Illecito veritа

Наиболее тяжелые переживания у серийных убийц, отбывающих пожизненное наказание, вызывают следующие обстоятельства: - чувство вины перед потерпевшими и их родными - 32,8 %; - чувство вины перед собой и своими родными - 37,2 %; - отсутствие общения с родственниками, разрыв отношений с ними - 56,3 %; - утрата свободы - 46,9 %; - переживание личной несостоятельности, невозможности что-либо изменить в своем положении - 42,2 %; - ограничение общения с другими осужденными - 17,2 %; - отсутствие перспектив освобождения - 59,4 %; - изменение привычного образа жизни, однообразие жизни в колонии - 43,8% Психология серийных убийц.

      Расследование продвигалось медленно. Информацией никто не спешил делиться, более того, все довольно подозрительно относились к теме об Искроеде, из-за чего приходилось прибегать к различного вида уловкам и хитростям. С другой стороны, Рэпидберн был готов к этому. У него была масса осведомителей, каждого из которых он подбирал с особой тщательностью и каждый из которых работал только в своей сфере. Разумеется, не все и не сразу согласились работать с ним, однако Рэпидберн умел быть убедительным, и все же сумел доказать им пользу сотрудничества с ним, в результате обзаведясь довольно обширной сетью агентов. В своей обаятельности серо-белый киберволк не сомневался, и тому были причины.       Отчасти именно из-за этого он и улыбался сидящему напротив него меху, не забывая заказывать для него все новые коктейли.       - Изумительный вечер, - мягко рокоча двигателем, сказал он, щуря алую оптику и ненавязчиво поглаживая по плечу смеющегося бота. – Именно в такие моменты рискуешь нарваться на любовь всего актива. Бац – и больше ты не свободен, зато приобретаешь нечто, что значительно превышает ценность такой иллюзии. Любовь сподвигает ботов на различные поступки, как плохие, так и хорошие. Она вдохновляет на подвиги во имя объекта притязаний и придает нам неимоверные силы.       - А ты рома-а-антик, - протянул его собеседник, игриво улыбаясь и качая шлемом. – И что, ты нашел любовь всего своего актива?       - Не знаю, - улыбнулся Рэпидберн в ответ и подмигнул: - Но мне кажется, что я довольно близок к ней.       - И ты считаешь, что любовь может сподвигнуть бота на любые подвиги?       - Даже самые безумные, - согласился киберволк. – Я знаю несколько пар, кто был подвержен такому безумию.       - Какие пары? – пьяно заинтересовался мех и даже поерзал на месте.       - Ну, - Рэпидберн сделал задумчивый вид, - к примеру, чета из Полихекса – Нойзтейк и Диез. Пусть они и композиторы, каких поискать, но актив у них будет понасыщеннее даже актива Прайма.       - Это да, - закивал тот. – Но зато они – такая красивая пара!       - Или вот Импактор со своим бондмейтом. Разве не безумство вести свой актив, как на бомбе с неизвестным временем детонации?       Бот захихикал и отпил еще оранжево-желтой смеси из своего куба.       - Или Искроед, к примеру.       Собеседник Рэпидберна поперхнулся и чуть отпрянул, уставившись на него расширившейся оптикой:       - Маньяк?!       - Их было двое, я даже слышал, что они были бондмейтами, - невозмутимо отозвался киберволк. – Оба были безумны.       - Но они совсем не милые, они страшные, - нахмурился мех, поежившись. Рэпидберн тут же вскинул надлинзовые щитки и положил ладонь ему на плечо, чуть сжав его:       - Детка, ты что, боишься? Они же давно арестованы и заперты под надежной охраной. Они ни за что не выйдут на свободу.       - И все равно они страшные, - заявил тот. – Мне про них такое рассказывали!       - Что рассказывали? – спросил зверокон, продолжая поглаживать бота, пока тот, провентилировав, принялся говорить:       - В том месте работает мой дани. Он сам пару раз видел Искроеда, но никогда не сопровождал, потому что когда его только арестовали, мой дани был еще новичком. Но он его видел, и о нем столько говорили… Он даже в тюрьме был очень опасным, даже там он убивал!       - Не может быть, - приложил манипулятор к честплейту Рэпидберн. – Как он мог умудриться? А кого он убил?       - Он очень хитрый, - морщась, ответил мех. – И он умеет лгать красиво. Из-за них пострадал какой-то доктор. И еще другие заключенные. Один раз он чуть не вырвался. Я боюсь, а вдруг он сможет когда-нибудь?       - Ну что ты, - притянув бота к себе, киберволк обернул его в свое ЭМ-поле, транслируя через него спокойствие и поддержку. – Тебе нечего бояться. Это было давно, Искроеду уже никогда не выбраться. Он навсегда останется взаперти, под присмотром лучших специалистов, чтобы такие милые боты, как ты, - он аккуратно приподнял тому лицевую, держа за кончик ровного фейсплейта, - оставались в безопасности.       Тот заулыбался. Рэпидберн вновь подмигнул ему, знаком показывая бармену, что понадобится еще один коктейль.       Сбор информации шел медленно, но верно. Окольными путями, выкрадывая кусочек за кусочком, серо-белый мех составлял из них картину, которая еще только начала проясняться. Пока он узнает что-то здесь, его информаторы работают в других местах, а по завершению цикла он получит от всех отчеты о проделанной работе и сопоставит их.       Секрет не может оставаться секретом, когда в него посвящена целая толпа народу. --------------------       С момента, как Рэпидберн взялся за расследование, прошло два орна, и, насколько серебристый мех мог судить, дело продвигалось. Киберволк действовал аккуратно, но решительно. Уже в первый цикл он сообщил, что детально изучил официальную версию о поимке Искроеда и приступил к проверке тех теорий, о которых он ему рассказывал. Более того, в тот же цикл успел проверить весь Каонский департамент полиции на наличие родственных связей с ним. Эмерелд понятия не имел, каким образом он сумел считать КНК с каждого полисбота и как умудрился влезть в закрытые личные дела, но был весьма и весьма впечатлен. Он ни разу не ошибся в своем выборе.       Хорошее настроение Эмерелда сразу же заприметил Блокейд, заявивший:       - Либо ты нашел себе нового подопытного для своих психологических трюков, либо у тебя какое-то интересное дело. Кого анализируешь? Или ты встретил кого-то особенного, и теперь нам придется проверять его вдоль и поперек?       - Никого я не анализирую, - с достоинством отозвался серебристый мех, пряча улыбку. Черный бот осклабился:       - Значит, это кто-то особенный.       Блокейд прибыл в Аякон на два орна, чтобы повидаться с другом и с Блюстриком, который в последнее время был несколько занят и не мог прибыть в Каон. И, кажется, навестить кого-то из родни, но Эмерелд не был уверен в последнем – их с Фенстайдом трио довольно часто нуждалось… в близости друг с другом. Фенстайд, впрочем, в этот раз остался в Каоне, развлекать своего дани. По последним поступившим от него жалобам, Сайдвейз пытался склонить его к попытке сделать ему гранд-спарка. Фенстайд доблестно защищался, однако Эмерелд был готов поспорить, что небезызвестный квартет Икс поддержит эту затею. Хотя альфам самого Блокейда такое известие вряд ли бы понравилось, с учетом появления у Блокейда младшего брата.       Серебристый мех был рад отметить, что с момента появления Хорнита Блокейд стал проявлять больше привязанности к Бамблби, которую обычно прятал, инстинктивно боясь вновь быть отвергнутым. И теперь стоял настороже, готовый в случае чего защитить от того же самого младшего брата. Эмерелд тоже удостоился чести однажды познакомиться с маленьким Хорнитом, и полагал, что Блокейд зря беспокоится. Крошка мехлинг с забавным шевроном имел на удивление крепкую хватку и недюжинный ум, отчего беспокоиться о том, что Хорнит лишится кого-то ценного ему, не приходилось. Помимо этого, он заметил удовлетворительную тенденцию бравого каонского лейтенанта все время оставаться рядом с бетой, и это было исключительно хорошим признаком. Как бы то там ни было, Эмерелд был уверен в том, что в случае с Хорнитом никаких фиаско с пропажами и спонтанными полетами в другие миры не предвидится.       Однако, с появлением Хорнита, Блокейд выезжал из Каона на пару орн, не больше, Фенстайд был захвачен собственной родней, а Блюстрик был категорически занят на работе. Это не было здравым, и потому следовало как можно скорее решить эту проблему.       - Почему вы не переедете в Аякон? – спросил Эмерелд, раскладывая датапады по порядку в то время как Блокейд сидел в кресле посетителя, перекинув один серво через подлокотник. – Не будет таких заморочек с вечными путешествиями туда и обратно. Уверен, что Блюстрик не раз предлагал вам здесь место, разве нет?       - Предлагал, - скривился черный мех. – Но ведь эта ржа без десятка причин ничего никогда не предлагает. Особенно без выгоды для себя! Если мы устроимся работать здесь, то он станет моим фактическим начальством, и, будь уверен, станет пытаться злоупотреблять своей властью.       - Но ведь Баррикейд тоже шеф, и ничего…       - К опи я привык, но Блюстрику командовать над собой не дам, - отрезал Блокейд. Эмерелд пожал плечами:       - В Тайгер Паксе он тоже был твоим начальством, но тебя это не останавливало. Что мешает тебе делать так и здесь же?       Блокейд на момент задумался:       - В принципе, такое возможно, - вынужденно признал он. – Но как быть с альфами? Я не хочу оставлять Хорнита вот так запросто, вдруг ему немедленно понадобится моя компания?       - Твой младший братец даст фору любому, - заметил Эмерелд. – Мне кажется, что он вполне способен присмотреть сам за собой. Ты не его альфа, а потому он не нуждается в тебе перманентно. Ты легко сможешь навещать его столько, сколько потребуется, не разваливая между тем собственный союз. К тому же, Бамблби теперь наверняка сам опасается совершать те же ошибки, что и с тобой. Уверен, что он все еще корит себя за то, что оставил вас с Баррикейдом одних. Ты не говорил ему о том, что простил его?       - Я не обязан все время повторяться, - отрезал черный мех. – Но я подумаю над тем, что ты сказал. Если переезжать в Аякон, то придется составлять договор с Блюстриком, чтобы не смел становиться бампером, когда получит свое.       - И Фенстайд наверняка тоже будет доволен тем, что наконец выскользнет из-под всевидящей оптики своего дани и гранд-альф, или, по крайней мере, окажется вне зоны их досягаемости на какой-то срок, - он подпер голову манипулятором и усмехнулся: - Он там еще не душит всех ЭМ-полем налево и направо?       - Пока еще нет, но чувствую, что до того осталось не долго, - фыркнул Блокейд. – Думаю, что стоит попробовать. Как только Блюстрик закончит, наконец, чесать глоссой на этом своем совещании, сообщу ему об этом. Но будь рядом, на случай, если он вдруг спятит от радости. Или от перевозбуждения.       - Боюсь, с последним тебе придется справляться самому, - подвигал надлинзовыми щитками психолог и мягко рассмеялся.       - Ну, раз уж и друг не согласен помогать мне в этом, то придется справляться самому, - Блокейд развел манипуляторами. – Значит, придется опять прибегать к стазис-наручникам и канистре масла. Чего не сделаешь ради сохранения партнера в здравом уме!       - Я даже не хочу знать, для чего тебе может понадобится канистра с маслом, - покачал головой Эмерелд. – Но дело твое.       За разговорами и доделыванием кое-каких отчетов он и провел большую часть цикла. С приближением конца рабочего цикла он поймал себя на том, что все время сверяется с хронометром и всякий раз проверяет комлинк на наличие сообщений, которые киберволк всегда оставлял к вечеру. Самого детектива он ни разу не встретил в участке – видимо, Рэпидберн бросил на его расследование все силы. Серебристый мех даже ощутил себя польщенным.       Но все же, сегодня не было ни звонков, ни сообщений. Эмерелд направился домой, и уже на выходе из подъемника столкнулся с серо-белым мехом, который стоял возле двери его кварты и терпеливо его дожидался.       - Привет, - поздоровался Эмерелд, едва он подошел ближе, и недоуменно спросил: - Я полагал, что ты оставишь сообщение или что-то вроде этого…       - Рабочий цикл уже закончился, и ты должен был возвращаться домой, потому я решил, что мне будет легче перехватить тебя здесь, - отозвался киберволк и улыбнулся. Впрочем, он тут же посерьезнел: - Нужно поговорить.       Ощутив, как камеру искры объял холод, Эмерелд кивнул и, повозившись с ключ-картой, впустил гостя внутрь кварты, зайдя за ним следом. Пощелкав пультом управления, он включил освещение и побрел в сторону энергария.       - Что-то случилось? – как можно более спокойно спросил он, внутренне готовясь услышать отказ от дальнейшего расследования или чего-то в подобном роде.       - Нет, - вопреки ожиданиям, отозвался Рэпидберн. – Мне просто нужно задать тебе несколько вопросов, а делать это там, где кто угодно может что угодно услышать, не слишком удобно.       Эмерелд с облегчением расслабил тяжи. Это не укрылось от взгляда зверокона, и Рэпидберн усмехнулся:       - Испугался?       - Подумал, что ты, возможно, решил сдать назад, - ответил серебристый мех с улыбкой. – Но я рад, что ты оказался храбрее, чем в моих мыслях.       - Я полон сюрпризов, - Рэпидберн развел манипуляторами. – Впрочем, как и ты. За эти два орна я успел узнать несколько любопытных фактов, кое-что опровергнуть, кое-что подтвердить, но, помимо всего этого, едва ли оцарапал поверхность. Благодарю, - прервался он, когда Эмерелд вручил ему куб с разжиженным энергоном. – Так вот, ты не преувеличивал, когда заявлял, что от тебя что-то скрывают. Я даже не ожидал, что все будет так неуклюже, однако, полагаю, Искроед – не то событие, которое можно забыть. На данный момент мне удалось узнать следующее: ты действительно не имеешь никаких связей с каонской полицией, помимо дружественных отношений с некоторыми из них. Так же ты действительно был принят в приемную семью с подачи лейтенанта Хэвистрайка. До Сайдвейза и Баррикейда незамеченным я добраться не смог – слишком рискованно, пусть даже их показания были бы исчерпывающими. Тем не менее, я так же постановил, что ни к одной из пяти последних жертв Искроеда ты не имеешь никакого отношения. Пока мои информаторы ищут новые лазейки для продвижения на в этом деле, я пришел к выводу, что, помимо непосредственных свидетелей, пролить свет на истину может еще один участник всего действа. Вернее, даже два. Искроед был главным героем этой истории, и уж он точно знает всех других ботов, некоторые из которых старались его поймать, а другие – были его жертвами. Так или иначе, лучшим вариантом было бы расспросить маньяка, но, поскольку посетители ему не разрешены, вновь придется действовать обходными путями.       Эмерелд был несколько сбит с толку:       - Ты намерен прокрасться к ним тайком? Это же невозможно! И слишком опасно!       - Согласен, - не стал спорить Рэпидберн. – Но я и не собирался. Я никак не смогу пробраться в тюрьму Инсулар, даже если стану невидимым для детекторов и камер. Однако я получил сведения, что в заключении Искроед не раз подвергался попытке психоанализа, и в один из таких моментов пострадал доктор. Мне пока не удалось постановить, кто конкретно стал жертвой маньяка и при каких обстоятельствах, но любой контакт с заключенным записывается на камеру, а запись передается в Архив. Мне нужно только узнать, кто это был и тогда забрать записи. Возможно, Искроед сможет дать нам необходимое направление.       - Но ведь все, что связано с Искроедом, является файлами засекреченными, а значит, что добраться до записей будет возможно, только взломав Архив, - медленно произнес Эмерелд. – Это довольно рискованно.       - Я понимаю это и постараюсь минимизировать риск до предела, - кивнул киберволк. – Но до этого предстоит узнать, чьи конкретно записи нужно смотреть. Я хочу узнать, не можешь ли ты аккуратно узнать среди своих коллег, кто занимался Искроедом во время его заключения?       Эмерелд задумался. С одной стороны, это не должно было быть трудным, поскольку все знали его интерес в сфере серийных убийц, и Искроеде в частности, но тогда, чтобы отвести взгляд, придется заодно расспросить и о других маньяках, прикрываясь попыткой создать новую научную работу. Однако, если их расследование разоблачат, то… то последствия могут оказаться самыми разными.       - Если ты беспокоишься обо мне, то не стоит, - видя, как тот колеблется, сказал Рэпидберн. – Если о себе – тем более, я сумею прикрыть тебя так, что никто ни о чем и не догадается. А если и догадается, то никак не сможет доказать.       - Но как ты проберешься в Архив, в закрытые секции?       - Это мои проблемы, и я, будь уверен, с ними справлюсь. Так ты сможешь добыть мне имена?       Серебристый мех поразмышлял еще какое-то время, после чего согласился:       - Я попробую.       - Хорошо, - Рэпидберн широко улыбнулся, продемонстрировав клыки. – Значит, решено. Пока ты будешь искать нужного психоаналитика, я еще раз прошвырнусь среди ближайших и не очень знакомых свидетелей дела. Возможно, удастся раскопать что-то новое.       Эмерелд улыбнулся в ответ и кивнул. То, как оптимистично киберволк относился к этому делу, не отказываясь помочь даже тогда, когда стало ясно, что без радикальных мер не обойтись, весьма импонировало. Отчего-то у серебристого меха, обычно очень осторожного, даже не было сомнений в том, что Рэпидберн действительно сумеет найти его истинных альф так, что никто из них в последствии не окажется наказанным за попытку влезть в конфиденциальные файлы.       Он даже не мог сказать, когда конкретно он вдруг проникся к детективу таким доверием и в чем могла быть причина. Просто Рэпидберн неожиданно стал его опорой. Опорой, на которую не страшно положиться.       Блокейд был прав?       Запись №4       Пациент 0348       Щелк.       Изолятор был все тем же, разве что на этот раз на заключенном отсутствовала амуниция, подавляющая его вокалайзер и не позволяющая ему открывать энергоприемник. Путы, впрочем, остались, хотя и не в таком количестве.       - Я не был уверен, что вам удастся разубедить их в моей опасности после того, что я сделал, доктор. Отдаю должное: вы сдержали свое слово, - заключенный перебирал звенья цепи, сковывающей вместе его манипуляторы и серво. Он сидел, обхватив серво, и был на удивление мирным на вид, в отличие от прошлых сеансов.       - Я дал вам обещание, - ответил доктор. – И я рад, что вам теперь лучше. Но вы готовы выполнить свою часть уговора?       - Да, разумеется, - кивнул тот и поглядел на психолога. В зеленой оптике не было такой ненависти, как раньше, напротив, то, что было в ней сейчас, лучше всего описывалось как досада, смешанная с некоторым смущением. – Задавайте свои вопросы.       - Расскажите мне о том, зачем вы забирали у жертв камеры искры и сливали их энергон. Я слышал, что вы намеревались объединить их, чтобы создать нечто, но в чем конкретно заключалась такая работа?       Фирс смерил психолога долгим взглядом, прежде чем констатировать:       - Мессенджер рассказал вам. Вы видитесь с ним, не так ли?       - У меня много пациентов. Однако почему вы считаете, что я мог узнать это именно от Мессенджера?       Серебристый мех вдруг улыбнулся краем губ:       - Месси умеет втираться в доверие. Он легко проник в полицейский участок, легко выдал себя за другого бота, когда забирал меня из клиники. Он умело играет с другими ботами, даже я не всегда могу прорваться сквозь его красноречие. Я вижу по вашему взгляду, что он уже успел сделать с вами то же самое… Раз уж вы помогли мне выбраться из ситуации, в которую я сам себя затащил, я дам вам совет, который может уберечь вас от весьма больших неприятностей, доктор.       - Какой же?       - Не доверяйте кому попало, - зеленая оптика сощурилась. – Особенно тем, кто этого доверия не заслуживает.       Доктор не успел задать новые вопросы, как Фирс выпрямился и сменил тему разговора:       - Я изучал медицину. Поверхностно, поскольку я не мог получить такого образования, и по большей части меня интересовала только одна сфера – искра. Какое-то время я пытался разобраться в том, почему я активировался таким, каким вы меня знаете. Агрессивным, жестоким, нетерпимым… ну, вы знакомы с моей медкартой, - вновь забренчав цепью, он обнял колени. – И я в какой-то момент пришел к выводу, что, должно быть, я был просто неправильно собран в корпусе моего носителя. Что я, вероятно, мог быть даже неправильно заискрен или нечто в этом роде. Я стал читать об этом, а после наткнулся на любопытный факт – оказалось, что искра носителя с каждым новым искрением становится все слабее. В зависимости от альтформы, а следовательно, и размера искры, носитель становится слабее и уязвимее либо уже на второе искрение, либо только через пятое. Не считая индивидуальных установок. Я подумал, что это весьма несправедливо. Искритель не становится более расположенным к скорой дезактивации, если создается новая искра, но носитель со временем может и погибнуть. Искра восстанавливается весьма тяжело, иногда это невозможно, иногда – слишком долго. Я начал изучать все это более углубленно, зачитываясь всеми трудами по этой теме, какие только попадались мне в манипуляторы. Один из лучших – «Хирургия искры» доктора Хука из Каона, но погодите думать о том, что мы прибыли в Каон только из-за него. Отнюдь нет. Но его исследования действительно восхищают. Однако я обнаружил, что он не приблизился к разгадке того, как обезопасить носителя от так называемого «изнашивания искры». Я долго размышлял об этом, и, наконец, меня осенило: если невозможно помешать процессу ослабевания искры альфы, не повредив при этом спарклингу, то можно создать систему подпитки, которая позволила бы искре носителя восстановиться быстрее.       - Но почему вы выбирали в качестве жертв разные альтформы?       - Все дело в мощностях и совместимости. Я не стал брать большие альтформы, поскольку для начала я предпочел обойтись более маленькими мощностями. Но и без того калибровать было весьма сложно. Я рассчитал, что нужно, по меньшей мере, шесть поддерживающих компонентов, чтобы все работало верно. Если искру вытащить в камере достаточно быстро и аккуратно, не отсоединяя ее от энергообеспечения, то ее можно какое-то время содержать активной. Конечно, без процессора она мало что стоит, бота обратно актив уже не вернуть, однако искра, средоточие нашей жизни, остается функциональной и может обеспечивать энергообмен достаточной степени интенсивности, чтобы оказать поддержку поврежденной искре, и недостаточно сильный, чтобы создать искрение или бонд-связь. Тем не менее, сама по себе искра без корпуса слаба, и требуется симбиоз с другой искрой, чтобы она продолжала оставаться активной. Шесть элементов с разницей в мощностях не более пяти единиц, составляют полностью сбалансированный симбиоз, способный поддержать поврежденную искру и восстановить ее гораздо быстрее и надежнее, чем самолечение. Между тем, необходимо было сохранить глубинный энергон, который у каждой искры своего типа. Для этого нужно было слить энергон, который циркулировал в корпусе, прочистить его от присадок, а после залить обратно, подпитывая искру, подержать, еще раз слить, еще раз очистить, и уже тогда можно было приступать к извлечению искры из корпуса. Должен признаться, что это заняло у меня немало времени, прежде чем я научился делать это так, как надо. Все-таки хирургия искры довольно сложна.       - Вы собирались таким образом создать бионический аппарат, который мог бы использоваться для поддержания и даже лечения поврежденной искры, уменьшая этим риск дезактивации тяжелого пациента, - резюмировал психолог. – Однако какое же отношение это имело к вашему интересу о себе самом?       Заключенный склонил голову набок.       - Самое прямое, - ответил он. – Поврежденная искра не может создать что-то иное, полностью функциональное. Искрение поврежденной искры приведет к глюкам в строении корпуса спарклинга. В моем случае, это была ошибка в программировании. Мой носитель не был ранен и не имел дюжины спарков до меня, но его сглючило, и этот глюк отразился на мне, - Фирс отвернулся, поглядев на свои ладони.       Повисла пауза, в течение которой доктор не произнес ни слова, позволяя пациенту самому продолжить. Вскоре серебристый мех так и сделал:       - Любопытно, что вы перестали задавать мне вопросы о моем спарклинге, - зеленая оптика вновь пристально поглядела на него. – С чего бы это?       - Я счел не затрагивать эту тему, поскольку совершенно очевидно, что для вас она весьма болезненна, - сообщил доктор.       - Однако дошло до вас не сразу, - протянул Фирс. – Полагаю, что это тоже было влиянием Мессенджера, я прав? Даже здесь он пытается прикрыть меня.       Психоаналитик подался чуть вперед, показавшись в камере впервые за все время съемки – бело-зеленый корпус, плавные линии корпуса. Фейсплейт, к сожалению, с такого ракурса не был виден.       - Вы сказали, что я не должен ему доверять. Но почему вы ему доверяете, Фирс?       - В отличие от вас, Месси привязан ко мне так, что даже дезактивным пытался бы меня отсюда вытащить или хотя бы облегчить мне здесь условия. Он любит меня так, что готов поставить на кон что угодно. Пока вы помогаете мне, я помогу вам. Пока что совет прост: пользуйтесь своим процессором и думайте, чтобы не попасться в сети. В следующий ваш визит я хочу инфорамку с какой-нибудь книгой.       - Я посмотрю, что можно будет сделать, - доктор вновь исчез из кадра. – Должен заявить, что рад, что у нас, наконец, получается конструктивный диалог. Такими темпами мы сможем добиться того, что вас смогут выпускать на прогулки.       Заключенный только хмыкнул в ответ. На фейсплейте серебристого меха, впрочем, мелькнуло удовлетворение.       Щелк.