Сокровища пионерского лагеря

Профессор долго не приходил в себя, и я не торопил его. Мне тоже было о чем подумать. О том, будет ли таким же печальным и моё… Признание. Нет. Нет. Лучше не говорить. Мистер Урри наверняка не думал ни о чем таком. У преступников другая жизнь, они берут то, что хотят и не берут за это ответственности, если только их не заставить. А заставлять в таком вопросе — не по-человечески. А кроме того, профессор вспоминал этого человека легко, с радостью. А теперь — плачет. И я не знаю, как сказать ему правду. Но и скрыть её не смогу. В конце концов, мы с Сергеем и мистером Урри и без того пробегали, в поисках его подарка. Делать вид, что он всего лишь безнадежный романтик было бы слишком большим одолжением для такого человека как он. Лжеца и преступника! Хотя Урри, конечно, тоже такой… Нет. Он, хотя бы, никогда не лгал. И он выпустил меня из чемодана. Даже дважды, как я потом узнал. Может быть, он и не совсем хороший человек, но, во всяком случае, не такой циничный, чтобы признаваться в любви, а потом похищать у «любимого» то… Что ему дорого. Наконец, профессор выпрямился. — Ах, Элек, не знаю, что теперь и делать… — Ничего, — холодно сказал я, очень его удивив. — Ничего? — Да, ничего. Потому что этот человек очень изменился с тех пор. Возможно, он даже вас ненавидит. — Элек!.. — профессор побледнел, но явно не мог решить, сердиться или грустить. — Ну откуда такие мысли? — Потому что… Потому что, четыре года назад это он стоял за моим похищением. Это он отправил меня грабить музей. Это он. Профессор сидел весь белый, с трудом вдыхая. — Но как… Ты узнал об этом, малыш? — наконец осторожно спросил он. Я тяжело опустил взгляд. — Похититель… Сказал мне. Вернее, не сказал, а дал доказательство. Профессор ещё некоторое время молчал, хмуря брови. Я и сам понимал теперь, как все это звучит. Просто отвратительно. Глупо. — Элек… А твой похититель?.. — Вы его видели. Он был с нами. Со мной и с Сергеем. — Приятный на вид молодой человек… Но… Почему ты ему веришь? Почему? Почему? Потому что к нему меня притянуло хуже, чем чемоданом? Потому что он был с нами все это время? Потому что когда-то он хотел бежать от Стампа вместе со мной и картинами? Нет. Нет! Потому, что его возмущение было совершенно искренним. Потому что это возмутило его так глубоко, что он даже в шутку не сказал, что раз уж тут лежит разрешение, то сокровища в самом деле можно присвоить. И потому, что человеку его возраста куда больше свойственны сомнения и поиски пути. А его шеф уже в том же возрасте, что и профессор. Когда… Когда, скорее всего, уже не изменится. — У него нет причины лгать. — Почему он вообще здесь оказался? — Из-за… Сокровищ. Он не знал, что мы здесь. Профессор нахмурился ещё сильнее. Кажется, он был не склонен со мной соглашаться, но спорить не спешил тоже. — Он… Работает на Сашу? — Раньше работал. А теперь убежал. Вы же помните, что с ним сделали его «друзья»-бандиты! Ну мог ли он после этого остаться? — Но не может ли он… Помочь мне встретиться с ним? Я считаю, Элек, я должен знать наверняка, — твёрдо и решительно выдохнул профессор. Я не хотел бы на это соглашаться, но видел, что от этого профессор не отступится. Он всегда казался мне более мягким, чем я сам, но… Все-таки, и в нем хватало упрямства. — Я не уверен… — Эл! — Серёжа вломился в машину, как снег на голову. — Ты тут сидишь, а там Урри убивают!