тут с голоду. Или Цицерона будем за деньги сдавать. - Можно подумать, я занят собой. Да я… - Рольф осекся, глядя в темные глаза редгарда. - Да плевать мне на твои дела. Хочешь, становись королем Скайрима, хочешь – шлюхой в трактире подрабатывай, а контракты изволь выдавать вовремя. Не можешь совмещать, прибей зад к гробу Матушки и сиди не вякай там. В общем, Рольф, хочешь-не хочешь, а свиток с заказами мне предоставь сегодня, ни то ночью отравлю тебя… - Нельзя. Пятый догмат, - радостно перебил Назира Довакин. - Слабительным, - закончил речь редгард. - Это будет нарушением Догмата? – с надеждой спросил призрака Рольф. - Не нахожу в этом ничего преступного, - отозвался предатель.

***

Мечты Рольфа о спокойном отдыхе рушились. Сначала его гонял Назир и не успокоился, пока не получил вожделенный свиток. Потом Бабетта отправила его в лавку алхимика за какими-то перьями. Когда, наконец-то, норд добрался до кровати, возле него появились новички, задающие вопросы и требующие внимания. Норд почти жалел, что притащился домой. Вроде Глава Братства, а отношение как к мальчику на побегушках. Правда, за всю головную боль ему в награду пообещали самый большой кусок оленины на ужин, но этого ему явно будет мало. Хоть бы рулетов еще посулили, что ли. Личные покои на Довакина давили масштабностью. Он не понимал, зачем одному человеку столько места. Зачем нужен манекен, если проще стащить броню и запинать ее в угол? Зачем обилие шкатулок, если из украшений на нем только борода? Хорошо хоть балдахин над кроватью не додумались повесить, когда все тут обставляли. Нашли графа, кланфир бы их продрал! - Мой Слышащий, - умело меняющий интонации в голосе призрак убаюкивал уже одним своим видом. – Ты хотел историю. - Хотел. Я просто смотрю и дивлюсь: зачем нужна эта напыщенность в секте убийц? Посмотри сколько книжных шкафов! Что, это чтобы комнату заставить? Лучше бы алтарь Талосу поставили. - Это не Храм Талоса. Может, тебе сюда еще и жриц Мары приписать? Что б они твои убийства отмаливали? Слышащий, ты до сих пор не понимаешь, чем руководишь? Рольф сел на ступеньку у подножья кровати и, стаскивая с себя на ходу рубаху, подманил к себе пальцем бывшего Спикера. - Шрамы видишь? Все тоненькой сеточкой, кроме этого – когда я прорывался к гробу Матери, на меня набросились сразу пять агентов имперцев. И никого из братьев не было рядом. А эти ожоги знаешь откуда? Пытался вытащить мерзкую Астрид из огня. Не знал тогда, что она трусливо провела ритуал по свою душу. А это укусы Бабетты, когда она, как ребенок, вырывалась, во время моей попытки защитить ее от пламени. Вампир и огонь как-то плохо сочетаются, да? К тому же, девчонка еще, хоть и престарелая… Специально ничего не залечивал, чтобы помнить. Разглядел все? Вот и рот свой закрой! И морали прибереги для Матье, когда в очередной раз в Пустоту направишься! Раздосадованный норд поднялся, залез в комод и достал оттуда Детский Ануад. Он его стыдливо прятал ото всех в Убежище, но сейчас ему было откровенно плевать, кто и что подумает, увидев Слышащего за прочтением детских сказок. Кому из них было интересно, что ему удалось с книгой ознакомиться первый раз чуть больше года назад? В детстве у них с двоюродным братом была эта книженция, хоть и со всего половиной страниц. Только грамоте они были не обучены, а дядюшка никогда не стал бы заниматься такой ерундой, как чтение вслух. Приходилось, разглядывая потускневшие картинки, самим придумывать возможный сюжет. Больше развлечь себя вечерами было нечем. - Мне тоже нравится эта книга, - услышал он голос Призрака, присевшего рядом. – Очень любопытное мнение о Ситисе. - Правда? А мне казалось, что ты читал только пособия по ровному срезанию кожи с младенцев да разделы с ядами, - хмуро отозвался Рольф, бездумно листая книгу. - Я читал все, что попадалось под руку, Слышащий. Не сказал бы, что большинство книг принесло мне колоссальные знания, но… Знаешь, в какой-то момент мне даже было интересней перечитывать старые отчеты моих подопечных. Весь характер раскрывается лучше, чем во время приватной беседы. - Своих ублюдков что ли заставить мне отчеты писать. А потом читать вслух, - размечтался норд. - Заставь своих ублюдков. Но и братьям и сестрам в Ситисе тоже рекомендуй отчитываться, - отозвался призрачный ассасин. - Как всех разделил красиво. Ладно, прощаю тебя, главного ублюдка. Давай, рассказывай мне про свое Убежище, а то меня от этого уже мутит, - улыбнулся Довакин. Лашанс с одобрением взглянул на Слышащего. Отходчивый. Пожалуй, даже слишком. Легко все прощает, обиды забывает моментально, оскорбляет так, что больше тянет улыбаться, чем злиться на простоватого норда. Помнится, раньше у призрака губы сводило от непривычного жеста, а сейчас почти как при жизни.

***

Ты когда-нибудь задумывался, почему родной дом частенько совсем даже не родной? Да, тебе знакомы там все уголки, каждая трещина в стене, ты точно знаешь, какая ступенька скрипнет, когда наступишь, но это ли роднит с постройкой? Или это определяется людьми, с которыми ты делишь кров и пищу? Или главное то, что тебе постоянно говорят с настырностью «Это твой дом. Ты обязан следить здесь за порядком, беречь от врагов или пожара»? Достаточно ли этих причин, чтобы прозябать в том месте, от которого тебя тошнит? А обращал ли ты внимание, как неуютно бывает в самом роскошном замке графа? Или имении ярла? Я давно понял, что лучшее место, которое можно назвать домом, это то, где тебе не лезут под руку. Где достаточно пространства, но при этом нет этой гнетущей пустоты и, при этом, где есть люди, с пониманием относящиеся к любой твоей забаве. Убежище Чейдинхола представляло собой именно этот идеал: места хватало всем, но никто не мог почувствовать себя одиноким. Мог остаться в одиночестве, но только по личному желанию. Понимаешь разницу? Все сделано с целью показать, что данная организация не просто сборище беспринципных маньяков, а еще и семья. Такая, какой она должна быть: с одной стороны, любящей и понимающей, а с другой – строго наказывающей младших в случае неповиновения или откровенных плевков на правила. Убежище, в котором я рос, жил и учился, находилось в подвале заброшенного дома. Представляешь, эта развалина стояла прямо в центре города. На площади. А из окна спальни второго этажа, можно было любоваться ритуалами, проводимыми в часовне Аркея. Ох, эти жрецы милосердного бога. Они, как принято, ненавидели любые проявления некромантии. Каждое утро они зачитывали списки имен тех волшебников, которых поймали за столь неблагородным занятием. Я наблюдал за этой церемонией почти каждое утро. Представь себе мое удовольствие: настоятель молится о спасении душ тех, кого постигли колдовские чары и заставили вернуться в Нирн неполноценными, а я в это время собирал очередного Стража и, конечно же, с упоением слушал увещевания жреца. Знал ли граф о том, что в его городе живет и процветает Братство? Глупый вопрос. Знал, разумеется. Он умело распустил слух о том, что каждый потенциальный покупатель дома на площади, кончит плохо, быстро и мучительно. И что даже вода в колодце рядом поступает прямиком из лавовых источников Дагона. Поверь мне, мало находилось людей, желающих проверить истинность. А если находились, то немедленно чувствовали на себе правдивость слов Графа. С легендой о колодце, конечно, перебор был, но даже авантюрно настроенные новички Гильдии Бойцов не рисковали подходить к нему близко. Безопасней места просто не сыскать во всем Тамриэле. Доказательства? Оно было обнаружено последним, как ты знаешь. Цицерон провел там достаточно много времени после того, как разрушены были остальные Убежища. Мой последний Душитель как-то отвез меня в одно из своих владений. Он назвал это место Пещера Глубокого Презрения. Даже предлагал мне осесть там, так как ее он считал самым безопасным. Иногда я думаю, что все могло бы сложиться не столь прискорбно для братьев, если бы я действительно направился туда, а не в Эпплвотч, но все сложилось так, как должно быть. К чему я вспомнил об этом? Прости, мысли иногда путаются и возвращаются к распутью выбора перед принятием решения. В Чейдинхолском Убежище не было алтаря Ситиса, не было там и загадочной купели, исцеляющей тебя от проклятия ночных охотников. Алтаря Талоса там тоже не было, не думай. Было все, кроме молитвенных атрибутов. Отцу Ужаса не нужны твои высокие речи. Он слышит тебя лишь в те промежутки, пока кровь на лезвии твоего кинжала еще теплая. Любое Убежище начинается с двери. Я бывал во всех домах Семьи Сиродила и могу тебе сказать, что кроме общих типичных для Братства черт, они все особенные. Зависело это от того, к какой культуре склонялись жители города. В Чейдинхоле дверь была яркой и словно горела постоянно. В Убежище Коррола, где культура айлейдов особенно прижилась, она сверкала каким-то белоснежным светом. Кто такие айлейды? Это тема для целой лекции, мой брат. К тому же, наверняка найдутся те, кто знает о них больше. Тот же исследователь из Маркарта, к примеру… Пароли менялись нечасто. Наверное, из-за непогрешимой уверенности Черной Руки в том, что не кому из братьев и сестер не придет в голову подставлять Братство. Нет, у нас были случаи, когда в Братство приходили обманом и преследовали ни те цели, ради которых можно бы пойти на убийство. Выявлялись такие очень быстро. Не выдерживали атмосферы всепоглощающей любви. Я говорю это без всякой иронии, брат. Многие попросту подходили к Палачу и каялись ему, как жрецу Кинарет. Знаешь, некоторых даже отпускали после случившегося. Удивлен? Я тоже был против излишней доброты к предателям, но в то время я дослужился только до ассасина и старался не перечить старшим.

***

Рольф, кряхтя, затащил алхимический стол к себе. Можно было прихватить ступку и ритору, но этого явно недостаточно для того объема рецептов, которые призрак ему любезно пометил. Увы, большинство реагентов, норд в глаза никогда не видел. А значит, позорище ему предстоит знатное, так как бывший Спикер баловал его громкими колкостями всегда, когда у Слышащего что-то не получалось. С пятого раза. - Скажи, а почему предателями становятся те, кто сидит высоко? Что твоя история, что моя, имеют общую черту – засранцем был тот, кто имел самые высокие полн… полан… план… Тьфу, ты. В общем, самый главный. - Верно. Но и твоя, и моя история исключения. Обычно мелкий хулиган отлавливался быстро и карался принародно. Иногда курирующий Спикер разбирался самолично с нарушителем, иногда предоставлял сделать это братьям и сестрам. Но чаще… Мы узнавали о предательстве по наличию высохшего безжизненного тела. Цицерон рассказывал тебе о Ярости Ситиса? Каре, постигающей каждого, кто дерзнет прыгнуть выше головы. В мое время, не было тех, кто сталкивался с сущностью Ситиса столь близко. Впрочем, мой последний Душитель мне объяснил подробности, когда по неосторожности задел заклинанием каджита. Я думаю, подпалил он ему шкуру очень даже специально, но М'Радж-Дар сам нарывался на подобное. Если он смог вывести из себя архимага, отличающегося ледяным спокойствием, значит, получил за дело. Ситис решил иначе. Рольф протер стол и повернулся к замершему возле манекена призраку. - Так что из себя этот гнев представлял? – поинтересовался он. - Подобие призрака. Ни тех, что ты иногда встречал в гробницах. Почти бесформенное сосредоточение энергии. Более плотное и темное, - глаза Лашанса возбужденно заблестели. – Как я мог на него злиться после прочтения отчета о встрече с тем, чего, откровенно говоря, побаивались члены Черной Руки? Знаешь, это была одна из тех причин, почему я решил сблизиться именно с ним. Не потому что он Архимаг и победил какого-то там некроманта. Маннимарко могли бы и Братству заказать. Увы, Гильдия магов – это сборище высокомерных выскочек. Думали, что сами разберутся. До сих пор разбираются, как я вижу. А вот победить толику Пустоты, выраженную призраком Отца – это редкое явление. - Значит, ты не стал наказывать бретонца? – изумился Рольф. – Ну, как ты любишь… По-отечески… Клинком в глаз. - Зачем одну голову рубить дважды? – пожал плечами призрак. – Какой в этом смысл? Он принял наказание и справился с ним. О Ситис, как восторгались им мои братья и сестра! Как Аркуэн желала забрать его! Я ее опередил. - Неужели ты настолько ненавидел своих старых знакомых, что с большей охотой пригревал залетного волшебника? Бывший Спикер покачал головой. Рольф уже знал, что это обозначает нежелание отвечать на поставленный вопрос. Призрак не рассказывал ему всего. То ли хотел быть загадочным, то ли не считал нужным развивать тему, то ли не любил, когда в остатках его души ковыряется «неумытый норд». Или все сразу. - Ладно, я понял, что ты любишь архимагов. Своего Душителя ты нахваливаешь каждый раз, когда начинаешь мне что-то рассказывать. Смирись: нынешний твой единственный и потому лучший друг - милейший я, магом никогда не станет. - Неизвестно как сложиться твоя судьба, Слышащий, - улыбнулся Лашанс. – Может и станешь. Пути Ситиса неисповедимы. - Сразу как возглавлю Гильдию Воров, побегу в Коллегию. А то заскучал по Анкано, - Рольф мотнул головой, прогоняя нелепые мысли. – Так что было за дверью Убежища?

***

Широкий зал с колоннадой, переходящий в узкий коридор, ведущий вглубь подземелья. Это если идти прямо, Слышащий. А вот из самого зала можно было попасть в боковые комнаты. Одна была сделана под тренировочный зал, а другая – под помещения для отдыха. В принципе, спать можно было хоть в гробу Винсента, хоть в обнимку с манекенами или мишенью. В этом отношении, строгих правил не было. Сам я, частенько обнаруживал, что просыпаюсь за столом в комнате Палача. Он часто отсутствовал и мне, как своей правой руке, позволял пользоваться его личными покоями. Я не любил, когда за мной наблюдали во время тренировок или практик школ магии. И плевать, что все смотрели с восхищением, а находились и те, кто смотрел влюбленно. Представляешь, как меня это отвлекало? А как раздражало? Чему можно научиться под бдительным присмотром влюбленной в тебя девицы? И она не растет, и ты под влиянием этой странной плотской магии не развиваешься, даже если не отвечаешь взаимностью. А так сложилось, что именно в нашем Убежище всегда было много женщин. Будучи Спикером, основной массой соглашались войти в семью именно юные прелестницы. Великий Отче, как мне хотелось отвесить звонкую пощечину, когда предполагаемая сестра согласилась вступить в Братство только потому, что у пришедшего в ночи приятный голос и хорошие манеры. Она не задавала вопросов, не интересовалась преимуществами и ей было плевать, что даже у нас есть правила. Из такой получился бы хороший убийца? Нет, дорогой брат, самое большее, что ждало ее в Братстве – это смерть во время первого контракта. Может, второго. Убежище – это не только подходящая убийцам атмосфера для подготовки к контрактам. Важны и те, кто тебя окружает. Я не был сильно принципиален в отборе. Избегал орков и нордов, случалось. Не смотри так обиженно, Слышащий. В то время, ты бы и месяца не продержался под моим контролем. А за то, что ты едва ли не на каждом углу сейчас орешь, что ты - целый Темный Брат, я бы лично вырвал тебе язык. Увы, меня сдерживают Догмы до сих пор. Выбрал в Душители одного каджита. Может, М'Радж-Дар и обозлился на весь мир, что я не обратил на него внимания. Не знаю этого, да и безразлично как-то. До определенного момента, жизнь была почти спокойной, если такое понятие можно применить к Темному Братству. Контракты, отчеты, редкие тайные собрания с остальными членами Черной Руки… Мы расслабились. Думали, что жизнь такая и будет: размеренная и плавная. Сам подумай, мы были самой влиятельной организацией в Тамриэле. Замолчи, Слышащий! Ты не знаешь о Мораг Тонг ничего. Не сравнивай Отца Ужаса и грязную даэдрическую принцессу. Или принца. Нет, принцессу. Только женщина может так плевать на свои обязанности и превращать организацию в храмовый комплекс. Хотя, тебе бы там понравилось, Слышащий. У тебя и сейчас-то септимов нет, а в данмерской общинке не было бы даже мечты о них. Но, возможно, тебе бы разрешили поставить алтарь Талоса. Они ценят искусство. Не любят, а холодно восхищаются. Когда-нибудь, поймешь и эту разницу.

***

- Мне вон того положи вот сюда, - велел Рольф, отдавая миску сидящей рядом новенькой. Девица тут же принялась накладывать куски мяса в тарелку, косясь на Слышащего и ожидая слов «достаточно» или «хватит». Рольф же решил, что «достаточно» будет только тогда, когда в блюдо еда перестанет помещаться. А «хватит» - когда в него уже не полезет. За ужином никто не разговаривал. Не обсуждал контракты, погоду, книги. Все трапезы проходили в тишине, что норду жутко не нравилось. У Ульфрика было привычней: с набитыми ртами, крошками на бородах, капающей слюной, сотоварищи охотно делились новостями. А в Семье, где тишина должна быть только если в Убежище никого нет, это недопустимо. - Расскажи дальше, - попросил Рольф, разворачивая стул к камину, возле которого скучал призрак. - Вряд ли остальные поймут, так как не слышали начала, - заупрямился ассасин. - Не поймут. Зато звякать ложками по тарелкам будут не так громко, - Рольф покосился на невозмутимого Назира. - Он рассказывает правильные вещи, - подхватил Цицерон, сидящий возле лестницы на полу. – Их можно слушать прямо с конца. Или не слушать вообще. И то, и другое полезно. - Почему ты не за столом? – нахмурился Рольф, глядя на сиротливо отдалившегося шута. - Цицерон должен добраться до Матушки как можно быстрее. А до стола идти три шага. Здесь ближе. Норд хотел было возмущенно приказать ему сесть за стол, взять ложку и есть по-человечески. Даже он уже освоился есть вилкой и ножом. Как правило, вилкой, но все ж-таки. Призрак едва заметно покачал головой, выражая неодобрение сжатым кулакам норда и его желанию всех заставить делать то, что он считал правильным. Рольф смирился. Что с Цицерона взять? Хочет, пусть лакает как котенок, что это изменит? Или кому хуже станет? - Ты говорил, что Убежищу не хватает Очищения. Помню, ты объяснял, что это такое, не вдаваясь в подробности. Что тебя сподвигло Очистить свое родное Убежище? Ты абсолютно точно знал, что предатель там? Или выполнял приказ?

***

Наступило время, когда мы окончательно заплыли жиром. Заказов было столь много, что часть своих мы были вынуждены отдавать Душителям. Работа Спикеров превратилась в деятельность архивариусов. Мне едва хватало времени на ознакомление с отчетами, как уже доставляли новые. А если я отлучался на поиски новых членов Семьи, то по возвращению едва не рвал на себе волосы от злости. И ведь перепоручить обязанности было некому. И иерархия не позволяла заводить новые должности. Да и терпеть возле себя кого-то для меня было бы невыносимой мукой. И в этот момент появляется предатель. Совсем не похожий на те наивных детишек, которые поздно осознавали, куда вступили. О, нет! Он вел свою игру очень умело. Я начинал подозревать всех, кто был в Убежище. Представляю, как я выглядел со стороны, заставляя подопечных отчитываться за каждый шаг и чих. А Убийства братьев и сестер продолжались. Мы пробовали приостанавливать выполнение контрактов. Разумеется, смерти тут же прекращались. Даже я не понял, что это обычная уловка. А когда на довольно простеньком контракте погиб мой Душитель от лап грязекраба… Вот тут я начал молить Ситиса о том, чтобы он наградил меня безумием. Я мог все рассчитать, осмыслить, подвергнуть логическому анализу… Но я не понимал, как такое может происходить в секте убийц. Думал, что в безумии найду ответ. Сам знаешь, какими полезными могут быть советы человека, чей разум во власти Шеогората. Когда тысяча мудрецов думает над загадкой «какой ящик открывается только изнутри и выпускает жизнь?», а один сумасшедший уже думает над ответом «это яйцо ястреба или паука»? Не понимаешь? Значит, не дано. Каждый Турдас доходили известия о смерти кого-то из Семьи. И продолжалось это несколько месяцев. Можешь себе представить мое состояние в каждый из этих дней? Каждый турдас… Ненавидел этот день, ненавидел курьера, ненавидел таинственного предателя… Ненавидел свою слабость. На советах мы стали ругаться. Отдалились друг от друга. Каждый обвинял другого в том, что именно его Убежище источает предательский смрад. А когда все узнали о смерти моего Душителя, то насторожились еще больше. Кто знал его лучше, чем братья и сестры Чейдинхола? Кто вообще мог знать, что он мой Душитель? Только они. Не говори мне про случайности! Мы делали такие «случайности» по условиям большинства контрактов. Подавился, упал в яму, случайно вызвал скампа, уснул на ноже… Всех глупостей и не вспомнишь. Чтение перестало доставлять мне удовольствие, вечерние прогулки не несли отдыха. Ты знаешь, как прекрасен ночной Чейдинхол? Как красиво преломляется свет от переносных фонарей, как светятся гирлянды Гильдии магов, балуя взор разноцветными огоньками. А еще город удивительно тих. Я всегда шел к Убежищу дальней дорогой, ведущей к мостику, перекинутому через маленькое озеро. Долго стоял там, пытаясь успокоиться и продышаться после слишком длительного нахождения в своем форте. Только потом шел в Убежище. Улыбался, пытался шутить, наставлять, отвечал на вопросы… И хотел убить их всех. Они бы не бросились защищать друг дружку от Спикера. Просто стояли бы и ждали своей участи с монашеским смирением. Все, кроме одного… Или одной, не важно. В один из таких дней, ко мне пожаловал Матье. Пытался поддержать. Говорил, что скоро все закончится… Ситис, если бы я знал, что он имел ввиду. Я бы закончил все это в ту же секунду и его голова уже соседствовала бы с головой его драгоценной матушки. Но я был слеп, как и все. Искал врага в коробке с котятами, находясь в берлоге медведя. Знаешь, что злит меня больше всего? Он видел меня бледным, уставшим, слабым. Мерзавец наслаждался трудами своих рук. Клялся в верности, глядя прямо в глаза, благодарил за все, что я сделал для него. Чуть не поддался сантиментам, захотев поделиться с ним подробностями моих допросов в Убежище. Я был один. Не так, как желал этого в юности. В том одиночестве, которое явственно ощущаешь в кругу чуждых тебе людей. Набор в Братство был приостановлен. Ужасное решение. Нас становилось меньше, а новичков, которые могли бы что-то увидеть, донести, изменить… Наступил очередной турдас. Курьер Черной Руки принес новости. В первые за месяцы, не плохие. В одном конверте был номер «Вороньего курьера» с восхвалением нового Чемпиона Арены. В другом – от Слышащего – имя нового брата. Того, который должен бы был помочь мне разобраться во всем. Моим будущим когтем оказался архимаг, который, похоже, одурев в Университете, ударился в низкие развлечения. Представляешь, в свободное от магических наук время, бегал на арену. Однако дорос до Чемпиона. Меня порадовало, что этого новичка не придется ничему учить. Объяснить Догматы и ждать, когда желание показать себя вознесет его в должность, которая пустовала. Ободренный, я собрался в дорогу, благодаря Ситиса за добрые вести. В ту ночь я познакомился с будущим Чемпионом Сиродила…

***

Рольф нехотя открыл глаза. Замолкший призрак так и стоял, вжимаясь в стену возле очага. Назир спал, уронив голову на руки, покоившиеся на столе, а новички, дослушав, молча поднялись и вышли. Норд смерил ассасина почти сочувствующим взглядом. Ему, Рольфу, слава Талосу, не приходилось изматывать себя, разыскивая предателя. Вообще, если подумать, в сравнении с жизнью бывшего Спикера, его собственная сложилась вполне хорошо. Ну и что, что ему не кланяются в Убежище, падая ниц. И плевать, что хамят по пустякам. И кормят не так часто, как нужно да и не тем. Главное, среди его новой Семьи нет злокрыса, который бы кусал из-за угла и гадил под кровати. - Предлагаю тебе отправиться спать, Слышащий. Завтра ты будешь выполнять свое обещание, - вывел из размышлений привычный голос призрака. - Все бы тебе издеваться над нордом. Ладно, пойдем, укроешь меня шкурой и почешешь мне лопатки, а то я не достаю. - Мне это сделать до того, как я выколю тебе глаза или после? - Не понимаешь шуток, - отмахнулся Рольф. – Ладно, иди коня отвяжи хоть. Тенегрив не любит по ночам быть на привязи. - Ах, Тенегрив. Мой старый, добрый друг… У нордов есть поговорка: где есть лошади, там нет нечисти. Если я расскажу тебе о том, где взял этого коня, ты усомнишься в мудрости своего народа. Знаешь, пожалуй этот контракт для меня был один из самых значимых…