Сокровища пионерского лагеря

— Так, без зависаний, — меня тут же обняли за плечи, — ты нам еще нужен, особенно потому, что сундук тяжелый, чем больше рук, тем легче. Но прийти в себя только из-за его слов не представлялось возможным. Профессору… Почему профессору? Зачем?.. Такие трудности, сложная карта, чтобы отправить профессору, чтобы он… нашёл это место. Почему же не нашёл? И почему бандит оставил ему это?.. — Да в чём уже дело? — Урри вдруг выхватил футляр у меня из рук. И на несколько минут воцарилось напряжённое молчание. Что-то подсказывало, что он впечатлён ничуть не меньше, только ещё и… злится? — Да он издевается! — как бы в подтверждение моего предположения воскликнул Урри. — Кто? Чего там? Вы вообще?.. — попытался встрять Серёжа, но Урри решительно перебил его: — Вставай, Эл. Быстро вставай, — потребовал он, и я вдруг понял, что не могу не подчиниться и даже, что очень важно как можно скорее подняться. — Можешь сличить два почерка? Разобрать, тот же человек писал или нет? — Вполне могу, — согласился я тут же. Что-то мне не нравится вероятность того, что Урри знаком с тем самым бандитом. Может выйти не очень здорово… просто жутко! — Но гарантий давать не стану. Абсолютной уверенности не будет. — Нужно лишь подтверждение предположения, а дальше уже станет ясно, что иначе и быть не может. Таких случайностей не бывает, и если я прав… Мы с тобой знакомы не просто так, больше того, мы не просто так встретились здесь, а точнее, не просто так до меня дошли слухи именно о здешнем кладе, — разъяснял он, мрачнея всё больше и больше. Похоже, подтверди я его догадку, он пойдёт разбираться с кем-то… с кем-то, кто ему и так уже надоел. — И если я прав, то обещаю выяснить, какого!.. — Не надо! — резко вмешался я, хотя и был совершенно с ним согласен. Хуже всего то, что здесь замешан профессор… профессор, ну что какому-то бандиту за дело до Вас?! — В смысле, не ругайтесь. С чьим почерком надо сравнивать? Урри протянул футляр мне и уже молча, но с явным недовольством принялся рыться в карманах. Наконец, он выудил из одного небольшую записку. — На смысл внимания не обращай, это была шутка и закончилась она не слишком хорошо. Но бумага осталась, и пусть, что записана на ней бурда. Немного помедлив, я взял в руки записку. И правда: бурда. Бессмысленный набор слов, в котором даже и шутки не различить. Хотел бы я знать… но пока что не до того. — Да даже я вижу, что непохоже! — воскликнул вдруг Сергей, возникнув у меня за спиной. — Вы что, совсем рехнулись? — Да нет, — медленно отозвался я, внимательно глядя на буквы. Именно совпадающие буквы, — ты, Серёжа, как раз, не прав. Хотя… Штука вся в том, что сходство есть, но такое чувство… Вот эту записку, — я указал на данный Урри лист, — писали в спокойных условиях. А вот эту, на шкатулке, торопясь, или волнуясь, или всё сразу, или… может, просто на неудобной поверхности. — Учитывая, что он должен был срочно бежать отсюда, естественно, что никаких удобных условий не было и в помине, — легко пожал плечами Урри. И верно. Но отсюда вывод, что было ещё как важно оставить клад и оставить его именно профессору. Так как вышло, что профессор его не получил? Не разгадал загадку? Или, может, даже и не попытался? — Может, откроем футляр? — Но ведь… — я вдруг смутился. Всё-таки, он определённо назначался профессору и только профессору. Некрасиво смотреть, что там… Но вдруг, там что-то плохое, какая-то месть? Не похоже, но… — Так неправильно… — Ничего страшного, если речь о том, о ком я думаю, не ему нас будет винить. А уж профессора мы уговорим нас простить. — А мою совесть Вы тоже уговорите меня простить?! — не сдержался я. Как будто он считает, что мне так просто поступить плохо. Ну, может, если касаться… того, ночного «плохо»… но ведь и то, речь шла о нём и только о нём, ни о ком другом. — Могу попробовать, — едва ли не промурлыкал Урри, склоняясь ко мне. Я отступил на шаг. А то мог бы сомневаться, что так примерно и будет?! — Вот уж не надо, — буркнул я, всё же потянув крышку вверх. Внутри, в общем-то, не было ничего такого уж странного. Два листа бумаги, один, пожалуй, был документом, а второй начинался с «Витя!» и заканчивался «Несмотря ни на что, твой…» и строчкой ниже «Саша». В общем, читать его было определённо и точно никому из нас нельзя, и потому я уверенно положил его обратно. Ещё в футляре было кольцо, к которому прилагалась лента, с не очень-то аккуратно написанной на ней чернилами (уже довольно блеклыми) просьбой: «Носи, если я тебе теперь не противен». — Прямо предложение руки и сердца, — хмыкнул Урри, между тем изучая документ. — А тут сказано, что все эти сокровища передаются твоему создателю. Не знаю, насколько уж действителен документ, но вот что я знаю, — тут он заговорил жестче, холоднее и даже злее, — так это то, что подпись и вообще всё, что здесь мы видим, принадлежит… ты будешь смеяться, — обратился он ко мне, — и долго. — Да кому уже? — поторопил его я, — Вы меня пугаете! — И не просто так, — развёл руками он. — Дело в том, что весь вот этот бред, выходит… делом рук моего дорогого шефа.