Взгляд Красной Луны

Осадный лагерь вокруг Рэль Шиота, Двадцатое число месяца Начала Осени, 7599 года Акелле уже доводилось видеть магов, тяжело переживающих гибель членов своего круга. Это всегда было ударом, для кого-то большим, для кого-то меньшим. Но никогда раньше не случалось так, чтобы чья-то смерть затронула Акеллу если не прямо, то косвенно. Она практически не знала Ноллу и не чувствовала по поводу её гибели ничего, кроме спокойного сожаления о потере союзницы, одной из лучших чародеек их Дома. Зато Инглар был наставником Акеллы и практически другом, а его это коснулось сильнее, чем даже всех остальных членов круга Ноллы. Ралегда когда-то подметила, что Инглар и Нолла были особенно близки. Она даже предположила, что у них мог завязаться роман, на что Акелла только похихикала. В её представлении, наставник этой частью человеческой жизни не интересовался совершенно. Сейчас же она не была так в этом уверена. Что бы там между ними на самом деле ни происходило — особо крепкая дружба или действительно роман — Инглар тяжело воспринял потерю. Молчал, делал вид, что ничего не произошло, но напоминать стал скорее сгорбленную мрачную тень, а не молодого мага, знакомого Акелле. Он даже с княжичем Нетаном общался равнодушно-вежливо, а на заверения в том, что доратцы попытаются разобраться, как же так произошло, ответил только: «Это война, ваша светлость. Всякое случается. Однажды мой товарищ лишился кисти из-за моего заклятия. Не думаю, что имеет смысл искать виноватых». Да и возможно ли было их найти? Вот если бы тело обнаружили чуть раньше, когда наконечник ещё хранил следы магической силы стрелявшего, тогда опознать его среди немногочисленных волкомышиных всадников не составило бы труда. А так… только время тратить. Наставника, между тем, было жалко, а от того, что жалость не находила выражения, Акеллу буквально подташнивало. Страшно было представить себя на его месте. И хотя времени на рефлексию не оставалось ни у кого, Инглару от этого точно легче не становилось. Как бы там ни было, всё, включая горе, пришлось отложить на потом. Армия готовилась осаждать Рэль Шиот. Акелла не смогла бы вспомнить, как именно их войска подошли к городу. Было много шума, много бумажек, много расчётов. Много работы, которую могла сделать только она. Управлять движением полуслепого войска так, чтобы оно окружило город — та ещё задачка, и посложнее, чем с Альталь-ири. Там, по крайней мере, река была только одна, а сам замок большими размерами не отличался. Первые неожиданности подстерегали их ещё на подходе. До речного берега оставалось, может быть, с полкилометра, когда жрецы Кересы всех мастей внезапно подняли шум, запрещая отрядам двигаться дальше. Жрецы настаивали — впереди ждёт западня, маги утверждали, что они ничего такого не видят, и вообще несколько раз накрыли землю перед армией специальными заклинаниями-обманками для ловушек. Кое-где едва не завязалась потасовка, поспешно прекращённая лично Савейном, но всё решили три шаманки, наплевавшие на предупреждения. Они пустили лошадей вперёд галопом, только и видно было взметнувшиеся бело-коричневые одеяния. На топот копыт что-то отозвалось в глубине земли, заворочалось, затрещало, и к небесам взметнулся столб белого пламени. Фигуры всадниц исчезли в раскалённой белизне, выжигавшей глаза. Закричать не успела ни одна. Спустя несколько мгновений на выжженном пяточке земли лежали остатки человеческих и лошадиных скелетов. Потянуло палёным мясом. Больше вперёд никто не лез. Маги так и не сумели разглядеть ловушек, но жрецы огненной богини взяли дело в свои руки. Один за другим они выходили вперёд, опускались на колени и бормотали что-то доступное только им да самой Кересе. Заключённый в подземных ловушках огонь отзывался на зов, и вскоре город окружило широкое пылающее кольцо. Пламя прогорело довольно быстро. Не поползло дальше по сухой осенней траве, так и оставив после себя ровную чёрную полосу. Воспрявшие духом воины двинулись вперёд. Многие из них восславляли и благодарили огненную богиню, защитившую от беды. Но вот снова послышались испуганные крики. Ловушки срабатывали выборочно, часто с небольшой задержкой. То один, то другой воин безмолвно падал, скованный смертельным холодом. Люди начали отступать. Это только прибавило паники тем, кто не видел, что происходит. Потребовалось довольно много времени, чтобы восстановить порядок, и ещё столько же, чтобы всё-таки создать заклинание, способное разрядить ледяные капканы. Ещё одна линия обороны ждала их в опустевших предместьях, но на этот раз обошлось хотя бы без жертв — маги уже знали, на какую именно обманку среагируют заклятия врага. Они же проверили реки, прежде чем войска начали переправляться на другой берег. В реках оказалось что-то более заковыристое, пришлось звать лучших специалистов, которые долго ломали голову над тем, как заставить ловушку поверить, что реку пресекает достаточное число живых существ. Но больше никакого сопротивления они не встретили, даже несмотря на то, что к заходу солнца часть войск всё ещё продолжала обустраивать осадный лагерь, являя собою прекрасную мишень. Наверное, небольшая армия немёртвых, атаковавшая их на днях, оставалась последним аргументом врагов. По крайней мере, последним аргументом, который те решились выставить за безопасные стены. Когда Рэль Шиот полностью окружили, стояла уже глубокая ночь. Командование заняло опустевшие особняки неподалёку от города, и именно туда возвращалась Акелла. Она поплотнее застегнула кожаный лётный костюм, вдобавок к заклинаниям защищавший от ветра и мелкого холодного дождя, и облетела город по широкому кольцу. Рэль Шиот был одним из самых больших городов, которые ей доводилось видеть. Он уступал, наверное, только Златограду да, может быть, Портграду. И это если не учитывать опустевшие сейчас предместья. Город возвышался над морем костров, разожжённых осадившей его армией. Он казался неприступным. Мощные серые стены содержались в полном порядке, защитный купол сверкал невероятно затейливым переплетением тонких нитей. Сквозь него Акелла могла рассмотреть, что по планировке Рэль Шиот чем-то похож на Залту. Могло ли быть так, что его построили альдийцы? Акелла всё больше убеждалась, что этот город станет той ещё проблемой. С другой стороны, если враги уже допустили одну тактическую ошибку, позволив так разрастись предместьям и не уничтожив их перед нападением, то они могли допустить и другие. Акелла осознавала, что поисками этих ошибок придётся заняться ей, Зрячей. И чем скорее, тем лучше. Послав дежурным световой код и ответив на позывной их телепата, она приземлилась на заднем дворе большого двухэтажного дома. Перекинувшись парой ничего не значащих фраз с магами, стоявшими на крыльце, Акелла открыла дверь и прошла в кухню. Она уже почти привыкла к странноватым внутренностям местных жилищ, как и к иногда попадавшимся там амулетам тёмной магии. Наверное, не колдунам на Севере жилось совсем плохо. Может быть, их даже использовали для… изготовления этих амулетов. Кухню превратили в командный пункт летоземских магов. Сейчас там сидел Савейн, в свете нескольких волшебных огоньков сосредоточенно писавший какое-то письмо. Рядом с ним устроились Инглар и Лир, без особого энтузиазма поглощавшие поздний ужин. Учуяв запах горячей каши и свежей зелени, Акелла вспомнила, что последний раз ела рано утром. — Каша в котле на полу. Горячая, только принесли. Бери, пока не остыла, — вместо приветствия сказал Лир. Акелла стянула с себя мокрую куртку, уселась за стол с полной тарелкой, и даже мрачное настроение остальных трёх магов не могло испортить ей аппетита. По коридору, громко топая сапогами, прошли несколько человек. В кухню заглянула пожилая магиня. Савейн поднял голову. — О, Елен? Ты за письмом? Да-да, сейчас. Он дописал ещё несколько строчек, высушил чернила, убрал послание в конверт и запечатал сургучом. — Если теперь от тебя будут требовать официального подтверждения полномочий, отдашь Его Величеству Олизару это. Всё, иди, не теряй времени. Магиня, всё это время мрачно смотревшая на Лира, кивнула и вышла. Савейн тоже перевёл усталый взгляд на своего ученика. Акелла с интересом следила за ними, не забывая о каше. — Итак, вернёмся к нашему разговору. Лир вздохнул, заправив за уши выбившиеся из косы светлые волосы. Вопросительно посмотрел сначала на Инглара, потом на Савейна, но не дождавшись комментариев, оставил пустую тарелку и сказал: — Повторюсь, я не Нолла. Я не думаю, что смогу её заменить. — Я знаю, — спокойно кивнул Савейн. — Но ты и только ты сможешь выполнять её работу достаточно хорошо. — Инглар… — Я не подхожу, — спокойно прервал его наставник, и Акелла неприятно поморщилась от его ровного, тихого голоса. — Я оперативник. Савейн важно покивал. Акелла с усмешкой подумала, что у Лира нет никакого выбора в этой ситуации, пускай формально он и мог послать Главу Дома куда подальше с его предложениями сомнительных полуофициальных должностей. — Что же, отказаться я всё же не могу, — пришёл к похожим выводам Лир. — Ну почему же, можешь, — возразил Савейн. — Но сперва послушай, что я тебе скажу. Он начал было плести заклятие от подслушивания, но потом перевёл взгляд на Акеллу и сделал вид, что только теперь её заметил. — Акелла, я вижу, ты устала. Иди, поспи. Завтра будет долгий день. Тебе отвели комнату на втором этаже, в конце коридора. Там выбито окно, но, думаю, Ралегда уже успела что-то сделать с этой бедой. Выбито окно. Как это мило. Пожалуй, только магов могли разместить в доме с выбитыми окнами, когда вокруг было полно вполне себе целых. Несмотря на то, что один из этих магов — Глава Дома Золото Града. — Да ладно вам, могли бы просто меня отослать, я же всё понимаю. Секреты Дома, — Акелла улыбнулась, — должны оставаться секретами. Она встала из-за стола и, пожелав остальным доброй ночи, покинула кухню, чуть не столкнувшись с очередным магом из Ордена Голубя. Пробормотав извинения, Акелла поднялась наверх по скрипучим деревянным ступеням. Ралегда действительно решила проблему с окном — его плотно забили досками и занавесили войлоком. Наверное, кто-то ей помог. Сама Ралегда не слишком умела делать подобные вещи, а заклятие не годилось, ведь оно бы распалось, стоило только заснуть. В комнате было темно и тесно. Из мебели от прежних хозяев остался только массивный стол, две раскладных кровати сюда притащили не так давно. Свернувшись клубком, на одной из них спала Ралегда. Акелла прислушивалась к её дыханию несколько секунд, прежде чем бросить куртку на стол и сесть на вторую кровать, жалобно взвизгнувшую в ответ на неосторожное движение. За стеной кто-то громко заорал на зольдальском. Ралегда заворочалась. Акелла поморщилась — странно, что здесь делают зольдальцы, когда дом отдали летоземцам? Ралегда, наверное, прогревала воздух перед тем, как заснуть, но теперь в комнате снова было прохладно. Снимая сапоги, Акелла сплела согревающее заклинание, чувствуя, как усталость накатила на неё с новой силой. Всё, немедленно спать. Она уже легла, когда заметила, что из куртки выпал желтоватый скомканный клочок пергамента. Следуя неясному предчувствию, Акелла подняла его и развернула. Зажгла тусклый крошечный светляк, чтобы прочитать надпись: «Жрецы — убийцы магов! Есть доказательства! Остановим произвол!» Ей захотелось выругаться. Как это оказалось у неё в кармане? Пришлось вставать, обуваться, снова идти к Савейну, показывать ему писульку, выслушивать лекцию о том, что вестись на такие провокации не стоит. А то она сама не понимала! В общем, когда Акелла наконец-то смогла улечься, она отключалась почти мгновенно. Сознание не заметило перехода.

***

Лежать на пляже под летним южным солнцем было до одури хорошо. Горячие камни впечатывались в живот, ещё влажную спину почти обжигала тяжёлая крупная галька, выложенная вдоль позвоночника. Море шумело, волны бились о каменистый берег. Пахло солью, водорослями и хвоей. Высоко в небесах кричали птицы, недавнее творение Иламы, над которым она довольно долго билась, всё бормоча про какую-то «недостаточную универсальность». Кажется, птиц она назвала чайками. Спрятав лицо в сложенных перед собой руках, он погружался в совершенное бездумное наслаждение «здесь и сейчас». Реальность наваливалась, обнимала, занимала все чувства. Такую глубокую и крепкую связь с миром он редко когда ощущал. Всё же телесность имела больше преимуществ, чем недостатков, по крайней мере, для тех, кто не боялся боли. Он — не боялся. Со страданий началась его жизнь. Он не видел лучшего стимула для избегания неприятных ситуаций, чем ощущение их последствий на собственной шкуре. Да и то, можно ли было полностью избежать болезненных ощущений, большую часть жизни проводя в бестелесном облике? Вряд ли — по крайней мере, никому это ещё не удалось. Ведь не только физический мир мог навредить и причинить боль. — Как ты думаешь, они когда-то станут такими, как мы? — вдруг подал голос сидевший рядом Ваалн. — Кто? И какими? — нехотя проворчал он, не поднимая головы. — Люди. — И какими же люди должны стать, м? — Не знаю, — отвечал Ваалн немного мечтательно. — Такими… ну… знаешь, мы же хотели создать кого-то, кто был бы как мы. — Мы — разумные существа, наделённые свободной волей и способностью к принятию решений. А они разве нет? В чём именно ты сомневаешься? Этот разговор становился всё более и более странным. Он даже не мог до конца понять вопрос, а собеседник, кажется, уже делал какие-то выводы. — Хм, — Ваалн явно задумался. — Не то чтобы сомневаюсь, но иногда их решения такие несовершенные, неправильные. Нет, все могут ошибаться, но они словно не всегда понимают, что ошиблись. И… Он подождал продолжения, но его не последовало. Видимо, Ваалн озадачился поисками правильной формулировки. Вот чего ему стоило сделать это до того, как лезть с разговорами? — Ты судишь о людях со своей точки зрения, я не раз тебе говорил. У них мало опыта, мало знаний, и положение в мире, разительно от твоего отличающееся. — Намекаешь на то, что следует быть снисходительнее с ними? Мягче? Ну не знаю, мне так не кажется. Кто же поможет им понять, что хорошо, а что плохо, если не мы? Он невольно скривился. — Хорошо? Плохо? Словно ты это всегда знаешь. — Ну вот, видишь, ты так увлёкся общением с людьми, — в голосе Ваална скользила улыбка, — что начал забывать самые простые вещи. Конечно, я знаю. — Возможно. С твоей позиции. — Я — один из их творцов. Я не могу знать их хуже, чем они сами. Он поднял голову, чтобы посмотреть другу в лицо, специально для этого скорчив скептическую мину. — О, Ваалн, ну только не говори, что не осознаешь, чем разумное приспосабливающееся существо отличается от огненного шара в небе. Ты можешь объяснить, как работает солнце, потому что сделал его, но говорить, что по этой же причине понимаешь человека или духа, уже получившего опыт в столкновении с миром? — Почему нет? В конце концов, мир тоже создали мы… При наличии подходящего настроения, он мог бы продолжать этот разговор много часов, но ему совершенно не хотелось. В таком чудесном месте есть занятия повеселее, чем философские беседы с Ваалном. Поэтому он легкомысленно перебил собеседника: — Не смеши меня. Они саморегулирующиеся, ты забыл что ли? — он сел, стряхивая гальку со спины. На животе и груди остались красноватые следы округлых камней. — В точности как мы, что тебя, помнится, и беспокоило. Идём лучше плавать, раз ты в кои-то веки решил воплотиться в настоящую физическую форму. Ваалн закатил глаза, но в море всё же пошёл, сверкая белой кожей и золотистыми волосами, спускавшимися до середины спины. Нет, день определённо задался.