Взгляд Красной Луны

Альталь-ири, Тринадцатое число месяца Конца Лета, 7599 года. Полнились силой тонкие тела, разветвляясь на множество нитей, соединяя энергии, собственные и те, что принадлежали окружающему миру, сплетая точно выверенное заклинание. Гладкие кости чуть теплели под пальцами, принимая в себя его части. Единое сознание чародеев, разделённое на двоих, воспринимало происходящее фрагментарно, но не упускало ни одной детали своей работы. Для того, чтобы создать заклинание, приводящееся в действие не тонкими энергиями, а чем-то другим, требовались особые навыки и материалы. У Алви и Филви не было идеально восприимчивых блоков-носителей, зато имелись чародейские кости. В основном они принадлежали шаманам Ар Кеолы, но многие были извлечены из тел их собственных чародеев, погибших или умерших от старости. Высушенные в условиях, близких к полному отсутствию тонких энергий, кости с лёгкостью принимали в себя замысловатые плетения-регулировщики, которые создавало сознание-Филви. Сознание-Алви подхватывало их концы на лету и присоединяло к ним свёртки разрушающих заклятий, должных обрушиться на головы врагов безумным пламенем, леденящим холодом и коварным, почти незаметным ядом. Швов не оставалось, темп мастерского волшебства, похожего на танец и песню одновременно, не сбивался. Два тонких тела жили в одном ритме, пульсируя и перетекая одно в другое в полном восторге совместного созидания. Единое сознание с упоением создавало огромное заклинание, существовавшее лишь с целью разрушать. Когда каждую принимающую трубку закрыл клапан, все узлы надёжно зафиксировались в своих пазах и цельная конструкция была готова к соединению с себе подобными, сознание чуть отстранилось, любуясь своей работой. Знакомый низкий голос вторгся в довольное созерцание, возвращая чародеев к обыденной реальности: — Приказы, — на пороге стоял Дэйкс со стопкой бумаг в руках. — Не делайте вид, что не можете прерваться. Они только что закончили с заклинаниями для среднего круга системы, должной состоять из трёх частей, и вполне могли сделать небольшой перерыв без ущерба для дела. Дэйкс, конечно, видел это. Хотя размер тонкого тела не позволял ему плести заклинания, за много лет совместной работы он неплохо освоил теорию. Алви и Филви разорвали связь в три шага-пульсации, мягкими толчками отдаляясь друг от друга. — Тащи сюда, — Алви небрежно сдвинула в сторону охапку рёбер и позвонков, освобождая место на высоком рабочем столе. — Подписывать бумаги в заклинательной комнате это нарушение техники безопасности, — по привычке заметил Филви, раздумывая, не пойти ли ему на кухню, раз уж Дэйкс их отвлёк. Только оторвавшись от работы, чародей понял, насколько голоден. Он рос и, в последнее время, ел словно не в себя. — Не в заклинательной комнате, а в жалкой пародии на неё. Тут нет ни концентратора, ни накопителей, ничего бумажкам не сделается, — пробурчала Алви. — К тому же, я сомневаюсь, что они действительно важные. По правде говоря, в помещении вообще не было ничего, кроме толстых стен, нескольких столов и колб из небьющегося стекла, в которых помещались светляки на крошечных независимых источниках питания. Альталь-ири не строился в расчёте на то, чтобы стать автономным укрытием от победившего врага. — Порядок эвакуации. Техника безопасности при работе с ловушкой, — Дэйкс раскладывал бумаги в стопочки поменьше. — Особые указания для гражданских, которые полетят в Дорат. Просто заверьте, я всё уже просмотрел. — Дэйкс, ты чудо. Филви прижал большой палец к прямоугольнику внизу документа, пропитанному специальной жидкостью. Этот состав снимал одновременно три отпечатка — физического тела, тонкого тела и души. — Что бы мы без тебя делали? — поддакнула Алви. Дэйкс пожал плечами. — Умерли, — это была равнодушная констатация факта. Филви улыбнулся, глядя, как на чуть желтоватой бумаге проступает фиолетовый след пальца. Они были обязаны друг другу жизнью уже хотя бы потому, что структура, сплетавшая их души и тонкие тела, могла опираться только на три вершины-личности. Танрес говорил, что не уверен в том, смог ли бы он повторить свою волшбу для двоих или четверых, даже если совпали бы все остальные уникальные условия. Они трое - единственные люди, которые практически так же неуязвимы, как боги. — Если бы ты притащил что-то вкусное, то цены бы тебе вообще не было. — Кто про что, а Филви всё про еду, — Алви потянулась, заводя руки за спину. Из-за расшнурованного ворота её рубашки выскользнул амулет, покачнувшись на плетёном кожаном шнурке. Витая серебряная проволока образовывала нечто вроде цветка с тремя лепестками, в каждый из которых вставлялся кристалл, полученный от Танреса. Филви уставился на него, словно впервые заметив. Тот лепесток, где ещё вчера был камень теней, сейчас оказался пуст. — Э, Алви, — чародей указал на артефакт. — Что, подростковый возраст даёт о себе знать? — шутливо отмахнулась Алви, заправляя амулет обратно под одежду. — Даже намёк на женскую грудь выбивает из колеи? Зная твои вкусы, я удивляюсь, что ты не падаешь в обморок каждый раз, когда Дэйкс снимает штаны. Вообще-то в их родной культуре, давным-давно сгинувшей в хаосе Кровавой эпохи, не было табу на нагой торс. Филви в своё время не выучился видеть в женской груди что-то навязчиво сексуальное, как это было принято сейчас почти во всём мире. Так, приятные глазу формы здорового тела, не более, хотя определённое влияние оказывала информация, полученная во времена вынужденного беспамятства. Впрочем, даже эти воспоминания о бесчисленных детских годах, казалось, принадлежали не ему, а совсем другим людям, умиравшим, когда Филви осознавал себя. — Ну тебя с твоими глупыми шутками! Ты же понимаешь, что я про кристалл. — А, кристалл, — Алви поморщилась, невидящим взглядом глядя на текст инструкции перед собой. — У меня не было времени вставить новый. Знаю-знаю, это небезопасно и бла-бла-бла, можешь не начинать. Дэйкс хмыкнул, забирая у неё стопку бумаг. — Подожди. Когда ты вообще успела его использовать? — Эльтин, Филви. Мне казалось, ты заметил. Я отправила две тени, чтобы они затерялись среди его свиты и следили за каждым шагом нашего мстительного короля. Я подумала, это идеальный вариант — власть немёртвого над тенями велика, но власть бога выше. Филви мог бы сказать, что удивился, услышав это. Неужели Алви не доверяла королю настолько, что потратила на слежку за ним камень теней? И это Алви, предпочитавшая решать проблемы в настоящем, а не думать о возможном будущем. С тех пор, как Танреса заточили в клетке на изнанке мира, драгоценные камни теней использовались по большей части для того, чтобы скрыться от взора Ваална, ставшего смертоносным. Чтобы быть невидимым для Сияющего, требовалось призвать очень много теней, поэтому действовала такая защита недолго. Но тени годились и для слежки, и для выполнения простых приказов, вроде уничтожения немёртвых, духов и прочих нематериальных объектов. Филви прикинул в уме время, которое кристалл будет действовать на две тени. Выходило, что долго, несколько суток. — Это расточительство, — наконец сказал он. — Это разумная осторожность, — возразила Алви. — Что остановит Эльтина, если он решит убить, например, Акеллу? Только не говори, что здравый смысл. — Не после того, как мы отказали ему в объяснениях, — между делом вставил Дэйкс. Филви со вздохом откинулся на спинку высокого стула. Он не мог утверждать, что опасения Алви совсем уж беспочвенны. Возможно, она была даже права, предполагая худшее, о котором он, честно говоря, просто не подумал. Но всё же, камень теней можно было бы использовать с куда большей пользой. — Что тебя так сильно коробит — трата ценного кристалла или то, что это я проявляю предусмотрительность, а? — Алви легонько ткнула его в бок одним из валявшихся на столе рёбер. Предположение немного его смутило. Филви отобрал у Алви кость. Повертел в пальцах и отложил в сторону. Ребро принадлежало ребёнку, не успевшему особо развить тонкое тело, и потому не подходило для их заклинания. Слишком маленькая вместительность. — Ну не то чтобы я считал, что ты не думаешь о таких вещах… Алви рассмеялась, не дав ему договорить. — Что, порой всё ещё видишь во мне вспыльчивого юнца, с трудом понимающего значение слова «планирование»? Забудь, братик, забудь. Ты же знаешь, что я давно уже не он. Ар Кеола, Четырнадцатое число месяца Конца Лета, 7599 года. Ритуальный поединок должен проходить в священном месте, чтобы ничто не вмешалось в сражение, решавшее судьбы многих. Ближайшим таким местом был круг стоячих камней, и ехать до него всё равно пришлось с заката до рассвета. Арши не спала с прошлой ночи и чувствовала себя уставшей. Радовало то, что Могхо находился в тех же условиях, но при этом не отличался её знаменитой выносливостью. Арши бросила на него оценивающий взгляд. Каменная Рука ехал невдалеке, как и таб-хан, окружённый своими ахон-нераво и сопровождающими шаманами. Рыжая кобыла, на которую он недавно пересел, шла бодрым шагом, сам Могхо пустым взглядом смотрел в степь. Когда их путь только начался, вождь был бодр и весел, словно ожидал чего-то, потом начал мрачнеть с каждым часом. Сейчас же невозможно было понять, о чём он думает, и думает ли вообще, а не бродит по шаткой грани между сном и реальностью. Сама Арши была спокойна, старалась не нарушать внутреннего равновесия, готового пошатнуться в любой момент от усталости или злости. Ничего нельзя изменить, теперь всё, что Арши могла сделать, это сражаться как можно лучше. Лучше чем Могхо. Свидетели-вожди — трое хонов и одна хан следовали за ними вместе с шаманами, они должны были подтвердить результат боя перед своими людьми и другими вождями. Небо уже посветлело. Они съехали с дороги и скакали просто через степь, ориентируясь по солнцу и чутью шаманов, всегда знавших, где находятся отмеченные духами места. По древней традиции, смысл которой давно потерялся в веках, к священным местам не должна была вести ни дорога, ни тропинка, ни какой-либо указатель. — Мы скоро приедем, Кровавая Грива. Круг покоится в огромной каменной чаше среди степи, он предстанет перед нами, только когда будем совсем близко, — Бахау, старый шаман-наставник, поравнялся с таб-хан. Ветер шевелил его седые волосы и голубую накидку на белом одеянии. Одной рукой шаман держал узду, а в высушенных временем пальцах другой сжимал каменные бусы, чья белизна резко контрастировала с его смуглой кожей. Арши доверяла Бахау и знала его как безгранично преданного своему делу и чтущего законы мастера. Он сделает всё так, как надо, и никто не посмеет упрекнуть старого шамана в предвзятости. — В каменной чаше? Настолько огромной, что там помещается круг камней, пригодный для боя? Я не думала, что наши предки строили что-то такое. Очень плохо будет, если круг окажется слишком мал для того, чтобы Арши могла не позволить Могхо схватить себя. Они одного роста, но стоит ему навалиться, и она почти наверняка — труп. — Это древнее сооружение. Может статься, те, кто его возвели, ещё помнили. Бахау сказал это своё «ещё помнили» таким тоном, что сразу стало ясно, что он имел в виду. Нар-кеол-ланат — люди, которые забыли, кто они есть, какой из великих духов взял их под своё покровительство в начале времён. Они знали лишь, что поплатились памятью о прошлом за то, что не сдержали какого-то обещания. — Я не слышала об этом месте. — О нём мало кто ведает, таб-хан, — Бахау пожал костлявыми плечами. — Слишком близко граница с проклятыми землями, да и до леса рукой подать. Нар-кеол-ланат не любили дикие, тёмные леса, протянувшиеся на много переходов между Ар Кеолой и Северным морем. Родная степь была суровой и неприветливой, но лесные дебри глотали людей и не выпускали их из пасти уже никогда. Тёмные духи населяли ту землю, и под их серыми крыльями жили и плодились жуткие твари. Арши кивнула, предпочитая не слишком отвлекаться от езды, земля становилась всё более каменистой и неровной. Поистине дурным знаком будет, если её жеребец споткнётся. Неотвратимый пожар алого восхода разгорался у горизонта, и это значило, что круг камней уже близко. Он появился неожиданно — вот они поднимались на пологую возвышенность, а вот глазам предстало огромное углубление в земле, выложенное плитами красноватого камня. Арши не смогла бы выпустить стрелу, которая долетела бы до противоположного края, даже из своего лучшего лука. Семь высоких камней правильной формы стояли на большой ровной площадке на дне чаши. Внизу было довольно чисто, видимо, какой-то шаман всё же следил за этим местом. Пожалуй, сражаться здесь будет удобно. Арши покосилась на Могхо. Счёл ли он место подходящим и для себя? — Почему семь? Несчастливое число, — пробормотал кто-то из учеников Бахау, за что удостоился неодобрительного взгляда наставника. Арши слезла на землю, подозвала одну из четырёх ахан-нерав, её сопровождавших, и приказала оставаться наверху, с лошадьми. Всё оружие и доспехи и Арши, и Могхо сложили на землю. Пришлось даже разуться — в священный круг следовало входить босиком, чтобы не оскорблять духов. Из одежды можно было оставить только штаны, грубый нательный жилет и плотную кожаную перчатку на левой руке. Кинжал для поединка каждый отдал доверенному шаману. Воздух по-утреннему кусался холодом, но красноватый камень, как ни странно, оказался тёплым. Могхо бросил на Арши тяжёлый и острый, словно топор, взгляд из-под выгоревших светлых бровей, чуть ли не первый за всё их путешествие. Таб-хан не ответила, не желая играть в гляделки. Пусть побесится, думая, что она его игнорирует. Для людей вроде Могхо это едва ли не самое раздражающее, что только можно придумать. — Таб-хан, я обеспокоен замыслами Ашала. Он весьма опасен, — тихо сказал Бахау, пока они спускались по тёплым каменным плитам. — Я сделаю всё, что в моих силах, дабы уберечь тебя от его козней, но не стоит терять бдительности. — Могхо не станет жульничать, я уверена в его гордыне. Тем более учитывая то, что он будет драться с женщиной, — отрезала Арши. — Могхо — быть может, но Ашал другой человек. Шаман, которого выбрал Могхо, выглядел совершенным слизняком, его ученики не слишком далеко ушли от своего учителя. — И он рискнёт влезть в дела вождей? Это серьёзное преступление. Бахау скривился, будто съел что-то кислое и мерзкое. — Может, он уже совершал его, и не единожды. Арши чуть удивлённо приподняла брови, мысленно наказав себе разобраться с этим после поединка. Не то чтобы внутренние дела шаманов касались таб-хан, но это уже выходило за рамки чисто шаманских междоусобиц. Она присмотрелась к Ашалу. Шаман шёл рядом с Могхо, чуть сгорбившись и безостановочно нашёптывая что-то вождю с подобострастным и просительным выражением на лице, словно извиняясь. — Буду иметь в виду. Но и ты с него глаз не спускай. Большинство наблюдателей осталось на краю ровной площадки. К самим камням подошли четверо — Арши, Могхо и два старших шамана. Они встали друг напротив друга, на расстоянии шести-семи шагов, и Арши получила возможность открыто рассмотреть Могхо. У неё за плечами был не один ритуальный поединок, это позволяло оценить ситуацию холодно и расчётливо. Могхо выходил на такой бой во второй раз, если не считать бои за право называться воином, в которых соперники стремились показать свою силу, а вовсе не убить друг друга. Теперь он явно нервничал, не то, что в начале путешествия. Хмурился, стоял слишком ровно и едва заметно потирал большим пальцем простое серебряное кольцо на указательном. Такие кольца носили в память о погибших близких. Думал ли Могхо о смерти? Арши надеялась, что да. Бахау и Ашал неспешно вышли в центр круга, два бело-голубых призрака, один сухой и высокий, второй полноватый и чуть сгорбленный. В полной тишине вскинули руки к небу, по очереди поклонились каждому камню. Первым заговорил Бахау, громко, торжественно, чуть нараспев: — Перед лицом духов великих и малых, перед лицом Ар Кеолы, нашей матери, перед лицом солнца, неба и земли стоят два воина, наделённых силой и властью, чтобы разрешить свой спор поединком. Арши Кровавая Грива, милостью духов таб-хан людей Ар Кеолы, предложила Могхо Каменной Руке, вождю клана западных пределов обменяться оружием. Я свидетельствую об этом в священном месте. Истинно ли то, что он отказал ей? Арши слушала его вполуха, не отрывая взгляда от Могхо, который в ответ неотрывно смотрел на неё. Кажется, сейчас он всё же воспринимал Арши как достойную соперницу, несмотря ни на что. Значит, не стоит слишком полагаться на то, что враг недооценит её, как это с ним бывало ранее в их словесных столкновениях. Ничего, пусть изводит себя тяжёлыми мыслями, это тоже принесёт таб-хан пользу. — Перед лицом духов великих и малых, перед лицом Ар Кеолы, нашей матери, перед лицом солнца, неба и земли стоят два воина, наделённых силой и властью, чтобы разрешить свой спор поединком, — эхом откликнулся Ашал. — Могхо Каменная Рука, милостью духов вождь клана западных пределов, отказывается иметь сестру по оружию, кем бы она ни была. Я свидетельствую об этом в священном месте. Оскорбление и формальное нарушение установленного порядка обмена фразами. Шаман надеялся спровоцировать её на необдуманные действия? Арши не реагировала — если что, Бахау разберётся с Ашалом и без неё. — Видят духи, только кровью можно решить этот спор, — мрачно сказал Бахау после едва заметной паузы. Вот он действительно удивил Арши, пропустив большую часть ритуала. Чтобы Бахау да нарушал правила? — Только кровью. Пусть ни одна сила не вмешается в этот бой, — с такими словами Ашал вытащил оружие, которое отдал ему Могхо. Это был длинный кривой кинжал традиционной формы, с очень дорогой рукоятью из зеленоватого рога огромной ящерицы, водившейся в южных пустынях. Такой рог стоил гораздо дороже золотых накладок, украшавших оружие самой Арши, но вот лезвие, насколько она могла судить, было сделано кузнецами Ар Кеолы, а значит, уступало прекрасной работе доратцев, которой пользовалась таб-хан. Тратиться на невероятно дорогое оформление и не найти настолько же качественной стали? Пф. Бахау с поклоном протянул таб-хан её кинжал и вышел из круга, знаменуя начало боя. Арши сжала оплетённую кожей рукоять. Она осталась один на один с Могхо. Только теперь они получили возможность напрямую говорить друг с другом. Начинать поединок положено с оскорблений, и Арши не хотела говорить первой. Она медленно пошла по кругу, не сводя с Могхо глаз. Он двинулся в противоположную сторону. — Я думал, ты оставишь первое слово за собой, — голос хриплый, надтреснутый и насмешливый. — Ты же всегда лезешь вперёд. Костяшки его пальцев, сжимающих рукоять, побелели от излишних усилий. — Чего тебе только не хватает? Так сильно хотелось быть первой рыжей сучкой в клане, что полезла в дела воинов? Арши едва заметно пожала плечами. Один быстрый удар и всё будет кончено, надо только поймать подходящий момент, пока этот пёс будет брехать, утверждая своё превосходство. И плевать на обычай словесного поединка, никто не говорил, что он обязателен. — И ты действительно думала, что я признаю такую своей сестрой? Ради чего — ради статуса? Мне не нужны подачки от зарвавшейся бабы. Арши остановилась, Могхо прекратил осторожное движение по кругу вслед за ней. Она сделала шаг навстречу, в любой момент готовая метнуться прочь, избегая атаки. Могхо не пошевелился. — Ты вообще меня слышишь?! Язык от ужаса отвалился что ли? Он боялся и злился в равной степени. Не то что злился — был в совершенной ярости просто потому, что она занимала положение выше, чем он. Старая история. — Уже было, — Арши постаралась говорить как можно более обыденным тоном, но напряжённая сосредоточенность всё же пробралась в её голос. — Что?! — Я уже слышала всё это, — она зло усмехнулась одними губами. — Хочешь произвести впечатление на женщину — постарайся её удивить. Арши сделала ещё один шаг к нему. Могхо тоже выбирает момент для чего-то? — Да ты не… Арши не стала больше тянуть и ждать, пока он закончит говорить. Она бросилась вперёд, целясь в шею, но вдруг шершавый сухой камень под ногами стал скользким. Всего на мгновение, но этого хватило, чтобы лишить удар точности. Лезвие полоснуло по поднятой навстречу перчатке, только лишь оцарапав плечо. Она не видела, скорее, чувствовала, куда бьёт Могхо. Ушла от атаки в последний момент, сделав шаг назад и снова ударив, на этот раз по руке, державшей нож и уже занесённой для новой атаки. Удар Могхо, не зря звавшегося Каменной Рукой, всё же оказался слишком силён, до конца она его не сбила. Ведомый инерцией кинжал обжёг бедро Арши болью. Зарычавший от боли и ярости Могхо неуловимым движением перехватил оружие неповреждённой рукой. Арши снова отступила, понимая, что долго опираться на раненную ногу она не сможет. Каменная Рука был правшой, и атака левой вышла неловкой, но Арши пошатнулась, чувствуя, как камень, мокрый от крови, скользит под ступнёй… — Север! Стойте, трубит Север! — звонкий голос, усиленный магией, разносился над степью, пробиваясь даже сквозь яростную сосредоточенность схватки. Одновременно с этим между сражающимися возникла стена плотного воздуха. Но они и без неё уже остановились, отдёргивая руки от вязкой прозрачной массы и оглядываясь. «Трубит Север» — сигнал, который каждый из нар-кеол-ланат учится уважать с рождения. Выживание народа зависело от умения прекратить ссоры, когда нужно. Топот копыт стал ясно слышим, и над краем чаши появилась бело-коричневая фигура шаманки верхом на взмыленной лошади. Даже снизу было видно, как устало животное. — Великие духи послали видение своему служителю! К лагерю движется орда тёмных духов! — прокричала она и снова скрылась за краем. Арши выругалась сквозь зубы, поспешно похромав к Бахау. Могхо что-то тихо ворчал, отвернувшись. Что б его всё! Возможно, эти тёмные духи спасли ей жизнь, но как же они не вовремя! Теперь придётся нестись обратно сломя голову, просто для того, чтобы не оставлять людей без командиров и не подрывать свой авторитет. — Нам надобно поспешить, таб-хан, — тихо сказал Бахау, опускаясь на колени, чтобы осмотреть и залечить её рану. — Что бы там ни было, негоже продолжать поединок, когда Север трубит. Она сплюнула, потом вспомнила, что в священном месте этого делать нельзя и мысленно извинилась перед духами. Бахау ничего не сказал, сосредоточившись на исцелении. Рана нестерпимо зачесалась, потом, судя по ощущениям, наполнилась льдом, и на глазах у Арши начала медленно срастаться, оставляя после себя только тонкую белую полоску. Если бы не тревога, никто не стал бы лечить раны победителя или спасать жизнь проигравшему, но тут был особый случай. — Зарежу этого пса в следующий раз. Ты не заметил, его шаман применял свою силу? В тот проклятый момент, когда я поскользнулась в первый раз? Арши допускала, что это могла быть обычная неловкость. А могла и не быть. Бахау покачал головой, неодобрительно хмурясь. — Нет, таб-хан, я не подметил ничего такого. Но я мог и просмотреть. Когда они скакали по степи, одной плотной группой, едва ли не плечом к плечу, все мысли Арши крутились вокруг того, насколько они опоздают, даже если загонят лошадей до смерти, и какой от них будет толк, если получится прибыть вовремя. А ещё таб-хан думала, что древние традиции это хорошо, но она заставит шаманов научиться у южан летать и передавать слова другим шаманам на расстоянии. Она пока не знала как, но обязательно заставит.