Взгляд Красной Луны

Нэшхайши, Семнадцатое число месяца Конца Лета, 7599 года. Рэйн не связывался с Танресом в полнолуние месяца Середины Лета. В единственный день, когда Аэль с Атлой не удержали контроль над тучами и позволили свету, полному силы Танреса, пролиться на землю, Рэйн был слишком уставшим. Для того чтобы протянуть канал в тени, требовалась вся его энергия, а он перед этим вынужден был потратиться на зарядку большого накопителя. Восстановиться ещё не успел. Всё, что надо было рассказать во время пропущенного сеанса связи, Рэйн рассказывал сейчас, стоя посреди теней в алом пятне лунного света. Долгие, длинные и местами скучные доклады. Он не видел в них особого смысла, но Танрес требовал подробностей, желая знать общую картину происходящего досконально. Что же, ему надо было чем-то занимать свой разум. — … и теперь у нас есть одиннадцать рабочих аппаратов, — закончил Рэйн свой рассказ. — Не слишком впечатляет, но лучше, чем ничего. — По крайней мере, одной проблемой меньше, — заключил Танрес. — Надеюсь, мы надолго задержим врага у Рэль Шиота и успеем подготовить Таорайо к осаде. До Нэшхайши должно дойти так мало войск, как это вообще возможно. Рэйн скупо кивнул. Даже если Танрес освободится, от этого будет мало толку, если к вратам их самой укреплённой цитадели подойдёт достаточно большая армия. Появление тёмного бога в решающий момент может обеспечить победу, тем более, если всё пойдёт по плану. О, тогда они получат огромное преимущество. Но и оно будет бесполезно, если численный перевес противника окажется слишком весомым. — Думаю, от значительной части мы избавимся ещё до начала боевых действий. Зольдальцы того и гляди пойдут резать неугодных им магов-летоземцев, царь Белоземья подозревает в предательстве даже свою тень, а у кочевников Ар Кеолы уже большие проблемы с единым руководством. — Вы поработали? — заинтересованно спросил Танрес. — Они сами справляются, — Рэйн пожал плечами. — Я только один раз дождь в подходящий момент наслал, порадовал нар-кеол-ланат. Народ, который забыл, скатился в дремучее невежество всего за несколько столетий, хотя в их обычаях всё ещё сохранялись закостенелые скелеты былой цивилизации. Танреса это даже печалило, но Рэйн не разделял его сожаление. Потомки северян-предателей, позволивших Шестерым рыться в своих головах, стали суеверными дикарями? Тем легче будет их использовать, когда придёт время. Вот и всё. Перспективы возвращения кочевников к прежней жизни Рэйна не заботили. — Эх, вот если бы они так испугались дурных знаков, что сразу отправились бы по домам, — вздохнул Танрес. Тряхнул головой, возвращаясь к обсуждению насущных вопросов. — Ну да ладно. Перейдём к самому важному. Судя по тому, что ты до сих пор не заикнулся о Ключе, хороших новостей у тебя нет. Рэйн предпочёл бы детальнее рассказать о происходящем во вражеской армии, в Дорате, в Као Ши, да где угодно, лишь бы не поднимать тему Ключа как можно дольше. Потому что в отсутствии хороших новостей был виноват, в основном, он сам. И не то чтобы Рэйн безнадёжно что-то испортил, но был слишком близок к этому. Оглядываясь назад, он мог только хвататься за голову — Рэйн любил упрекать Танреса в излишней тяге к риску, но сам рискнул куда большим, отправив Эльтина кого-то похищать. Танрес наверняка будет жутко недоволен, когда узнает подробности, но лучше не пытаться что-то скрыть. Всё равно потом всплывёт и будет хуже. — Нет. Есть плохие. — Плохие? — переспросил Танрес с той непередаваемой интонацией, которая выражала одновременно насмешку над говорившим и требование продолжать. Рэйн знал его так давно, что различал малейшие оттенки голоса, позы, выражения лица, даже когда оно обозначалось только градациями теней. Сейчас Танрес старался выглядеть лишь в меру обеспокоенным, но Рэйн чуял его волнение. Пока что просто волнение. — По моему приказу Алвиларвин, Филвиларвин и Дэйкс попытались похитить Ралегду, но провалились, — доложил Рэйн, неосознанно переходя на деловой тон. — После этого, когда они находились в Альталь-ири и помогали эвакуировать персонал, по моему приказу ими был разбужен и отправлен похитить Акеллу немёртвый Эльтин и его… — Кто-кто? — это было сказано очень, очень спокойно. Танрес хорошо держал себя в руках, но его недовольство накрыло Рэйна с головой. Выматывающее, холодное чувство, от которого хотелось защититься, свернувшись в клубок на каменном полу. Такова была особенность канала, что формировался между богом и обращавшимся к нему при помощи ритуала зова. Это сближало магический по сути своей ритуал, требующий использования тонкого тела, со жречеством. Границы личностей нарушались, эмоции божества в прямом смысле становились поощрением или наказанием. Независимо ни от желаний вызывавшего, ни от воли самого божества. За это Рэйн не любил, а Танрес ненавидел лунный зов. — … гвардейцы, — с трудом договорил он. — Эльтин ослушался и предпринял попытку убить Акеллу. Несколько часов назад на связь вышел Филвиларвин и доложил, что король упокоен. — Остальные Руки хотя бы пытались объяснить тебе, насколько это идиотский план? — всё так же излишне спокойно поинтересовался Танрес, не подхвативший его формальную манеру речи. Рэйн выдохнул. Попытался продолжить доклад, но потом понял, насколько нелепо это смотрится. — В первый раз я им как бы соврал. То есть не прямо, но так упомянул твои инструкции и свой приказ, что они могли решить, что приказывал ты, исходя из своих знаний о Ключе. Во второй раз я их не слушал. — Это ты называешь вербовкой?! — взорвался Танрес. — Похищение и шантаж у нас теперь способы получать союзников?! Да ещё и маньяка больного на голову ко всему этому приплёл! Рэйн, если бы мне надо было просто открыть проклятую клетку, я бы приказал вам притащить мне Ключ силой, и силой же положить её руку на этот замок. Леденящее ощущение собственной ничтожности легло на плечи тяжестью всего мира. Рэйн сжал зубы, прикусив внутреннюю сторону щеки. Не упасть бы на колени, не подчиниться этому простому, но отвратительному инстинкту. — Ты вообще понимаешь, что со всеми твоими планами у нас может ничего не получиться? — огрызнулся Рэйн, преодолевая себя. — Как пророчество услышал, так глазки загорелись, как же, о шансе отхватить себе такого союзника ты ещё с Изначальной эпохи мечтал. Подумать о том, что если Нэшхайши падёт, то вытаскивать тебя из клетки будет некому, ты вообще способен?! Может, стоит довольствоваться малым, а не рисковать всем ради призрачного шанса? — Филви и Алви останутся в живых… — И могут попасть в плен, — слова давались тяжело, резали горло, но Рэйн не обращал внимания. — Они не соберут на коленке достаточно мощный накопитель, а значит, им сил не хватит призвать тебе нового избранного. Тем более без меня. Формировать судьбу — это не солому жечь! Я не спасу тебя, если… На последней фразе Рэйн закашлялся, непроизвольно сгибая спину, хватаясь руками за грудь. Во рту он ощутил металлический привкус крови. Танрес шагнул вперёд, вплотную подойдя к прутьям. Давление чужих эмоций отдалилось, словно они изменили направленность. — Рэйн, — голос Танреса был глух от подавленной злости, — Рэйн, уходи. Мы не скажем друг другу ничего толкового. Тем более вот так. Все эти жреческие штучки не годятся для общения двух уважающих себя существ. И для обсуждения дел тоже не годятся. Рэйн поднял на него взгляд. — Иди. Ты восстановишь силы, и мы поговорим завтра. По делу. — Ты просто не можешь найти аргументы, потому что я прав. Кто-то слишком увлёкся своими фантазиями и не хочет это признать, — поморщился Рэйн, пытаясь вытереть окровавленные губы рукавом. — Кто-то очень безответственный. На фиолетовой ткани мантии осталось тёмное пятно. Вся энергия тонкого тела ушла на построение канала, сейчас оно было бесполезной пустой оболочкой, и исцелить сам себя он не мог. — Правая Рука! Приходи завтра, это приказ. С этими словами Танрес развернулся и отошёл от решётки, теряясь среди клубившихся вокруг теней. Рэйн сплюнул, запачкав кровью ещё и замшевые туфли. Не говоря ни слова, он вышел за пределы круга, очерченного лунным светом, и снова оказался в зале на самом верхнем этаже Башни Рук. Ар Кеола, Восемнадцатое число месяца Конца Лета, 7599 года. Солнце медленно вставало из-за горизонта, окрашивая небеса в розоватые и сиреневые оттенки. Запах гари забивал нос, мешал дышать полной грудью. Всю ночь кочевники жгли многочисленные костры, шумели и почти не отвечали на расспросы, что породило целую волну слухов среди остальной армии, и без того неспокойной из-за пропажи Зрячей. Нар-кеол-ланат мало обращали внимания на это, у них было своё, более важное дело. Кланы, потерявшие вождей, должны были обрести новых. У Могхо был наследник, который и принял после его смерти титул хона. Тагаш Сын Камня отличился лишь в нескольких незначительных стычках, но народ любил его как достойного сына славного отца. Клан западных пределов встретил нового вождя довольно воодушевлённо, как и его обещание продолжать дело Могхо. В клане северо-восточных земель не осталось ни самого хона, ни тех, кого он объявил наследниками, так что там всё затянулось надолго. Претендентов вызвалось много, и каждый был настроен решительно. По закону, за титул могли бороться все родственники погибшего, не наследовавшие другим вождям. Из одиннадцати претендентов на утро осталась только одна, Багаих Волчица. Воительница двадцати четырёх лет отроду, она получила своё прозвище, когда голыми руками убила снежного волка. Три года назад Багаих возглавила успешную вылазку в восточные леса, где от правосудия пытались скрыться воины, промышлявшие набегами на свой же собственный клан. В целом, Багаих слыла как решительная и не настроенная на компромиссы предводительница. Кроме этого, Арши почти ничего не знала о той, кого представили духам как новую хан. Из-за победы Багаих возникла некоторая неопределённость. Двое претендентов, на которых Арши имела наибольшее влияние, погибли в поединках. О том, насколько лояльна к ней Волчица, Арши пока не знала. Это следовало выяснить как можно скорее. Желательно, сразу же после того, как новички выступят перед собранием вождей. Арши не хотела терять поддержку северо-восточного клана, так что мысли её были заняты тем, как можно будет повлиять на Багаих. Про сына Могхо, Тагаша, таб-хан, напротив, почти не думала. Она знала, что Тагаш захочет продолжать дело отца, но ему всегда не хватало той уникальной настойчивости, которой отличался Могхо. Арши казалось, что серьёзной угрозы от Тагаша исходить не может. Так или иначе, Арши была уверена, что уже на собрании она сможет получить важные намёки на то, что представляют собой и Тагаш, и Багаих. И вот, ранним утром, вожди нар-кеол-ланат должны были приветствовать новичков в своих рядах. Простые воины тоже околачивались поблизости, хотя и не имели права непосредственно наблюдать. Между шатрами расчистили большую площадь, где шестнадцать вождей образовали широкий круг — символ солнца и непрерывной жизни. Их воины, наследники и прочие приближённые стояли чуть сзади, образовывая второе, более людное кольцо. Единственный промежуток оставили для Арши, которая, по обычаю, прибыла последней. В толпе чувствовалось напряжение, даже слишком сильное для собрания, на котором не должны были решаться какие-то вопросы. В тихих разговорах, сосредоточенных лицах и настороженных взглядах Арши чудилась тревога и недоброе ожидание. Пока таб-хан шла через внешнее кольцо, к ней пробился Бахау. Арши почему-то бросилось в глаза, что свои молитвенные бусы из белых камней он где-то оставил, и теперь, без привычного предмета в руках, шаман смотрелся как-то странно. Белое одеяние Бахау всё покрылось копотью и засохшими брызгами крови. Верхняя накидка вообще выглядела так, словно кто-то более широкоплечий одолжил её ему, голубая ткань закрывала руки до самых запястий, а не до локтя, как положено. — Таб-хан, смиренно прошу, будь осторожна и не отходи далеко от меня, — зашептал шаман, на ходу касаясь пальцами груди напротив сердца. — У меня есть подозрения, что Ашал что-то замышляет. Мои ученики проследили, как он встречался с несколькими вождями из тех, что поддерживали Могхо Каменную Руку. Арши кивнула. Жаль только, что нельзя было остановиться и расспросить Бахау подробнее. Словно между прочим, Арши одновременно коснулась рукоятей ритуального ножа и сабли, показывая своим ахан-нерав, чтобы те были готовы ко всему. Заняв своё место во внутреннем круге, Арши нашла глазами новопосвящённых. Прохладный утренний воздух словно стал холоднее — прямо за спиной Тагаша, так близко, как только позволяли приличия, стоял Ашал. Шаман улыбался. Торжествующее выражение, на миг промелькнувшее на его лице, чуть не заставило Арши невольно потянуться к кинжалу. Слова Бахау внезапно обрели новый смысл. Отбросив несвоевременные размышления, Арши начала: — Приветствую вас с честностью в сердце! Разговоры тут же стихли. Общее внимание обратилось к таб-хан, и она не могла сказать, что оно было исключительно добрым. — Сегодня принимаем тех, кто только встал во главе своих кланов. Каждый из них достоин того, чтобы занять место павших вождей. Доблесть каждого известна народу Ар Кеолы. Пусть же они выходят в круг и говорят сами как те, кто поведёт людей. Если их слова будут достойны дел, я приму клятвы верности. Раньше Арши довелось произносить эту речь лишь однажды, и тогда новопосвящённый был один. Теперь же, по старшинству, первым должен был говорить Тагаш. На мгновение он обернулся, ища глазами Ашала, и Арши могла бы поклясться, что шаман едва заметно кивнул ему в ответ. Больше не сомневаясь, Тагаш расправил широкие плечи и вышел в центр круга. В его глазах, таких же голубых и колючих, как у Могхо, читалась агрессивная решимость. Арши невольно обратила внимание, что в одежде и оружии Тагаш был скромнее отца, по крайней мере, дорогих чужеземных диковинок не носил. — Приветствую всех собравшихся с честностью в сердце, — у Тагаша оказался на удивление живой, выразительный голос. — Я знаю, что среди вас есть много достойных воинов, и обращаюсь к ним! Эта женщина говорит так, словно она по праву занимает место во главе нашего народа. Но это не так! Когда прозвучали эти дикие, невозможные слова, Арши не способна была отвести взгляда от Ашала. Шаман спрятал руки в рукавах и скрывал глаза за неаккуратными космами русых волос, и всё равно выглядел так, словно получил всё, чего хотел. Арши слышала Тагаша, но словно издали. Сам он никогда не решился бы произнести такое перед лицом всех вождей, потому и сейчас она просто не могла воспринять эти слова как его собственные. Она знала, теперь она знала, что на самом деле её соперником был Ашал, и это он говорил сейчас через Сына Камня. Сдержанная холодная ярость поднялась откуда-то из глубин существа. Шаман посягал на её власть! — Эта женщина впутала нас в позорный союз со слабыми южными людьми. Вы видели — первое же нападение безумных духов закончилось гибелью двух вождей?! — он окинул присутствующих внимательным взглядом. — Она не уважает знания шаманов, не обращает внимания на знаки, что небо посылает нам! К тому же, она слушает россказни нечистых магов, запятнавших себя кровью! Люди недовольно зашумели. Арши лихорадочно пыталась понять, что же Ашал замышляет на этот раз. Дерзкая речь Тагаша означала вызов на поединок, но Сын Камня ей не соперник. Она раздавит его одной рукой, и Ашал не успеет вмешаться со своими подлыми чарами. — Много себе позволяешь! — таб-хан не дала Тагашу продолжить речь. — Если считаешь, что справишься лучше меня, то выходи сражаться перед лицом духов и докажи это. — Ты не заслуживаешь поединка, у тебя нет чести! Ты хитростью убила моего отца, и у меня есть тому свидетели. Тут Арши в одно мгновение поняла, что сделал Ашал. В борьбе за запретную для шамана власть, он поставил на Могхо, но потом увидел, что ставка не оправдывает себя. Могхо заупрямился, отказавшись выполнять какую-то просьбу шамана? Или тот давно готовился к смене марионетки? По какой-то причине, Ашал решил избавиться от упёртого вождя и, вместе с тем, очернить репутацию таб-хан. И вот тогда он дождался подходящего случая и подставил Арши. Очевидно же, то помутнение разума не было вызвано усталостью, таб-хан просто была зачарована! Поэтому она не заметила, как тёмный дух убил Могхо. Остальные же видели, как Кровавая Грива сидит в седле и ничего не делает, позволяя твари убить своего соперника. И пусть сейчас Ашал спрятался за спины соратников Могхо — она убьёт его собственными руками, рано или поздно! — Хон Тагаш сказал правду! — говорил кто-то из вождей, свидетельствовавших поединок Арши и Могхо. — Поганая сука не могла одолеть Могхо, вот и позволила духу это сделать! Она не разобрала точно, кто говорил. Это было не важно. Толпа колыхнулась, кто-то попытался обнажить оружие. — Она сказала, что не заметила этого! Как? — Ты клялся верности таб-хан, — Кагый, один из старейших вождей, не стал молчать. — Лучше придержи язык, а не подвывай этому щенку! Его слова подхватил ещё кто-то. Арши понимала, что ввязываться в перепалку на чужих правилах — плохая идея, но надо было остановить это, пока всё окончательно не развалилось. Поэтому она заговорила, стараясь не кричать: — Тагаш, тебя обманули. Ашал нарушил законы шаманов. Он применял чары, обманывающие людей. Сын Камня нахмурился. Не обращая внимания на остальных вождей, он насуплено уставился на Арши. — Ашал хороший шаман. Он уважает меня и ведёт себя так, как предписывают традиции. Прозвучало это слишком по-детски, особенно для слов того, кто прожил двадцать шесть лет и собирался возглавить клан. — Одумайся. Традиции нарушаешь ты, оскорбляя честь таб-хан, — сказала Арши. — Но я прощу тебе это, если ты отречёшься от своих слов. — У тебя нет чести, женщина, — вмешался Ашал, обратив тем самым на себя всеобщее внимание. — Уйди в изгнание по-хорошему и позволь кланам вернуться на свои земли. Не позорь нас всех своим предводительством и союзом с людьми юга. Арши сделала шаг вперёд и обвела взглядом присутствующих, особенно задерживая внимание на тех, кто склонен был прислушаться к Ашалу и его ручному вождю. — Вы слышали? Позвольте трусливому шаману задурить вам головы и до конца дней будете пасти свой скот, отбиваясь от тёмных духов и чародеев проклятых земель! А люди юга получат всю славу и все богатства северных замков! — Ничего они не получат, кроме смерти! — взъярился Ашал, и Арши впервые увидела страх на дне его светлых глаз. — Забвение, боль и предательство — вот, что ждёт отважившихся ступить на проклятые земли! Кровавая Грива внезапно подумала, что жажда власти не была единственным мотивом Ашала. Он боялся, до жути боялся того, что ждало их на севере. Того, о чём предупреждали духи, наславшие дождь. Было ли это причиной, по которой Ашал решился нарушить свои клятвы? О, да какая теперь разница?! — Мы лишь однажды столкнулись с врагом, а южане уже потеряли свою Зрячую! Как они будут воевать без неё? — Она жива. Её ищут и скоро найдут… — снова подал голос Кагый. — Они потеряли Зрячую, и это дурной знак! — настаивал на своём Ашал. — Если хотите жить, не идите за этой женщиной, преклонившейся перед южанами. Таково предостережение духов. Тут Бахау попытался вмешаться, недовольный последним заявлением, но его не слушали. Толпа разделилась на две части. Люди кричали, уже не разбирая, что именно. Всё смешалось, стоявшие за спинами вождей полезли во внутренний круг. Арши упустила тот момент, когда у неё в руке оказалась сабля, и её ахан-нерав ощетинились сталью. Краем глаза Кровавая Грива заметила, как Багаих, чьё лицо исказила ярость, замахивается кинжалом на Тагаша. Казалось, кровавой резни не избежать. — Остановитесь. — Бахау наконец-то решился и применил свои чары, чтобы усилить голос, волной прокатившийся над шатрами. Эффект был довольно впечатляющ. Почти все затихли, пытаясь понять, что произошло. Шаман продолжил говорить, всё так же громко, но очень спокойно, не срываясь на крик: — Это мирное собрание. Те, кто прольют кровь на нём, будут прокляты духами Ар Кеолы. Арши сжала губы, сомневаясь, что духи Ар Кеолы смогут покарать всех, кто того заслуживает. Ведь Ашал всё ещё был жив и хорошо себя чувствовал. Она рада была бы исправить это прямо сейчас, одним быстрым ударом. Но саблю в ножны всё же спрятала, и многие последовали её примеру. Силы разделились примерно поровну. При таком раскладе, решать спор оружием было бы глупо. Взглядом Арши нашла в толпе Ашала. Он неотрывно смотрел на Бахау, видимо, ожидая продолжения, но старый шаман молчал. — Сейчас не время для междоусобиц, — заговорила Арши в тишине. — Следуйте за мной, и я прощу тем, кто так необдуманно лжесвидетельствовал против меня. Всем, кроме Ашала. Сейчас она могла точно оценить количество противников. Выходило, что из семнадцати вождей, шесть встали на сторону Тагаша. Практически все они раньше симпатизировали Могхо. Только Адор, один из его вернейших союзников, сейчас очень демонстративно стоял рядом с таб-хан. Дело, скорее всего, было в его неприязни к шаманам. Переглядываясь и то и дело, косясь на Тагаша, вожди снова заговорили все разом, пытаясь обсудить её слова друг с другом. — Решайте сейчас! — одёрнула их Арши, чувствуя себя так, словно она балансировала на одной ноге на спине скачущей лошади. Или это можно было сравнить с попыткой разом усмирить небольшой полудикий табун? Тагаш действительно был похож на взбесившегося жеребца — волосы растрёпаны, дыхание тяжёлое, глаза навыкате. Арши была ниже его, но стояла и спокойно смотрела сверху вниз. Тяжело, прямо, решительно. Тагаш фыркнул, опустив голову, развернулся и направился прочь, бросив только: — Мы возвращаемся. Остальные потянулись за ним. В спешке семеро вождей покидали собрание. Глядя им вслед, Арши понимала, что так это оставить нельзя. Хотя бы потому, что иначе её войску уже некуда будет возвращаться. Тех воинов, что остались охранять стада, не хватит для защиты от большой армии, которой теперь располагал Тагаш… то есть, практически, Ашал. Оглядев оставшихся с ней, Арши потёрла переносицу. К сожалению, особого преимущества у неё не было, так что бросаться в погоню прямо сейчас значило совершить глупость. А глупостей она и так наделала на много лет вперёд. Пожалуй, стоило немедленно связаться с Савейном и Весгом, чтобы попросить помощи. Если получится уговорить объединённую армию напасть на дезертировавших, то у Ашала не останется ни шанса.