По вере нашей

На место ответчика подошёл мой лучший друг Антон. Я был рад увидеть его и мне хотелось знать его искреннее мнение обо мне. Мы с ним учились в одном Вузе. И за годы обучения очень сблизились с ним. Он представился и начал свою речь: — Уважаемый суд, с Ильёй мы были знакомы довольно много лет, чтобы хорошо узнать друг друга. С ним мы дружили шесть лет, с самого первого курса. Я всегда знал его как, честного и доброго человека, который всегда поддержит и поможет. Кстати, не только словом, но и делом. Я всегда дорожил им, ведь таких бескорыстных людей повстречать большая редкость… Меня обрадовали его слова. — Единственное что, он ещё на первом курсе встретил Ленку. Она была на другом факультете. Мне кажется, что она стала виной во многих его ошибочных поступках. Да и, к тому же, с ней он совсем терял голову, в нём было как-будто два человека. Я не считаю, что она сыграла положительную роль в его жизни, какая бы любовь у них не была. Если люди вместе не улучшают свои положительные качества, то это нехороший союз. Такое у меня мнение, - ответил Антон, искоса посматривая на меня. — Что ж, спасибо ответчик. Скажите пожалуйста, а что же вы думаете по поводу ухода из жизни обвиняемого по доброй воле? — спросил Судья. — Я повторюсь, что Лена сыграла не самую положительную роль в его жизни. Думаю, если бы он нашёл другую девушку, он бы не сходил с ума от любви. Я считаю, всё должно быть в меру, и любовь тоже, а если любовь такая что выходит за рамки понимания и сознания, то это уже заболевание. Это своеобразная форма шизофрении, — он говорил об этом вполне серьёзно. Не ожидал я слышать от него таких слов. — Как видите, уважаемый Судья, обвиняемый допустил промах. Но с кем не бывает, ведь так? Дело молодое, как говорят на Земле, — злорадным тоном начал обвинитель. — Но если бы он не пошёл на поводу своих чувств и не заставлял бы их разгораться с новой силой, ничего бы не произошло. Ведь поддаться власти чувств — это уже живое самоубийство, — заметил он, глядя на меня очень пристально. — У вас всё, ответчик? — спросил Судья. — Пожалуй, да, — ответил Антон и слегка кивнул головой в мою сторону. В его глазах я увидел странный блеск, будто был он за одно с моим обвинителем. Мне уже в этот момент показалось, что никакой он мне не друг, а всего лишь пользователь моей доброты к нему. Он покинул зал. Затем вошёл другой парень. Я вроде бы помнил его, но смутно. Близко мы с ним не общались. Он представился суду, и тут я вспомнил, что он учился на одном потоке с Леной. Она училась на архитектора, а я на дизайнера. Он начал свой рассказ: — Уважаемый Суд. Мы с Леной уже давно дружим. Илья, с которым она встречалась целых пять лет, не такой уж и святой, как всем казалось. Он всегда прятал свою паршивую сущность за маской невинности и слабости. На самом деле, он очень хитёр и изворотлив. Он мог разгромить любого, кого считал за недоброжелателя. Вот только, у него их почти не было. А разве можно относиться так к людям, которые тебе не желают ничего плохого? Меня удивили эти слова. К чему это он клонит?  — Я скажу прямо, что любил Лену все эти годы, а она никого кроме него не замечала. А вы знаете, как это больно, когда она считает меня лучшим другом и рассказывает о своём «замечательном» Илье. Я не мог смириться с этим. Я думал, что должен подождать, что со временем она поймёт, что не Илья ей нужен, а я. Ведь я всегда старался ей помогать и выручать, но нет, она так и не обратила на это внимания. А после его смерти, я порадовался «Ну наконец-то всё кончилось», но оказалось, теперь всё кончено и для неё. Она всегда была жизнерадостной и весёлой девушкой, ну никогда не унывала, чем вызывала у всех зависть, а тут такое происшествие просто сделало из неё ходячую мумию. Она не улыбнулась ни разу после его смерти, как в трансе. Это больно знать, что такой человек как Илья, загубил её жизнь. Она выбрала того, кто заставил её мучиться, а не летать в облаках. Это её выбор, но мне обидно за неё. Если бы он любил её, он бы так в жизни не поступил. И даже то, что её родители собирались выдать её замуж за иностранца, как по мне — сущая ерунда. Если бы Лена не захотела, никто бы её не выдал. Она сама накрутила много ненужных мыслей в виду её слишком романтичного характера. Женщины вообще, склонны преувеличивать и драматизировать, отсюда и проблемы берутся. Нужно вовремя включать мышление. Вот, что я думаю, — ответил он. Теперь я понимал, что он был влюблён в Лену. Ну и как же я этого не замечал раньше? Я абсолютно не понимал что к чему. Тут начал говорил дедушка: — Прошу прощения, уважаемый Суд, можно ли мне добавить пару слов? — Пожалуйста. — Хочу заметить то, что Илья не был так уж слаб и податлив это верно, но чтобы он кого-то подставлял и сокрушал недоброжелателей — это ложь. Этот молодой человек, в виду своей влюбленности в Лену, считал что Илья поступил с ним несправедливо, и, насколько я понял, тоже причисляет себя в ряды его недоброжелателей. На самом деле, Илья ни к кому не испытывал таких чувств, чтобы намереваться кому-то мстить. Ответчик всего лишь хочет сказать, что ущемили его права, — ответил дедушка Мне от этого даже как-то легче стало. — Спасибо защитник, — ответил Судья. — Что же вы, уважаемый защитник, — вмешался обвинитель. — Вы считаете, что Илья настолько свят, что ни к кому не испытывал негативных чувств? Уж позвольте, он много раз негативно отзывался о своих сокурсниках, одноклассниках, знакомых, которые, по его мнению, имели отрицательные черты характера. Хотите сказать, этого не было? — Я не стану этого отрицать. Но кто же из живущих людей на Земле, не любит обсуждать других людей? Но я как раз говорю не о словах, а о действиях и пожеланиях негатива. Насколько известно, ничего подобного с его стороны не было. — В таком случае, я попрошу Суд, вызывать одну девушку, и она нам расскажет что было, а чего не было, — обратился обвинитель. — Хорошо, — ответил Судья. Я задумался, кто же может быть эта девушка? В зал вошла светловолосая девушка, с длинными до пояса волосами, небольшого роста. И я вспомнил, что она часто со мной здоровалась и заговаривала о чём-нибудь. Она всегда была так добра ко мне. Интересно, что же она будет говорить обо мне? — Уважаемый Суд, Илья для меня был всегда словно образец для подражания. Он добрый, честный, талантливый. Его картины — просто шедевр. Как жаль, что он решил обучаться на дизайнера, ведь он бы мог стать вторым Брюлловым или даже Репиным. Я верила в это, но он, видимо, в себя не верил. Я ему даже хотела помочь отправить картины на выставку. Но случился очень неприятный инцидент. Кто-то облил картины чернилами. Илья был страшно зол и стал обвинять всех, в том числе и меня, что я не усмотрела за его работами. Что он бездарность, а я с этими выставками просто насмехаюсь над ним. На самом деле, всё не так. Я понимаю, что кто-то сильно ему позавидовал от того и совершил такое. Он прогнал меня, ведь был крайне обижен. Но я не обижалась на него, я и вправду посчитала это своей виной. Я же хотела как лучше, а всё получилось гораздо хуже. После этого он со мной долго не общался. Я вспомнил это всё, но тогда был так подвержен эмоциям и глупости. Ну как я мог обижаться на такого светлого ангела, как она? Она ведь совсем мне ничего дурного не желала. — Как видите, — вмешался обвинитель, — Илья был не таким уж слабым и тихим. Он вполне мог пойти на откровенную месть. Разве это не веский повод для того, чтобы отомстить? И даже таил злобу на совсем невинную девочку… — Ну, не преувеличивайте, — отозвался дедушка. — В таком возрасте играют гормоны и подобные состояния быстро проходят, глубоко не задевая молодых людей. Разве он что-либо совершил дурное? — Что же, покуда вы не знали, но даже негативные мысли — это очень большой проступок, его так просто не искупить, — ответил обвинитель. — Уважаемый Судья, я думаю, что, конечно, это проступок, но ничего в нём серьёзного нет. И с вашего разрешения, хотел бы вызвать в зал суда педагога, которая обучила Илью художественному мастерству. — Ваше предложение принимается. В зал вошла моя преподавательница рисования. Она любила меня, а я её. Ещё с самого детства начала обучать меня, и до самого конца учёбы в школе. — Уважаемый суд, — начала она, — гибель Ильи повергла нас всех в шок. Особенно я очень приняла это близко к сердцу. Илья был моим самым любимым учеником. Он был очень талантлив и способен. Умел так чутко передать настроение любого пейзажа, гораздо лучше чем то, что могли видеть глаза. Есть такая фраза у Экзюпери «Самого главного глазами не увидишь, искать нужно сердцем». Именно с этим девизом он жил. Неутомимый искатель и романтик. Мог чувствовать души других людей с ювелирной тонкостью. Он видел в людях то, чего никто не замечал, даже такие вещи, которых они сами в себе увидеть не могли. Во многих вселял веру и надежду. Вы знаете, я так расстроилась, когда после окончания школы он решил стать дизайнером. Ну какой же учитель не мечтает, чтобы его ученик стал прославленным мастером? Я видела его великое будущее, как художника, но он не верил в себя да и думал, что не выдержит такого кропотливого труда. Будто у него не хватит сил сколько требуется для этого искусства. Всё равно, я очень расстроилась, узнав о том, что он не хочет больше рисовать, и будет заниматься этим, как хобби. А ведь что такое хобби? Это раз, ну два в неделю посвящение себя любимому занятию и то на пару часов. Я понимала, что всё, чему я научила его, вся техника могла бы легко развалиться, если бы он стал мало времени уделять рисованию. Но эту неожиданную новость о его кончине я приняла не с таким большим шоком, когда узнала истинную причину. Он был слишком сентиментален и вполне мог совершить такое, имея подобный характер. Однажды на занятии, (мы с ним даже иногда занималась отдельно от группы), он мне сказал что в своих картинах хочет показать, что на свете важнее всего только любовь, и как бы люди не считали, что важны деньги, материальные блага и связи, но ничего нет важнее любви. С каждой картиной он хотел подарить частичку счастья и любви другим людям. Он очень чист душой и свет никогда не сможет погаснуть в его душе, даже в адских подземельях — невозможно сломить его дух. Её слова так растрогали меня, что даже слеза стала катиться по моей щеке. Но как это было странно, плакать в загробном мире, неужели тут тоже слёзы существуют? Я очень любил свою преподавательницу, она была душевно чиста. Неожиданно, мне стало так грустно, что я разочаровал её во многом. А ведь и вправду, я так любил рисовать на Земле, наверное, это единственное, во что хотела вложить моя душа те самые воспоминания из Рая. Неожиданно слово взял обвинитель: — Снова прошу прощения за вмешательство, но ведь разве человек может быть чист душой если живёт по воле страстей? Разве страсти не считаются низменными проявлениями души человека? — Вы безусловно правы, — ответил мой дедушка, — но поверьте, есть такие качества в душе человека, которые полностью могут перекрыть все низменные. — Вы уверенны, что можете так легко утверждать это? — Я не могу быть в чём-то абсолютно уверен, я могу оперировать лишь фактами, а от фактов не убежишь, — ответил дедушка. — Что же, я тоже не имею ничего против перед фактами. Затем в зал суда заходили ещё многие знакомые мне люди. Ничего необычного они не сказали обо мне. Всё что они говорили было вполне ожидаемо, но вдруг, в зал суда зашёл особенный человек. Он был в чёрной кожаной куртке с чёрными волосами. Это был тот самый человек, которого я случайно заметил ещё как только впервые зашёл в этот зал. «Кто же он?» — судорожно пронеслось в моих мыслях. Он встал на место ответчика, и я с нетерпением ждал, что же он обо мне может такого рассказать. Он представился, но я не знал его имени. — Уважаемый суд. Я при жизни соперничал с обвиняемым, но только ему об этом не было известно. Да и я его видел всего раз или два. Наши картины соперничали на некоторых выставках и в них побеждал он. Я никак не мог понять, в чём причина его успеха. И в Вузе он отличник, и на выставках в первых рядах и девушка у него — первая красавица Вуза, да ещё и любовь такая, прямо как в сказках. И я хотел понять отчего же одним всё, а другим ничего… Я задумался, откуда совершенно незнакомый мне человек, обо мне знает столько. — К сожалению, я погиб три года назад. Разбился на мотоцикле. Я не выполнил то, что был должен. А всю жизнь меня грызла зависть. Сейчас я могу вполне открыто говорить об этом. — Насколько мы осведомлены, вы теперь являетесь ангелом-хранителем своего племянника. — Да, так и есть. — Согласитесь, судя по вашему досье — это большая заслуга, — ответил Судья. — Я бесконечно благодарен, но тем не менее, я всё равно нахожусь в Чистилище, хоть и на последнем уровне. — То есть, вы недовольны? — Смею ли я быть недовольным? Я много дурного сделал в жизни — когда-то же я должен был получить по заслугам. Вдруг начал обвинитель: — Тем не менее, такой везучий человек, как наш обвиняемый, у которого было всё, что вызывало зависть у других, всё равно выбрал тёмную сторону. Жизнь его разбаловала, разве не видно — этот поступок был одним из его капризов. Не знаю почему, но меня эти слова по-настоящему задели и я вдруг выпалил: — Прошу прощения, уважаемый Суд. Да, я признаю — я виноват, но я всегда старался относиться ко всему смиренно и всё принимать. Да, может в этот момент и мной владел дьявол, я не знаю, но я всегда любил жизнь. Хоть все мне и завидовали, хоть и всем казалось что я счастливее других и я «любимчик фортуны» — это заблуждение. Разве кто-нибудь мог из них даже догадаться, что я чувствую и думаю, разве я желал кому-нибудь зла? У меня были взлёты и падения, и всё что я имел при жизни — этого я добился сам, никто не дал мне это ни за деньги, ни за красивые глаза. Я никогда ничего не получал просто так. Я упорно шёл к своим целям и добивался их, и не оттого что мне везло, а оттого, что я трудился, надеялся и верил. Я часто перешагивал через себя, не верил в свои силы, считал себя бездарным и неудачливым. Да, меня всегда поддерживали мои родители, друзья и Лена. Но, как оказалось, друзей то у меня и не было. Я хотел создать свой счастливый мир, и я его создал, даже если это было всего лишь иллюзией. Я прожил счастливую, хоть и короткую жизнь, и ни о чём не жалею. Спасибо, за то что позволили мне её прожить, — ответил я и все замолчали. Обвинитель скривил что-то вроде саркастичной улыбки. Я понял, что мои слова хорошо подействовали. И никто не станет меня оспаривать. — Спасибо вам обвиняемый, и вам ответчик. Что же, мы должны подвести итоги, и я попрошу слова обвинителя. Пожалуйста. Обвинитель бросил на меня взгляд, словно чиркнул спичкой. — Уважаемый Суд, здесь выступали многие люди: родные, близкие и друзья обвиняемого. Конечно, многие из них перечислили уйму положительных качеств подсудимого, но здесь было немало произнесено и плохого в его адрес. А прежде всего, это его обидчивость и в какой-то степени агрессивность. А также, он является подстрекателем. Он подстрекал людей на зависть к себе, разве это не считается проступком, уважаемый Суд? И, конечно же, самый важный проступок — это самоубийство. И если бы оно не принесло столько горя его родным людям, это было бы ещё и не так страшно, но сломать всю жизнь троим людям — это весомый моральный ущерб. Как известно на Земле, когда людей грабят, издеваются или терроризируют, то их, конечно же, считают страшными преступниками. Хочу заметить, что в загробном мире оценивается сам моральный ущерб и страдания принесённые неповинным душам. Да, всё относительно, и я не стану доказывать какие-то страшные провинности этого человека, но прошу принять во внимание эти факты. Это всё. Спасибо, — обвинитель присел, довольный собой. — Спасибо вам. Что же, прошу слова вашего, защитник, — попросил Судья. Дедушка приподнялся и начал: — Илья при жизни был моим внуком, но я его защищаю не в виду этого, или оттого, что я теперь являюсь его ангелом-хранителем. У меня только одна причина: Илья чист и добр душой и я, как житель Рая, желаю привносить в мир только свет и чистоту, в виде таких светлых душ, как Илья. Он не нарушил ни одного закона Божьего. Но, конечно, это выглядит как ложь, ведь самоубийство это и есть нарушение закона о жизни и самосохранении. И всё же, я могу оспаривать то, что с его стороны это было преступлением. Илья — это всего лишь очередная душа, которая не может найти своего покоя. Я вас прошу внимательно сопоставить все факты и сказанные слова. Я уверен, что вы вынесете верное решение, т— дедушка закончил и присел. — Что же, спасибо вам, защитник. Что же касается вас, обвиняемый, у вас есть что-нибудь добавить к вышесказанному? — Спасибо. Хочу сказать лишь одну фразу, которая сейчас не выходит у меня из головы: «По вере нашей, да воздастся нам». — Что же, если это всё, нам следует провести процедуру взвешивания вашей души на весах: ваших положительных и отрицательных качеств. Вот такого я не ожидал. Совсем не думал, что душу придётся ещё и взвешивать. Мне вдруг стало страшно, а как же они это будут делать? Меня попросили подойти к гигантским золотым весам, которые были украшены драгоценными камнями и интересными орнаментами. Посередине находилась золотая статуя женщины, мне так подумалось, что древние греки именно её называли Афиной. В руках она держала две чаши за цепи. У меня снова стало бешено биться сердце. Мне сказали взять в руки гирьки. Одни из них отвечали за мои положительные качества, другие за негативные. Часть из них была белого, серебристого цвета, а другая же часть чёрного. Я увидел, что белых гораздо больше, чем чёрных, поэтому обрадовался — значит, всё будет хорошо. Но когда я взял в руки белые гирьки, они оказались так легки, словно пушинки. Чёрные же, в свою очередь, были так тяжелы, словно это были слитки золота. Тут я и понял подвох. Стараясь не выдавать своего смущения, я выставил все гирьки на весы. Потом затянулось долгое молчание и ожидание, когда же наконец чаши сравняются и укажут ответ. Именно в этот момент перед моими глазами стали всплывать воспоминания из всей моей прожитой жизни. Всплывали моменты из моего детства: все обиды, радости, поражения и победы застилали слезами мой взор, и я почти ничего уже не видел. Неожиданно я оказался снова на поляне ожидания.