***
Мотор издал жалобный свист и заглох, кажется, уже навсегда. Дэрил со злостью отбрасывает ранее очень полезную груду металла и присаживается на бордюр. Пачка из кармана, сигарета в зубах, спичка с огнем, дым в легких, вкус табака на чувствительных рецепторах. То немногое ощущение, оставшееся в воспоминаниях Диксона о былых деньках. Он мысленно прикидывает о количестве пачек с куревом в Америке, растягивает запас на пару лет, а после сплевывает собравшуюся желчь в горле. Какая, бляха, разница? Все равно ведь концы отдаст. Эллисон проходит рядом и с интересом рассматривает байк. — Заглох? — Умер. Подстриженная челка лезет ей в глаза, но девушка этого не замечает. — Мотор? — Хер его знает. Арджент мнется вокруг да около, нервируя Дэрила с каждой секундой все больше. Даже покурить нормально не дает! — Я посмотрю? Брови Диксона затерялись где-то под сальными волосами, но возражений не последовало. Эллисон присела возле мотоцикла и осталась так сидеть добрых три часа. Дэрилу это порядком наскучило, но уходить он не стал, продолжая опустошать мятую пачку говенных на вкус сигарет. — Заводи, — руки, замазанные мазутом; проводки ярких цветов торчат из панели. Брови Дэрила взметнулись еще выше. Он гордо прошествовал мимо Арджент, смотря прямо ей в глаза, так же медленно поднял байк с земли и провернул ключ зажигания. Мотор мелодично взревел, подтверждая поражение своего хозяина. Диксон мысленно добавил Эллисон дополнительные две недели. — Спасибо. Девушка плотно сжимает губы, пытаясь скрыть улыбку, но карие глаза так и сияют триумфом. Она в ответ лишь кивает головой и сцепляет руки в замочек возле подбородка. Пыхтение вырывается из трубы мотоцикла, а провода искрятся, грозясь поджечь штаны Диксона. Мотор выдает жалобный рев и глохнет, в этот раз уже точно навсегда. Глаза Арджент теперь пылают недоумением, а губы выдают скорбящие звуки. Скрипя сердцем, Диксон к хреновой матери отнимает у нее полторы недели и уходит восвояси.***
На счету у Эллисон есть три полных месяца, семнадцать дней и восемнадцать ночей. На ее руках смерть тридцати семи ходячих с торчащими из голов стрелами и ни одного человека. Дэрилу нравится вести подсчет, а кивок головы подтверждает, что девушка заслужила свои заработанные дни. Эллисон в категорической форме отказывается от огнестрельного оружия, за что Диксон присуждает ей дополнительные три дня, из чистой солидарности в категории лучников, но она быстро спускает их прокаженной блохой под гребанную горку, когда съедает последние консервы с телятиной, его, Дэрила, самые любимые. — Твою ж мать, Арджент, ты смотри, куда прешь! Эллисон задиристо показывает Дэрилу язык, но полку с вином осторожно обходит десятой дорогой, стараясь меньше шуметь. Диксон закатывает глаза под самые веки, но все же отбирает у девчушки на два размера больше ее самой рюкзак с припасами. — Идем, механик, нас ждет длинный путь домой.***
Дождь тарабанит по крышам домов, а вода смешивается со свежей землей, превращая ее в грязь. Лопата в руках кажется неподъемным грузом, но Дэрил раз за разом поднимает ее, потому что так надо. Маленькие камушки с тихим стуком бьются о тело внизу, вызывая у Диксона чувство тошноты и приторного вкуса поганого табака. Хренов дождь льет с каждой секундой все сильнее, а Дэрил никогда не признается, что на его лице на самом деле слезы. Прокуренный смешок срывается с его губ, хотя горло рвет от нахлынувшего крика. Но Дэрил никогда не закричит. Он просто зачислит Арджент херову бесконечность дней, потому что она, на самом деле, их заслужила.