Я ищу тебя, чтобы укрыть от жестокого ветра, Отвоевать тебя у холода и темноты. Гаснет пламя свечи, но я верю в твое бессмертие И уведу тебя прочь из ледяных пустынь. Заблудившийся в мрачных глубинах зеркальных поверхностей, Ты зовешь меня сквозь океаны полной луны. Рвется тонкая нить, но я верю в твое бессмертие И отыщу тебя даже на том краю тишины. Флёр — Бессмертие
***
Танос, как и полагается настоящему джентльмену, выделил мне небольшую комнату в личное пользование. И дал два часа — и ни минутой больше, женщина! — на приведение себя в полный порядок. Ну, ванную там принять, отдохнуть, поесть и, конечно, переодеться. Ибо обноски (кто же знал, что порталы Таноса такие разрушительные) ставшие моей одеждой, портили цивильный вид этого корабля. И всем было плевать на сраный, чтоб его, Конец Света! Ладно, ладно. С гибелью всего я, конечно, переборщила, но не суть. И, вообще, не стоит придираться к мелочам, это не слишком красиво. Можно сказать, абсолютно мелочно и недальновидно! — А ещё год назад, — ностальгия проскользнула в голосе, а в уставших глазах застыла печаль, — никто и подумать не мог о том, что инопланетный захватчик мною заинтересуется. Вот серьезно, какого чёрта? Судьба у меня такая, да? Все странные типы валятся на шею, как снег за шиворот зимой. И всё почему? Потому что я застала своего парня в постели с другой девушкой! Лучше бы он был геем… Старая одежда полетела на пол, пока горячая вода струёй билась о ванну. Ванну, которая — о, боги! — стояла в центре комнаты. Потом кипяток придётся, конечно, разбавлять холодной, но какое кому дело? — А ещё этот дурацкий и непонятный Щ.И.Т. Понятие не имею, что это за организация! Типа «Людей в Чёрном»? Которые ведут борьбу с инопланетянами и прочей фигней. Тогда зачем им была я? Ладно! Зачем нужна была — понятно, но… Смысл держать у себя так долго? Типа наживка? Ерунда же! Чем они там все думают? Задницами? А потом в мыслях скользнул дурацкий Уэйд, о местонахождении которого я до сих пор понятия не имела. Жив ли этот поганец, здоров ли… Хотелось упасть на постель и разреветься, подражая капризному ребёнку в магазине игрушек. Я хочу — и всё тут! Хочу знать, где он, как он… Что с ним. Потому что у Уилсона совершенно точно отсутствовало чувство самосохранения, потому что голоса в его голове ничуть не лучше пары маньяков из популярного ток-шоу о том, что было в «лихие восьмидесятые». Жёлтый и Белый, да? Пара ублюдков с заскоками и ехидными «а слабо ли?». Слабо прыгнуть с крыши головой вниз? Я едва не кричала в голос, видя кровь с ошметками мозгов на асфальте. Отрезать руку и приклеить её обратно? Тесак в доме до тех пор не пользовался такой популярностью, а потом — Энди, смотри, у меня нет рук! — оказался в мусорном ведре под хрустящими упаковками чипсов. — Я такая дура! Влюбилась в… в сущее недоразумение! В мальчишку с огромным шилом в заднице! А что в итоге? В итоге я даже не знаю, где тут гель для душа! Или хотя бы чёртово мыло! Потому что? Потому что долбаные порталы, видите ли, имеют свойство воспламеняться! Логики или хотя бы дурацкой последовательности мыслей в словах моих не было. Даже намёка. Но легче отчего-то становилось. Говорить было просто, пусть и слушали меня только стены да вода. Хм… а голоса в голове не такой уж и абсурд. Во всяком случае, ты себя никогда одиноким чувствовать не будешь. — И вообще! Мне почти тридцать, — двадцать девять, если быть точнее, — а детей до сих пор нет! Да я даже не замужем! С-стоп! Нет! Я говорю, как моя мать! Боже! И ругаю человека, который мне, в принципе, ничем не обязан!.. Хотелось вцепиться в пропахшие гарью волосы и проораться так, чтоб серые стены задрожали. — Самоконтроль, Энди, самоконтроль. Сука… Мыло и шампунь аккуратно покоилось на кровати, рядом с чистой одеждой, сложенной в одну стопку. И брезговать или воротить нос я не стала. Не гордая, знаете ли.***
«Раньше ты целился лучше, — ехидно отозвался Белый. — Глазомер подводит, старпёр?» Уэйд мог бы показать нерадивому внутреннему голосу средний палец или послать того к чертям собачьим, но нет. В комнате с прослушкой и нестабильной гравитационной системой делать это было бы… ну, глупо. И не только потому, что стоит человекоподобной херне по ту сторону металлической двери услышать нарушителя и нажать на кнопку, отправив — прощай, прощай, герой! — Уилсона в открытый космос. А в вакууме дышать нечем, да ещё это притяжение к разным объектам, например, к Галактусу, чёрт бы его побрал, немного напрягало. Но нет, не поэтому. Просто отвечать Белому всё равно, что бросать камни в гору. И не то чтобы Уэйд таким не занимался, было время, но не сейчас. Никто же не видит. «Мы хотели попасть на капитанский мостик, а в итоге мы… Кстати, а где мы? В полной, блять, заднице? — поинтересовался Жёлтый. — Кто-нибудь догадался взять с собой что-нибудь лазерное и взрывоопасное? Гранаты? Пулемёт? „Войну и мир“ Толстого? Говорят, убойная вещь». Уэйд прихватил с собой кучу прикольного оружия, Конан и Артур, пачку жвачки вместе с энергетическим батончиком (а вдруг есть захочется?) и одноразовую мыльницу. Знаете, чтобы запечатлить долгожданную встречу с возлюбленной. Это всё, что нужно, чтобы захватить инопланетный корабль, набитый пушками по самое не хочу. «Любовь отбила тебе мозги, — фыркнул Белый. — Или это был Халк, который кроме „крушить и ломать“ ничего не умеет. Халк не уметь нормально говорить! Халк идиот». Белый «немного» обижался на взрывного зелёного парня, которому не помешало бы посетить парочку сеансов у психотерапевта. Ну, по поводу своих «неожиданных» приступов ярости. «После таких заявлений нас систематически вдалбливали в асфальт», — заметил Жёлтый. Уилсон только глаза закатил и тут же засуетился, захлопав себя по «карманам». Нужная вещь нашлась не сразу, но она, всё же, нашлась!.. И вот через минуту Дэд уже снимал с ключа — его личного, отданного на «мы же, как бы, в отношениях» ключа! — от квартиры Блант брелок. Маленькая штучка, похожая на учительскую компактную указку или лазер, только в разы опаснее и дороже, едва не свалилась на пол под грозные «рукожоп» в исполнении Белого. Фьюри, ссылаясь на жуткую занятость, не проверял свой арсенал после ухода Пула, а тот этим нагло пользовался. И оба жили хорошо: один в неведение (или хорошо притворяясь), другой… совесть его не мучила. «Собираешься проделать в стене дыру? — осведомился Жёлтый. — Тут несколько слоёв и не факт, что это, скажем, не адамантий или вибраниум». Не собирался… Уилсон уже её делал. Выдернул из приборной доски разноцветные провода, отчего сирена пошла громким ором, и приступил к делу. — И к херам осторожность! — громко заявил он. — Просто нахуй! План — это не про нас! Запах калёного металла наполнил помещение, а резкий шум по ту сторону ничего хорошего Уилсону не сулил. Как и неверно введённые в переносной телепорт координаты или раздолбаный об атмосферу авионосец Ника. Просто сегодня не его день.***
— Ты чудесно выглядишь, — отозвался Танос, восседавший за огромным столом. Титан, высокий и грозный, сейчас смотрелся пугающе. Коленки чуть дрогнули от напряжения, а руки мелко затрялись и, кажется, вспотели. Ладно, окей, он же мне ничего не сделает, да? То есть это же не какой-то своеобразный ритуал перед жертвоприношением? Покормят, приоденут, а потом пырнут острым кинжалом, вытряхнув кишки из брюха. Было приятно услышать подобный комплимент, учитывая, что он сам — да руку на отсечение даю! — выбрал этот наряд. Абсолютно белый костюм (да за что же все этот цвет любят?!) по фигуре: брюки, майка, куртка, ботинки на высокой платформе и ни единого намёка на нижнее бельё. Видимо, в космосе это не надевают… — Особенно для смертной женщины, — продолжил он, смерив взглядом слуг. Те продолжили механически выкладывать блюда на стол. А вот это, дамы и господа, был удар под дых. Моё женское эго тихо ревёт в углу под личным серым грозовым облаком. — Ладно, всё равно спасибо, — покорно отозвалась я, оглядев огромную в своих габаритах комнату. В «Звездном пути» было нечто похожее: бежевые стены с экранами-мониторами вместе стен, мягкие кресла по углам и огромный стол с вогнутыми вовнутрь сплошными ножками. Вместо обычного потолка виднелись прозрачные плотные стёкла, открывая вид на бесконечный тёмный космос. В вазах, стоящих на высоких подставках, покоились охапки ранее невиданных мною цветов, источающие приятный запах. А ещё были свечи… Подошвы ботинок утопали в ворсе мягкого ковра. — Могу присесть? Фрукты фруктами, но тут было мясо. Что нужно ещё для счастья? Может, беспроводной безлимитный Интернет, бокал с вечным, неиссекаемым вином и не толстеть, когда ешь сладкое. Танос поднялся с места, заставив меня испуганно отступить на пару шагов, и отодвинул стул, приглашая присесть: — Я не причиню тебе вреда, не бойся. Присаживайся, прошу. Наверное, это было трогательно. И мило. Правда, мило. — Если настаиваешь, — промямлила неловко и уселась на предлагаемое место. — Ты извини, я не умею вести себя, как леди. Танос фыркнул, пожав плечами, и заговорил: — Не стоит беспокоиться о манерах. Я вырос в семье, где и слова такого не знали. — Правда? А кем они были? Ну, в смысле, родители твои. Мама и папа, там… — Богами, — холодно проговорил титан, даже не подумав о том, чтобы шикнуть на меня или произнести «не твоё дело», — ненасытными и жадными богами, чьи увлечения сводились к тому, чтобы есть и убивать. А ещё, быть может, плодиться. Печальная история. Детство у этого парня явно было не из лучших… Энди, стоп! Это что, жалость, да? Жалость?! А-а! — У тебя много братьев и сестёр? Перед мною поставили блюдо с огромным бифштексом и гарниром из жареного картофеля. Один из странных, на мой примитивный взгляд, человечков наполнил бокал красным вином (надеюсь, это было оно) и удалился, вежливо поклонившись на прощание. В животе предательски заурчало. — Было, — утвердительно кивнул он, — сейчас остался лишь брат, Старфокс. И больше никого. Время летит слишком быстро, а смерть, к сожалению, беспощадна ко всем, особенно к Вечным. Говорить «мне жаль» или нечто подобное было бы верхом лицемерия. Я не знала этих людей и не хотела знать. Да и судя по тону, с которым говорил титан, люди они были так себе. Точнее, боги. — Сколько… сколько тебе лет? — я это вслух сказала, да? Чтоб меня. Танос растянул губы в подобии улыбки: — Я видел, как рождались миры. Я видел, как эти миры гибли. С ним оказалось приятно, просто приятно. И говорить, и слушать логичные доводы, неизвестные ранее факты. Танос отличался редким красноречием, сталью в голосе и поразительной учтивостью. Его не хотелось перебивать или отворачивать лицо, видя чужую синеватую кожу. Это тот самый случай, когда внешность не играла особой роли, лишь богатый внутренний мир казался чем-то значимым. Я бы могла в него влюбиться. Могла бы, если бы не одно «но»… Сирена прервала Таноса на полуслове, заставляя того встать с насиженного места: — Жди здесь. — Ладно, — вяло согласилась я, вытирая рот белой салфеткой. — Только ты не долго, хорошо? Мы же не закончили. А что не закончили?.. Ответа на свой же вопрос не было.***
— И здесь никого! — прокомментировал Уилсон, сжимая в левой руке пистолет и стреляя. Двенадцать смазанных выстрелов и парочка эльфов свалилась замертво, «наглотавшись свинцом». — Куда вы дели мою детку?! Мёртвое тело, к сожалению, ответить не могло. Оно лишь смотрело на красно-белого Уилсона блёклыми глазами да истекало чёрной кровью, пачкая пол. А его друг, такое же мёртвое тело, будто копировал собрата по несчастью и тоже не отвечал. Чёртовы конспираторы! Очередная комната оказалась пустой. Нет, не так. Не пустой, а «без нужного человека» внутри. Только ледяные стены, провода и коробки, в которых не было ничего полезного (или понятного). Уэйд кипел и бесился. Он почти сорвался… «Хрень несёшь», — проворчал порядком заёбаный Белый. — И какого хуя? Я думал, что это будет проще! Но нет! Нет, блять! Никогда не бывает просто! Из окровавленного левого бока Дэдпула торчал нож, особо не доставляющий носителю дискомфорта. Ежедневная острая боль неплохо закалила разум анти-героя, подготовив его тело не только к душераздирающей боли, но и, пожалуй, к самому Аду. «Мы, словно Джеймс Бонд, спасаем даму в беде и мир заодно! Под конец фильма стоит угнать корабль, — присвистнул Жёлтый, — иначе домой не попадём. А по кабельному крутое шоу крутить будут. Энди говорила». Энди, вообще, много говорила, а ещё кричала/причитала по поводу и без. «Не смей себя убивать», «не отрезай себе пальцы кухонным ножом», «возвращайся живым и невредимым», «не уходи», «будь рядом». «Мы скучаем, Уэйд». «Найди её поскорее».***
Наверное, стоило сразу догадаться, кто стал причиной беспорядков на корабле. Потому что там, где находился Дэдпул, не могло быть безопасно или тихо. Ярость и обида кипела в груди наравне с радостью и восторгом. — Детка! — закричал он, отшвыривая пистолет в сторону, и распахнул объятия. Поломанная дверь за его спиной говорила о многом. — Иди ко мне! — Уэйд? — я удивленно уставилась на него, переставая расхаживать из угла в угол. — Ну ты и мудак! — Не так я себе это представлял, — проворчал Уилсон и даже не пискнул, когда мой кулак прошёлся по его довольной физиономии. — Ауч! — Ты меня бросил! Не писал и даже не навещал! Козёл! — я крепко вцепилась в чужое тело, случайно задев нечто большое и твёрдое: — Что это?.. — Нож… — Ты!.. — Я! Ничто не длится вечно, так? Всему есть конец. И обнаружившие в обеденном зале Дэдпула подручные не были сюрпризом для Судьбы. И меткие выстрелы из межгалактических пушек не стали чем-то неожиданными. И кровавое пятно, быстро расползающееся по белой майке, стало чем-то привычным. Шальная пуля могла задеть любого, а попала в меня…