Хуже родственников только соседи!

Первые две секунды было настолько тихо, что, казалось, воздух звенел слишком сильно, ударь – полетят стекла. А потом Реджина услышала удивленно-восхищенный звук от Мери Маргарет, напоминавший тонкий писк. Со всех сторон ее, мэра города Сторибрук окружили жители, потом начались неуверенные аплодисменты, редкие, будто кто-то поддерживал одинокого ребенка на утреннике. Никто не знал, как себя вести: их строгая, суровая Реджина Миллс, властительница города, выиграла самый легкомысленный приз. Причем все знали, что Реджина никогда не участвует в розыгрышах и лотереях, чтобы никто не подозревал ее в фикции. - Ну же, Реджина Миллс. Вы можете подняться и получить свой приз, - наигранно радостный тон Эммы Свон вернул в чувство брюнетку. - Иди, Реджина, - рядом откуда-то вырос мистер Голд, который легко подтолкнул ее вперед, странно ухмыляясь. Затем его примеру последовали все, кто наблюдал за этим процессом. Начались аплодисменты и возгласы, которые становились все увереннее и громче. Этого не может быть!!! - Но я... – вопреки всем протестам брюнетки, люди настойчиво подталкивали ее вперед, все ближе и ближе к сцене, откуда на нее смотрела та, встречи с которой мэр сейчас хотела меньше всего. После, даже спустя много месяцев, Реджина часто вспоминала этот момент. Конечно, она могла разозлиться, уйти, сказать, что она не покупала билет на эту нелепую лотерею. Но внутри все остановилось и потеряло контроль. Спустя несколько коротких шагов она оказалась на сцене рядом с блондинкой. Голубые, с легким серым отблеском, глаза, смотрели в шоколадно-карие. - Я… я не покупала билета, - одними губами прошептала Реджина. - Да, я в курсе. – Эмма подошла к ней вплотную. - Я сделала это за тебя, Реджина Миллс. Но выиграла ты сама. Как видишь, ничто в этой Вселенной не остается безнаказанным. Этот приз – твой. Чего бы тебе хотелось? Может быть, мне просто по-дружески чмокнуть тебя в щечку? Неожиданно для самой брюнетки ее глаза наполнились слезами. Эмма не простила ее. Это видно по серому оттенку в голубых глазах, по твердому, холодному тону. Она не просто обижена, она оскорблена. Хотя это она, Эмма Свон, наговорила кучу гадостей. Реджина, опустив голову, молилась лишь о двух вещах: чтобы этого всего не видел Генри и чтобы все поскорее закончилось. Она лишь коротко кивнула в ответ на вопрос. - Ну, это никуда не годится. Ты выиграла приз, о котором мечтают многие из тех, кто сейчас смотрит на нас, а мы их разочаруем? В конце концов, зритель хочет получить шоу, - Эмма внезапно притянула брюнетку к себе, одна рука твердо легла ей на поясницу, другой блондинка приподняла ее подбородок, заставив взглянуть на себя. Толпа затаила дыхание. В глазах Свон светилась с трудом сдерживаемая злость, и Реджина уже хотела было вырваться, но нет, рука Эмма не позволила ей этого. В следующую секунду Эмма притянула ее еще ближе и в прямом смысле впилась в мэра поцелуем. Ее губы были настолько жесткими, что Реджине стало больно. Она попыталась оттолкнуть блондинку, но рука, державшая ее за подбородок, легла ей на затылок, другой же рукой Эмма еще крепче прижала ее к себе. Реджине казалось, что она попала в тиски. Затем вдруг Реджина почувствовала, что злость Эммы куда-то испарилась, ее губы стали мягкими и нежными, а сама она, Реджина, погружается во что-то сладкое и неземное. Руки Эммы ослабли, прикосновения стали мягче, а рука, державшая ее голову, мягко легла на спину. И только сейчас Реджина Миллс внезапно поняла, что она не хочет отталкивать эту женщину, и что ее, мэра города, руки, которыми она упиралась в ключицы Эммы в знак протеста, теперь перебирают пуговицы на ее рубашке. Какая она мягкая, какая теплая, какие нежные ее губы - проносилось в мозгу Реджины, как будто и не было тех первых неприятных мгновений. Она не знала, сколько времени простояла вот так, заключенная в руки соседки, не замечая возгласов толпы. Для нее не существовало ничего, кроме этих нежных и горячих губ. Постепенно объятия ослабли, Эмма медленно отпустила ее. В диком оцепенении Реджина смотрела на нее огромными потемневшими до черноты глазами, все тело ее ныло от желания. Но лицо Эммы Свон было непроницаемо. Дэвид и Мери Маргарет синхронно кашлянули. Затем учительница произнесла нетвердым голосом: - Будем надеяться, что наш мэр не скоро забудет этот приз. Боюсь, что праздник окончен. Мне осталось только поблагодарить Эмму Свон еще раз и, конечно, всех вас за то, что вы пришли и поддержали нашу церковь своими пожертвованиями. Надеюсь увидеть всех вас вновь на будущий год. А сейчас мы приглашаем всех подняться на холм и посмотреть шоу огней! Беспорядочные громкие аплодисменты завершили ее речь. Народ двинулся к выходу. Идя в противоположную ото всех сторону, Реджина чувствовала на себе все завистливые и любопытные взгляды. Ей хотелось поскорее уйти от чужих глаз. Она лишь попросила Дэвида найти Генри и привести его домой по окончании праздника. Боковым зрением Реджина заметила Эмму. Та обняла супругов Бланшар, прощаясь с ними. Затем размяла плечи и пошла к выходу. Значит, Эмма тоже не идет на окончание праздника. Все уже пошли к холмам, а Свон шла одна, медленно, опустив голову и засунув правую в карманы черных брюк. В левой она несла переброшенный через плечо пиджак. Реджина подумала о том, как сильно устала эта блондинка. Ведь она делала это все не ради себя, не ради своей славы. Она помогла городу, церкви, помогла детям сделать настоящий праздник. Несмотря на усталость, выглядела Эмма невероятно. Ей безумно шла эта белая рубашка и черные, зауженные к низу брюки. Волосы были завязаны в конский хвост, а от лба шла тонкая косичка, ведущая к резинке для волос. Тонкая, хрупкая и изящная, блондинка приближалась, не видя, что за ней наблюдают, и Реджина решила, что сейчас ей лучше уйти и остаться незамеченной. Она долго гуляла по берегу маленького пруда. Ночь была красивой. Немного пробирал озноб, однако домой не хотелось. Реджина знала, что Генри, скорее всего, пойдет к Бланшарам. В любом случае, Дэвид уже позвонил бы и сказал, что привел сына в дом, где никого нет. Хорошо, что есть возможность побыть одной и не переживать о сыне. Брюнетка вздохнула. На губах все еще не остыл поцелуй. Поцелуй той, кого она все это время почему-то ненавидела. А теперь не знала, как себя вести с Эммой Свон и что ей говорить, как себя вести. Конечно, нужно извиниться. За резкие слова в саду, за сегодняшнюю грубость. Нужно помочь Эмме с работой. Реджина прекрасно знала, что Эмме не нужны деньги, она обеспечила себе будущее на много лет вперед. Эмма искала работу, чтобы быть полезной, именно поэтому ее так тянет к людям, именно за это ее полюбили все жители Сторибрука. Все, кроме одной. Но сейчас Реджина не была уверенна, что она не любит Эмму Свон. Ей вдруг захотелось увидеть соседку прямо сейчас, в эту же минуту. Рассказать, извиниться, поговорить. Она резко развернулась и пошла в сторону дома, иногда переходя на легкий бег. Однако, добежав до дома, она увидела, что автомобиля Эммы на привычном для нее месте нет. Она уехала. Брюнетку охватило глубокое отчаяние, и она долго стояла, глядя на то место, где раньше была машина, как будто силой мысли и взгляда ее можно было вернуть на место. Может, Эмма уехала мириться с Беллой Смит. Или насовсем покинула Сторибрук. Эта мысль разрывала мэру сердце. Ну а чего, собственно, она ожидала? Почему Эмма обязана ее ждать? Непрошенные слезы ручьем покатились по ее щекам. Зажужжал телефон. Реджина секунду понадеялась, что это смс от Эммы, но это просто Дэвид написал, что Генри останется с ночевать у них. И только сейчас Реджина поняла, что ее номера у Эммы и быть не могло. Она долго лежала в постели, сон не шел к ней. Она ворочалась в кровати, вставала, ходила по комнате, снова ложилась. Открыла окно, думала, ждала неизвестно чего, надеясь, что соседка вернется и снова будет раздражать своей громкой музыкой. Была уже глубокая ночь, когда черный «кадиллак» подъехал к дому. Открылись двери, послышался смех, громкая музыка и женские голоса. Их было всего два.