Illecito veritа

Ключевые симптомы в сфере эмоций и межличностных отношений у социопатов: - велеречивость и поверхностность; - эгоцентризм и претенциозность; - дефицит угрызений совести и чувства вины; - дефицит сострадания и ответственности; - поверхностность эмоций; - лживость и непорядочность. Психология серийных убийц.

      Рэпидберн определенно был весьма занятным мехом. Эмерелд впервые наблюдал его за работой, и был впечатлен тем, как обычно легкомысленного вида бот превратился в очень серьезного детектива буквально за пару кликов разговора. Киберволк пробежался по предоставленному ему Эмерелдом списку тех, кто, теоретически, мог что-то знать, и теперь расспрашивал о каждом по отдельности:       - Полиция Каона, разумеется, знает о той истории все, - кивнул он, сидя напротив Эмерелда за столом, подперев голову манипулятором. – И шеф, что очевидно, знает о том лучше всех. Так почему ты так против того, чтобы я его расспрашивал?       Серебристый мех провентилировал:       - Баррикейд непременно сообщит об этом Проулу. Все считают, что я не должен знать правду, и, вполне может статься, что они постараются помешать мне в этом.       - Не исключено, - согласился Рэпидберн. – Однако ты не отрицаешь того факта, что он об этом знает.       - Я уверен в том, что он все знает, - сказал Эмерелд. – И я знаю, что лейтенант Бамблби и лейтенант Хэвистрайк тоже о том знают. И Сайдвейз тоже. С Хэвистрайком я знаком с моего бетства, но даже за ним я замечал, что он что-то тщательно скрывает. Он не дает мне задавать неудобные вопросы о моем бетстве и он был первым, кто отговорил меня от их поисков, когда я был маленьким. Когда я прибыл знакомиться с альфами Блокейда, они отреагировали на меня весьма неоднозначно. Лейтенант Бамблби так и вовсе пришел в ужас при виде меня, хотя постарался это скрыть. Возможно, с подачи Баррикейда. Сайдвейз порой выдает какие-то странные и непонятные с первого взгляда фразы, когда интересуется у меня о какой-то ерунде, при этом глядя так, что кто угодно поймет, что он имеет в виду совсем не то, о чем он сказал. Я знаю, что они что-то знают, и им известно об этом тоже. Но, пока им невдомек о том, что я решительно настроен узнать правду и даже нанял детектива расследовать это дело, они бездействуют. Если ты придешь к ним и начнешь расспрашивать их, то они завернут расследование быстрее, чем мы успеем хоть что-то узнать, - он покачал головой. – Я не настаиваю на том, чтобы знать все, я понимаю, что эта правда может оказаться и опасной, и болезненной, и даже травмирующей. Но я хочу знать хотя бы имена моих альф. Может быть, увидеть парочку холографий, чтобы знать, как они выглядят. Если возможно – немножко о том, какие они. У меня аллергия на присадку J-657, от кого из них я мог ее унаследовать? Я не прошу узнать о том, что тогда случилось, если это будет слишком сложным и опасным. Но я имею право на толику информации о моих альфах!       Алая оптика киберволка светилась спокойно, в то время как он, дождавшись, пока Эмерелд договорит, ответил:       - Я обещаю тебе, что сделаю все возможное, чтобы найти эту информацию и убедиться в том, что ты узнаешь ее прежде, чем кто-либо вмешается. Однако мы не можем просто взять и отказаться от сведений, которые они могут нам дать. Шанс на то, чтобы раскопать что-то о таком старом деле, не пользуясь показаниями непосредственных очевидцев – ничтожно мал. Мы не можем рисковать провалом. Если ты опасаешься за то, что наши намерения разыскать сведения о твоих истинных альфах могут вызвать сопротивление, то нам всего лишь не следует действовать напрямик. Для этого у меня имеются связи и пара-другая трюков, которые позволят нам обзавестись кое-какой информацией, прежде чем мы сможем обратиться к другим источникам. Чтобы искать в расширенной сети, нужно сперва вызнать ключевые факты, которые можно будет разбить на составляющие и искать уже более безопасным и трудноотслеживаемым способом.       - Сомневаюсь, что найдется что-то, что Сайдвейз не сумеет отследить.       - Может, не что-то, но кто-то, - многозначительно отозвался Рэпидберн. – Пока что это неважно. Я разберусь с тем, как нам замести следы, если кто-то начнет что-то подозревать. Лучше обозначь мне того из этого списка, кому тяжелее прятать важную информацию.       - Бамблби и Хэвистрайк. Бамблби, правда, научился сейчас скрывать свои эмоции более тщательно, но при должном обращении он может случайно себя выдать. Хэвистрайк в этом случае сложнее – он более умелый притворщик, а оттого, что зачастую он абсолютно искренен, его трудно поймать на лжи или утаивании. Однако и того, и этого допрашивать нужно крайне осторожно. Любая неверная фраза, не так поставленная интонация, и они точно заподозрят неладное. А после этого сообщат своим партнерам, которые могут стать большой проблемой, - предупредил Эмерелд. – И Баррикейд, и Сайдвейз – опасные противники.       - Не парься, - заявил киберволк, начеркав что-то стилусом возле означенных имен в списке. – Я знаю, как действовать в таких случаях. Значит, придется начать с Бамблби… У меня есть один бот на примете, кто мог бы это сделать, не вызывая никаких подозрений. Между прочим, почему ты так не хочешь использовать помощь друзей? Боишься, что они станут глядеть на тебя по-другому?       Серебристый мех сощурил окуляры:       - Так очевидно?       - Для меня – еще как, - не смутился тот. – Но я с бетства разгадывал то, что скрывали от меня и брата взрослые. Так ты боишься, что твои друзья станут воспринимать тебя не так, как раньше?       - Я не знаю того, что скрывается в моем прошлом. Там может быть все, что угодно. И я не хочу, чтобы из-за моей жажды знаний Кейд и Фенс как-нибудь пострадали. Вдруг Проул применит к ним какие-нибудь санкции за то, что они влезли в засекреченные файлы…       Рэпидберн фыркнул:       - Скорее застыдит, что нарушили одно из важнейших правил семьи – раз уж собрался делать что-то запрещенное, то хотя бы не попадайся на этом. Блокейд мой дальний родственник, как и Проул, что относится к семье. Уверен, что Блокейд знает об этом правиле не хуже моего.       Эмерелд улыбнулся:       - Помнится мне, что он однажды упоминал нечто подобное.       - Не сомневаюсь. Я договорюсь со своими осведомителями, чтобы они начали искать информацию, а заодно постараюсь аккуратно разведать обстановку. Если я прав, а я прав почти что всегда, следует отметить, - Рэпидберн поднял указательный палец вверх, - нам придется вторгнуться не в один засекреченный файл и не раз сыграть грязно, чтобы раздобыть нужную информацию. Я говорю это к тому, что в какой-нибудь момент может понадобиться помощь и от Блокейда, и от кого-либо еще, и тогда мы не сможем действовать, не заручившись их поддержкой. Твое стремление узнать сначала самому, а затем решать, стоит ли втягивать их в это - похвально, однако я предупреждаю тебя, что такое может не сработать. Нам понадобятся все ресурсы, какими мы только можем располагать, и отказываться от них в угоду своему смущению и недоверию мы не будем. Это дело рискованное, пусть история и стара. Я повторюсь еще раз: будет очень непросто, и если ты готов к изысканию, то будь готов и к тому, что придется воспользоваться всем для достижения желаемого результата. С последним ты должен быть знаком достаточно хорошо, так что я надеюсь, что мы друг друга поняли. Сейчас, - Рэпидберн скинул список с датапада на инфоноситель, - мне требуется от тебя оговоренная сумма на расходы для моей сети осведомителей. Я свяжусь с тобой по окончанию цикла и расскажу то, что успел узнать. В случае, если ты вспомнишь что-то важное или тебе нужно будет передать мне нечто важное, пришли мне сообщение на комлинк. Я отвечу тебе, как только смогу.       Эмерелд кивнул, признавая резонность слов киберволка:       - Договорились.       - Тогда все хорошо, - зверокон поднялся из-за стола. – Я приступаю к работе.       Серебристый мех не колебался, отсчитывая нужную сумму уников и отдавая ее Рэпидберну. Он знал, на что идет, он планировал это несколько ворн к ряду. И был рад увидеть, что Рэпидберн серьезно относится к его делу, сразу взяв все в свои манипуляторы. Серо-белый киберволк уже просчитывал свои ходы, планировал и строил предположения.       Эмерелд чувствовал спокойствие. ----------------------       Рэпидберн всегда знал, когда происходило нечто тайное. Особенно, когда происходило это в непосредственной от него близости. Он не знал доподлинно, что затевает делать их судебный психолог, который уже три декацикла неотступно следил за ним и приценивался, но не был намерен так запросто это все оставлять. Каким же сюрпризом для него стало новое дело, которое его аккуратно попросили расследовать!       Новое дело, разумеется, не могло не заинтересовать Рэпидберна. Во-первых, оно касалось их судебного психоаналитика, который так или иначе вызывал интерес к своей персоне. Конечно, справедливости ради стоило отметить, что мало кто не казался Рэпидберну интересным по тем или иным причинам. Во-вторых, оно было не совсем типичным для дел по поиску родственников. Это была тайна, умело спрятанная и тщательно оберегаемая, что делало ее раскрытие еще более желанным для Рэпидберна. В-третьих, у него появлялась возможность избавиться от накатившей скуки и узнать серебристого меха с зеленой оптикой получше.       Эмерелд был отличным специалистом, приятным в общении, и, к тому же, был своего рода предметом обсуждения. Элегантный, вежливый, при том – не гнушающийся связей «на раз», всегда компетентный, исполнительный и практически никогда не отказывающий в помощи. Он был дружелюбен, отзывчив, и… имел свои интересы, о которых не распространялся и мог и приврать, чтобы не раскрыть их.       Рэпидберн тоже умел лгать. Собственно, он и солгал, чтобы остаться с Эмерелдом один на один в тот вечер в участке. Он вовсе не ссорился с братом.       Дело было в том, что серо-белый киберволк всегда точно знал, когда за ним наблюдают и оценивают. И легко мог распознать в другом мехе манипулятора. Эмерелд был таким, и отчего-то он был заинтересован в нем, Рэпидберне. Когда серебристый мех начал расспрашивать его о нем и Лайтспиде, киберволк было счел, что интерес психоаналитика заключался только в феномене разделенной искры. Но нет, оценивающий взгляд никуда не делся, и тогда Рэпидберн подгадал момент, чтобы невзначай выведать, чего от него хочет Эмерелд.       Он не ожидал, что Эмерелд попросит о его услугах, как детектива. Но он был так заинтригован, что даже попросился в гости. Не предупредив о том брата.       И потому, раздав указания своей сети осведомителей о том, что и у кого следует выведать, Рэпидберн, вернувшись в кварту, наткнулся на осуждающий взгляд золотой оптики:       - Вы только поглядите, кто соизволил явиться!       - Не начинай, - серо-белый киберволк, коротко хлопнув сумрачно настроенного брата, направился в энергарий. – У меня есть дело.       - И у меня есть дело, - кивнул Лайтспид, следуя за ним. – Проц тебе на место вправить, пока еще не поздно. Ты что, не мог пару глифов набрать да мне отправить, чтобы я знал, где ты там ходишь? Где ты был, кстати говоря?       - Проводил разведку и неожиданно получил дело. Очень важное, - Рэпидберн поставил куб подогреваться, и полез за ампулами с вкусовыми присадками. – Рассказать не могу, конфиденциально.       Лайтспид пару кликов сверлил его экстра-подозрительным взглядом.       - Ты же не собираешься влезать в какой-нибудь засекреченный шлак, не так ли? – опасно спокойным тоном поинтересовался он. – Тебе же хватает процессорной мощности сообразить, что это опасно и чревато весьма дурными последствиями, вплоть до лишения лицензии и заключения в тюрьму?       - Я все продумал и буду очень осторожен.       - Болван, - с досадой зарычал белый киберволк. – Ну мне что, запереть тебя теперь?! Сколько можно вляпываться во всякий шлак? Рисковать собой? Я сдам тебя гранд-дани, имей в виду!       - Лайт, - поймав раздраженного брата в объятия, Рэпидберн примиряюще лизнул ему кончик аудиосенсора, - ты же знаешь, что меня так не остановишь. Это важное дело, настолько важное, что… - непредугаданный удар под дых острым белым локтем застал его врасплох, и продолжить свою мысль он уже не смог: - Ох-х!..       - Расстроишь дани, - зло сверкая оптикой, Лайтспид выбрался из захвата, - и я тебя!.. – он сжал кулак и потряс им.       - Знаю-знаю, - отозвался серо-белый киберволк, махнув манипулятором. – Но я все равно не откажусь от расследования.       - Что это за дело такое, что тебя так зацепило? – сощурился близнец, гневно дергая аудиосенсорами. – Клиент привлекательным показался?       - Поиск настоящих альф, - охотно ответил ему Рэпидберн, вытаскивая подогретый куб и вливая в него уже отмеренные унции присадок. Вытащив смеситель, он добавил: - Имеет отсылку к одному любопытному закрытому делу, очень старому и конфиденциальному. И самое прямое отношение к коллеге.       - То есть, ты собрался влезть в полицейский архив. Опять?       - Конечно, - согласился тот, - но я сделаю это аккуратно.       - Тебя там знает буквально каждый скраплет, - скептически отозвался Лайтспид. – Незамеченным не проберешься.       - Именно потому, что я уже достаточно засветился, вместо меня пойдет кое-кто другой, - улыбнулся его брат и глотнул топлива. Белый киберволк мгновение разглядывал его, после чего фыркнул и заявил:       - Даже не думай свалить это на меня, - он развернулся и потопал прочь из энергария. – Разберешься сам с этим шлаком, раз уж влез. И ты что, коллегу на этот раз в платформу затащить собрался?       - Лайтспид! - ужаснулся Рэпидберн и прижал один манипулятор к честплейту: - Я компетентен в своей работе! Я вовсе не намереваюсь прибегать к такому гнусному приему в отношении того, кто просит меня о помощи!       - Да как же, компетентен он, - проворчал Лайтспид, но продолжать разговор не стал. Как видно, отправился перезаряжаться – все-таки следовало предупредить о своих планах. Серо-белый киберволк ощутил укол вины.       Но все же Эмерелд просил его помочь ему, а значит, стоило хотя бы попытаться. В конце концов, никогда не бывает лишним узнать чьи-то темные секреты. -------------------       Хэвистрайк добрался до единственного свободного столика, который только остался в переполненной заправочной, бухнул на него два объемных куба среднезаряженного с пакетом энергоновых пончиков и уселся напротив напарника:       - Ну и ну! – воскликнул он, подтягивая к себе свою емкость. – Что-то сегодня слишком много народу собралось здесь.       - Согласен, - кивнул Бамблби. Не то чтобы такие циклы были почти невозможной редкостью, просто сегодня они не предполагали подобного аншлага.       - Успел прихватить последние, - сказал Хэвистрайк, запихнув себе в энергоприемник целый пончик. Вследствие чего последующее его высказывание имело загадочный смысл: – У бугу у гуга агег.       - Чего? – переспросил желто-черный разведчик, уцепив пончик и для себя, но, в отличие от напарника, всего лишь откусив кусочек.       - И чего их сюда тянет, - запив бодрящим энергоном сдобу, пояснил Хэвистрайк. – В Каоне, по крайней мере, еще с десяток подобных заправочных имеется!       Не успел Бамблби ему ответить, как вдруг до них донесся обрывок чужого разговора:       - …Проклятый Искроед! – зло фыркнул один из посетителей, находившийся в непосредственной близости от их столика. – Из-за него в Каон теперь вечно припираются всякие оплавки!       - Не говори, - отозвался его собеседник. – Из-за этого урода преступность повысилась в разы. Надеюсь, он ржавеет в своей камере теперь. Ты ведь помнишь, как он подорвал полицейский участок?       - Да, - кивнул другой. – Небось были и дезактивные. Может, у них оставались маленькие беты, а тому было лить! Теперь сиротки в каком-нибудь учреждении…       - Прошу прощения, - вмешался Хэвистрайк. – Я не мог не услышать конец вашего разговора, и должен сделать заявление – ни у кого из тех, кому в тот злополучный цикл не повезло пострадать, не было бет. Так что незачем волноваться о гипотетических спарках.       - И даже у тех, кто погиб?       - Уверяю, что все беты каждого полисбота в Каоне в полном порядке, - заверил посетителей Хэвистрайк и отпил еще немного топлива из своего куба.       - Вы уверены? – скептически поинтересовался один из них.       - Никто не знает столько подробностей о коллегах, как Хэви, - вмешался Бамблби и улыбнулся. – Вам не о чем беспокоиться. Пусть Искроед причинил нам всем немало беспокойств, но мы справились с ним и справимся с любым другим преступником, рискнувшим творить беспорядки в Каоне.       Поблагодарив за разъяснения и пожелав им приятного цикла, посетители вскоре удалились из заправочной.       - Надо же, какие сострадательные, - заметил Хэвистрайк и продолжил заправляться, как ни в чем не бывало.       Тем временем, набранное сообщение на закрытой частоте достигло своего адресата на совершенно другом конце Кибертрона.       «Информация подтверждена. Показания обоих свидетелей и приложенный результат поиска в Архиве совпадают. Заказчик не имеет никаких родственных связей ни с кем из действующих служащих Каонского департамента полиции».       Запись №3       Пациент 0348       Привычный щелчок, фокусировка объектива. Обстановка на сей раз иная – это не отсек для приватных встреч, это камера для заключенных, кто находится под особенно жестким присмотром. Заключенный лежит на платформе, стазисные захваты не дают ему простора действий. Энергоприемник закрыт специальным приспособлением, держащим его челюсти плотно сомкнутыми и не позволяющим ему пустить в ход свои денты. Корпус расслаблен под действием успокоительных деактиваторов, вливающихся в магистрали каждые пятнадцать кликов через подключенную инъекторную систему.       В кадре виден манипулятор доктора – он держит в нем стилус, который периодически соприкасается с появляющимся в кадре датападом.       - Я, увы, не смог убедить руководство в том, что необходимо снять это сооружение, - он указал на удерживающие челюсти пациента крепления, - чтобы вы могли отвечать мне. Но, если вы обещаете вести себя хорошо, я добьюсь того, чтобы вас поскорее перевели в вашу прежнюю камеру. Поймите, Фирс, я вам не враг. Я стараюсь помочь вам по мере моих скромных возможностей. Если бы мы могли наладить контакт в общении, то было бы гораздо проще договариваться с вышестоящим руководством и улучшить условия вашего пребывания здесь. Вы могли бы заниматься каким-нибудь хобби. Вы, насколько я успел понять, любите искусство. Конечно, это не было бы тем «искусством», каким вы занимались, будучи на свободе. Но вы получили бы доступ к книгам, могли бы заняться рисованием, чем-нибудь еще… Могли бы выходить на прогулки. Это ведь гораздо лучше, чем быть здесь, обездвиженным, без возможности даже говорить. Мигните один раз, если вы со мной согласны.       Зеленые окуляры, прежде глядевшие на доктора с ненавистью, мигнули. Доктор продолжил:       - Зачем вам понадобилось нападать на другого заключенного? К чему была эта агрессивная выходка? Вы сделали себе только хуже, теперь охрана не уверена в том, что вас удастся удержать даже с помощью транквилизаторов и обездвиживающей системы стазисных пут. То, что с вами происходит сейчас – это принятые меры безопасности. Если вы обещаете мне, что хотя бы попытаетесь работать вместе со мной, а не против всех вокруг, я смогу помочь вам выбраться из этой камеры и сделаю все возможное, чтобы вы получили привилегированные возможности, которыми могут пользоваться другие заключенные. Мигните, если вы согласны попытаться.       Заключенный окинул его долгим взглядом, но ни разу не мигнул.       - Фирс, пожалуйста. Начальство до сих пор не решило, стоит ли вас держать в таком виде весь остаток вашего заключения или пересмотреть выбранный курс действий. Я могу помочь вам убедить их, что этот метод – пытка. Вы ведь умный мех, едва ли вам нравится такое обращение.       Наконец, был подан сигнал – зеленая оптика мигнула, хоть и не перестала глядеть при этом с недоверием.       - Очень хорошо, - кивнул доктор. – Я рад, что вы согласились. Так как вы не можете отвечать, я постараюсь развлечь вас новостями и историями из внешнего мира. По окончанию времени, отведенного на сеанс, я вас покину и попытаюсь договориться с руководством о послаблении принятого сейчас режима. Мигните, если вы все поняли. Дважды – если согласны с таким курсом действий.       Оптика заключенного мигнула дважды. Щелкнула кнопка камеры. Запись прервалась.       Пациент 5423       Щелчок.       - Рад видеть вас, доктор. Надеюсь, вы хорошо перенесли дорогу?       Темно-серый мех дружелюбно улыбнулся, глядя на своего собеседника. Как и в прошлый раз, на нем были стазис-наручники, но в остальном он мог двигаться свободно.       - Благодарю вас, отлично, - ответил психоаналитик. – Как чувствуете себя вы, Мессенджер?       - Несколько усталым, должен признаться, - сказал тот. – Мои ближайшие соседи буянили почти весь ночной цикл, не переставая, пока не вмешался комендант. В таких условиях было довольно сложно нормально зарядиться. Но я все равно рад вашему визиту – всегда приятно поговорить с умным ботом.       - Расскажите мне о том времени, когда вы похитили шефа Каонского департамента полиции. Для чего вы это сделали?       - А, мы все о том же, - Мессенджер скрестил пальцы. – Это был довольно неприятный эпизод, должен заметить. Ситуация вышла из-под контроля, но я все еще надеялся, что нам удастся остаться на свободе. Что мы сможем вырваться, хотя это должно было стать, по меньшей мере, чудом. Фирс совершенно потерял чувство меры и больше не имел какой-либо толики опасения. Он был одержим идеей создать «шедевр», хотя я сам не до конца представлял, чем это должно было оказаться в конечном итоге. Но я знаю, что ему для чего-то нужны были камеры искры выбранных жертв, и энергон, слитый из их корпусов. Он часто говорил что-то о симбиозе и электрических импульсах, однако, - темно-серый мех неловко улыбнулся, - боюсь, что я мало что понял из его слов. Фирс куда умнее меня, он с легкостью читает медицинские труды, в которых я едва ли хорошо разбираюсь.       - Вы не помните, что конкретно он собирался делать со своими трофеями?       - Мы не дошли до этого этапа. Фирс стал более… нетерпеливым, он желал все больше и становился все более требовательным, воспринимая полицию как надоедливую помеху. Селектору он не раз учинил разнос, сетуя на то, что тот недостаточно хорошо справляется со своими обязанностями.       - В отношении вас он тоже стал агрессивнее?       - Он не трогал меня, если вы об этом, - ответил тот. – Не больше обычного, если уж говорить начистоту. Нет, его отношение ко мне мало изменилось, разве что он стал гораздо чаще нуждаться в моей компании. Он настолько хотел создать этот свой «шедевр», что даже стал снимать весь процесс на холо для истории. Но полиция волновала нас, и начала беспокоить и его, поскольку я не терял надежды уговорить его отправиться в другое место. Однако Фирс решил попробовать вмешаться и собирался ликвидировать того бота, который задавал слишком много вопросов.       - Лейтенанта Бамблби.       - Тогда он был сержантом, хотя я не удивлен, что его повысили. Конечно, поймать «Искроеда», как нас обозвала пресса, было большим достижением. Впрочем, поймал нас вовсе не он, даже если учесть, какую шумиху он постарался поднять.       - Почему Фирс собирался ликвидировать лейтенанта Бамблби? Разве он не понимал, что в таком случае полиция станет только активнее искать вас?       - Во-первых, он был приезжим. Фирс подумывал добавить его в коллекцию, но он передумал, когда осознал, что первостепенной проблемой был не совсем сержант Бамблби. Он задавал много вопросов, однако не получил на них ни одного толкового ответа, тогда как подчиненный Селектора, Хитч, добыл запись про одну из жертв. Это было опасным, поскольку до этого улик у них не было, Фирс был в бешенстве и был намерен уничтожить криминалиста, как только доберется до него. Он его практически достал, однако Хитч умудрился смешать нам все планы. Он успел оставить запись Бамблби, и сам при этом сбежал, толкнув Фирса в честплейт. До того его скинул с лестницы Сайдвейз. Я не могу передать, как я был напуган событиями этого цикла! Я боялся, что спарклинг мог повредиться, я помог запаять и заполировать полученные моим возлюбленным повреждения и старался успокоить его. Хитч как сквозь поверхность провалился, до него нам было не достать. Хоть его и нашли, прежде они нашли запись, и тогда дело обернулось совсем круто. Фирс был оскорблен, я не позволял Селектору являться к нам, чтобы он ненароком не дезактивировал его. Впрочем, Хитч нашелся, пусть и не в том состоянии, чтобы поведать что-то, однако мы оба понимали, что такой момент настанет, и тогда Фирс в обход меня договорился с Селектором, чтобы тот заложил бомбу в участке.       - Значит, вы не были в курсе происходящего?       - Фирс счел, что нет нужды уведомлять меня об этом, поскольку был уверен, что это причинит мне лишь ненужные беспокойства. Однако он все же сообщил мне о своем плане, когда Селектор уже собирался запустить процесс. Я знал, что переубедить или остановить их мне не удастся, и постарался сделать все, чтобы нас, по крайней мере, не раскрыли. Мы похитили шефа. Он не высказал особого удивления при виде нас с Селектором, когда очнулся. Заявил, что глубоко разочарован в нас двоих, и что нам не удастся избежать правосудия. Фирс пытался сломать его два цикла, прежде чем отправил предупреждение для Бамблби, чтобы тот не высовывался. Я говорил, что это не сработает, я умолял Фирса уехать со мной, отправиться в другое место, где нам будет легче спрятаться и начать все заново. Единственный за все время раз Фирс сорвался на мне, - Мессенджер провентилировал. – Он здорово разозлился, хотя сам же потом помог мне залатать себя. Шеф держался стойко. Я понял, что нам уже не уйти вдвоем, и постарался остаться на свободе сам, чтобы после помочь вытащить Фирса. Если бы мы оба оказались в заключении, то… - он хмыкнул и покачал головой. – Что тут говорить, вы сами видите, каково положение вещей.       - Вы намеревались забрать и своего спарка, когда высвободите Фирса, при условии, что вы останетесь на свободе сами?       - Вряд ли Фирс согласился бы отправиться куда-нибудь без нашей беты. Он очень любил его – так, как никого другого, все время повторял, что позаботится о том, чтобы наш мехлинг ни в чем не знал себе отказа и что никто не посмел бы причинить ему боль. Что ни за что он не стал бы держать его взаперти, как это делали его собственные альфы. Что подарил бы ему Каон со временем. Ему не могли причинить больших страданий, нежели отобрать у нас спарклинга. Я только смею надеяться, что о нем заботятся не с меньшей любовью, с какой к нему относились мы. Я прошу вас, доктор, если вы видитесь с Фирсом, не напоминайте ему об этом. Я расскажу вам все, если это так нужно, но не стоит спрашивать его о бете. Вы не знаете, каким яростным он становится, когда ему больно.       Звонок, возвещающий об окончании сеанса, прозвучал, подобно выстрелу – Мессенджер слегка вздрогнул, но почти сразу же улыбнулся:       - Был рад новой встрече. Надеюсь увидеть вас вскоре и прошу вас принять ко вниманию мои слова.       Щелк.