Ты снимаешь меня на видео… Я сижу у воды в прострации и рисую на мокром песке исчезающие цивилизации… Ты снимаешь меня на видео… Я боюсь твоего приближения, будто кто-то в силах ослабить межпланетное притяжение… Ты подбросил камеру в воздух и она снимает звезды, и она снимает небо… Ты так хотел зафиксировать Вечность… Флер — Зафиксировать вечность.
***
На тот момент мы, кажется, встречались три месяца. Если честно, то даты, вопреки всеобщему мнению о том, что девушки дотошны в таких вещах, я запоминала плохо. А у Уилсона такая функция, как память, отсутствовала вовсе. Отбитый он у меня немного, зато милый… как дворовый кот. Я мечтательно выдохнула, ещё раз проведя влажной тряпичной салфеткой по уже чистому журнальному столику, игнорируя настойчивый голос из телевизора. Кажется, кто-то предлагал купить мне новый пылесос или вроде того. На самом деле сосредоточиться было не так уж и просто. Мыслями я была где-то далеко, за гранью человеческого осознания. Строила воздушные замки где-то в тишине собственного внутреннего мира, придавалась мечтаниям, мешая их с реальными делами и планами. Заскочить в прачечную по дороге в Мордор? Да без проблем! Один из самых приятных голосов в мире — ох уж эти влюбленные идиоты! — заставил меня вздрогнуть и испуганно выдохнуть, обернувшись. — Ты думала про меня, да? Потому что у тебя выражение лица, будто думала, — проворчал Уилсон, скидывая на пол тяжёлые пакеты из супермаркета. Баночка из-под клубничного мороженого выкатилась из полиэтилена, упав рядом с ножкой дивана. — Энди, ты отправила смс о том, чтобы я по дороге домой заехал в магазин и купил кое-что. Никогда не думал, что «кое-что» — это так много. Но вот и я!.. Что? Для этого не обязательно было угонять машину? Вы что, тупые? За-е-хать! А не зайти. У этих парней мозг с грецкий орех. Пул цокнул языком, подняв голову кверху, и вальяжно махнул рукой в сторону. Экая страдающая личность! — Йогурт с черносливом купил? — осведомилась я скорее на автомате, тряхнув спутанными волосам. В голове царила умиротворительная пустота, а уборка, которая ещё утром казалась отличным времяпрепровождением, опостылела. Где мой «Секс на пляже» и тёплый морской песок, на котором оставались бы мои следы? Мир жесток. — Уэйд, точно! Я не слышала, как ты вошёл… А ты, наверняка, сделал это очень громко. Наверняка? О, да. Уилсон по-другому и не умеет. Парень из телевизора продолжал расхваливать безвкусное… что-то, которое не только хорошо всасывало, но и неплохо выдувало. Понятия не имею, о чём он говорит, но заинтриговал, зараза. Видимо, хороший маркетолог вырос и программа у него интересная. — Я всё делаю о-очень громко, — пошловато протянул мужчина, сузив глаза, и опустился на корточки. Была бы его воля, то головой давно бы прорыл туннель в куче вредных продуктов. Да что там? Он бы с ногами туда забрался и такой «бултых-бултых» в сосисках с булочками и пончиках с кремом. — Отнеси, пожалуйста, всё на кухню и… я не договорила, Уилсон, куда побежал?!***
— Вы что?! — переспрашивает Сэнди, широко распахнув глаза в удивлении. И выражение лица у неё настолько недоуменно-искреннее, словно она только что узнала, что Дарт Вейдер в своё время забрался на её маму. И нет, это не грубо, есть слова и покруче… — Ну да. — Почему вы ещё не занимались сексом?! Он что, дефектный? Я выдохнула тяжело и прикоснулась губами к одноразовому стаканчику с холодным чаем. Вот что делать, а? Как объяснить человеку, который строит отношения на «оприходовать парня на первом свидании», что не это главное? Не знаете? Вот и я не знаю. — Так получилось… — Точнее, не получилось… Мне объяснить тебе что и куда вставлять, а? Потому что, как мне кажется, ты уже всё забыла. — Вот за что ты так со мной? — фыркнула обиженно, сморщив нос. — Просто… он, вроде, не готов. Сэнди почесала кудрявую голову, похлопала ресничками да призадумалась, заткнувшись. Видимо, информация совершенно точно не укладывалась в её мировоззрение. — Мне кажется, это из-за его маленькой проблемки, — проговорила шатенка, сжав пухлые губы. Ветер легко взбил и без того пышные волосы. — Ну, знаешь, с его кожей… что-то не так. Я смотрела видео на Ютубе с участием Дэдпула. Между прочим, твой парень весьма популярен среди школьников. — Какого чёрта ты пялилась на него?.. — Тс-с, Энди! — подруга подалась вперёд и легко прижала указательный палец к моим чуть подкрашенным губам. — Давай мы поговорим, как взрослые люди. Поговорим, мысленно кивнула себе я. А потом можно и прикончить эту стерву… Нет, ну, а чего она?***
— Нам нужно серьёзно поговорить, — начала я, опуская ладонь на плечо Уилсона и силой давя на него. Мало ли свалить ему захочется. — И твоё «прости, у меня дела, Мстители без меня погибают» или «в том углу новые Гуччи?» не прокатят. Я же не дура, чтоб вестись на это в третий раз… В общем, нам нужно о-очень серьёзно поговорить. Мужчина задрал голову кверху, рассматривая меня. — Ты меня бросаешь? Только не говори, что ты меня бросаешь! Потому что какого хуя? Я же был идеальным — почти! — бойфрендом! Вы разбиваете мне сердце, миледи! Готовься к сопливым цитатам на Facebook и признанием в любви в Instagram. С хэштегами и прочей дребеденью, — заговорил он быстро. — Мы будем петь песни под окнами и задаривать тебя копченной курицей из китайского ресторанчика! Возможно, я буду тебя преследовать. Возможно? О, ты себе представить не можешь! — Когда я попросила откомментировать мои новые фотографии, ты сказал, что не умеешь… Ладно, не в этому суть! Мы не расстаёмся, если ты об этом, но!.. — Вот почему всегда есть это «но»? Тебе без него плохо живётся, а? Можно без него? Без него, вообще, было бы в разы лучше! Чайник на плите засвистел, по этой причине пришлось убрать руку с чужого плеча и подойти к плите. Две чашки ромашкового чая ещё никогда не были так кстати. Виски был бы лучше, но алкоголь Уилсона не брал, а мои пьяные слёзы сейчас ни к чему. — Ты дашь мне договорить или нет? — выдохнула я, ставя перед своим мужчиной огромную чашку. — Сахар добавишь себе сам. — А печенье? — Ты будешь есть, но не слушать. Знаем, проходили… А ещё громко чавкать и бесить меня. Стул с привычным скрипом проехался по чистому кафелю, дав мне возможность забраться на него с ногами и с печалью осмотреть ярко-красное недоразумение. Любовь любовью, но иногда он меня раздражает невероятно. — Мы с тобой довольно-таки долгое время вместе, Уэйд. Я пережила два покушения и одно похищение, смогла вытерпеть чудовищные завывания в душе, которые ты каким-то хреном зовёшь пением, и научилась не шарахаться при виде отрубленных конечностей, кому бы эти конечности не принадлежали, — монотонно произнесла я, отхлёбывая чай. Пальцы забарабанили по столу. — Мм? — Ты мне доверяешь? — К чему ты ведёшь? — Уилсон подозрительно придвинул к себе чашку, скрестив ноги под столом. Одежда на нём натужно скрипела при каждом резком движении и портила чёртову атмосферу. — Ну-ка, выкладывай, детка. — Сними маску, Уэйд, — на выдохе произнесла я, хмуря брови. — Мы давно перешли ту грань, после которой «нужно бежать, сжигая мосты». — Я знал, что рано или поздно ты попросишь об этом… Не думаю, что это хорошая идея, — проворчал он, размешивая несуществующий сахар в чае. Ложка билась о хрупкие края, отсчитывая рваный ритм. — Слышала сказку про чудовище? О, ты не могла не слышать про неё! Мама, наверняка, читала тебе перед сном множество хороших историй! Так вот, в нашей счастливого конца не будет. Потому что принцесса сбежит, а монстр снова останется один. — Мне не за чем бежать, Уэйд, — проговорила я. — Всё, что я люблю, сидит напротив и придумывает невесть что. Почему ты не хочешь понять очевидное? Ты не один, Уэйд, давно не один. Наверное, за тугой маской скрывается израненная кожа, под ней — сшитая по лоскуткам душа. — Caecus non judicat de colore*. — Расскажи. — Раньше ты хотела увидеть моё лицо, а теперь лезешь внутрь? Насколько далеко ты хочешь забраться, Энди? Может быть, тебе не хватает вывернутого наизнанку тела? Или души? Чего тебе хочется? Правды? О, все хотят правду, только не всем она нравится! — Дэдпул вскочил с места, от чего стул под ним свалился на пол, и прошёлся по кухне. — С чего начать свою историю? Может быть с того, что моя мать умерла от рака? Она долго мучилась, пока отец — о, какое замечательное слово! — запивал собственное горе дешевым пойлом! Я сжалась в испуге: — Уэйд… — Самое весёлое было в том, что пусть отец и был полнейшим мудаком, но когда он пришёл за мной в… притон? О, пусть так! Один из ублюдков выстрелил ему в лицо! А тот просто хотел помочь любимому сыну, превратив моё милое лицо в хуево кровавое месиво! Пах — и нет папаши! Опускаем годы военной службы и убийств! Нам же про них неинтересно слушать, да? Потому что… иголки под ногти и раскаленная сталь в глотке — это самое безобидное из того, что мы делали с теми, кто не угодил США! Ты думаешь это ад? Нет, он начался после… Слышала когда-нибудь про Департамент X? Нет, конечно, нет. И об «Оружие Икс» ты не слышала, и о местном Хосписе. — Уэйд… — Они придумали игру! Классная игра, знаешь, нацисты бы оценили! Типа «а кто из этих ребят дольше протянет?» спрашивали друг у друга эти сукины дети и делали ставки! Пятьдесят баксов на Донни с раком поджелудочной и тридцать — на Карла! А потом суки делали с людьми то, о чём не стоит говорить вслух… Не при девочках, милашка. «Не для твоих ушей» — звучало между строк. Жалость — это последнее, что ему нужно сейчас. Наверное, сердце просто не выдержало, что-то внутри треснуло и надорвалось. Я подскочила с места, огибая чёртов стол, и сдавила Уилсона в крепких объятиях. — Не продолжай, — вырвалось у меня, а из глаз хлынули слёзы. Было до боли обидно/страшно/неприятно. На одного человека вылилось столько дерьма, сколько не пожелаешь и врагу! Да что там, вообразить подобное не так-то просто, а Пул, наверняка, не все мне рассказал, только короткие, обрывочные факты. Вот какого хрена я-то реву, а не он?.. — Моё тело похоже на кусок протухшего мяса, которое прогнали через мясорубку, Энди. И это выглядит совсем не так аппетитно, как звучит. — Какая, нахер, разница, а? — пролепетала едва слышно. — Я тебя не за внешность люблю, идиот. Придурок просто… Спасибо, что рассказал мне… всё. Дэдпул выдохнул, уткнулся лбом в моё плечо и замолчал: — Если ты сбежишь от меня, мы тебя найдём и запрём. Навсегда. — Ладно. — Ты никогда меня не бросишь. — Не брошу. — И, пожалуйста, не умирай, хорошо? — Не умру. Кто знал, что именно последнее обещание я нарушу.***
— Очень волнительный момент, — проворчал он, опустившись на колени, аккурат напротив моих развёденных бедёр. — Если у нас были бы потовые железы, то мы давно взмокли! И да, это почти мой первый… ладно, это мой первый добровольный раз. Ты уверена, что я готов? Потому что я не уверен… Возьмёшь ли ответственность за это на себя? Последствия могут быть печальными. — Такое чувство, будто мы занимаемся чем-то непотребным… — пальцы вцепились в края красно-чёрной маски. — И, вообще, мы шли к этому почти две недели! И твои отговорки больше не сработают. Пора бы мне увидеть твоё лицо. — Мы пытались, парни. — На счёт три? — Да, действуй уже… Бежать некуда, — сокрушенно проговорил он, упершись ладонями в мои колени. Поза, кстати, весьма недвусмысленная. — Ты отняла наш телепо-о-орт… Ух, дышать легче стало. Я чуть сжала губы, нахмурила брови, откидывая маску в сторону, и критично осмотрела Уилсона: — Ты мудак. Моя тётушка выглядит хуже тебя, но в пятый раз выходит замуж… Кстати, мы приглашены, не забудь. — Тебе нравятся фрики, детка? Твои вкусы весьма специфичны, больной ублюдок!* — Любовь застилает мне глаза, — ладонь легла на чужую щёку, с нежностью оглаживая скулы. На ощупь кожа казалась неровной, бугристой, но мягкой, словно тесто под пироги. Уэйд прикрыл глаза, сверкая голой обезображенной макушкой: — Ты чокнутая, крошка. — Конечно непривычно, но… к этому можно привыкнуть.***
Громкий стон сорвался с моих губ, когда Уилсон толкнулся сильнее, входя до предела. Быстро, резко и до одури хорошо. Наверное, он не был слишком умел в плане секса, но зато выдержка мужчину не подводила. Выкладывался Уилсон, так сказать, на полную катушку. И это заводило не на шутку. — Ещё! — стонала я, шаря ладонями по чужим широким плечам. — Ещё! Сильнее!***
Тогда мы хотели жить вечно, смотреть в будущее, совершенно забыв, что позади… кромешная тьма.***
— Ты убил её! Ты, сука, убил её! — Уилсон откинул катану в сторону, прощупывая пульс Блант. — Сука! Сука! Энди не дышала: дыра в животе была тому подтверждением. Вечно не получилось.